Варела

Глава 6

Мы шли не особо торопясь на автобусную остановку. Солнышко ярко светило. На небе ни единого облачка. Умытые дождями зеленые деревья под небольшим ветерком тихо шуршали листвой. Как же хорошо все-таки после дождя! В пыльном, пропахшем вонючими выхлопными газами, городе, становилось легче дышать. Тихий наш городишко последнее время не справлялся с выросшим потоком машин. Тащили из-за бугра разный хлам не дорогой. Я тоже когда-то имел авто, да пришлось продать в связи с двигательным идиотизмом. Крутить баранку научился, правила сдал на отлично. А вот с тем, что многие их нарушают, и ездят как попало, смириться не смог. Побывав в двух авариях, которые я мог бы избежать, если бы нарушил правила, понял, что не моё это… Такой вот у меня дефект.

— Ты знаешь, — сказал Оля, когда мы шли на автобусную остановку, — А дома шаром покати. Холодильник у нас пустой. Не знаю, что и готовить…? Надо бы в магазин за продуктами зайти…

— Зачем в магазин? Крупа кончилась?

— Крупа есть, мяса нет… Может курочку купить, или там …

— Или там не надо, давай сейчас на пятьдесят третий маршрут сядем, и на рынок. Мяса купим нормального.

— Да, у меня с собой…., - Оля замялась, сказать, что большие деньги ушли на мои несостоявшиеся похороны, язык не поворачивался.

— Не волнуйся. Есть ещё порох в пороховницах., - подмигнул я.

И мы поехали на рынок.

На рынке углядев, свежее розовое мясо, я подошел до продавцов. Двоих мужиков среднего возраста. Моему появлению, они обрадовались, как подарку.

— Во! Вот кто нас сфоткает!

— На мой телефон… щелкни нас втроем.

— И на мой — протянул телефон второй.

Между двумя крупными мясниками стоял молодой худощавый парнишка.

— Ты прикинь! Это известный блогер!

— У него триста тысяч подписчиков!

— Позитивный такой!

Наперебой заговорили продавцы. А я их покорно сфоткал, на оба телефона. Пока они с радостными лицами стояли с двух сторон от парнишки.

— А чем он известен? — полюбопытствовал я, когда блогер ушел.

— Ты, что?!

— Не смотрел?

— Он на ютубе про мировое землетрясение рассказывал.

— Некогда мне было смотреть про землетрясение, я его устраивал, — ответил я..

Стоящая рядом Ольга дернула меня за рукав куртки. Мужики хмыкнули. Пришлось выбрать пару кусков мяса, сало с мясными прослойками, и скромно уйти.

Краевский вышел из избушки, и обнаружил, что уже стемнело. Не фига себе! — подумал лейтенант. По его ощущениям прошло не больше часа, столько он примерно расспрашивал деда Илью, а тот ему объяснял. Выйдя же из леса на дорогу, тут же позвонил шефу.

— Олег Алексеевич, я знаю, как избавиться от беженцев…

— Каких беженцев? Ты где пропадал?

Краевский вздохнул.

— Общался с тем самым седым дедом, который Колдуна из морга забрал. А беженцев тех самых, подопечных…. Они беженцы из другой реальности, там у них глобальное наводнение, их страна North field превращается в Балтийское море. Викинги в свои горы никого не пускают, и Словаки отгородились.

— Понятно, — скривился Кудряшов, — Так, что там по поводу избавления от беженцев?

— Нужно найти Колдуна, и уговорить, чтобы он отправил их в какую-нибудь другую реальность…

— Это ты мне, что ли задание даешь? — вспылил полковник.

— Простите товарищ полковник. Это я просто предлагаю… Потому, что другого выхода не вижу. Куда их депортировать? Их ни одна страна не примет …

— Спасибо, что поделился своими предложениями. Это я очень ценю. А пока лейтенант не умничай, а выполняй порученное тебе задание. Пять дней осталось… Напомнить?

— Никак нет, товарищ полковник. Есть выполнять порученное задание!

Вяло отрапортовал Краевский, и призадумался. Следовало идти в школу. Поговорить с переводчицей, что она посоветует? Судя по времени, скоро ужин из полевой кухни, что исправно кошеварила во дворе школы. А потом ночь на скрипучей раскладушке в приемной директора школы. Сам кабинет директорский он благородно уступил переводчице. Женщина же… Только вот еще раз встречаться с утренней цыганкой Сергею никак не хотелось. Он из-за неё такой ужас пережил. И хоть ему дед объяснил, что она всего лишь лейтенанту глаза открыла, чтобы он мог дом найти, но Краевскому было не по себе от таких открытий… А что делать? Нужно идти. И он продолжил путь в школу.

— Ну, знаешь… моим способностям, значит, ты веришь, а в третью мировую не веришь?

Спор продолжался уже битый час. И хоть я был умилостивлен картошкой с мясом в казанке, и пребывал в благодушном состоянии духа, переспорить жену была та ещё задача.

— Не чувствую я ничего плохого, — в десятый раз говорила Ольга.

— Блин, ты не чувствуешь… А ты не боишься, что когда почувствуешь может быть поздно? Тут до конца года осталось четыре месяца?

— Нет, — отрицательно покачала головой жена., - Тогда ты придумаешь что-нибудь…

— Это все может начаться разом и внезапно. У нас под городом ракетная часть стоит. Это все в городе знают. Значит что Ударят по ней наверняка. Дальше всё зависит от мощности взрыва. В долю секунду город перестанет существовать вместе со всеми обитателями…

— Ну, я не знаю… Надо с детьми поговорить…, - обиделась Оля.

Мне ничего не оставалось, как тяжело и скорбно вздохнуть. Без поддержки жены, уговорить детей с их семьями бросить всё и уйти неизвестно куда, просто нереально. Да, представляю…. Как Антошка меня похлопает по плечу, и скажет, что их Урюпинск, война не коснется, там нет никакой воинской части, и смысла бомбить нет. А сам подумает, что папа доколдовался похоже, лечить надо. И все мои фокусы с порталами их не способны убедить. Одно дело как-бы поверить, и совсем другое, когда надо бросать жилье, с таким трудом, купленное в наше время. Срываться с насиженного места, да ещё с малолетними детьми на руках. Лена, вся в мать, тоже погладит меня по спине, поцелует в щечку, бедного папочку, и уйдет на кухню репетировать свою партию на скрипке. А что подумают про меня их вторые половинки детей, страшно представить.

— Нет пророка, кроме как в доме своем, в отечестве своем, — горько сказал я и пошел на балкон выкурить сигаретку. Курить бросил давно, но иногда по настроению балуюсь. Для этого пачка ароматных сигарет всегда на балконе.

Курю, смотрю сквозь дым сигареты на двор, на толстые тополя уже перегнавшие по высоте нашу пятиэтажку, и не знаю как мне поступить? Какой придумать железобетонный аргумент, чтобы мне поверили?

Мои размышления прервала Оля, открыв дверь на балкон:

— Там к тебе пришли, — с отрешенным и каким-то замороженным лицом, произнесла она.

Я вернулся в квартиру, и увидел в прихожей своего бывшего начальника, бывшего компаньона и злейшего врага.

— Здравствуй Михаил…, - спокойно произнес он, словно ничего не произошло между нами, и не было ничего.

— И тебе не хворать Аркадий, — кивнул я, — Зачем пришел?

— Разговор долгий. Можно пройти? — произнес Новиков, и, не дожидаясь моего ответа, снял туфли.

Олег Алексеевич ужинал, когда его интимные отношения с котлетами, заботливо приготовленными супругой, были прерваны телефонным звонком. Вот представьте, когда горячая нежная сочная котлета из жирного карпа, (перекрученного на немецкой мясорубке), буквально сама просится к вам в рот. Когда она с трепетом наколота на вилочку, чтобы не дай бог не развалилась по дроге, и уже находится на полпути к пункту назначения, и слюной в предвкушении уже наполняется рот, а рядом с тарелкой стоит рюмка с холодной водочкой, которая плачет и ждет своей очереди. А тут звонок? Согласитесь, совершенно невозможно отвечать на звонок с полным ртом, в спешке глотая, то, что должно быть если и не пережёванно, то по крайне мере прочувствовано.

Кудряшов бросил взгляд полный ненависти на телефон, и, убедившись, что звонит Старостин, отложил котлету в тарелку и взял телефон.

— Да.

— Олег Алексеевич, пациент дома. К нему тут гость пришел … Артем Новиков. Насколько знаю, он в розыске. Может сообщить смежникам из ОВД? Пусть его примут?

— Подожди пока, — Кудряшов призадумался, — … не торопи события. Если и возьмут, то пусть только на выходе из подъезда, в дом не соваться… Прослушка работает?

— Конечно.

— Дай айпишник, тоже хочу послушать.

— Айн, момент…. Записывайте… 10.199…, - Старостин продиктовал полный ай-пи адрес.

— Хорошо, — кивнул полковник, и, записав адрес, дал на телефоне отбой.

Затем пройдя к себе в кабинет, вытащил из верхнего ящика стола USB модем, воткнул в ноутбук, и набил в открытой строке браузера ранее записанный на салфетке ай-пи адрес.

Соединение установлено.

Дальше пошла звуковая дорожка, которая одновременно записывалась на жесткий диск ноутбука в отдельную папку. Олег Алексеевич взял ноутбук с собой, и понес на кухню, поставил рядом с ужином, на обеденный стол.

Разговор был в разгаре. Судя по голосу, говорил Колдун.

— Мне всегда не нравилось в целом мироустройство…. Вот представь, охотились, рыбачили, корешки собирали. И так могло продолжаться тысячелетиями… Пока не стали образовываться излишки. Излишки появились лишь тогда, когда вместо того, чтобы охотиться, скот стали разводить, когда вместо собирательства, занялись земледелием. И тогда же появились люди, которые смекнули, что можно самому не заниматься трудом, а существовать на излишки продовольствия, и распределять их по своему усмотрению. Вожди племени, шаманы и т. д. С одной стороны, в результате излишков, смогли оформиться и состояться множество необходимых для общества профессий, гончар, кузнец, плотник, ткач.

Кудряшов тем временем, доел котлету, тяпнул рюмку, и заскучал, предчувствуя, бесконечную демагогию. Любил Колдун пофилософствовать. Это надолго…

— Потом развилось искусство и наука, — продолжил Листопад, развивая тему, — Но появились и такие деятели, которые ничего не производя конкретно и не принося напрямую пользу обществу, смогли существовать на излишках, сословие паразитирующих. Духовенство, ростовщики, купцы, и скоморохи. Дальше — банкиры, торговцы на бирже, высшая стадия паразитов, наживающих реальные деньги, на виртуальных играх. Скоморохи, начали чес по странам, и разбогатели до неприличия. Стали называть народ, который им платил — нищебродами и быдлом. Мне вот не вериться, чтобы Леонид Утесов, или Людмила Зыкина могли такое, не то, что сказать… А даже подумать! Да, что далеко ходить! Лев Валерьянович Лещенко может такое сказать?

— Ты одно не понимаешь Миша, что если безголосая певичка в наше время, может зарабатывать миллионы, то она в тренде, — вздохнул со скукой в голосе Новиков, — А ты с твоими талантами просто лох…. И остаешься тем самым нищебродом…. А ведь мог бы жить нормально….

— Что ты называешь нормально? Опять предложишь сотрудничать? После всего? После того, как отправил наемников нас убить?

— Зачем убить? Никто не режет курицу, несущую золотые яйца…. Просто припугнуть хотел..

— И как? — с ехидцей произнес Колдун.

— Никак…

— А сам пришел, не боишься так же сгинуть бесследно?

— Не боюсь.

— А чего так?

— Подстраховался. Я кое-что знаю про тебя, что если со мной что-то, ты сядешь… Эта информация всплывет. Так, что нечего тут изображать из себя такого борца за несовершенство мира, белого и пушистого.

— Ты про что?

— Про Кипр…, как на Кипре, из окна отеля с двенадцатого этажа выпал генеральный директор ТОО «Азбука жилья» Тарас Черенега. Это твоих рук дело…

— Ха-ха-ха…

— Я бы на твоем месте так не смеялся..

— Это недоказуемо, — все ещё судорожно всхлипывая, произнес Колдун, — Даже если меня зафиксировали камеры наблюдения в фойе, никто не видел, чтобы именно я выкинул его в окно. Тем более, это правда, не выкидывал. На самом деле я к нему пальцем не прикоснулся… Просто сделал стену, на которую он упирался проникаемой… Хочешь сейчас пол под креслом, на котором ты сейчас сидишь, сделаю таким. И твоё тело найдут в подвале? Смертельный исход не гарантирую, но покалечишься изрядно… Хочешь?

— Спасибо, не надо, — произнес Новиков.

А уверенность Новиков в голосе потерял, отметил про себя Кудряшов и налил себе ещё рюмочку. Про инцидент на Кипре он слышал впервые, и это было интересно. Что ещё за нашим героем числится?

— Допустим это не докажу, но есть ещё кое-что, что ты не учел…

— Что именно?

— Пропажу денег из банкоматов банка Альянс-Экспресс. Камеры твоего лица нигде не зафиксировали. Это ты предусмотрел. Не предусмотрел, что зафиксированы твои отпечатки пальцев на клавишах. Менты просто не знают кого искать… А ведь им стоит только намекнуть снять твои пальчики…

— Кхы…

Вот это номер! — покачал головой Кудряшов, и решительно убрал бутылку водки в холодильник. Возможно скорая встреча ….

— Ты меня шантажировать, что ли пришел? — зло сказал Михаил — Давай ближе к делу?

— Вот это уже другой разговор, — обрадовался Артем, — Да у меня к тебе есть конкретное предложение…. И очень выгодное. Вот….

Судя по звуку, он что-то достал из кармана.

— Что это?

— Это два загранпаспорта на твоё имя и твою жену.

— Зачем?

— Посмотри, открой, там уже виза стоит…, - усмехнулся Новиков.

— И зачем мне ехать в Штаты?

— За деньгами, друг мой, за реальными деньгами…. Сказочными просто.

Насколько ты сможешь наработать со своими талантами… Миллион долларов.

— В год?

— В месяц…

Тут раздался какой-то стук и такое ощущение, что прямо по микрофону подслушивающего устройства. Кудряшов в недоумении отодвинулся от ноутбука.

— Олег! Слышишь? Это твой клиент! Выезжай! Он мне госизмену предлагает! — заорали в микрофон.

Тут же у полковника зазвонил телефон.

— Товарищ полковник! Я вам клянусь! Он не мог знать, где прослушка стоит! — раздался голос Старостина.

— А где она стоит?

— В розетке…

— Успокойся, просто совпало… — кивнул Кудряшов, — это анекдот такой есть…

Меня здорово обеспокоило, что про банкоматы известно. Про Кипр…. А что Кипр? Да, за время сотрудничества с Артемом, я скопил немного денег и помог детям вложить в строительство квартир их местной фирмы «Азбука жулья». Кто же знал, что хозяин с деньгами вкладчиков смоется? Да такое бывало. Слышали. Но хотелось верить в хорошее, а случилось как всегда. Когда я нашел Тараса на Кипре, мне не удалось выбить из него свои вложенные деньги. Наличности при нем было немного, все на счете в банке. И я просто в отчаянии его отпустил, он и полетел. Запомнил тогда выражения безмерного удивление на его лице.

А когда я вернулся из Кипра, взял в банке кредит и разом решил жилищный вопрос. Но следом меня кинул Артем. И выплачивать кредит мне стало нечем. Получился замкнутый круг. Одно преступление влекло за собой другое. Оставшись без работы, я потрошил банкоматы банка Альянс-Экспресс. Именно у них я брал кредит детям на недвижимость, и именно им должен был выплачивать грабительский процент. Понимал, что за несколько акций, вытащить такую сумму большой риск. Но ещё больший риск было распотрошить всего один банкомат, взяв деньги разом. Номера купюр записаны, количество известно. Взяв, там сям по крохам и не привлекая внимания, было разумнее. Что я и сделал. В итоге полностью рассчитался с банком его же деньгами, оставив себе немного на прожитье. Беспокоило меня сейчас не это… Другое. Кто-то пас меня все это время? Кто-то проследил и снял отпечатки пальцев. Кто-то, кто не имеет ни малейшего отношения, ни к полиции, ни к конторе глубокого бурения. Именно он сделал мне паспорта, именно он послал сейчас эту шестерку Новикова с предложением. И пока мне показали только пряник и немного кнута, что ещё известно этому третьему про меня?

И чего от меня ждут? Каких чудес?

Учился в институте я не особо, закончил семнадцатым в списке по успеваемости. Из ста двадцати пяти человек курса, не так уж и плохо. Но Николы Теслы из меня не вышло. Не потому, что плохо знал физику, а потому, что сомневался в правильности её законов. Подспудно, интуитивно, чувствовал, что что-то не так. Не совсем так, а может быть и не так вовсе. Уже тогда понимая, что в приборы в моих руках чудят, и опыты мне лучше не ставить. Лабораторные работы я конспектировал, просчитывал, оставляя право собрать схему другому студенту.

— Не смешно, — произнес Артем, когда я постучал по розетке в зале.

— Мне тоже, — согласился я, — А ты давно на врагов работаешь?

— Каких врагов? Что за бред ты несешь? — скривился Новиков.

— А с каких пор америкосы нам друзья? Или они пончиками на заправке меня торговать приглашают? Я своим отказал, с чего бы мне врагам помогать?

— Своим отказал, это я понимаю… Заперли бы тебя в клетку и нес бы им золотые яйца А в Штатах там реальные бабки! Ты не просекаешь?

— Бабки для меня никогда не были самоцелью, в этом у нас с тобой никогда согласия не будет.

— Ладно, — вдруг покорно согласился Артем, — тогда я могу тебе напомнить про банкоматы, сядешь, как пить дать… и ещё напомнить про твоих дорогих деток, проживающих в другой стране. Разное может случиться, и даже ты со своими способностями не поможешь. А у людей, которые тебе авансом паспорта с визой сделали очень длинные ….

— Хирург всегда может длиное сделать коротким, — прервал я Новикова, сильно разозлившись. Вот на что эти суки рассчитывают! — Ты меня сведи с человеком, который тебя прислал, я с него и начну! Циркумцизию ему ещё не делали?

Олег Алексеевич, прослушивая разговор, немного напрягся. Судя по тону Колдуна, он крайне разозлился, а чем это заканчивается, когда Колдун злится, уже известно, были прецеденты. Но тут в разговор вмешалась жена Колдуна. Было не очень понятно, где она находилась всё это время, поскольку ни издавала, ни звука, а тут на тебе.

— Артем, мне кажется, тебе пора уходить, — прозвучали металлические нотки голоса Ольги Сергеевны.

Кудряшов, покачал головой, недаром говорят, муж и жена, одна сатана. Если не говорит, не значит, что не думает. Он последний раз затянулся, и затушил окурок в большой хрустальной пепельнице, стоящей на подоконнике.

— Да, пожалуй, пора, — ответил Новиков.

Скрипнуло кресло, или диван, на котором сидел Артем.

— Только я хочу напомнить и ещё повторить, если вам наплевать на свою жизнь, подумайте о детях…, - произнес удаляющийся голос.

— Угу, — сдержанно произнес Колдун.

— Ты куда? — встревожилась Ольга.

— Провожу гостя, — сквозь зубы ответил Колдун.

— А если надумаешь, то в среду, тридцать первого числа…, - продолжил Новиков, а дальше стало плохо слышно, и окончание фразы потонуло в шуме шлепающих по полу ног, и скрипу открывающейся двери.

Тут зазвонил телефон Олега Алексеевича, звонил «студент» Краевский. И окончание разговора вообще перестало быть слышно.

Кудряшов матюгнулся и взял трубку.

— Слушаю! — рявкнул он.

— Товарищ полковник, тут автобусы пришли, и цыган в них грузят, — перепуганный голос студента. — Что делать?

— Муравью х… приделать! — дал задание товарищ полковник.

— Мне что делать? По чьему распоряжению их увозят и куда?

— Куда надо! В фильтрационный лагерь твоих подопечных забирают, — ответил Кудряшов. Он переговорил с генералом Коберником в конце рабочего дня, и вопрос решился вполне положительно. Олег Алексеевич именно по этому поводу решил принять на грудь во время ужина. А вот сказать Краевскому, чтобы он снимался и возвращался назад, совершенно упустил из виду.

— Так, что давайте лейтенант возвращайтесь домой. Но не расслабляйся! Завтра утром, чтоб без опозданий.

— Так точно, — выдохнул Краевский и отключился. По второй линии шел вызов от капитана Старостина.

— Товарищ полковник Новиков из подъезда вышел. Задержать?

— Ни в коем случае! — ответил Кудряшов, — Виктор последние слова их разговора в прихожей ты слышал?

— Нет, Олег Алексеевич, там помехи пошли…

— Давай с записью с Куликову, пусть поколдует. Нужно точно разобрать, где и когда Колдун должен появиться тридцать первого августа. За Новиковым установить круглосуточное наблюдение. Нужно установить, полный круг общения. Полный! Телефон его на прослушку. Ты меня понял?

— Вас понял, постараемся, — не особо жизнерадостно отозвался Старостин.

Положив телефон на стол, Кудряшов полез в холодильник, и, достав бутылку, плеснул в рюмку.

— Олежа, а тебе не хватит? — вопросила, появившаяся как приведение отца Гамлета супруга.

— Нет.

— Смотри, у тебя давление, хуже будет…

— Нормально будет! — огрызнулся Олег Алексеевич, и, опрокинув стопку, ответил супруге, — Иди, у меня еще разговор…

А когда она вышла из кухни, он распечатал новую пачку Мальборо, прикурил сигарету, и пройдя в кабинет достал старенький сотовый телефон, включил, и убедившись, что связь есть и батарея не села, набрал сообщение: «Он дома. Выезжайте».

Краевский был обескуражен. Это надо же! Все оказывается решено, а он ни сном ни духом… А если бы он не позвонил? Что ему было делать? Запретить вывоз? Став грудью против взвода охраны? Рвать и метать, что ему указаний не поступало, и тем самым выставить себя полным придурком? Про него, оказывается, просто забыли… Обидно. Ладно. Пойду, сообщу Маше.

В совершенно раздраженном состоянии духа, он пошел сообщить новости Марии. Утешало одно — ночевать они сегодня будут дома, в своих кроватях. И мама наверняка картошечки поджарит, как он любит, зажаристую с корочкой. Надо ей позвонить.

И главное… Главное его душили слова. Он еле сдерживался, чтобы путаясь и перебивая сам себя, и перескакивая с одного на другое, не поведать полковнику, всё, что ему рассказал пророк Илья, или не пророк, а привратник, на воротах в другие реальности. Это было важно. Очень важно. И Колдун важен, очень важен, гораздо больше важен, чем можно было подумать до сих пор. И эту свою убежденность нужно до шефа донести.

Но по телефону, такое говорить Полкану бесполезно, нужно видеть его глаза, нужен полный зрительный контакт, чтобы он понял, чтобы поверил и принял правильное решение.

Было уже поздно. Мне не спалось. Ветер за окном гнул деревья. Ветки гнулись и возмущенно шелестели листвой. В первом часу ночи пошел дождь. И тяжелые холодные капли забарабанили по оконным стеклам. На душе было пакостно и тревожно. Откажусь, заложниками станут дети. Соглашусь — заложники жена и дети. Нет, конечно. Я ни на секунду не допускал мысли о согласии. Но судя по паспортам с визой, задействованы люди со связями и большими возможностями. А в банановой республике, где живут дети — америкосы правят как у себя дома. Что делать? Срочно забирать детей. Как? Проблема всё та же…. дети. Поводы разные. Убедить их в мировом апокалипсисе — одно, а то, что они могут стать заложниками — другое. Но итог один… Заставить поверить и подчинить.

Не могу. Не умею я убеждать. А приказывать не получится, взрослые. У них уже свои дети… Проблема в чем? Во мне… Если мне исчезнуть, то и смысл в заложниках отпадает. Они никому не будут нужны. А мне? Что мне делать? Уйти бродить по чужим мирам в гордом одиночестве? — горько усмехнулся я про себя. Не хочется. Мне просто необходимы жена и дети, как воздух. Пусть они уже не маленькие, и во мне не особо нуждаются, но от этого не легче… Как мне прятаться где-то? Скитаться и не сметь позвонить родным детям? Не сметь услышать даже, родные, любимые голоса? Это разве жизнь? Два месяца мы скитались с женой по деревням. Она совсем не рада была такому затянувшемуся отпуску, и честно говоря, я чувствовал, что уже назревал момент, когда её прорвет, и она затребует нормальной человеческой жизни. Спокойной и размеренной. Да, разумеется, с новыми возможностями, теперь я смогу навещать детей в любое время. Но если за ними наблюдение? То своим появлением, я поставлю их под удар. Ситуация…

Искал выход, и не находил. Чтобы как-то отвлечься, стал размышлять о другом, о том, что я не досказал Новикову, что давно зрело в душе.

Змея, кусающая себя за хвост. Вернее поедающая сама себя, вот символ человеческой цивилизации. Правят людьми не то, кто может что-то производить, а те, кто умеет отбирать и использовать это в своих целях.

Если подумать, то рабовладельческий строй не погиб, он вынужденно трансформировался. Если человека не заинтересовать в конечном результате труда, то производительность крайне низкая. И чтобы получать больше прибыли, нужно больше рабов. Но больше рабов, это больше охранников. И когда содержание надзирателей съедает большую часть прибыли, поневоле задумаешься. А не дать ли рабам якобы свободу? Чтобы они могли работать без принуждения, сами, но отдавать часть излишков хозяину. Тогда и полицейских надо меньше, и хозяину спокойней. С началом научно-технический революции возникли другие проблемы. Для развития производства необходимо общество потребителей, способных продукцию покупать и приносить прибыль. Значит необходимо поднять уровень жизни этих потребителей. Но поднятие уровня жизни, влечет понижение прибыли, что недопустимо. Следовательно, нужно удешевлять производство. Делать ниже себестоимость товара. За счет чего? Либо за счет понижения стоимости материала, либо за счет снижения заработной платы. Снижение заработка не вариант. Можно конечно уменьшить расценки и человек будет вынужденно работать больше за те же деньги. Хотя, есть ещё путь — увеличение количества, и тогда прибыль идет от оборота. Но изобилие товара приводит, к тупику. У всех есть и никому уже не надо. Следовательно, необходимо снизить качество, уменьшить срок службы. А то, купил человек Мерседес, и будет ездить на нем до конца жизни. Ещё и детям завещает. Так не пойдет. Пусть служит пару лет, а потом начнет если не гнить, то ломаться. А если и делать что-то качественно, то по такой цене, что сможет приобрести только очень богатый человек. Одним словом продукция для своих, для элиты. Элиты не много. Но беда, когда потребителей становится все больше и больше. Наступает опять тупик, когда растет масса не платежеспособного населения. Что с ними делать? Снижать себестоимость не хочется, а к прибыли привыкли. А не устроить ли нам войну по какому-нибудь поводу, религиозному, национальному, экономическому в борьбе за энергоресурсы? Во-первых, погибнет именно наименее нужная часть населения, а во-вторых, можно неплохо подзаработать на торговле оружием.

Что ещё? Что ещё про удешевление производства я думал? Была какая-то очевидная мысль… Ах, да! Удешевить себестоимость…

Разместили производство в Китае. Там китайцы дурачки за гроши работают. Но дурачки ли они? Во-первых, они обеспечили своё растущее население работой, а во-вторых, взяв готовое производство, новейшие технологии, они, по сути, теперь, первая мировая держава. А большая часть населения Европы. Азии и Америки, выпавшие из производства, становятся только обществом потребителей, и не особо нужны. Они это поймут, когда будет поздно. Потом станет поздно для стран, распродающих свои природные ресурсы. Они перестанут существовать, и в конечном итоге будут поглощены китайским драконом.

Всё! Хватит! Устал я думать… Сон, наконец, придавил меня тяжелой мохнатой лапой.

Люди, которых на ночь, глядя, стали загружать в автобусы, были крайне недовольны. Поднялся шум, гвалт. Истеричные крики женщин и громкое ворчание, похожее на рычание мужчин. Только довольные крики детей. Им любая смена обстановки в радость. Недовольна была сопровождающая охрана. Не могли утром, что ли прислать транспорт? Само начальство, поди, дрыхнет, и им наплевать, в какое время их приказы исполняются.

Сергей Краевский, сам не зная почему, стоял и смотрел, как эвакуируются подопечные, и не уехал сразу. Вроде шеф сказал отбой, но тут Мария Анатольевна стала собираться, и на сборы потребовалось время. А у Степаныча, оказалось, бензина нет, поехал до ближайшей заправки, чтобы залить бак на обратную дорогу. И он совершенно не заметил, как рядом с ним оказалась толстая цыганка. Та самая…

— У тебя печать — услышал лейтенант вдруг в своей голове и от неожиданности вздрогнул.

— Какая печать? — спросил Сергей, и посмотрел под ноги цыганке. В глаза её он смотреть не хотел. Цыганка вопрос лейтенанта про печать проигнорировала, сказала только.

— Не ищи варелу, не надо….

— Сергей! Что стоишь? Поехали! — раздался окрик Степаныча сзади.

— Иду! — крикнул в ответ Краевский, и обернулся к цыганке, спросить почему, но её уже не было.

Во сне мне опять не было покоя. И хоть душа стремилась в лес, затеряться в кроне сосен и кедров, оказался я в тундре. … По крайней мере, на тундру это было похоже. Здесь уже зима наступала. Жидкие корявые березки с жёлтой осенней листвой, маленькие елочки, растущие на болотных кочках. Темные разводы черных зеркал воды меж зеленого мха, которые усиленно заметает снежная пороша. Мелкими горошинами снега сыпало и сыпало с темного свинцового неба. Практически пустошь вокруг, только из болота выступают кое-где скальные породы, торчат какие-то каменюки, но это так, чисто для украшения пейзажа. Скучно, грустно, и даже как-то зябко. Хотя холода физически я не чувствовал, но душевный дискомфорт присутствовал. «Зачем я здесь?» — Задал я сам себе сакраментальный вопрос. Поскольку постоянно себе его задаю, всю жизнь. И наверное и сейчас не нашел бы ответа, как бы не заметный такой холм метров триста в диаметре и высотой с пятиэтажку. Холм свежевырытой земли выглядел среди болот чужеродным элементом. Наверное, мне к нему надо…. А надо ли? Пожав плечами, двинулся к холму. Да земля без сомнения была вырыта, причем вырыта вручную, на это было похоже. Поскольку экскаватор крупными глыбами землю выворачивает, и присутствует некая угловатость комьев, а тут всё ровненько, одного размера… Не понятно только кто такую кучу земли тут высыпал? Зачем? Что хотел доказать? Слава Египетских пирамид спать спокойно не дает?

Рыхлая земля уже смерзлась, и подниматься было легко, ноги в грязи не вязли. Хотя, чего тут? Я же во сне тут хожу. Какая тяжесть может быть и грязь на ногах? Но поднявшись на вершину холма, я присвистнул. Дыра, это нора, а нора — это кролик. А кролик, это подходящая компания…. Может Вини Пуху и подходящая, а я бы сам с этим кроликом встречаться не хотел. Дыра была метров сто в диаметре, с идеально ровными краями, что само по себе было невероятно. Но поражало не это, поражали отвесные, блестящие как стекло, словно отшлифованные стены, вертикально уходящие вниз, в глубину, туда, к центру земли. Там, дальше всё тонуло в темноте, и дна видно не было. Следовательно, это не нора, поскольку грунта вокруг слишком мало, для такой дыры. Скорее отверстие было просверлено гигантским сверлом, а холм по краям, это всего лишь стружка. Причем далеко не вся стружка… Оглянувшись по сторонам, я заметил ещё такие же холмы вдалеке. Там. Там. Там. Ещё вон там. И ещё. И ещё! Тут их несколько десятков! И это только то, что мне видно. Твою мать! Да тут все вокруг изрыто. Что тут вообще происходит?

Я присел на корточках возле цилиндрического туннеля шахты, уходящей в бездну, пытаясь, понять, принюхаться и почувствовать, что там. Там что-то было. Что-то не то, чтобы злое или враждебное, а нечто настолько чужое, другое, что мне стало неприятно, заворотило с души, словно от запаха дохлой псины в жаркий летний день, и я ушел.

Сергей Краевский выспался как никогда, вот, что значит родная кровать! Хоть приехали они довольно поздно, но плотно поужинав, он просто отключился. И встал на удивление рано, чувствуя, что готов к новым подвигам и свершениям. А если без патетики, то к исполнению служебных обязанностей. На кухне уже шкварчало и пахло яичницей с колбасой. А потом засвистел свисток чайника. Мама, конечно, его сразу убрала. Но Сергей свисток воспринял как призыв к действию, и поднялся. Сделал символическую зарядку, размяв мышцы спины, рук и ног. И поспешил к водным процедурам. Наяривая во рут зубной щеткой, Краевский сквозь шум журчащей воды, услышал знакомую мелодию вызова своего сотового телефона. Кто там? Наверное, Маша опомнилась, что пакет свой вчера у Степаныча в машине забыла, — подумал Сергей, и, сплюнув пасту в раковину, побежал к телефону. Звонил Кудряшов. С чего бы это? Ещё восьми утра нет, на работу он никак не опоздает.

— Да, Олег Алексеевич, слушаю.

— Спишь? — хмуро осведомился полковник.

— Никак нет! Бодрствую! На работу собираюсь.

— Молодец. Только давай побыстрее, у нас ЧП…. Старостина убили…

— Как убили? — крикнул в трубку Краевский, и услышал только гудки.