Ваше Сиятельство 13 (+иллюстрации)

Глава 8 Все боятся Ковалевскую

Вот такие дела, едва я вернулся домой, а порог уже оббивают посланники императорской канцелярии по каким-то крайне срочным вопросам.

— Александр Петрович… — дворецкий вопросительно глянул на меня, полагая, что я слышал обращение гостя.

— Оль, здесь подождешь или проводить в столовую? — спросил я, отпуская ее руку.

— Здесь. Надеюсь, он не испортит наш сегодняшний вечер? — встревоженно сказала Ковалевская. — Если тебя вызывают, ты никуда не поедешь. Я Денису наберу — пусть разберется с ними.

— Думаю, обойдемся без помощи Дениса, — я подмигнул ей и направился к гостю в строгом черном костюме.

— Здравия, ваше сиятельство! — приветствовал он, когда я подошел. Гость показал серебряный жетон на кожаной подложке и представился: — Платон Егорович Краевский, из императорской канцелярии. Ваше сиятельство, мы могли бы переговорить наедине? У меня есть кое-что для вас, — он потряс небольшим свертком, который держал в левой руке. — Очень важное!

— Надеюсь, разговор не долгий? — уточнил я и оглянулся на Ковалевскую. — А то моя дама рассердится. Княгиня очень не любит, когда я оставляю ее без внимания.

— Так я отчасти как раз по этому вопросу. Полон заботы о ней, — с улыбкой ответил императорский посланец, и его слова меня весьма удивили.

Каким боком здесь может появляться кто-либо по вопросам, касающимся Ольги Борисовны⁈ Ковалевская, наверное, слышала нашу беседу и насторожилась.

— Задержу не более чем на несколько минут, — добавил Краевский. — Самое удобное, если мы выйдем на улицу. Прекрасная погода вполне располагает к доверительной беседе.

— Александр Петрович! — тут же понял Денис, забеспокоившись о моей безопасности. — Позвольте мы с Иваном там же в сторонке покурим?

— Не беспокойтесь, — я махнул ему рукой и, на всякий случай активировав «Усы Тигра» и магический щит, направился к входной двери.

Когда мы вышли, Краевский отвел меня шагов на десять от порога, там негромко сказал:

— Извиняюсь, но я не из канцелярии. Видите ли, работа у нас такая, что приходится врать. Но врать во благо империи, — скривив губы, он усмехнулся. — К вам я по заданию Варшавского Елисея Ивановича. Сам понимаете, говорить при посторонних не велено, поэтому вот так: со враньем и явлением фальшивых жетонов.

— Великолепно. Заинтриговали еще в доме, теперь еще более. Так что там за срочность? Я же отписался Елисею Ивановичу в сети. Полагаю, завтра должна состояться наша с ним встреча, — сказал я, подумав, что Варшавский мог до сих пор не увидеть мое сообщение.

— Вот именно потому, что вы отписались и еще по некоторым соображениям. Это вот держите, — он передал мне сверток. — Сейчас открывать не надо, поскольку все мы спешим, потом посмотрите. Встреча с Елисеем Ивановичем у вас назначена на завтра — точное время будет определено чуть позже и доведено до вас отдельно, потому как оно зависит не от Варшавского, а от Дениса Филофеевича — у цесаревича будет эта встреча. И пожелание прийти вам со всеми участниками лондонской операции. Это не обязательное условие, но уж постарайтесь, приведите своих. Возможно, будет награждение, но я подробностей не знаю, и этих нюансов не касаюсь. Да, кстати, если Ольга Борисовна соизволит, то ей тоже на встрече у цесаревича будут очень рады.

Пока я не совсем понимал, что заставило императорского конфидента по особым поручениям прислать ко мне столь срочно своего человека. Еще с прошлого раза я отметил, что граф Варшавский — человек с необычным складом ума, в лучшем смысле этих слов. Его решения бывают оригинальными и неожиданными.

— Теперь о самом важном, — продолжил Краевский. — Есть сведенья, что люди герцога Уэйна еще вчера утром проникли в Россию через Польшу. Вероятно, они уже в Москве. К сожалению, нашим службам пока не удается найти их. Вы же понимаете, их целью будете вы, возможно, ваша семья, и безусловно Ключ Карен Туам. Вот поэтому такая спешка. Нужно как можно скорее решить вопрос с безопасностью Ключа и, конечно, же вас, Александр Петрович. Вас и вашей семьи. О безопасности Ольги Борисовны тоже проявлена надлежащая забота. По распоряжению цесаревича наши люди направились к князю Ковалевскому.

— Все это и хорошо, и тревожно. Впрочем, иначе не могло и быть. Я про людей Уэйна. Конечно же герцог, как и вся британская верхушка с произошедшим не пожелают смириться, и будут стараться всеми силами вернуть Ключ и нам отомстить, — ответил я. Мысли о подобном меня беспокоили еще до начала нашей лондонской миссии. Но моя безопасность — это дело десятое: уж я как-нибудь сам за себя. Безопасность своего дома и мамы я подумывал укрепить, усилив охрану с привлечением пары толковых магов, и очень хорошо, что этим озаботился Варшавский или даже сам цесаревич. Вообще, Денис Филофеевич очередной раз меня приятно удивляет. Как он находит на все это время⁈ Как может держать в голове нужны многих, важных для него людей, да и по сути всех огромной страны⁈ Все эти мысли во мне очень мелькнули и быстро ушли. Я продолжил: — Что касается Ключа, вы, Платон Егорович, особо не беспокойтесь. Пока Ключ при мне, я отвечаю за его сохранность.

— Надеюсь у вас надежный сейф и Ключ там, — заметил Краевский.

— Он там, где надо, — ответил я и улыбнулся.

— Грамотный ответ, — рассмеялся посланник Варшавского.

— Как быть с Ключом — решим завтра с Елисеем Ивановичем или самим цесаревичем — у меня на этот счет есть соображения, и я их позже выскажу. Далее, как я понимаю, вы мне желаете предложить усиление охраны моего скромного особняка? — я покосился на стоявший в нескольких шагах от нас серый «Буцефал»: в нем находилось четверо пассажиров и один из них точно был сильным магом — уж это я прочувствовал и один менталистом с еще пока неясными мне талантами.

— Вы, ваше сиятельство, очень догадливы. В «Буцефале» наши специалисты, которые готовы усилить защиту вашего дома, — подтвердил Краевский. — Понимаю, это связано с неудобством для вас и Елены Викторовны, но я всеми силами рекомендую вам эту помощь принять. На этом настаивает сам цесаревич. Хотя бы до того момента, пока мы не обнаружим людей Уэйна.

— От такой помощи не откажусь, — согласился я, уже прикидывая, как размещу столь солидное пополнение охраны нашего особняка. — Но, господин Краевский, один вопрос прежде, чем пущу их в дом: будьте любезны предъявить ваш настоящий жетон.

— Весьма предусмотрительно и умно, — кивнул посланник Варшавского, полез во внутренней карман пиджака и извлек другой жетон: стальной, с бронзовым обрамлением, на котором значилось: «Краевский Платон Егорович. Полномочный представитель императорского конфидента по особым поручениям».

— Позвольте? — я коснулся жетона в его руке, прикрыл глаза, сканируя жетон на подлинность. Вроде бы все было чисто, энергоинформационное поле не имело отклонений, которые обычно свойственны подделкам и эта вещь точно имела отношение ко дворцу.

— Вас трудно провести, — улыбнулся Краевский.

— Когда дело касается не только меня, то лучше лишний раз перестраховаться, — ответил я и кивнул в сторону «Буцефала». — Пусть выходят. Познакомимся, и я их быстренько размещу, а то Ольга Борисовна уже сердится, чувствую.

По команде Краевского его люди покинули эрмимобиль. Он их тут же начал представлять. Два бойца со стрелковым вооружением и тяжелыми вещмешками были вроде как братья-близнецы Клочковы: Владимир и Вячеслав — ребята ростом не высокие, но, видно, крепкие. Рыжие, конопатые, и чем-то забавные. Двое же других были представлены как маги. Тот, который Ахмет Сабиров — универсал: со слов Краевского сильный менталист и с боевыми качествами. Второй — Семен Гурьев, маг-стихийник. Он отчего-то все улыбался мне, скалил зубы. На что я ему тоже улыбнулся и предупредил:

— Ты там без крайней нужды свои стихии мне по дому не гоняй, а то ремонт будешь делать.

— Так я ж, ваше сиятельство крайне аккуратно. По бритишам исключительно, — шутливо заверил он.

— И еще, Александр Петрович, здесь будет дежурить эрмик с нашими. Вот он стоит, — Краевский указал на черный «Катран», припаркованный недалеко от дома Полянских. — Намеренно к вашему дому не подъезжает. Службу там ребята будут нести круглосуточно, но менять позицию. И эрмимобили будут разные, одни уезжают, подъезжают другие. Если вас нужно куда-то сопроводить — вас или графиню — обращайтесь к ним смело, они в вашем распоряжении. Но желательно к ним не подходить — все разговоры, распоряжения через эйхос. Дежурный номер, как и еще несколько я вам написал на листочке, он в свертке. На этом не смею больше задерживать.

— Спасибо, Платон Егорович, — поблагодарил я его, сделал было знак бойцам следовать к дому, но тут спохватился, повернувшись к Краевскому: — Так вы же сказали, будто приехали ко мне по вопросу, касаемому моей невесты. А вместо этого мы стояли и рассуждали о всяких пустяках.

— Ваше сиятельство, я сказал не совсем так. Сказал, что мое дело к вам касается, в том числе и возможного недовольства Ольги Борисовны. И здесь нет никакого обмана: сверток откроете и сам убедитесь, — ответил посланец императорского конфидента и открыл тяжелую дверь «Буцефала». Затем с хитрецой добавил: — Должен же я был вас как-то заинтересовать. А мне известно, что лишь упоминание о княгине Ковалевской — самая надежная приманка для вас.

Ну развеселил! И ведь прав, хитрый черт!

Ковалевская все ждала, поглядывая в окно. Я приветливо помахал ей рукой, державшей тот самый загадочный сверток. Проводил ребят Краевского в дом.

— Оль, еще одну минуту! — сказал я с порога.

Позвал Дениса с его охранниками и дворецкого, кратко познакомил их с нашим пополнением. Оставив их всех в гостиной, поспешил к Ольге.

— Что там такое? — выразила любопытство и беспокойство Ковалевская, когда я подходил к ней.

— Это люди Варшавского. По распоряжению цесаревича прислали усиление нашей охраны. Кстати, интрига: сказали, что в этом свертке нечто касаемое тебя. Я так и не понял что. Идем на обед? — я переложил сверток в другую руку и взял княгиню за локоть.

— Открывай, Елецкий! Ты не имеешь права от меня что-то скрывать! — Ольга Борисовна заставила вернуться меня к подоконнику.

В этот момент открылась дверь в столовую и вышла моя мама.

— Здравствуйте, ваше сиятельство! — Ольга любезно улыбнулась ей.

— Здравствуй, Олечка! А мы все ждем, когда же вы подойдете к столу. Саш, не задерживаетесь. Все вас ждут! — Елена Викторовна с укоризной глянула на меня.

— Мам, еще три минуты! Приезжали с императорской канцелярии — пришлось задержаться, поговорить. И еще у нас будет усилена охрана. Об этом после обеда отдельно расскажу, — я дождался, когда графиня закроет дверь и развернул сверток плотной бумаги, скрепленный сургучной печатью.

В нем оказалось два эйхоса: мой — марки «АУС» и серенький с синим зигзагом — Стрельцовой. Там же было два листка: один с контактами номерами, о которых говорил Краевский; второй с пояснительной запиской от графа Варшавского. Развернув ее, я прочитал: «Здравия, Александр Петрович! Я внял угрозе, что ваша невеста будет недовольна, пока вы без связи. Всеми силами спешу вернуть ей возможность общаться с вами. Второй эйхос баронессы Стрельцовой. Как я понимаю, Елизавета Борисовна будет не против, если его передадите ей лично вы. Два остальных эйхоса, оружие и оставленные на „Орисе“ вещи будут переданы завтра на встрече в Багряном дворце. О времени встречи сообщу несколько позже. Будьте внимательны к сообщениям! Всего наилучшего! Граф Варшавский».

Вот так. Интрига прояснилась и оказалась неожиданно веселой.

— Ты удовлетворена? — спросил я Ковалевскую, читавшую послание Елисея Ивановича вместе со мной. — Сам императорский конфидент по особым поручениям заботится о том, чтобы моя невеста могла поскорее пообщаться со мной по эйхосу!

— Мне нравится! Нравится, что вы все так боитесь моего недовольства, — рассмеялась Ольга Борисовна. — Иногда полезно быть капризной девочкой.

— Тогда, капризная девочка, идем к столу, — я сунул оба эйхоса в карман, взял Ольгу под руку и повел в столовую.

После обеда я распределил наших новых защитников. Семена и Владимира отправил в гостевую комнату на втором этаже, ту самую, в которой проживал я, пока в моей делался ремонт. Формально эта комната считалась комнатой барона Милтона, но ввиду особых обстоятельств, его пришлось переселить к Елене Викторовне. Переселить тоже формально, потому как никто не сомневался, где Майкл будет ночевать на самом деле. Двое других наших защитников я поселил возле столовой, во второй комнате для прислуги, памятной мне тем, что в ней граф Елецкий, потерял свою девственность из-за бесстыжих действий служанки Даши. Кстати, я помню о ней: иногда посылаю Даше деньги на Кипр, иногда короткое письмо. И увы, в этом круговороте событий, не могу найти времени, чтобы ее навестить.

Закончив с распределением новых бойцов и высказав им свои пожелания, я подошел к Элизабет. Она до сих пор молча стояла рядом с Денисом. Я сказал баронессе:

— Дорогая, может эти дни тебе стоит пожить у нас?

И тут же поймал на себе недовольный взгляд Елены Викторовны. Конечно, графиня забеспокоилась. Ведь рядом в кресле сидела Ковалевская: мама очень переживала, что мои отношения с Элизабет могут не понравиться Ольге, хотя я много раз объяснял ей, как на самом деле относится к этому моя невеста.

— Ты хочешь, чтобы я укрепила вашу безопасность? — Стрельцова, до сих пор улыбавшаяся, стала серьезной. — Саш, но мне нужно хотя бы ненадолго появиться дома. Взять кое-какие вещи и привести себя в порядок. Потом буду готова дежурить вместе с ребятами Дениса.

Она все неправильно поняла: я как раз думал о том, чтобы моей чеширской кошечке здесь будет спокойнее. Но ладно, с этим вопросом мы разберемся чуть позже без посторонних ушей.

— Лиз, тогда сегодня домой и будь на связи, — ответил я. — Завтра за тобой заеду, нам вместе нужно быть во дворце.

Ковалевская встала с кресла и шепнула мне на ухо:

— Не хочешь взять ее с собой к Демидовским башням? Элиз будет приятно, если, покупая мне платья, ты купишь что-то красивое ей.

Я люблю Ольгу Борисовну! Она делает меня добрее и внимательнее не только к самой себе, но и всем близким мне людям.

На этом мы и порешили: Стрельцова поехала с нами на моем застоявшемся без дела «Гепарде». Почти до вечера втроем бродили по торговым палатам, наслаждались видом на летнюю столицу с высоты «Южной Звездной», пили невероятно вкусный кофе с татарским печеньем, пряным и сладким. Позже ужинали в небольшом кавказском ресторанчике.

Я купил моим дамам роскошные платья. У Элизабет вкусы весьма своеобразные. В отличие от Ольги она предпочитает простоту и практичность, обычно не свойственную московскому дворянству. Англичанку пришлось уговаривать купить что-то особо эффектное в «Садах Принцессы Хлои», потому как одежду, представленную там, точно не назовешь простой. Все-таки госпожа Стрельцова была отягощена тремя пакетами с новой одеждой и элегантной сумочкой в которую поместится пистолет и пара запасных магазинов.

Домой мы с Ольгой вернулись около девяти вечера, подбросив Стрельцову на Пожарского к ее дому. Когда мы вернулись ко мне и зашли, у дверей гостиной Семен и Вячеслав Клочков что-то живо и весело обсуждали с Денисом. Значит, защитники нашего дома-крепости успели найти общий язык, сдружиться. Там же, возле гостиной с важностью что-то вещал для молодежи Антон Максимович — он любит напускать значимый вид, когда меня нет рядом. Завидев нас с Ольгой, дворецкий поспешил к своей тумбе и оттуда огласил, размахивая газетой:

— Александр Петрович! Тут снова о вас пишут в «Ночной Столице»! Пишут, как вы наводили ужас на Лондон! Бритиши бояться, а мы гордимся! Возьмете к прочтению?

— Следующий раз, Антон Максимович. Вы интересные газетки откладываете, как-нибудь позже гляну, — ответил я. Сейчас, когда со мной Ольга, я весь в нетерпении поскорее уединиться с ней уж точно не для того, чтобы изучать всякие газетные сплетни. — Написанному особо не доверяйте, — предупредил я, ступив на лестницу. — Врут журналюги! Особо если это английские!

Пока поднимались на второй этаж навстречу нам вышел Ахмет Сабиров, тот из прибывших с Краевским и доложил:

— Ваше сиятельство, ментальные ловушки установил. Пока немного, исключительно сигнальных, без атакующего потенциала. Большую часть поставил на первом этаже. Немного отдохну, займусь вашей комнатой.

— Моей пока не надо. Единственное, можешь поставить сингалки перед окнами и займись этим завтра. Первоочередное, это безопасность Елены Викторовны, вот на этом сосредоточьтесь, — распорядился я, довольный его расторопностью.

Нечто тонкое, похожее на интуицию, мне подсказывало, что люди Уэйна доставят нам хлопот. Причем скоро и очень серьезных. Прежде чем войти в свою комнату, я остановился в нескольких шагах от двери, придержав Ольгу за руку. Вошел во второе внимание, просканировал, свою комнату, затем частично первый этаж, привлекая интуицию. Сигналки Ахмета я нашел почти сразу. Неумело он их поставил, но спасибо и на этом.

Ванну перед сном мы принимали вдвоем с госпожой Ковалевской. Не стану говорить, что было много визгов и много луж расплескавшейся воды.

— Ты сумасшедший! — сообщила Ольга Борисовна, когда я подхватил ее на руки, чтобы отнести на кровать. — Ты меня мучаешь! — пожаловалась она, хотя личико ее выражало безмерное счастье. Кажется, Ковалевская при этом еще подрагивала от продолжительного оргазма.

Почти бегом я внес ее в свою комнату, положил на кровать. На достигнутом в ванной мы, конечно, не остановились.

Уснули около полуночи. Оля провалилась в сон первая, прижавшись ко мне, тихо посапывая. Я же мысленно вернулся к вопросам нашей безопасности, которая меня беспокоила тем больше, чем я о ней думал. Уж я, как Астерий, существо точно не склонное к панике и преувеличению угроз. Когда дело касается лично моей безопасности, то я обычно не дорабатываю или вовсе отношусь к этому с усмешкой. Но сейчас, представляя возможности герцога Уэйна, в том числе обусловленные древними магическими артефактами, которые были в его распоряжении, а так же возможностями всей рассерженной на меня Британии, я понимал, что существующая угроза более чем серьезна.

С этими мыслями я уснул. Проснулся от стука в дверь и свечения возле окна.