Ведьма Ильзе

Глава 13

Взяв с собой продовольствие, Бек Рау и Квентин Ли выехали на рассвете и поехали по горам на восток. День выдался прохладным и ясным, в воздухе висел густой аромат молодой травы, цветов, а лица согревало солнце. На западе собирались облака, так что к вечеру, возможно, начнется дождь. Если даже все пойдет как нельзя лучше, до Восточной Земли, где им надо будет найти Трулза Рока, они доберутся только через несколько дней.

Раньше, до вторжения Федерации и оккупации, этим путем нельзя было пройти. Прямо на пути лежали Низины Клета — обширное болото, где стояли мертвые деревья, росла чахлая трава, висел туман и не было ничего живого. Дальше находилась Черная Дубрава — огромный лес, где погибло столько людей, что братьям даже страшно было подумать, погибло из–за несчастных случаев или умерло от голода, а в прежние времена людей в лесу подстерегали большие волки, водившиеся там в большом количестве. Все это было страшно, но, даже пройдя болото и лес, путник не оказывался в безопасности. Сразу к востоку от Черной Дубравы начиналась Мглистая Топь — коварная трясина, по которой, как говорили, рыскали твари, обладавшие огромной волшебной силой. К югу от трясины на сотни миль тянулась низина под названием Курган Битвы, тоже труднопроходимая местность, населенная сиренами — коварными растениями, которые заманивали жертвы, подражая чужим голосам и формам, а затем хватали похожими на щупальца корнями, парализовали уколами ядовитых колючек, после чего спокойно поедали добычу.

Ни с чем этим братья сталкиваться не хотели, но избежать этого было трудно, если ехать с южной стороны от Радужного озера. Любая же дорога, огибающая Радужное озеро с севера, займет, по крайней мере, три дополнительных дня, и там тоже были свои опасности. Если же сделать большую дугу на юг, то путь удлинится на сотню миль и братья окажутся почти на самом Преккендорранском плоскогорье, где никто находящийся в здравом уме оказаться не хотел.

Федерации, когда Лия была ею оккупирована, все это стало понятно, так что она проложила дороги через Низины Клета и Черную Дубраву, чтобы облегчить перемещение людей и товаров. Многие из этих дорог теперь оказались заброшены, и по ним уже не проехать на повозке, но верхом ездить было можно. Квентин был постарше и больше слышал о землях, по которым они собирались проехать. Он был уверен, что они без труда доберутся до Анара.

Как Квентин и предполагал, в первый день они проделали немалый путь. К полудню они уже выехали за пределы гор и оказались в Низинах Клета. Братья не могли разглядеть ни солнца, ни неба из–за густого серого тумана. Но дорога была видна, и братья ехали все дальше. По мере того как дорога становилась все более коварной, они сбавляли темп, но по–прежнему решительно продирались сквозь туман, кустарник и деревья, которые росли так близко к дороге, что приходилось нагибаться под ветвями. Приходилось также обводить лошадей вокруг зыбучих песков и зарослей терновника. Вокруг двигались тени, некоторые были игрой света, а некоторые отбрасывали существа, которые каким–то образом сумели выжить в этой пустынной местности. Братья слышали какие–то непонятные звуки. Разговор их постепенно затих, ехали они медленно. Все их внимание было сосредоточено на том, чтобы не потерять дорогу.

К вечеру они без происшествий пересекли низменность и подъехали к Черной Дубраве. Дорога здесь стала поровнее и была больше наезжена. Тени, падающие на дорогу, уже начали удлиняться. Когда стемнело, братья остановились на поляне и разбили на ночь лагерь. Они развели костер, приготовили еду, поели и приготовили себе постели. Братья шутили, смеялись, рассказывали друг другу истории, затем завернулись в одеяла и заснули.

Но сразу после полуночи полил такой дождь, что за несколько минут всю поляну затопило. Бек и Квентин похватали свои вещи, укрылись под большой елью, закутались в свои дорожные плащи и, сидя под пушистыми ветвями, стали смотреть на дождь, которому не видно было конца.

К утру братья продрогли, промокли и не очень хорошо отдохнули, но снова отправились в путь. При других обстоятельствах они бы лучше снарядились в дорогу, но они не хотели обременять себя лишними вещами, не взяли вьючных лошадей и ехали налегке. Можно провести несколько ночей в сырости и холоде, если за счет этого сократится время пути. Они позавтракали и затем все утро ехали по Черной Дубраве. После полудня дождь ослаб, и они добрались до Кургана Битвы. Здесь они свернули на запад, так как не хотели проезжать через Мглистую Топь. Они решили объехать болото, затем повернуть на север и ехать до Серебряной реки.

К заходу солнца им удалось выполнить поставленную задачу: они избежали сирен и других неприятностей, проехали по дороге, пока она не свернула на север, проехали по равнине, по лесу, низким холмам и, наконец, увидели впереди блестящую ленту реки. Они разбили лагерь в прибрежной роще, где росли бук и тополь. Земля там была сухой, так что они смогли постелить себе постели и развести костер. Братья напоили, накормили и почистили лошадей. Затем приготовили себе ужин, поели и, усевшись лицом к реке, попивая эль, принялись беседовать.

— Жаль, что мы так мало знаем об этом Трулзе Роке, — сказал вдруг Бек. — Почему, интересно, Странник так мало нам про него рассказал?

Квентин задумчиво поглядел на звездное небо:

— Ну, он же сказал, где его найти. Он сказал, что, стоит нам только спросить о нем, мы тут же его найдем. По–моему, достаточно.

— Тебе достаточно, а мне нет. Он не сказал, зачем мы его ищем. Почему он так важен? — Бек все не унимался. — Разве нам не следует знать, зачем он нужен, если мы должны убедить его поехать с нами в Арборлон? А что, если он не захочет ехать? Тогда что нам делать?

Квентин невесело улыбнулся:

— Поворачивать назад. Это нас не волнует, если он решит остаться. — Он поморщился. — Ну вот опять, Бек, ты начинаешь волноваться там, где для этого нет никаких причин.

— Ты все время мне это говоришь. Поэтому скажу, что еще меня волнует. Страннику я не доверяю.

Братья молча посмотрели друг на друга. Было темно, костер догорал, и тишина начала сменяться звуками ночи.

— Что ты имеешь в виду? — медленно проговорил Квентин. — Считаешь, что он нам лжет?

— Нет. — Бек решительно помотал головой. — Если бы я так считал, то не находился бы сейчас здесь. Нет, он, кажется, не из таких. Но я считаю, что он недоговаривает. И может быть, недоговаривает он о многом. Подумай, Квентин. Откуда он узнал про тебя и про меч Ли? Про меч он знал еще до того, как заговорил с нами. Откуда он про него узнал? Он что, следил за тобой все эти годы, ждал, когда можно будет поручить тебе какое–нибудь задание? Как он сумел убедить твоего отца, который даже слушать не пожелал, когда ты захотел идти воевать на стороне Свободнорожденных?

Бек резко прервал свою речь. Он хотел рассказать Квентину то, что поведал ему Коран о его происхождении. Хотел спросить Квентина, почему, по его мнению, Коран рассказал об этом только после того, как появился друид. Почему друид вдруг принес его в семью Ли, друиды ведь обычно такими делами не занимаются.

Но он еще не был готов говорить на эти темы. Рано было делиться своими соображениями.

— Думаю, ты прав, — сказал вдруг Квентин, чему Бек удивился. — Думаю, друид многое от нас утаивает, в том числе и то, куда и зачем мы направляемся. Но я слышал, что для друидов такое поведение обычно. Они знают то, что нам не известно, и держат эти сведения при себе. Почему это должно тебя беспокоить? Пусть события идут своим чередом, и нечего об этом волноваться. Посмотри на меня. У меня меч, считающийся волшебным. Предполагается, что я должен слепо довериться оружию, которое ни единым намеком не показало, что оно является чем–то большим, нежели просто куском прекрасной стали.

— Это другое дело, — сказал Бек.

— Нет, не другое. — Квентин рассмеялся, оперся на локти и вытянул ноги. — Все то же самое. Можно прожить всю жизнь, волнуясь из–за того, что чего–то не знаешь, или признать, что всего знать невозможно, и успокоиться. Неизвестное ведь не мешает, Бек. А вот волноваться вредно.

Бек удивленно на него посмотрел:

— Совершенно с тобой не согласен. То, что неизвестно, может причинить огромный вред.

— Ладно, подойду к вопросу иначе. — Квентин допил свой эль и снова сел прямо. — Можно ли чего–то добиться, волнуясь из–за тайн, которых, может быть, и нет? Особенно когда даже не можешь определить, в чем, собственно, тайна.

— Понимаю, — вздохнул Бек. — Но я все равно готов к тому, что нас может поджидать какая–нибудь гадость. По крайней мере, готов к тому, что, по моему мнению, может случиться с нами в пути. И я буду внимательно следить за Странником, чтобы из–за его недомолвок и туманных фраз мы не оказались застигнуты врасплох.

— Прекрасно. Ты начеку, и тебя не надуют. Но меня тоже не надуют, можешь быть уверен, хоть я и не волнуюсь по этому поводу, как ты. — Квентин посмотрел на темное небо, где в этот момент как раз промелькнула падающая звезда. — Но, Бек, нельзя быть готовым ко всему, и иногда тебя все равно надувают. Что бы ты ни делал, как бы ты ни старался, иногда твоих усилий недостаточно.

Бек посмотрел на него и промолчал. «Квентин прав», — подумал он, но выводы, которые следовали из его слов, совсем не утешали.

В эту ночь не мешали ни дождь, ни холод. Небо было чистым, воздух теплым, Бек спал без сновидений и не ворочался. Но, несмотря на это, он вдруг проснулся среди ночи, полный какой–то тревоги. Костер догорел, и на его месте лежала кучка холодной золы. Рядом с Беком, завернувшись в одеяло, храпел Квентин. Бек не знал, сколько он уже проспал, но луна уже зашла, и в лесу было темно и тихо.

Сам не зная почему, Бек поднялся и осторожно огляделся по сторонам, стараясь определить причину своей тревоги. На первый взгляд для беспокойства не было никакой причины. Он надел на себя плащ, закутался в него, на случай если вдруг подует прохладный ветер, и пошел вниз к Серебряной реке. Река разлилась от весенних дождей и тающего снега в Рунных горах, но в эту ночь она текла плавно, и поверхность ее была чиста. Бек остановился у воды. Какая–то ночная птица низко пролетела и тотчас скрылась в лесу. Бек вздрогнул от неожиданности. Он внимательно разглядывал мерцающую поверхность воды, искал то, что его беспокоило, затем перевел взгляд на дальний берег. Нигде ничего. Он глубоко вздохнул. Наверное, просто показалось.

Он уже собирался вернуться обратно, как вдруг увидел свет. Вначале что–то просто мелькнуло, словно в лесу на другой стороне реки вспыхнула искра. Он удивленно смотрел на то, как она разгорелась ярче, потом погасла, снова появилась и продолжила гореть. Свет, слегка покачиваясь, приближался к реке, плавно выплыл из леса, по воздуху перелетел через реку и остановился всего в нескольких ярдах от Бека.

Он так ярко блеснул в глаза, что Бек зажмурился. Когда он открыл глаза, перед ним стояла девочка, и свет шел от предмета у нее в руке. Беку она показалась знакомой, но он не мог ее вспомнить. Она была красива. У нее были длинные темные волосы, удивительно голубые глаза, и в выражении лица была такая невинность, что у Бека защемило сердце. Свет шел из одного конца блестящего металлического цилиндра, который она держала в руке. Свет исходил тонким длинным лучом и падал на землю между ними.

— Хорошо, что я тебя повстречала, Бек Рау, — произнесла негромко девочка. — Ты меня узнаешь?

Он только смотрел и ничего не мог сказать. Девочка возникла из ниоткуда, перелетела по воздуху с той стороны реки, так что Бек решил, что это волшебное существо.

— Ты решился на долгое и трудное путешествие, Бек, — прошептала она почти что детским голосом. — Ты отправляешься туда, куда уходили немногие и откуда вернулся лишь один. Но путешествие еще более трудное, чем за море, ты проделаешь в глубину своей души. Те тайны, которых ты боишься, откроются. Все будет так, как должно быть. Прими это, ибо так устроен мир.

— Кто ты? — прошептал Бек.

— То одно, то другое. И то, что ты видишь перед собой, и еще многое. Я все время меняюсь и свою истинную форму давно уже забыла. Для тебя я — два образа. Девочка, которую видишь перед собой и которая кажется тебе знакомой, и вот это…

Девочка, стоявшая перед ним, вдруг превратилась в такое мерзкое чудовище, что Бек даже не смог вскрикнуть — онемел от ужаса. Тварь была огромна, вся в волдырях, шрамах, кожа висела лохмотьями, волосы на голове и лице были опалены, так что осталась одна щетина. Глаза были красны от бешенства, а рот перекошен в оскале, приводящем в неописуемый ужас. Чудовище стояло сгорбившись, но все равно было намного выше Бека. Оно стояло перед ним и гипнотически поводило руками с кривыми пальцами с когтями.

— И это тоже я, Бек. Эта адская тварь. В каком образе тебе больше нравится меня видеть: в этом или в другом? Какой тебе больше нравится?

— Прими прежний образ, — еле выговорил Бек. Горло его пересохло от ужаса.

— Да? Несчастный найденыш. А что ты сделаешь, чтобы это произошло? Какой частью себя ты готов ради этого пожертвовать?

Чудовище почти касалось его, когти едва не дотрагивались до рубашки на груди Бека. Он бы убежал, если бы смог, позвал бы Квентина, который спал совсем рядом. Но Бек ничего не мог сделать, просто стоял и не мог оторвать взгляда от призрака.

— Изменить мой образ в твоей власти, — прошипело чудовище. — Не забывай об этом. Не забывай.

Привидение снова мгновенно изменилось, и вот Бек уже смотрит в добрые выцветшие глаза старика.

— Не бойся, Бек Рау, — тихо проговорил старик. — Этой ночью тебе ничто не грозит. Я пришел тебя защитить. Теперь ты меня узнал?

К своему удивлению, Бек узнал его.

— Вы — Король Серебряной реки.

Старик кивнул. Он был легендой Четырех Земель, мифом, в реальности которого лишь немногие имели возможность убедиться. Король Серебряной реки был духом, волшебным существом, и он жил еще задолго до Больших Войн, которые разрушили Старый Мир. Про него говорили, что он стар, как Слово, что он родился в мире фей и пережил его. Он оберегал ту местность, где протекала Серебряная река. Путники иногда встречали его, и иногда, когда это было необходимо, он им помогал.

— Послушай меня, Бек, — тихо сказал старик. — То, что я тебе показал, — это прошлое и настоящее. Будущее нужно еще определить. Это будущее принадлежит тебе. На самом деле ты и больше, и меньше, чем думаешь про себя. Ты — тайна, которая повлияет на судьбы многих. Не бойся узнавать то, что должен узнать; что, как ты сам чувствуешь, тебе необходимо узнать. Не отступайся от своего поиска. Иди туда, куда зовет тебя твое сердце. Верь тому, что оно тебе открывает.

Бек кивнул. Он не был уверен, что понимает, но не хотел этого выдавать.

— Прошлое, настоящее и будущее тесно сосуществуют в нашей жизни, — продолжал старик тихим добрым голосом. — Наше рождение, наша жизнь, наша смерть — все упаковано в один сверток, и вся наша жизнь заключается в том, что мы этот сверток разворачиваем. Иногда мы ясно понимаем, что у нас перед глазами. Иногда нет. Иногда события нас отвлекают или обманывают, и нам приходится внимательнее вглядываться в то, что перед нами.

Из–под складок своей одежды старик достал цепочку, на которой висел странный серебристый камень. Он поднял камень так, чтобы Бек его видел.

— Это Феникс–камень. Когда ты не будешь знать, куда идти, он укажет тебе дорогу. Он покажет тебе путь назад из темноты, в которую ты забрел, и выведет тебя туда, куда ты должен прийти. Если надо будет воспользоваться Камнем, отсоедини его от цепочки и брось на землю, ударив так, чтобы он разбился. Запомни. Тогда сразу все откроется и в твоем теле, и в сердце, и в душе.

Старик передал Камень на цепочке Беку . Бек бережно его взял. В глубине Феникс–камень казался жидким, там, похоже, кружил темный водоворот, в который Бек вполне мог упасть. Он осторожно потрогал поверхность Камня. Движение внутри прекратилось, и поверхность сделалась непрозрачной.

— Воспользоваться им можно только один раз, — сказал старик. — Прячь его от других. Этот волшебный Камень будет служить тому, у кого он находится, даже если он его украл. Береги его.

Бек надел цепочку на шею, а Камень засунул под рубаху.

— Буду беречь, — пообещал он.

Мысли Бека заметались, он пытался найти слова для десятков вопросов, которые вдруг возникли у него. Но он не мог ясно соображать, его внимание было приковано к старику и странному свету.

Король Серебряной реки смотрел на Бека добрым взглядом, но не стремился прийти ему на помощь.

— Кто я? — выпалил наконец Бек в отчаянии.

Вопрос этот вырвался сам собой, вопрос, который сильнее всего волновал Бека. В последние дни он стал для него самой большой тайной в жизни.

Старик отмахнулся:

— Ты тот, кем всегда и был, Бек. Но прошлое для тебя потеряно, и ты должен вновь его обрести. Ты обретешь его в этом путешествии. Ищи его, и оно тебя найдет. Прими его, и оно даст тебе свободу.

Беку казалось, что он не совсем правильно расслышал старика. Что он только что сказал? Ищи его, и оно тебя найдет, — не ты его найдешь? Что он хотел этим сказать?

Но Король Серебряной реки снова заговорил и прервал мысли Бека:

— Иди теперь спать. Бери то, что я тебе дал, и отдыхай. В эту ночь больше ничего не сделать, а завтра тебе понадобятся силы.

Старик снова повел рукой, и Бек почувствовал, как на него навалилась огромная усталость.

— Помни мои слова, когда проснешься, — посоветовал старик, удаляясь и покачивая огнем. — Помни.

Ночь вдруг сделалась теплой и тихой, и Беку стало так спокойно, словно он у себя в спальне. Ему еще так много хотелось спросить, столько узнать. Но он опускался на землю, веки его тяжелели, а мысли путались.

— Подождите, — еле прошептал он.

Но Король Серебряной реки уже растворился в ночи, и Бек Рау погрузился в сон.