В тени короля

Глава 2

— Выходит, никто из вас не знает имени Первого? — Ровена в удивлении приподняла брови. — Так, может, его и не было вовсе? К слову, известная мне версия основания Легиона куда прозаичнее и весьма отличается от вашей легенды.

— Это не совсем легенда, госпожа, — прогундел Нудный. — Если исходить из того, что мне удалось узнать, это скорее предание. Как-то раз я беседовал с сервусом, который, в свою очередь, был знаком с другим сервусом, который слышал от обучённого грамоте сервуса, что Первый действительно существовал и даже упоминается в некоторых источниках как реальное историческое лицо, достаточно известное в те времена, и…

— Кажется, меня пучит, — пробормотал Морок, исподлобья косясь на разошедшегося собрата.

Тот редкий случай, когда Двадцать Первый ляпнул что-то дельное. Ещё чуть-чуть, и Харо был готов вырвать Нудному язык с корнем. По сравнению с его докучливым трёпом, болтовня Морока казалась божественной мелодией. Чёрт, да сдирание кожи живьём наверняка менее мучительно, чем звук гнусавого голоса Сто Двадцать Восьмого. В замке этот тошнотик ещё как-то помалкивал, а теперь совсем распустился — перед принцессой выделывается, не иначе.

Нудный состроил оскорблённую гримасу, выпятив и без того выпирающую нижнюю челюсть. Ровена сдержанно улыбнулась и заправила за ухо прядь волос, сверкнувшую в лучах солнца золотыми бликами. Здесь, среди уныло-бурых полей, на пыльной дороге, принцесса смотрелась, как садовый цветок в Мёртвых Пустошах: неестественно-чужеродно, но в то же время завораживающе.

— Какая разница, был Первый или нет! — отмахнулся Шестьдесят Седьмой. — Если даже был, много чести говнюку ещё и имя его помнить.

— Не слишком ли категорично? — Ровена одёрнула пегую кобылу, притормозившую у кустарника и уже потянувшуюся мясистыми губами к бледно-зелёным листьям. — Первого предали и поработили, а вы вините его во всех своих бедах. Разве это справедливо?! И что насчёт того так называемого «друга»? Ведь именно из-за него Легион такой, каким мы его знаем.

— С дозволения Первого, — буркнул Харо, надеясь, что Ровена его не расслышит.

Но Ровена всё-таки расслышала. Её аккуратные брови сошлись у переносицы, густые светлые ресницы мелко задрожали:

— Это ещё почему? Разве он не погиб, защищая своих друзей?!

— Ну да, пожертвовал тремя сотнями ради троих, — проворчал Шестьдесят Седьмой, поправляя лямку дорожного мешка. — Тоже мне геройство!

Принцесса задумчиво пригладила гриву кобылы, взъерошенную резким порывом ветра, после чего обратилась к Харо:

— Ты тоже так считаешь?

— Нет. Не тремя сотнями — десятками тысяч нерождённых.

— То есть ты хочешь сказать, он должен был пожертвовать своими близкими?

Странный вопрос, особенно после произошедшего. Жертвовать как раз и означает выбирать между самым ценным, иначе какая это жертва! И если для Первого несколько друзей оказались дороже тысяч жизней собратьев, то какой же он, к псам, герой! Обыкновенный слабак, пусть тогда и гниёт в забвении, другого не заслужил.

Ровена почему-то сердито насупилась и пришпорила лошадь, оставив их далеко позади.

— Чего это она? — моргнул Нудный.

— Молчунов не любит, — Морок осуждающе посмотрел на Харо. — Болван ты неотёсанный, дружище. Нельзя так с дамами, им внимание нужно.

— Я тебе сейчас печень вырежу!

— Не, так а что? Дело ведь говорит, — поддакнул Шестьдесят Седьмой. — На тебя девчонка явно глаз положила, а ты носом воротишь.

— Было бы чем воротить! — хохотнул Морок, перепрыгивая глинистую лужу.

Харо раздражённо сплюнул и ускорил шаг. Насмешки его не задевали, но отношения с Ровеной не тема для дурацких шуточек. Может, девчонка не особо старалась скрыть свою симпатию к нему, но при других лучше держать с ней дистанцию. Чёрт, да она же ещё ребёнок! Наивная, невинная, к ней даже прикоснуться боязно, а этим баранам только дай повод — извратят на свой лад, потом не отделаешься от тупых подколов.

Он старался не упускать принцессу из виду. Далеко девчонка не отъезжала, но в этих местах лучше не расслабляться — до Опертама рукой подать. Добирались они сюда в обход тракта, от поселений тоже держались на расстоянии, избегая любых контактов с местными — наверняка на них уже открыли охоту. Севир вон одного отправил: мелькал позади, с трудом отделались, даже пришлось стрелу потратить, но сработало — хмырь быстро всосал намёк и отвалил. Впрочем, Перо ещё полбеды, а вот король так просто не успокоится, это как пить дать, и что ублюдок сделает с Ровеной, попадись она ему в руки, даже дураку понятно.

Попервой им приходилось передвигаться по ночам, а днём делать привалы. Принцесса ходила мрачнее тучи: ожидала, что за ней пойдёт больше осквернённых, но на деле всё оказалось, как всегда, через задницу. Что Триста Шестой, что Двести Пятьдесят Третий выбрали Перо, не говоря уже о девчонке-сервусе — та наотрез отказалась ехать с ними, заявив, что в сопротивлении она уже не первый год и ничего менять не собирается. Да и хрен бы с ними, главное, чтобы план принцессы сработал. А вот здесь не всё так ровно, как хотелось бы…

Харо перевёл взгляд на заснеженный пик Спящего Короля. Гигантской тенью вулкан возвышался над чёрными стенами Опертама, медленно вырастающего на горизонте. Символично: чёрный город с гнилым сердцем, подпитывающий свою гнусную жизнь кровью осквернённых. И именно там Ровена надеется найти поддержку? Как наивно! Вместо поддержки их вполне может поджидать смерть. И ладно бы он или те три олуха — девчонку жалко, если Легион не сдержит своего слова. Верить тем, кто торгует другими — всё равно что самому себе петлю на шею закинуть, а желающих её затянуть выстроится целая очередь.

«Надеюсь, девочка, у тебя получится убедить магистров. Бежать всё равно некуда».

Принцесса резко развернула кобылу, и та, вздымая копытами пыль, понеслась прямиком на Харо.

— Впереди поселение, и, кажется, довольно большое, — сообщила Ровена, натянув поводья. Её лошадь остановилась в полуметре и, будто нарочно, фыркнула прямо в лицо, обдав щеку жарким дыханием.

— Пойдём в обход? — предложил подошедший Шестьдесят Седьмой.

— А смысл? — Морок нацепил маску и накинул капюшон, снаружи осталось торчать лишь острое лохматое ухо. — Опертам уже рядом. Что так обходи, что эдак, всё равно на виду останемся.

— Согласна, — кивнула Ровена. — К тому же здесь мы наверняка сможем найти ночлег, а завтра уже будем думать, как связаться с первым магистром.

— А если мы в розыске? — мозолить глаза свободным — дерьмовая идея. Молоденькая самка в форме сервуса и четыре скорпиона — довольно подозрительная компашка.

— Не узнаем, пока не проверим, — принцесса равнодушно пожала плечами. — Рано или поздно мы всё равно должны наведаться туда, так не лучше ли выяснить заранее, что нас ждёт? Я вполне могу сойти за дочь купца или какого-нибудь высокородного. Правда, вид у меня совсем непрезентабельный… Наверное, придётся кому-нибудь из вас раздобыть мне одежду поприличнее.

— Как?! — вытаращился Нудный. — Украсть, что ли?

— Да нет же, купить! — рассмеялась Ровена. — Деньги у нас есть.

— Скорпион, покупающий дамский наряд… — Шестьдесят Седьмой растерянно поскрёб затылок. — Обычное дело, чего уж там.

— Действительно… — принцесса задумчиво пожевала губу. — Тогда придётся ехать самой.

«Даже и не думай, девочка, одна ты никуда не поедешь».

— Нет.

Она недоуменно уставилась на Харо:

— Прости, мне показалось, или ты сказал «нет»?

— Не показалось.

— А есть предложение получше? — принцесса насмешливо сощурилась.

— Пойдём все вместе. Если и вляпаемся, то отбиться будет проще.

Возражать никто не стал: разделяться без надобности на чужой территории ещё глупее, чем совать руку в нору горгоны — там хоть исход предсказуем.

— Что ж, похоже, выбор невелик. Вместе так вместе, — уступила Ровена, заметив молчаливую поддержку остальных.

Город встретил их обшарпанными домами и надрывным лаем собак из-за покосившихся дощатых оград. Голая, без единого деревца улица пустовала, хотя время от времени Харо замечал мелькающие тени в запылённых окнах. Полуденное солнце нещадно палило, рубаха промокла насквозь, лицо под маской быстро покрылось липким потом. В душ бы сейчас, под холодную воду, смыть многодневную пыль, да и разит от них наверняка, как от туннельных псин.

Через четверть часа улица вывела их на широкую мостовую. Дома здесь были высокие, добротные, огорожённые глухими заборами. Пористый чёрный камень, кажется, был здесь в чести, хотя нередко попадался и знакомый рыжий, и даже жёлтый. Харо вспомнился Мыс, точнее, то, что он успел рассмотреть с похмелья, покидая терсентум: такие же желтокаменные здания с цветными оконными рамами.

На этой улице народу было гораздо больше, каждый торопился по своим делам, и кучка осквернённых никого не волновала. Ровена спешилась и, остановив молодую женщину в цветастом фартуке и с огромной корзиной выпечки, принялась расспрашивать о городе и где можно найти ночлег. Незнакомка сперва опешила от нахальства «сервуса», но, сообразив, что говорит с переодетой свободной, охотно начала отвечать на вопросы.

Харо слушал их беседу вполуха, сосредоточившись на суете вокруг. То, что на них никто не пялился и не тыкал пальцами, ещё не означало, что они в безопасности. Будто в подтверждение его мыслей, из-за угла вынырнули двое патрульных. Справа звякнула сталь, Шестьдесят Седьмой легонько ткнул в плечо.

— Вижу, — Харо как бы невзначай зацепился большим пальцем за ремень, держа руку поближе к ножам. Лук остался за спиной в налуче — всё равно в колчане и пяти стрел не наберётся, да и лишнее внимание не стоило бы привлекать.

Один из полицейских задержал на них взгляд, но, видимо, не обнаружив ничего интересного, отвернулся к напарнику. Это что получается, новости из столицы сюда ещё не дошли? Харо пока ещё не решил: радоваться этому открытию или насторожиться. Вполне вероятно, что им устроили засаду, а сейчас просто наблюдают исподтишка, готовятся напасть.

Разузнав всё, что нужно, Ровена сердечно поблагодарила словоохотливую девицу и, дождавшись, пока та отойдёт подальше, расплылась в довольной улыбке:

— Кажется, ещё одна проблема решена! Но для начала нам нужно привести себя в порядок. В таком виде нас даже на порог терсентума не пустят.

— Терсентума? — Харо подступил к принцессе вплотную и понизил голос. — Ты что удумала, Ровена? Тебе магистров мало?..

— Позже я всё тебе объясню! — шёпотом перебила она. — Наберись терпения, будь добр.

«Ну да, объяснишь… палачу, на коленях перед плахой».

— И не смотри на меня так! Сказала же, позже, — не дав вставить ни слова, Ровена схватила поводья и потянула за собой лошадь.

«Играешь с огнём, девочка. Как бы потом кровавыми слезами не обрыдаться…»

Чем дальше они пробирались, тем душнее становился город. Движение сделалось плотным, порой приходилось протискиваться сквозь толпу под приглушённую брань и брезгливые взгляды. От непрерывного гомона звенело в ушах, в глазах рябило сотнями бесполезных деталей: серебристая паутина треснувшего окна у дальнего дома, чуть приметный шрам на подбородке женщины с белокурыми локонами, полный ненависти взгляд толстяка в сером пиджаке, поношенные ботинки мальчишки со стопкой газет, замысловатый узор шпиля вдалеке… Мысли путались, расплывались вязкой кашей, в голове медленно разрастался туман: места незнакомые, слишком много народу, слишком много деталей.

Харо сделал глубокий вдох. Если не взять себя под контроль, соображалка совсем отключится, и толку от него будет не больше, чем от растерянной соплячки посреди Арены. Он оглянулся на Шестьдесят Седьмого. Тот во все глаза пялился на проходящую мимо пышногрудую девицу в откровенном наряде.

— Ты гляди, какая самочка! — соратник восхищённо присвистнул. — Я б ей присунул жало…

— Слюни подбери, баран!

— Да чего ты так напрягся? Никто ж за тобой не гонится.

— Всё нормально, братишка, я слежу, — ободряюще подмигнул Морок, каким-то образом смекнув, что его что-то беспокоит.

Человечий гам навязчиво лез в голову; туман расплылся настолько, что Харо почти перестал понимать, где находится и что вообще происходит. Нужно сосредоточиться, найти опорную точку, зацепиться за неё… Раньше ведь помогало!

Он ощущал на себе взгляды, они лезвиями царапали кожу даже сквозь одежду. Людские голоса впивались в мозг, смешивались в беспрерывный гул, сбивали с толку. С чего вдруг тот усатый тип так усмехается? Почему эта старуха машет руками в их сторону? Какого смерга те трое пялятся на них, будто на смотре? Их жесты, взгляды, слова сделались чужими, непонятными; в висках пульсировало, от треклятого тумана всё плыло перед глазами; мир стремительно превращался в бесформенную массу, и эта масса грозила вот-вот раздавить его под собой.

«Всё это наваждение, всё это только мерещится! Нужно найти точку, сконцентрироваться… Отвлекись, переключись на что-нибудь!»

Харо завертел головой, но в сплошном потоке хаоса никак не удавалось выцепить хотя бы одну яркую деталь — всё сливалось в бурлящую и гомонящую кучу. В отчаянии, почти бездумно он схватился за нож и с силой стиснул лезвие. Ладонь обожгло болью, но в голове мгновенно просветлело. Мешанина образов начала распадаться, обретать очертания. Он уже мог различать лица, одежду, отдельные фразы. Теперь эти образы не были такими назойливыми, они снова зажили собственной жизнью и не лезли червями под черепную коробку.

Подобное уже случалось, в последний раз там, на площади, когда Ровена встречалась с уруттанцами. Правда, тогда было куда проще, всё своё внимание он всё время концентрировал на девчонке, тем более с его позиции открывался вид и на подмостки, и на королевский кортеж, и даже на дом, где принцесса скрылась вместе с Твин.

Твин…

«Надеюсь, сестра, ты уже добралась до Земель и встретила Слая. Надеюсь, там вы оба будете счастливы».

Кто-то легонько коснулся плеча, и Харо обернулся. Получилось немного резковато, и Ровена, вздрогнув, обеспокоенно нахмурилась:

— Ты в порядке?

— Д-да… госпожа, — он сжал кулак, пряча заливающую перчатку кровь.

— Ты мне не отвечал! — она продолжала испытующе смотреть на него, точно пытаясь прочесть мысли.

«Бесполезно, девочка, мне б самому в них разобраться».

— Ладно… Пойдём глянем, что там продают, — Ровена указала на здание с огромными витринами, пестреющими разномастным тряпьём свободных: узорчатые куртки, портки из блестящих тканей, рубахи с воротниками в мелкую дырку. Как они вообще такое носят? Какой в них прок?

Пропустив громыхающий экипаж, Ровена пересекла мостовую и нырнула в приоткрытую дверь. Харо обречённо последовал за ней, оставив собратьев дожидаться у входа. Заваленное тряпьём помещение безлюдствовало, если не считать самого хозяина. Тот смерил принцессу долгим оценивающим взглядом, но убедившись, что перед ним свободная, одарил её снисходительной улыбкой:

— Добро пожаловать! — и тут же уткнулся носом в расстелённую на прилавке газету.

Ровена мгновенно скрылась меж рядами платьев и прочей непонятной мишуры, и, не найдя себе занятия, Харо принялся рассматривать замысловатую вязь на какой-то накидке. Что там конкретно пытались изобразить, он так и не понял: аляповатые цветы, витиеватые линии… И не лень же кому-то разрисовывать кусок тряпки! Вот татуировки — другое дело, да и получалось у Твин гораздо лучше… Чёрт, опять не туда несёт!

Стараясь хоть как-то отвлечься от нежеланных мыслей, Харо осмотрел ладонь. Распоротая перчатка пропиталась кровью — немного перестарался, зато сработало. Керс называл это «приступом симультанной концентрации». Долго же пришлось запоминать это треклятое слово, брат тот ещё любитель намудрить, да так, что гиена лапу сломит. Впервые с таким приступом Харо столкнулся по прибытии в Регнумский терсентум. Тогда выручил Керс: сумел вовремя отвлечь на себя, не позволяя оглядываться по сторонам. И ведь помогло! Но в этот раз что-то пошло не так. Нужно поосторожнее с этим делом, а лучше научиться вовремя пресекать: в таком состоянии он даже себя защитить не может, что тогда говорить о принцессе.

— Как тебе это? — Ровена вынырнула из ближайшего ряда и приложила к себе зелёное платье, украшенное белыми лентами с такими же прорехами, как у сорочки на витрине.

— Кажется, его мышь погрызла.

Принцесса непонимающе моргнула и, быстро оглядев платье, вдруг рассмеялась:

— Слишком уж искусная мышь, не находишь?

— Может, ей скучно было.

— Это кружева, Харо! Модно так, понимаешь?

Модно — это ещё что? Портить ткань понапрасну на всякие там дырки?

— Ну хорошо, а если это? — Ровена указала на такое же, только жёлтое.

Разницы особой Харо не заметил: юбка, дырки, заклёпки неясно для чего.

— Они ж одинаковые!

Принцесса шумно выдохнула и, демонстративно махнув рукой, продолжила свои поиски. Странно было наблюдать, как она подбирает себе наряды, меряет туфли, то и дело спрашивая его мнение. Вороньи потроха, да откуда ему знать, подходит ли вот этот пояс к вон тому платью и что это вообще означает! Ровена и так прекрасна в одёжке сервуса, пусть в ней и остаётся, а всё это барахло — никчёмные заморочки свободных.

Наконец разобравшись, что к чему лучше подойдёт, принцесса расплатилась с хозяином и, разузнав у него о какой-то «гостинице», выпорхнула на улицу. Сунув Сто Двадцать Восьмому свёрток с покупками, она устремилась прямиком к высокому зданию с огромной зелёной вывеской и полукруглым крутым крыльцом. Нудного они оставили стеречь кобылу, а сами, поднявшись по мраморной лестнице, прошли мимо старика, уже услужливо распахнувшего перед ними двери.

Просторный холл с натёртым до блеска полом встретил их прохладной тишиной. За высоким столом у дальней стены сидела грозного вида толстуха с синими веками и кроваво-красными ниточками заместо губ.

— Мне бы хотелось арендовать у вас две комнаты на несколько ночей, — подойдя ближе, обратилась к ней Ровена, и та, всё это время пристально наблюдавшая за ними поверх половинчатых очков, расплылась в слащавом оскале.

— У нас предусмотрены двойные номера как раз для такого сопровождения, — толстуха недобро зыркнула на Харо с остальными. — Вас это устроит, молодая госпожа?

— Я её боюсь, — промямлил Морок.

— Ага, больно уж на плётчика похожа, — так же тихо проговорил Шестьдесят Седьмой.

Ровена ненадолго задумалась и кивнула:

— Да, пожалуй. Со мной четверо скорпионов. Найдётся ли столько спальных мест в этих номерах?

— Мы что-нибудь придумаем, — хищно ощерилась «плётчица». — Ваши документы, будьте добры, и на ваших рабов тоже.

— Документы? — растерялась Ровена. — Скажите, а это… эм… обязательная процедура?

— Таковы наши правила! — рявкнула толстуха, мгновенно сменив милость на гнев. — Это вам, милочка, не какая-то там захудалая таверна, где принимают всякий сброд! В нашем заведении останавливаются только достойные представители общества.

— Кажется, я в портки навалил… — Морок провёл рукой по пятой точке. — А не, ложная тревога… Но был крайне близок.

— Это я уже поняла, благодарю, — протянула принцесса, ретируясь под испепеляющим взором старой самки, ещё шире расплывшейся в торжествующем оскале. Затем, развернувшись на каблуках, Ровена быстрым шагом направилась к выходу. — Нет, вы слышали?! Документы им подавай!

— Пронесло, — облегчённо пробормотал Морок. — Ну под открытым небом тоже неплохо, госпожа.

— Ни за что! — чуть ли не выкрикнула Ровена. Выудив из сумки серебристый кругляк, она обратилась к слуге у входа. — Будьте так любезны, господин, не подскажете ли усталым путникам приличное место для ночлега?

Тот опасливо покосился на толстуху и чуть склонился, делая вид, что прощается с посетителями:

— Езжайте прямо до самого тракта, юная госпожа. Там ночлежек как грибов после дождя, на любой вкус и кошелёк, — здесь он совсем понизил голос. — Рекомендую выбрать «Лунную дорогу», вполне приличное местечко.

Чтобы добраться до тракта, им пришлось пересечь весь город и ещё около часа петлять среди полей под палящим солнцем. Когда Харо уже начало казаться, что этой глинистой колее нет ни конца ни края, тропинка наконец вильнула вправо и сквозь небольшую рощицу вывела их к широкой, мощённой чёрным булыжником дороге. В сотне метров по обе её стороны ровными рядами выстроились здания с разноцветными табличками и жмущимися к обочине экипажами. Конское ржание, стук колёс и крики доносились даже досюда; всадники и кареты то и дело разгоняли кучки свободных в запылённой одёжке: одни тянули ручные тележки, гружённые всяким добром, другие тащились с набитыми под завязку мешками, а третьи и вовсе брели налегке.

Ровена с восторженным любопытством вертела головой, рассматривая пёструю суету тракта, затем, радостно вскликнув, указала на синие ворота трёхэтажного здания:

— А вот и «Лунная дорога»! Пожалуй, здесь и остановимся.

«Ага, а ещё сообщим всем вокруг, кто мы и зачем прибыли».

— Нет.

— Что значит «нет»?! — тут же вспыхнула Ровена. — Портье же недаром её посоветовал…

— Именно потому, принцесса, мы подыщем другую. Мало ли кому этот хмырь проболтается!

Она устало закатила глаза:

— Какой же ты иногда..! Ну хорошо, сам выбирай, мне уже всё равно, лишь бы кровать была.

На предложение остановиться в самой дальней таверне Ровена яро запротестовала, другая ей показалась ветхой, третья унылой, а четвёртая — со слишком ярким фасадом. Проспорив добрую четверть часа, Харо всё же уступил, и уже через минуту они заходили в ближайшую таверну, аккурат напротив той самой «Лунной дороги». Вот и ввязывайся в спор с самками!

Невзрачное здание встретило их полумраком и тоскливым скрипом половиц. Окна с решётками едва пропускали свет, между длинными столами с жёсткими скамейками — точь-в-точь как в столовке терсентума — петляла взмыленная сервус с круглым эмалированным подносом. В дальнем углу во все глотки гоготали шестеро подпивших типов с сальными патлами и в поношенных куртках с заплатками на локтях.

Харо злорадно хмыкнул, но принцесса, гордо вздёрнув носик, как ни в чём не бывало проследовала к стойке и бросила на прилавок несколько жёлтых монет. Хозяин без лишних вопросов сунул их в карман видавшего виды передника и, жестом приказав следовать за ним, грузно затопал по такой же скрипучей, как и пол, лестнице.

— Можете пока отдохнуть, — Ровена дождалась, когда Нудный проверит её спальню, и, вручив ключи Мороку, повернулась к Харо. — Сорок Восьмой, а тебя я жду через полчаса.

Очередь на дежурство выпала Шестьдесят Седьмому. Он тут же развалился на койке напротив входа, заверив, что отсюда комната принцессы прекрасно просматривается. Пока Нудный спорил с Мороком за нижнее место, Харо сбросил лук с колчаном и отправился в душевую. Сменку с собой никто не брал, уходили налегке, потому пришлось обратно натягивать грязную форму. Зато усталость как рукой сняло.

Выждав ещё недолго, он нерешительно постучался в дверь спальни принцессы. Ровена открыла почти сразу. Мокрые волосы она перетянула лентой на макушке; платье соблазнительно открывало хрупкие плечи, вырез выгодно подчёркивал грудь, тонкую талию охватывал широкий пояс с какими-то железками. Какой бы нелепой ни казалась одежда свободных, но на девчонке она смотрелась по-особому.

— Нравится? — Ровена улыбнулась, будто прочтя его мысли.

Харо тут же отвёл взгляд, сообразив, что пялится на неё, как последний кретин. Видимо заметив его конфуз, принцесса издала тихий смешок.

— Прости, просто ты так забавно смущаешься, — она взяла его за руку и потянула за собой. — Знаешь, я долго ломала голову, как выйти на магистров, а всё оказалось намного проще.

Говоря это, Ровена опустилась на краешек кровати и жестом пригласила присесть. Поколебавшись, он устроился рядом, изо всех сил стараясь не глазеть в разрез платья. Чёрт, лучше бы она оставалась сервусом!

— Та милая девушка с корзиной сообщила, что здесь поблизости есть терсентум, — продолжила принцесса. — Мне пришло в голову, что лучший способ отыскать магистров — это обратиться к ним через их же подчинённых, ведь те наверняка знают, как связаться со своим начальством. Что думаешь?

Нет, всё-таки форма сервусов куда лучше — не привлекает столько внимания. Да в таком виде на неё весь тракт пялиться будет!

— Харо? — Ровена требовательно вскинула бровь в ожидании ответа.

— Не знаю, принцесса… Могут отказать. Никто не станет вызывать магистров по требованию первого встречного.

Она уставилась взглядом себе на колени, нахмурив бровки, и пригладила юбку:

— Ты прав, я как-то об этом не подумала. А если я назовусь? Покажу документы?..

«А уже на следующий день нас всех отправят в Регнум. В кандалах».

— Плохая идея.

— Что же нам тогда делать? — принцесса опустила руки на колени, сцепив пальцы в замок. — Какая нелепость! Проделать такой путь и не суметь встретиться с нужным человеком… И вот где нам его искать?! Ходить и стучаться в ворота, спрашивая, не здесь ли проживает первый магистр Легиона?

На самом деле прийти в терсентум — мысль дельная, там никого не удивить просьбой связаться с кем-нибудь из начальства, но вот как заставить мастера зашевелиться — другой вопрос.

— Ты знаешь имя того, с кем договаривался принцепс?

Лицо девчонки мгновенно просияло:

— Харо, ты гений! У меня же есть письмо!

Гений? А это ещё что за высокородное ругательство?

— Как же я сама не догадалась! — Ровена раздосадованно всплеснула руками. — Если передать письмо господину Брутусу, он всё поймёт. Просто нужно намекнуть, что это именно я хочу с ним встретиться.

— А что, если этот Брутус сдаст нас королю?

— Это оправданный риск, Харо. Ты же сам говорил, пути назад, в Перо, у нас, скорее всего, нет. Вот подумай, куда мы пойдём? Я же не могу вечно скрываться! Не могу и не хочу.

— Мы можем покинуть Прибрежье, — ещё раз попытаться отговорить её всё же стоило. — Где-то должны быть и другие города. Те же северяне…

Мягко улыбнувшись, принцесса приложила ладошку к его щеке:

— Пойми, Харо, так неправильно. Я больше не хочу ни от кого убегать. Пусть лучше они от нас бегут! Но если ты передумал — скажи, я пойму.

— Я просто хочу защитить тебя, Ровена.

— Я знаю, — подавшись вперёд, она одарила его поцелуем. Мимолётным, лёгким, но таким пьянящим, сводящим с ума… — И я благодарна тебе за это!

«Ради тебя — хоть в бездну этого вашего Тейлура, только прикажи!»

— К тому же я уверена, Легион до сих пор заинтересован в нашем союзе, — руку с его щеки она так и не убрала. — Пока правит Юстиниан, независимости им не видать, как собственных ушей. Преимущество всё равно на нашей стороне. Мы сыграем на их алчности, и они охотно проглотят нашу наживку.

— Сомневаюсь.

— Так и будет, поверь мне!

«Тебе я верю, девочка. Тебе, но не Легиону».

Переубеждать принцессу бесполезно, да и если быть честным с собой, разве он не того же хочет? Разве не ради возможности стать свободным он отвернулся от семьи… предал Твин? Или это всего лишь жалкий предлог, чтобы быть рядом с девчонкой?