Ведьма, к ректору! Сборник

Глава 7. Ректор или ведьма

— Ты сегодня через дверь? – удивился Матвей Павлович.

— Да, — буркнула я, сразу с порога подставляя ему губы, чтобы он побыстрее сообразил где сон, где явь. – И у меня две новости, хорошая и плохая. С какой?

— Так… Давай уточним. Ты – ведьма?

— Пока да.

— Алтарь, секс, метла?..

— Вы просто гений краткого содержания!

— В тебе стало слишком много скепсиса и язвительности, Ванеева, — высказался ректор, но я видела, что в глубине зрачков уже пляшут смешинки.

Мне так жаль будет прощаться с ректором. Даже жальче чем с метлой…

— Хорошо, — серьезнее договорил он. – Последнее, что я помню, что ты не можешь нарушить какое-то правило, поэтому я снова буду думать, что весь разврат с тобой мне только снится, но ты…

— Я слетаю к сестрам и узнаю, как избавить тебя от зависимости.

Между нами повисла пауза.

— Узнала?

— Да, — выдохнула я и разрыдалась, вцепившись в его плечо.

Ну как так можно? Дать мне метлу и самого восхитительного мужчину в мире, а потом взять и отобрать. Всё. Сразу. Это как обменять мою жизнь на его. Нечеловеческий выбор!

Успокоившись и поужинав, я рассказала Матвею Павловичу, как в дальнейшем сложится наша судьба.

— А для тебя так важно быть ведьмой?

— Ну конечно!

— Чем отличается ведьма от простой женщины, как ты выразилась?

Стало прям обидно за все свои нововведения. Я встала, задрала платье, показывая ему безупречную талию, полную попу, которой он каждый раз пел серенады и идеальную эпиляцию.

— Без боли! Мгновенно! Никаких сросшихся волос, раздражения и запаха. А?!

— И все?

— Ну нет. Зубы, — тут я улыбнулась широко, показывая ему идеальный ровный ряд зубов, — цвет волос. Ты вообще заметил глубину оттенка? Нет? А я могу поменять по щелчку пальцев. А захочу, вообще платиновой блондинкой стану.

— Эм, тогда надо заказать тебе латексный костюм женщины-кошки. А хвост, можешь отрастить для правдоподобного попадания в образ?

Я фыркнула, опять он шутит!

— Ты меня даже не замечал, пока я тебя на инициацию не выдернула. Это сейчас у тебя зависимость, а как освобожу, так снова замечать не будешь…

— Саш… Не думаю, что все будет до такой степени печально. Всё это, — он обвел меня рукой, — достигается и простыми женщинами в косметических салонах, в фитнес-залах, у стоматологов. Понимаешь? И это вряд ли единственное, из-за чего я на тебя запал.

— Это ты сейчас так говоришь, а потом даже не вспомнишь…

— А если нарушишь правила? Плюнешь на них и оставишь мне память, не отрекаясь от силы?

— Сожгут.

— И ты не шутишь?

Я покачала головой.

— Тогда давай этой ночью не будем спешить, пусть хотя бы этот сон останется в моей памяти подольше.

Я кивнула, увлекаемая им на кухню. Легкий ужин, легкие поцелуи и…

— Подожди… Сейчас я прочитаю заклятие и тогда можно продолжать.

— А я не выставлю тебя за дверь тот час?

— Нет, — я хихикнула представив. – Заклятие отречения так же как и инициации действует в процессе.

В этот раз наши объятия и поцелуи были пропитаны совсем другими чувствами. Пронзительной тоской, предчувствием скорого расставания. Матвей Павлович цеплялся за меня, как умирающий за источник. Я отдавалась так, словно то последний мужчина на земле.

Хотя для меня он первый и последний… Я поняла, что Тёмная сторона магии чужая мне. Не смогу я менять парней как перчатки. Мне нужен только один, тот, которого отпускаю насовсем.

Он обвил меня руками и прижал к себе, уговаривая расслабиться.

— Если будет совсем плохо, ты всегда можешь прийти ко мне. Помню я или нет – неважно. Я не оставлю тебя в беде. Слышишь?

— Угу…

— Саш…

— М?

— Я люблю тебя…

Наверное, надо было ответить, что я вообще жизни без него не представляю, но сейчас он знал об этом, принимая мою жертву, а завтра он не вспомнит моего признания.

Поэтому я просто приняла, обвиваясь в последний раз вокруг моего мужчины и нутром чувствуя, как истончается и рвется наша связь…

Пора уходить.

***

День я прогуляла. Не смогла заставить идти себя в академию, зная, что первой парой будет лекция у Матвея Павловича. Бездумно лежала на кровати в общаге, гадая как быстро мне вернут на подселение соседок, когда раздался стук.

Уже? Быстро они очнулись от моего колдовства. Но уже добежав до двери, сообразила, что стучат в окно. Развернулась и очумела!

Моя метла, родная моя метёлочка, с нетерпением настукивала черенком в стекло, требуя впустить. Чего это? Я же лишилась сил. Связь с жертвой разорвалась, я вернула ему его и забрала своё. Не могла я в этом ошибиться, чувствовала, что всё произошло как по листку.

Но метла подрагивала от нетерпения, настукивая черенком в окно.

Я распахнула, с благоговением принимая её в руку и провожая взглядом до угла, где она успокоенная замерла. Выглянула, но никого за окном не увидела. Значит не розыгрыш.

Неужели связь не порвана? Неужели Матвей Павлович снова сходит с ума?

Машинально произнесла заклинание климатической стагнации и ойкнула, поняв, что получилось. Магия мягким светом окутала мое тело, делая его неуязвимым ни для холода, ни для снега.

Так. Я все еще ведьма. Это хорошая новость.

Надо найти и проверить ректора. Вот там меня ожидаемо ждет новость плохая.

Судя по времени ректор как раз только пришел домой и готовит свою холостяцкую яичницу. Я оседлала метлу и знакомым маршрутом махнула к дому Матвея Павловича. Но его окна оставались темными неприветливыми.

Сердце сжалось от предчувствия. Я немного подождала, надеясь, что ректор на подходе, может в магазин по дороге зашел, но он так и не явился. Взвилась и помчалась к академии, проклиная себя, что сразу не проверила там! А вдруг у него приступ? Удар? Вдруг моя помощь придет слишком поздно?

Окна ректорской приветливо светились желтым светом. Матвей Павлович сидел за бумагами за столом, один, и что-то писал.

Жив. Уф, для меня это вторая хорошая новость.

— Как ты меня напугал! – громко выдохнула я, влетая в окно, заранее на подлете открывая его заклинанием. – Я не застала тебя дома, испугалась. А ты тут!

— Ванеева? – ректор удивленно перевел взгляд с окна, на мою метлу и на меня.

— Сейчас всё вспомнишь и я спасу тебя, — отмахнулась я от его удивления, посылая метлу к дивану, и уверено усаживаясь задницей на стол перед ректором.

Матвей Павлович выглядел таким потрясенным, что я позволила себе слабость полюбоваться его растерянностью, прежде чем наклониться и впиться поцелуем в губы.

Как же я соскучилась! Как мне не хватало его жестких и умелых губ, его цепких длинных пальцев, впивающихся в мои раздвинутые бедра и этого полувыдоха-полустона в рот после поцелуя.

— Александра, что вы себе позволяете? Немедленно слезьте со стола и объяснитесь!

ЧТО?!

Я заторможено смотрела в глаза ректора, охреневая от силы ранее наложенного заклятия. Может я вдруг стала ведьмой второго уровня?

— Сейчас-сейчас, я тебя расколдую. Прикинь, я не потеряла силу! Наверное, нам нужен более тесный контакт, — решила я и сползла со стола ему на колени, уже чувствуя легкую взволнованность ректора и инстинктивно поёрзывая бедрами, плотнее обхватывая талию Матвея Павловича.

— Ванеева?! – сдавленно выдавил он, но сейчас не до речей. Сначала расколдую моего принца, а потом поговорим.

Я настойчиво приникла к его губам, заставляя раскрыть рот, чтобы тут же облизать язычком его зубы и подразнить, побуждая перехватить инициативу. Ректор втянулся, поддался, обвил меня руками , теснее прижимая к себе и к крепкому стояку стиснутому все еще в штанах.

Эх, если бы сейчас окунуться в страсть с головой… Но нельзя. Пока мы не поймем почему отвязка не сработала – нельзя соединяться.

— Всё, хватит, Ванеева. Иначе всё закончится здесь же, на столе, — вскочил ректор, снимая меня с колен и отстраняя от себя, закрываясь от меня креслом.

— Матвей Павлович? – вопросительно оглядела его я.

— Ванеева? – тем же тоном ответил он, выдавая себя только голосом.

Не так уж он безразличен, раз прячет своё откровенно торчащее неравнодушие за креслом и никак не обретет контроль над голосом.

— Ну как? – нетерпеливо спросила я.

— Неожиданно. Никогда не подвергался нападению со стороны студентки, — вдруг усмехнулся ректор.

И тут до меня дошло… Отвязка сработала! Мы не связаны, но я все еще ведьма.

Как?!

— Простите, — пискнула я, подбегая к дивану, хватая метлу и выскакивая за дверь.

Ну ничего себе! Он меня не помнит. Не вспомнит! Но я ведьма.

КАК?!

К сестрам не полетела. Спряталась в своей комнате и листала бабушкину книгу заклинаний, пытаясь найти ответ, но ничего не отыскала. Резко скрутило живот и я чуть успела добежать до раковины, когда меня вывернуло.

Черт, а ведь за день я даже не поела ни разу!

Утром снова мутило, все потому, что в академии я стопроцентов встречусь со старым ректором не помнящим нас, но впечатленный моим налётом на него вчера. Вот еще неудобный момент. Должна была я стереть ему память? Интуиция подсказывала, что нет. Матвей Павлович не видел момента моего полета, он оторвался от бумаг, когда я уже стояла перед ним, держа метлу в руках. А окно могло распахнуться от порыва ветра.

С утра стояла замена. Я даже не удивилась, что первой шла пара лекций у ректора. Последний месяц он пропустил много лекций из-за своего состояния и сейчас усиленно начитывал часы перед курсом.

Бедненький. Ну теперь он свободен. От меня.

Поджала губы и поплелась в аудиторию.

Матвей Павлович строго посмотрел на меня и в обычном режиме начал урок, требуя записывать формулы, определения и характеристики.

И вот мне бы радоваться, что он теперь свободен и будет жить, а я на удивление при отречении силу не потеряла и метла при мне… Но что-то стало так тошно!..

Я зажала рот и помчалась в туалет, наплевав на изумленные взгляды сокурсников и ректора. Снова стошнило и не отпускало с полчаса. Трясущаяся, сползла по стене, обнимая себя руками.

А может, я умираю?.. Сила меня не покинула, а медленно отбирает жизненные соки?

Вернулась в аудиторию к самому концу.

— Ванеева, в мой кабинет, — бросил ректор и быстро вышел.

А вот я поплелась к нему не так поспешно, два раза забегая в туалет и надрываясь над раковиной. Медленно умирать крайне утомительно, скажу я вам.

— Заходи. Закрой дверь.

Я послушалась и прошла на указанное Матвеем Павловичем место.

— Ознакомился с твоим личным делом.

— Зачем? – встрепенулась я.

— Хотелось понять, где я так оступился, что недосмотрел за хорошей студенткой, Ванеева.

— Вы ни в чем не виноваты, Матвей Павлович, вы за мной хорошо смотрели, — вздохнула я, удерживая слезы, чтобы по привычке не выплакаться на его плече и не рассказать какую страшную цену придется заплатить мне за его спасение.

Он кивнул:

— Но не уследил. Кто он? И какие у вас планы?

— Он? У нас? – опаньки, не спасла я ректора, он все также сходит с ума.

Вот так мы и умрем вместе за попытку обмануть правила. Все жертвы напрасны: я умру, он сойдет с ума и никто не предупредит последовательниц, что нет средства от привязки! Никто не напишет предостережение в книге заклинаний, потому что как говорили сестры: соблюдай правила, ведьма!

— Ох, Ванеева, лезете во взрослую жизнь, торопитесь, не думаете ни о будущем, ни на что будете жить и кормить своих детей, — тяжело вздохнул ректор, всерьез полагая, что мне есть еще о чем задумываться. – Он возьмет ответственность за ребенка? Ты будешь оформлять академический?

— Чего?!

— Как чего, Ванеева? Или я неверно истолковал твои симптомы?

Внутри снова скрутил спазм, Матвей Павлович моментально сориентировался и подставил мне корзину под мусор, куда меня и стошнило.

Я сползла со стула на пол, обнимая корзину и осознавая свалившуюся на меня новость.

— Я не умираю!

— Поздравляю, Ванеева. Запретил бы к чертям половые акты, пока мозги у молодежи не отрастут.

— У нас будет мальчик!

— Ты только что узнала о беременности и уже определила пол? – усмехнулся он, а потом улыбка сползла с его лица. — У «нас»? Кто отец?

Я рассеяно улыбалась, вдруг осознавая, что внезапно получила подарок больше жизни! Что у меня ничего не закончилось, а только начинается.

— Не могу сказать… Он не поверит.

— Отлично! На лицо безответственность и разгильдяйство, — сквозь зубы прошипел ректор. – Прохоров, так? Можешь не покрывать его. Но еще можешь не рассчитывать, что он осознает, сделает предложение и обеспечит вас необходимым, Ванеева. Что ты улыбаешься? Александра, ты понимаешь, что минимум год обучения пропустишь? Что потом перед тобой встанут финансовые проблемы, а специальности у тебя нет! Ты уже вряд ли вернешься в академию, не получишь диплом, будешь работать уборщицей или дворничихой ради съемной коммуналки и корки хлеба. Вот чему ты улыбаешься, Ванеева?

— Ты не сойдешь с ума! Я выживу! А мальчик сохранит мне силу! Я так счастлива!

— Д-да, с ума схожу не я, а ты, Александра. Одевайся.

— Зачем?

— Отвезу тебя к врачу.

— Я не буду делать аборт! – испугалась выражения решимости на его лице.

— Конечно, нет, ведь ты поступала ко мне в академию, чтобы потом драить туалеты, да, Ванеева?

— Вы не понимаете… Вы ничего не понимаете, Матвей Павлович. Ребенок – наше спасение.

— Отлично, чувствую себя крестным отцом. Собирайся. Тебе все равно надо показаться врачу.

С этой минуты ректор незримо поддерживал меня, будто взял шефство. Лично инспектировал комнату в общежитие и на новый год подарил пеленальный комод. Перед декретом заставил подписать контракт на выполнение технических работ в академии.

— А что за технические работы? — с интересом читала я контракт, машинально поглаживая пузико.

— На уборку туалетов, Александра. На более сложные технические работы у тебя не хватает квалификации.

Я фыркнула, не отвлекаясь от контракта.

— Зато эта должность позволит платить тебе небольшую зарплату и оставить за тобой комнату в общежитии, — тут ректор замолчал, приблизившись ко мне. – Можно… мне?..

Я непонимающе задрала голову, привлеченная его внезапно охрипшим голосом. Матвей Павлович стоял за спиной и смотрел на мою руку, поглаживающую живот.

Сердце неровно забилось, я отодвинулась от стола и кивнула. Ректор осторожно протянул руку и положил мне на живот. Малыш, словно почувствовав родную кровь, заворочался и с силой двинул пяткой в ладонь мужчины.

Матвей Павлович судорожно сглотнул и перевел взгляд на меня…

— Саш…

Сердце сжалось.

— Я немолодой… Для тебя, — тут же поправился он, — но уже состоявшийся мужчина. Одинокий, но с большой квартирой и хорошей должностью…

— И что?

— Я могу предложить вам лучшие условия… По крайней мере, пока ты не закончишь академию и не получишь диплом...

Видела, как трудно ему сформулировать мысли, но не могла сообразить, к чему он клонит.

— Да я не смогу учиться, когда рожу. Не с ним же мне на лекции ходить?

— Нет, — усмехнулся ректор, — таких исключений я сделать даже тебе не смогу.

Даже мне? А он уже делает мне исключения?

— Но я могу нанять няню и составить тебе курсирующее расписание, чтобы ты отсидела все часы, пусть и с разными группами.

Он снова наклонился и положил ладонь на мой живот:

— У меня не было семьи. Как-то не сложилось. А сейчас… Наверное, все же возраст. Хочется успеть почувствовать от жизни что-то большее, чем чувствую сейчас. Оказывается, карьера, самореализация давно не дают тех ощущений, которые я испытываю сейчас.

— Вы серьезно, Матвей Павлович?

— Более чем.

Малыш снова дернулся у него под рукой, но ректор не отвел от меня взгляда.

— Вы каждой залетевшей студентке предлагаете благотворительность?

— Не каждой, Ванеева, но боюсь спугнуть тебя, если намекну, что это не благотворительность, тебе придется отработать.

Наши лица как будто притягивались друг к другу.

— Мыть у вас в квартире туалет? – хихикнула я практически ему в губы.

— Или внезапно влетать в окно и нагло садиться на колени, Ванеева…

Дальше было не до разговоров. Хотя очень далеко зайти помешало выпирающее так некстати пузо.

— Матвей Павлович, а с таким дополнением к моей фигуре, можно придумать, как немного переспать?

— Немного переспать, Ванеева? – прищурился ректор.

— Ну, с вашими размерами, Матвей Павлович, я уверена, что вы придумаете…

— С моими размерами?

Вот что за язык у меня? С его размерами точно может поспорить!

— Саш… кто отец твоего ребенка?

— Н-не могу сказать. Боюсь.

— Ладно, спрошу по-другому. Судя по сроку, сошлась ты с ним в ночь на Хэллоуин?

— Д-да…

— Но в ту ночь я не пустил тебя к Прохорову, это я помню… Значит, не он.

— Не он, — эхом повторила я.

— Это… я?

Малыш активно затолкался между нами, избавляя от фатального ответа. Матвей Павлович отвлекся на мой живот и следующей фразой прекратил допрос:

— Саш, мне все равно, чей он. Почему-то важнее, что он твой, и я хочу стать частью вас.

— И тебя не напугает, что я ведьма? – лукаво улыбнулась, уже зная, что моего ректора ничего не остановит.

***

Переезд состоялся тем же вечером. Матвей Павлович лично таскал мои вещи в машину, не стесняясь косых взглядов вахтеров.

— Завтра весь студгородок будет обсуждать ваш роман с беременной студенткой, — пошутила я, когда ректор сел в загруженную машину и завел мотор.

— Нет, Саш. Завтра вся академия будет знать, кто отец твоего ребенка, — усмехнулся он, отец моего ребенка.

— И тебя это не волнует? Вдруг снимут с должности?

— Хм, не волнует. Я найду работу, чтобы прокормить малыша и мою ведьму, — он протянул руку, наклонил мне голову, чтобы дотянуться до губ:

— Домой?

Я удовлетворенно хмыкнула, удобнее усаживаясь в кресле автомобиля. Ректор тронулся и тут же сзади что-то застучало. Мы остановились, стук пропал.

— Что это? – Матвей Павлович снова тронулся и остановился из-за возобновившегося стука. – Черт, ерунда какая-то.

Он вышел, обошел машину, попинал колеса и вернулся в салон.

— Всё нормально. Попробуем снова.

Стук раздался даже раньше, чем ректор завел машину.

— Метла!!! Ты взял ее?

— Метлу? Господи, нет, конечно. У меня в квартире есть и пылесос и швабра…

— Матвей, это моя метла. И она рассержена! Открой мне дверь.

Я вышла и минут пять уговаривала строптивицу залезть уже в машину. Ректор стоял рядом и безмолвно наблюдал над моим разговором с метлой. Вздрогнул и спрятал меня за спину в тот момент, когда та наконец-то дернулась и, показывая гонор, полетела в салон.

— Значит, ведьма?

Я кивнула.

— Метла?

Снова кивнула.

— Зелье на Хэллоуин? – подозрительно прищурился ректор, а я закатила глаза. – Саш, ты ни в чем не хочешь мне признаться?

— Хочу, но не очень могу.

— А если я буду задавать наводящие вопросы – кивнуть можешь?

Я кивнула.

— Отлично. Мы с тобой на Хэллоуин немного переспали?

Кивнула.

— И этого хватило на малыша?

Кивнула несколько раз. Кто ж его знает, в какой момент на него хватило?

— Ты действительно ведьма?

Ответить я не успела, когда недовольная задержкой метла вынырнула из салона машины и затрусила перед ректором.

— Собственно, вопросы кончились. Чтобы не свести с ума, не рассказывай мне подробности.

Я засмеялась и загнала метлу в машину, занимая место рядом с моим ректором.

— Теперь домой. Мне кажется, нам пора кое-что вспомнить и сделать.

— Что? – удивилась я, ведь подробностей он знать не захотел.

— Немного переспать, ведьма.

Конец первой истории