Ваше Сиятельство 13 (+иллюстрации)

Глава 9 Страшный рык барона Рыкова

Золотистый свет… Почти сразу я понял в чем дело.

Боясь разбудить Ольгу, осторожно, но быстро встал. Накинув халат, поспешил к двери. Когда приоткрыл створку двери, портал за моей спиной только обозначился.

— Тс-с!.. — я погрозил пальцем встревоженному Ахмету.

— Сингалка сработала! — хриплым и не слишком тихим шепотом доложил он. За его спиной возникла физиономия одного из Клочковых: то ли Володя, то ли Слава. Они слишком похожи — перепутать легко.

— Нормально все. Это ко мне — гости, — успокоил их я. Здесь мне следовало как-то объяснить бдительным стражам, кто может таким образом пробираться ко мне, что вызвал возмущения на тонком плане. В голову не пришло ничего лучшего, чем сказать: — Духи. Знакомые духи. В общем не парьтесь.

— Чего? — не понял Клочков, не спеша вернуть двадцатизарядную «Нежность» в кобуру.

Увы, что такое «не париться» — он понимает несколько не так. У меня иногда такое бывает, что мое сознание еще остается краешком в том мире, который я недавно покинул.

— Не парься — значит, не беспокойся, — пояснил я. — В общем, это ко мне особые гости. Утром обсудим, — сказал я и закрыл дверь.

Когда повернулся, увидел Афину. Она оставалась в тонком теле, не переходя в земное и сказала беззвучно: «Хайре, дорогой!».

«Хайре! Что-то случилось?», — я хотел обнять ее, но лишь прикоснулся к ее бедрам, которые не чувствовал.

«Ничего. Просто хотела тебя видеть. Думала, ты один. Извини, не надо было мне появляться», — богиня глянула на Ковалевскую, к счастью не проснувшуюся, даже после стука в дверь и моего не такого уж тихого разговора с охранниками.

«Знаешь, как приятно, когда о тебе думает сама богиня? Жаль, Арета, ты не можешь этого знать — для этого нужно быть человеком», — ментально произнес я и спросил: — «Если бы я спал один, то ты бы вышла в земное тело?».

«Да…», — она улыбнулась с легким озорством.

«И осталась бы здесь до утра?», — подшучивая, спросил я, понимая при этом, что богиня скажет «нет».

«Да», — к моему удивлению ответила она, но тут же исправилась: — «Может быть, Астерий. Я бы хотела, но сам понимаешь, оборвать связь со своим миром на несколько часов для меня непросто. Да, у меня гораздо меньше храмов, чем у Арти, меньше влияния и меньше забот — все равно, не могу быть здесь долго».

«У тебя меньше храмов и меньше забот, зато у тебя больше свободы», — заметил я, прекрасно понимая причины привязанности богов к верхнему миру.

«Да, со свободой у меня дела намного лучше, чем у Арти. Я к ней привыкла и теперь сомневаюсь, желаю ли я променять ее на божественное влияние», — беззвучно сказала Воительница. — «За эти тысячи лет я начала ценить свободу и во многом понимаю причины, отчего ты так упрямо не хочешь, чтобы Камень Нового Бога использовали на тебя».

«Арти знает, что ты здесь?», — спросил я, прислушиваясь к шелесту листвы за окном: вроде в него вплетались чьи-то голоса.

«Нет. Зачем ей говорить все? Хотя она много нам позволяет. Позволяет почти все», — светлые глаза богини блеснули женским лукавством, — «При этом она все равно ревнует к тебе. Не буду тебя отвлекать — исчезну. Ты высыпайся. Похоже кого-то снова ждут беспокойные дни», — она сделала шаг назад, и полностью не свернувшийся портал, проявился яснее.

«Постой! Ты появишься еще, когда я буду один?», — я попытался схватить ее за руку, но схватил лишь воздух.

«Люблю тебя!», — она улыбнулась и исчезла, оставив меня в приятнейшем недоумении. Таком, что я долго не мог уснуть.

Мы проснулись около девяти оттого, что мама постучала в дверь. Я мигом вскочил, набрасывая халат, открыл дверь.

— Саш, почему не спустился на завтрак? — спросила графиня, а через миг увидела, что на моей кровати лежит кто-то еще и сказала: — Ну-ка иди сюда!

Я примерно представлял, что сейчас будет. Елена Викторовна не упустит возможности, провести воспитательную работу со мной. Хорошо, хоть не начала высказывать прямо в моей комнате.

— Сильно взрослый, да⁈ — негромко, но резко сказала Елена Викторовна, отводя меня дальше по коридору. — Кто у тебя там в этот раз⁈ Ленская? — сердито произнесла она. — У тебя сама дочь Бориса Егоровича в невестах, а ты!..

Мама не исправима и на редкость упряма. У нее действительно серьезный пунктик в уме, где отпечаталось, что я еще ребенок, и она должна меня воспитывать, за меня все решать. То, что именно я решаю весьма непростые проблемы для нее, да и всей империи, это как бы не аргумент. Нет, она точно неисправима.

— Мам, пожалуйста, не надо шума на пустом месте. У меня там… — я глянул на Майкла, выглянувшему из покоев графини и снова мои глаза встретились со строгими глазами Елены Викторовны. Объяснять ей в очередной раз, что я — не младенец, не было смысла. Я поменял тактику: вместо того, чтобы бороться за свои юные права, используя убеждение и взывая к здравому смыслу, просто обнял ее, поцеловал в щеку и сказал: — У меня там Ольга. Ольга Ковалевская — моя невеста, которую ты особо уважаешь и любишь. Ей-то, надеюсь, можно? И если что, Оле папа разрешил ночевать у меня.

— Правда? Борис Егорович разрешил? — успокаиваясь, она недоверчиво глянула на меня.

— Правда разрешил. Только об этом Татьяна Степановна не знает. Для нее Оля занимается важными делами на благо империи. Но это же действительно так! — я улыбнулся, искреннее уверенный в своей правоте.

— Обманщики еще, ты с Борисом Егоровичем! Вы, мужчины, очень коварны! — теперь ее возмущение было скорее шутливым. — Идите с Олей завтракать. Если бы знала, что она у нас, подождали бы вас в столовой.

— Сейчас в ванную, потом завтракать. Как у тебя с Майклом? — задержал я ее вопросом.

— Очень хорошо, — Елена Викторовна засмущалась и быстро зашагала по коридору к своим комнатам.

— Мама ругалась? — спросила Ковалевская, до которой, наверно донеслась часть разговора.

— Она сначала не поняла, что это ты, — объяснил я ей. — Думала, что у меня Ленская или еще кто-то.

— Тогда она ругалась очень правильным причинам, — княгиня рассмеялась, все еще не решаясь вылезти из-под одеяла.

— Хватит валяться. Идем в ванную, — я схватился за край одеяла, почти наполовину стянул его с Ольги Борисовны.

— Ну, Саш! Дай хоть халат! — княгиня с несчастным видом, цеплялась за одеяло изо всех сил.

Халат Ольге я все-таки дал — один из своих, великоватых для нее, отчего госпожа Ковалевская смотрелась в нем еще желание и милее.

На тумбочке пискнул мой эйхос — снова пришло сообщение, и возможно от графа Варшавского. Однако, с сообщениями я разобрался позже, когда мы с Ольгой Борисовной, мокрые и довольные вернулись из ванной. Включив свой АУС, я увидел на слабо мерцавшем экранчике много нового: текстовое послание от Жоржа Павловича — скорее всего там был просто отчет по нашему доходному делу с производством эрминговых преобразователей; весточка от Талии и Элиз — их решил открыть позже. А вот сообщение от Ленской… как-то вышло так, что пальцы сами выбрали его. Не могу сказать, что актриса во мне вызывала какое-то особое волнение, но любопытство, что она скажет, во мне шевельнулось ощутимо.

Кнопка нажалась, и я услышал голос виконтессы: «Саш, спасибо! Так неожиданно и так приятно! Мне дарят много цветов после каждого спектакля, но твои цветы для меня всегда нечто особенное», — в этот момент мне захотелось спросить ее, а цветы от графа Баринова для тебя как, тоже нечто особенное? Во мне начала подниматься злость и исходила она от прежнего ревнивца Елецкого.

— Дальше, — Ковалевская с тихой улыбкой смотрела на меня. Вчера я рассказал ей о том, что видел Светлану с младшим Бариновым, и Оля, наверное, догадывалась о маленьком шторме в моей душе.

Я снял с паузы:

«Очень тронута, Саш. И очень, очень, хочу увидеться с тобой. Мне кажется, мы не встречались уже целую вечность. Элизабет сказала, что вы сегодня будете во дворце. И я там буду после трех дня — у нас репетиция. Может, соизволишь меня найти? Мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, не пропадай. Отзовись хотя бы на это сообщение».

— И что мне с ней делать? — я повернулся к Ольге.

— Ниже сообщение от Глории. Почему его не открыл? Его я тоже хочу послушать, — Ольга Борисовна взяла мою руку, державшую эйхос.

— Оль, зачем? Она может сказать такое, что тебя заденет, — я не хотел слушать сказанное императрицей при своей невесте.

— Включай, Елецкий. Заденет или нет — это уже мое дело.

— Пошли на завтрак, потом прослушаем, — я обнял ее.

— Включай или сейчас прольется твоя кровь! — этак грозно пошутила Ольга Борисовна.

Что ж, угроза серьезная, пришлось подчиниться. Причем кнопку нажал мой палец, под давлением пальчика княгини Ковалевской. Она меня снова дразнила: так и хотелось повалить ее на кровать и сделать с ней все то, чтобы было вчера перед сном. Однако, голос императрицы тут же оборвал вожделенные мечты:

«Елецкий, ты опять наглеешь? Знаю, что вернулся еще вчера, и мне ни слова! Даже не отправил мне сообщение! Хочешь, чтобы я обиделась? Чтобы сегодня же был у меня!» — вот так коротко, властно.

— Ну и? — Ольга испытывающе смотрела на меня: — Отвечай! Покайся, пообещай, что ты обычно в таких случаях делаешь. Я хочу послушать.

— Светлане или Глории? Отвечать кому? Оль, ну их — пошли завтракать! — я хотел было выключить эйхос.

— Не валяй дурака! Отвечай этой суке! При мне! — Ольга Борисовна была настроена серьезно.

И я ответил, поднеся ко рту АУС:

— Здравия ваше императорское величество! Прости, но сама понимаешь, первый день в Москве столько всего накопилось. И Ольга меня ждала — я целый день и весь вечер с ней. Сегодня буду на приеме у цесаревича, обязательно к тебе зайду, — произнес я и добавил: — Целую.

— Боги! Как же хочется тебя убить, Елецкий! — Ольга покачала головой. — Уверена, такое желание не только у меня. Найдется много женщин, которые желают этого.

— Причем они все меня любят. Не понимаю, что заставляет их впадать в такие крайности, — я обнял ее и поцеловал. Ковалевская не сопротивлялась, а значит между нами по-прежнему была милая гармония, которую не могут даже нарушить мысли о моих отношениях с императрицей. — Все, не будем пока о Глории. Оль, скажи лучше, как мне быть с Ленской? Чтобы ты посоветовала?

— Как ты там сказал? Идем лучше на завтрак? — она подошла к зеркалу, чтобы поправить платье.

— Ну, скажи. С этой задачей я безусловно справлюсь сам, но мне хочется получить помощь извращенного женского ума, — я помог ей с застежкой сзади.

— Елецкий, насколько я помню, ты по ней очень страдал перед нашим вылетом на Карибы. Теперь, как я понимаю, ты остыл. И радуйся этому. Ведь ты не похож на мазохиста. Поговори с ней серьезно, скажи, что тебя ее лукавство не устраивает, если оно, конечно, тебя в самом деле не устраивает. А если устраивает, так терпи и не ной. Все просто, правда? В вопросах отношений двоих нужна честность, а не какие-то хитрые ходы ума. Цветы ей ты зачем отправил? — княгиня повернулась ко мне — Раз отправил, значит, хочешь одарить ее вниманием и рассчитываешь на взаимность. Или хочешь ей голову морочить в ответ? Если последнее, то зря. Со стороны мужчины это некрасиво. Хотя на тебя такое не похоже. Вот что сейчас для тебя главное: сегодня у меня последний день перед вылетом Пермь и поэтому…

Я ее перебил:

— Сегодня никаких Ленских — есть только ты. И сегодня мы будем неразлучны.

— Спасибо за понимание, — она чмокнула меня в губы, и мы пошли на завтрак.

Ко дворцу мы прибыли к пятнадцати тридцати, предварительно успев заехать в Хамовники за Элизабет. За рулем, кстати, была госпожа Ковалевская. Хотя я соскучился за своим стальным и хищным зверем, Ольге Борисовне сложно не уступить. И она прокатила нас с ветерком по набережной, потому как время до назначенной встречи было.

До последнего я надеялся, что Бондарева подъедет ко дворцу. Все-таки Варшавский просил, чтобы наша «лондонская» команда прибыла в полном составе: награждение, вероятно, поздравления от самого Романова. Но все вышло несколько не так, как хотелось. Поскольку у Натальи Петровны не было до сих пор эйхоса, проблему с ее явкой и явкой Бабского я пытался решить через Стрельцову. Элизабет ездила в их гостиницу еще с утра. Бондареву она там не нашла: якобы та не ночевала в снятом номере. Поэтому Элиз передала все пожелания Алексею Давыдовичу, в надежде, что он либо застанет Наташу в гостинице позже, либо войдет с ней в ментальный контакт и передаст наши пожелания.

Однако, в месте назначенной встречи у большой дворцовой парковке стоял только наш засранец Бабский.

— Здравия, ваша милость! — приветствовал он, когда мы подходили. — Каюсь, с вашей подругой не вышло.

— Елецкий, это он что, понизил тебя до барона? — недовольно произнесла Ольга.

— Нет, до виконта Джеймса Макграта — такова была наша изначальная легенда в Лондоне. Но при этом сам опустился до простолюдина — Сэма, — пояснил я и пожал руку Бабскому. Честно говоря, мне эти титулы, регалии… Ну вы знаете мое отношение — называйте меня хоть земляным червяком, я от этого не перестану быть Астерием.

— Но мы не в Лондоне и в сторону всякие легенды, — возразила Ковалевская.

— Сэм, это моя невеста — княгиня Ковалевская Ольга Борисовна, — представил я Ольгу, держа ее руку. — У нее прекрасное чувство юмора, но она ценит не все шутки. Поэтому при Ольге Борисовне я для тебя его сиятельство граф Елецкий.

— Да, ваше сиятельство. Извиняюсь, если задел. Рад знакомству, милейшая княгиня! — Бабский отвесил учтивый поклон и тоже представился: — Виконт Бабский Алексей Давыдович. Увы, я — человек несерьезный, порою неспособный удержаться от неуместной шутки.

— Я люблю шутки, если они не задевают близких мне людей, виконт. И я в свою очередь рада знакомству. Наслышана о вас и ваших подвигах от Александра Петровича, — ответила Ольга.

— Так, что там с Бондаревой? Не удалось ее сюда выманить? — вернулся я к беспокоившему меня вопросу. Если бы не Ольга, которой я был обязан уделить внимание во все полноте, я бы сам занялся вопросом ее явки, а так вышло, что вышло.

— Увы. Я нащупал ее ментально, просил прибыть ко двору — она не ответила. В гостинице так и не появилась. Возможно, ночевала у мужа. Сделал, все, что мог, ваше сиятельство. Было бы больше времени, постарался ее найти экзоментальным сканированием, приехать к ее месту нахождения и как-то… — начал объясняться Бабский.

— Ладно, — оборвал я его. — Нет, так нет. Не трагедия. В общем-то это моя вина, что при расставании у храма я не настоял на ее присутствии. Таблички при тебе? — я кивнул на его явно тяжелый рюкзак.

— Так точно! Приказы шутник Бабский исполняет, — тряхнув кудрями, браво ответил поручик и наклонился, чтобы поднять рюкзак.

Поскольку Ольга собиралась оставаться сегодня со мной до наступления ночи, меня ждала некоторая сложность. Ведь так или иначе я собирался посетить Глорию вместе с Бабским. Я хотел, чтобы Леша выложил перед императрицей свою половину табличек, а я свою. После этого я бы сказал Глории что-то вроде: «Мы тебе вдвоем с Алексеем Давыдовичем делаем приятное, правда же, дорогая? Службой, подарками и кое-чем иным, очень личным. Тебе нравится такое положение вещей?». Мне хотелось бы посмотреть на ее лицо, услышать, что она скажет в ответ. И уже потом, выпроводив за дверь Бабского, я бы выразил ей свое недовольство сполна. Однако с нами была Ольга. Я пока не совсем понимал, как осуществить задуманное, и нужен ли вообще этот в общем-то глупый спектакль с императрицей.

Мы постояли еще минут пять, я глянул на часы и решил, что госпожи Бондаревой точно не будет. Подхватил свой рюкзак, отягощенный Табличками Панди и очень невязавшийся с моим элегантным костюмом. Мы направилась к юго-восточному входу во дворец. В вестибюле пришлось немного задержаться, пока Элизабет сдаст оружие. Потом мы прошли через Лазурный коридор, свернули в зал Анны и там. Там случилась неожиданная неприятность: прямо на нас шло несколько магов Верховной Коллегии, за ними какие-то люди еще. Их от магов неколлегиальных этих отличали особые вензеля, вышитые на мантиях: синие, серебристые или золотистые — в зависимости от сана.

— Это Рыков, — беспокойно шепнула мне Ольга.

Я догадался, что она имеет в виду мужчину лет сорока пяти: лысоватого, с выпуклым животом, выпиравшим из-под темно-синей мантии с золотистой вышивкой.

Мои подозрения тут же подтвердились.

— Сам ко мне идешь, господин Елецкий! — Рыков замедлил шаг разводя руки в стороны, этим жестом останавливая, сопровождавших его людей. Лицо архимага пошло красными пятнами, и он с рычанием произнес: — Ведь я все знаю, что было у тебя с моей женой! Хотел по-тихому ее соблазнить⁈ Жалкий юнец! Выскочка! Думаешь, тебе это сойдет с рук⁈

Элизабет тут же сделала шаг вперед.

По залу пронесся ропот. За моей спиной раздались изумленные голоса. Из коридора, уходящего вправо, появился граф Томский и его свита.