Ваше Сиятельство 13 (+иллюстрации)

Глава 16 Нецензурные рекомендации Коллегии

— Говорите, важно для вашей коллегии? — я присмотрелся: лоб у магистра в самом деле блестел от мелких капелек пота.

— И для империи, ваше сиятельство! Для империи! — повторил он, понимая, что интересы коллегии я, мягко говоря, не уважаю.

— А вы, магистр Анусис, когда-нибудь видели хоррага? — полюбопытствовал я, чувствуя за спиной энергичную возню пойманной мной сущности.

— Я по ним два научных труда написал! Два, ваше сиятельство! — воскликнул он с сокрушительной убедительностью и для наглядности явил мне два растопыренных пальца. — Пожалуй, никто в это мире не знает о них больше, чем я! Я изучил все египетские свитки. Кстати, письмена древних ацтеков и толтеков на эту не очень хорошую тему так же досконально изучены мной.

— Браво! Браво, магистр! Наверное, вас сюда сами боги послали! Может даже сама она — Величайшая! — я поднял лишь один палец и указал им на закопченый потолок. Если я изначально хотел поскорее избавиться от представителей коллегии, то сейчас мне самому стало интересно, к чему приведет наша беседа. И я сказал ему: — Научные труды — это просто распрекрасно! В этой жизни я такое не писал. Полагаю, высокие чины в вашем заведении очень плодовиты на написание всяких умностей. Архивы университетов, наверное, ломятся от огромной тяжести их писаний. Но вы мне главное скажите: вы когда-нибудь видели обычного, пусть даже маленького и разнесчастного хоррага.

— Ваше сиятельство, я слышал, что вы — очень серьезный маг с необычными навыками и знаниями, но смею заверить: хорраги не могут быть разнесчастными. Их ничто не может сделать таковыми! — с пылом возразил он мне. — Ведь это духи! Разве не знаете? Древние могучие духи, способные принимать самую разную форму! Они почти как боги!

— Вы, конечно, извините, меня за неосведомленность, но я слышал, будто даже сами боги бывают в печали. Отчего же в ней, не оказаться всяким хоррагам? И все-таки… — я выдержал паузу, прежде чем вернуться к вопросу, на который он так и не ответил. Паузу, потому как меня начал пробирать смех. Даже улыбка сейчас была бы крайне неуместна, после случившегося. Ведь мой дом постигла серьезная беда, погибли люди, однако магистр Анусис меня забавлял и меня так и распирало над ним пошутить. — Все-таки скажите: вы когда-нибудь видели настоящего хоррага? Пусть не несчастного, а счастливого. Вообще, любого хоррага видели? Я третий раз задаю вам этот важный вопрос, а вы все о каких-то научных трудах.

— Нет, ваше сиятельство, не видел. И никто их не мог видеть, потому как несколько тысяч лет они себя не проявляли. А если кто-то смеет говорить, что видел, тот верно врет, — с уверенностью сказал он, и поспешил поправиться: — Однако это ни в коем случае не касается вас. Я слышал, что именно с вами происходят такие странные ситуации, которые с другими людьми происходить не могут.

— Слухи совершенно верны. Вот и в этот раз произошло… Вы только представьте! — я повернулся к хоррагу и сообщил: — Каким-то чудом мне удалось поймать аж троих хоррагов. Причем, глубоко несчастных и, на ваше удивление, совершенно смертных, — говоря это я сделал несколько пассов руками, незначительно меняя структуру «ликосы»: она стала белесой, затем потеряла цвет, превращаясь в тонкое полупрозрачное волокно.

— Ох! Ваше!.. Сиятельство! Но это в самом деле может быть хоррагом! — воскликнул магистр, роняя штуковины, которые до сих пор бережно прижимал к себе.

С металлическим звоном на пол упало три сосуда из черной бронзы, покрытые замысловатыми знаками ацтеков. Я сразу догадался, что это за вещицы. Паренек-помощник, магистра тут же бросился поднимать их.

— Держи их, Егор! Пусть будут у тебя, — распорядился Анусис, затем осторожно протянул вперед обе руки и сканируя энергетические оболочки существа. — Это очень похоже на древнего духа! — заключил он. — Вполне может быть хоррагом!

— Вполне может, — согласился я. — И прошу особо отметить: данный хорраг крайне несчастный, потому как сейчас, возможно, он лишится жизни. Это вполне может произойти на ваших глазах.

Я вернул большую часть внимания на тонкий план, снова удлинил проекцию руки, превращая ее в опасный инструмент с сосредоточением активной энергии энергией рэш-ксун на остром конце. Анусис все это воспринимал — я чувствовал его цепкое присутствие на тонком плане. То, что я собирался сделать не было смысла скрывать от него. Если все маги коллегии станут мне заклятыми врагами и пожелают как-то повторить этот фокус мне во вред, они все равно не смогут такое сделать: у них нет хоррагов, а если бы были, то нет способности сделать «ликосу» или иную подобную хитрость. Да и повторить все те манипуляции на тонком плане, которые сейчас демонстрировал я, они тоже не смогут.

Быстрым движением я рассек несколько энергоканалов питавших духа.

«Великий маг, пожалуйста, не убивай! Пожалуйста!» — взмолился хорраг, по-прежнему оставаясь в форме жреца Яотла.

Я остановился. Мой взгляд вернулся к черно-бронзовым сосудам, которые теперь оказались в руках Егора. Глядя на эти штуковины, я на миг задумался, и мой ум родил весьма интересную идею.

«Говори голосом!», — повелел я хоррагу: — «Нам неудобно общаться ментально».

Природу этих существ сложно назвать физической. Разумеется, у них нет сердца и легких, а рот, глаза, уши — это лишь имитация выбранной ими формы, но при этом они вполне способны воспроизводить человеческую речь, передавая воздуху необходимые звуковые вибрации. Так же легко, на ментальной волне они схватывают требуемый язык общения.

«И ты оставишь мне жизнь?» — беззвучно и с напряжением произнес дух.

«Если ты выполнишь все мои условия, и я останусь доволен тобой, то обещаю сохранить тебя в живых», — заверил я, давая обещание с весьма размытыми условиями. Затем добавил: — «Для начала скажи вслух, что ты раскаиваешься в содеянном. Раскаиваешься в нападении на мой дом и убийстве моих людей. Признай, что ты сейчас глубоко несчастен и в страхе за свою жизнь!».

Он молчал.

«Говори, мерзавец!» — я приблизил острие, сияющее активной энергией рэш-ксун к его энергоканалу.

— Великий маг, я горько раскаиваюсь! — глухой голос хоррага нарушил тишину: — Я безмерно виноват перед тобой! Меня заставили: я был обязан выполнять наложенные на меня заклятия, чтобы получить свободу! Смилуйся! Не убивай! Я в трепете перед тобой! Я полон страха и отчаянья! Я очень хочу жить!

— Видите, магистр Анусис, он полон страха и отчаянья! Ведь я при нем убил двух его приятелей. Вот все, что осталось от них, — я указал на лохмотья «ликосы», некогда сдерживавшей двух других хоррагов. — Надеюсь, вы понимаете, что существо, пребывающее в страхе и отчаянье, является весьма несчастным — что и требовалось доказать. А вы говорили, что хоррагов невозможно убить и они не могут быть несчастными. Выходит, ваши сведенья не верны — исправьте эту оплошность в своих научных трудах.

— Это потрясающе! Просто потрясающе, ваше сиятельство! Вы уверены, что хорраг сейчас безопасен и не сможет выбраться из паутины? — магистр сделал несколько нерешительных шагов вперед и протянул руку, чтобы потрогать «ликосу» там, где она оставалась по-прежнему заметной, серебристой.

— Совершенно уверен, пока такое угодно мне, — заверил я.

— В таком случае я поспешу в Коллегию. Вернусь с архимагом Эримусом и Данилевским! Они должны это видеть! Мы найдем способ, как забрать это существо у вас для исследований! Ради богов, не отпускайте его, чтобы не наделал беды! — магистр было шагнул к двери и распорядился: — Егор, сторожи здесь! Никого не подпускай! А это дай сюда! — он протянул руки, чтобы забрать у помощника черно-бронзовые сосуды.

— О, нет! — остановил я его и поспешил вырвать эти сосуды у паренька первый. — Эти волшебные штучки останутся у меня. Как память об убиенных мной разнесчастных хоррагах, — я был уверен, что древние духи были запечатаны в эти сосуды. Скорее всего, они были частью огромной коллекции древностей герцога Уэйна, и он пожертвовал ими для атаки на мой дом. В далеком прошлом, маги ацтеков, как маги египтян и индусов умели ловить хоррагов и запечатывать в сосуды, накладывая заклятия подчинения.

— Но это уже принадлежит Коллегии! — с возмущением воскликнул Анусис.

— С какой радости? Где вы это нашли? Рядом с моим домом? — я не ждал от него ответа и продолжил: — Эти сосуды принадлежат мне. И даже не потому, что вы нашли их рядом с моим домом, но потому, что я так решил. Вы же неглупый человек, господин Анусис, и должны понимать, что мне совершенно наплевать на вашу Коллегию и ваши научные изыскания. Сосуды эти останутся у меня. Как и этот хорраг. Он будет служить мне. В Коллегии он может оказаться в том случае, если ваша жалкая конторка посмеет предпринять что-то против меня. Вот тогда я прикажу ему навестить вас разобраться с неугодными мне мерзавцами. Заодно прочитать с помощью пламени все ваши научные труды.

— Я готов! Буду рад услужить! — бодрый голос хоррага прервал меня.

— Слышали? Он готов! Так что поосторожнее там со всякими дурными мыслями, — продолжил я. — Из моего дома вы можете забрать лишь Егора и других своих прислужников из коллегии, которым я до сих пор позволял здесь находиться!

— Вы не можете так поступать! Это!.. — он указал на хоррага, потом на черно-бронзовые сосуды. — Принадлежит империи! И вы обязаны допустить нас для проведения расследования в вашем доме!

— Вам я ничем не обязан и распрощаемся на этом, — я поставил черно-бронзовые сосуды на комод. Признаться, они мне были не нужны. Разве что будут полезны Майклу для очередной научной статьи.

— Егор! Бегом за протоколом! Папка у Дубова! — распорядился магистр.

Я переглянулся с Куликовым, до сих пор покорно и молчаливо дожидавшимся, пока я закончу с магистром. Посланец Варшавского пожал плечами и отвернулся к окну, за которым зачинался рассвет.

— Эй, друг, — обратился я к хоррагу. — Назови свое имя и расскажи, как ты попал в мой дом. Только кратко. Подробнее свою скорбную историю поведаешь, потом.

— Вы точно не убьете меня, господин? — теперь его голос казался шелестящим, словно звук сухих листьев. — Я готов услужить. Только скажите, с кем разобраться!

— А давай, сначала ты научишься внимательно слушать меня и отвечать на мои вопросы! Чтобы остаться живым, ты должен стать всецело покорным мне, — ответил я и перерезал еще один энергоканал, питавший духа.

Хорраг чуть осунулся и печально произнес:

— Мое имя Нурхам Хоргем Райси, что означает Порыв Темного Ветра. Великий маг Теокуан Хуаль поймал меня в долине Тысячи Снов. Давно это было. Много тысяч лет назад. Магическим коварством он запер меня в железном сосуде, — говоря это, дух, наверное, имел в виду черно-бронзовую емкость, формой похожую на искривленную грушу. — Держал в нем, привязав проклятой магией.

— Все это, очень интересно, но очень долго, Нурхам. Я буду называть тебя просто Нурхам, и ты должен откликаться на это имя и считать меня своим хозяином, если хочешь, чтобы наши отношения стали добрыми и ты остался жив, — сказал я, возможно моя формула отношений выглядела слишком жесткой, но с этой тварью следует быть жестким, особо на этапе перевоспитания. Я знаю случаи, когда хорраги становились даже друзьями для сильных магов, понимая, что такой союз полезен им самим.

Продолжить наставления Нурхаму помешал забежавший в покои Егор. Он передал магистру папку и тот, вытащив лист гербом Верховной Коллегии принялся что-то быстро писать на нем. Я же отошел к комоду, чтобы осмотреть черно-бронзовые сосуды с гравированными на них охранными знаками. Суть знаков пока мне была не ясна.

— Прошу объяснить причину и подтвердить, что вы отказали нам в расследовании произошедшего и не позволили изъять предметы магического преступления! — важно потребовал Анусис, подходя ко мне с папкой и протягивая чернильную ручку.

Вот в этом я решил его удовлетворить, взял ручку, лист протокола и на строках, оставленных пустыми для меня, написал: «Идите на хуй вместе со всей Верховной Коллегией и прочими пидорами в мантиях» — я нечасто сквернословлю, пожалуй, реже баронессы Бондаревой, но сейчас настал тот самый случай, когда можно позволить себе немного лишнего. Написав это, я протянул протокол магистру.

Встретившись взглядом с написанным, маг произнес долгое:

— О-о-о! — глаза его жутко расширились, и он порывистым шагом направился к двери со словами:

— За мной, Егор!

— Резко вы с ним, Александр Петрович! — Куликов вскочил с кресла. — Не боитесь? Они могут устроить много неприятностей.

— Уж поверьте, Эдуард Борисович, гораздо меньше, чем я могу устроить им. И гораздо меньше, чем мой новый приятель, неуловимый и призрачный Нурхам Хоргем Райси, — я вытянул руку в сторону хорагга.

— Да, великий маг! Только пожелай! Только укажи! Неприятности — мое любимое ремесло! — отозвался пойманный дух. — Только не забирай мои силы — их и так осталось мало!

— Все зависит от твоего послушания, Нурхам. Если будешь служить предано, то обещаю: я верну все твои силы и даже значительно увеличу их. Я сделаю тебя сильнее других хоррагов и не стану держать взаперти, — заверил я, при этом особо не лукавя: на это существо у меня имелись планы.

Полагаю, Нурхам мог стать отличным стражем нашего дома или телохранителем Ольги Борисовны. Невидимым, почти непобедимым. Следовало лишь поработать с ним ментально, удалить из его ментального тела нежелательные установки и прописать то, что станет полезным. А также он мог стать хорошим помощников нам в предстоящей экспедиции на Шри-Ланку. Думая об этом, я пожалел, что уничтожил второго хоррага — он бы тоже мог послужить мне. Но увы, его уже не вернешь. Все названное выше — это планы не на сегодняшний день. Произошедшее ночью взвалило на меня необъятное число новых забот, и сначала требовалось разобраться с ними.

— Александ Петрович, в первую очередь, нужно решить вопрос с вашей эвакуацией. Вас и Елену Викторовну требуется скорее переселить в безопасное место. Вот посмотрите, я набросал в блокноте возможные варианты, — Куликов раскрыл толстый блокнот, показывая записи, сделанные неразборчивым почерком. — Все это временно на день-два, пока мы не подберем, что-то более удобное для вашей семьи.

Я быстро просмотрел его предложение, остановился на четырехкомнатной квартире на Вяземской и сказал:

— Давайте так: это вы покажите Елене Викторовне. Мне больше нравится вариант с квартирой на Вяземской. Но есть одна важная деталь: я сам туда переезжать не собираюсь. У меня здесь много забот и я вполне смогу пожить пока в гостевой или даже маминой спальне. Но вы об этом графине пока не говорите. В общем, очень постарайтесь ее отсюда увезти. Решите вопрос через Варшавского с надежной охраной графини, а обо мне не беспокойтесь. Скажу откровенно: постороннее присутствие мне будет мешать. Я бы вообще не хотел, чтобы здесь кто-то появлялся и пытался мне чем-то помочь в ближайший день два. Без обид, Эдуард Борисович.

Он кивнул с едва скрытым недовольством с негромко произнес:

— С Еленой Викториной немедленно поговорю. Должен скоро Варшавский подъехать — мы его разбудили. Надеюсь, его влияние на графиню станет более весомым, чем мое. Ну а вы, Александр Петрович? Как все это… — Куликов неопределенно обвел рукой комнату: — Дом, последствия пожара. Здесь вам определенно нужна серьезная помощь.

— Дом, последствия пожара и всякое прочее — это все потом, — ответил я, направляясь к перевернутому столу. Слева от него я заметил эйхос графини.

— Сейчас у меня есть более важные задачи, — продолжил я, поднимая эйхос. — Например, это существо, — кивком я указал на хоррага. — Я его не могу оставить без присмотра и ему требуется особое внимания. Не знаю, понимаете ли вы, насколько это существо опасно. Опасно пока. Мне предстоит с ним поработать. И еще есть неотложные вопросы имперской важности — не буду говорить о них, — я не хотел оповещать Куликова о краже содержимого моего сейфа, решив, что этот особо важный вопрос не его уровня.

— Как желаете, Александр Петрович. Тогда я поспешу к Елене Викторовне, — он убрал блокнот во внутренний карман.

— Она должно быть внизу в столовой. Полагаю, составляет список утраченного имущества, — подсказал ему я. — И еще, Эдуард Борисович. Постарайтесь сделать так, чтобы меня сегодня не беспокоили чины из канцелярии Надзора Чести и Права. Понимаю, им нужно составить свои бумаги, но мне, честное слово, не до них.

— Хорошо, постараюсь перенаправить все их вопросы к Елене Викторовне, где возможно, решу сам, — пообещал он и вышел.

Я же включил мамин эйхос. Мой то ли сгорел в пожаре, то ли его забрали те, кто потрошил сейф. Вот если второе, то это опасно. То, что случилось с Айлин, когда мерзавцы из банды Лешего воспользовались моим эйхосом, забыть нельзя. Хотя Ольга Борисовна, не такая доверчивая как Айлин, стоило перестраховаться. Ведь и люди Уэйна намного серьезнее и способнее отморозков из Стальных Волков. Одно то, что они могут подделывать голоса в эйхосе стоит самых серьезных опасений.

Листая контакты вниз, я быстро нашел номер Ковалевской, поднес устройство ко рту и сказал:

— Оль, доброе утро! Надеюсь, не разбужу тебя этим сообщением, и ты прослушаешь его, не в такую рань. У меня здесь случилась кое-какая проблема: пожар, потеря имущества… — я не стал ее пугать куда более трагическими новостями о погибших охранниках и состоянии моих домашних. — В общем, мой эйхос, вероятно, у людей Уэйна. Поэтому, относись с подозрением к любым сообщениям, пусть даже произнесенным моим голосом. Особенно, если они придут с моего прежнего эйхоса. Сейчас говорю тебе с номера Елены Викторовны — ты его должна знать. Пока он у меня. Позже, как кончится суета у нас, и я решу самые неотложные дела, свяжусь с тобой. Отключаюсь. Целую.

Похожее сообщение я отправил Элизабет и попросил баронессу сразу, как только сможет забрать Бабского и приехать ко мне.

Закончив с этим, я решил всерьез заняться хоррагом, превращая его в надежную боевую единицу моей группы. Группа хоть и была распущена после окончания лондонской миссии, но мысленно я уже обозначил ее состав на будущее: это я, Стрельцова, Бабский и… неуловимый и ужасный Нурхам Хоргем Райси.