В тени короля

Глава 1

Слай шёл рядом. Молчаливый, угрюмый, он сосредоточенно смотрел себе под ноги, будто выискивал в зазорах между лощёными булыжниками что-то маленькое, но ужасно важное. Твин не имела ни малейшего представления ни где они находятся, ни куда идут, но это её мало заботило. Безразличным взглядом она окинула тенистую улицу с пышными деревьями и редкими прохожими. Ряды ухоженных домов, у окон садовые ящики, полные пёстрых цветов, старательно выкрашенные двери с отполированными табличками — всё это казалось ей смутно знакомым, хотя вспомнить, когда она бывала здесь раньше, никак не получалось.

Впрочем, Твин не особо и старалась. Сейчас её больше волновал Слай. Вот он, совсем близко, такой родной и привычный, и в то же время будто… другой? Не совсем похожий на себя. И дело вовсе не в одежде свободных — ему шёл и строгий тёмно-серый жилет, и белоснежная рубаха с высоким воротничком, и шляпа с загнутыми полями, отбрасывающими тень на верхнюю половину лица, а всё же ощущение некоей неправильности не покидало Твин ни на секунду.

— Не доверяю я им, понимаешь? — Слай испытующе, даже с упрёком, посмотрел на неё. — А если нас поимеют, что тогда? Слишком рискованную игру мы с тобой затеяли.

Он нёс какую-то бессмыслицу. Кто — они? Зачем кому-то их иметь? И что за игра такая? Твин хотела спросить, о чём речь, но язык как прирос к нёбу. Она беспомощно смотрела Слаю в глаза, янтарно-жёлтые с золотистыми крапинками, и всё недоумевала, почему он сейчас так сильно напоминает Керса.

От внезапной боли в боку перехватило дыхание, будто кто-то вогнал рукоять меча под рёбра; вместо мощёной рыжим булыжником мостовой расползлась смолистая пустота, и Твин, не успев ничего сообразить, ухнулась в неё с головой.

Тело нещадно ныло, крутило в суставах, в ушах ревело, как в Пустошах во время бури. Твин принялась втягивать носом воздух, пытаясь унять подкатившую к горлу тошноту. Сон оставил после себя мерзкую липкую тоску, а ведь она почти поверила, что Слай пришёл за ней, что наконец-то он рядом.

Когда шум в ушах поутих, она заставила себя открыть глаза, силясь рассмотреть, куда на этот раз её забросило. Где-то в глубине измученного разума она понимала, что бредит, что всё происходит с ней не наяву, но сколько времени прошло и когда это всё закончится — одной Госпоже известно.

Яркий свет резанул глаза, защекотал в носу, и Твин, зажмурившись, принялась вслушиваться в мерное пощёлкивание. Звук незнакомый, неживой, и определить, что бы это могло быть, никак не удавалось. Она снова приоткрыла глаза, давая им время привыкнуть, пока всё вокруг медленно приобретало очертания. Белые холодные стены, большие круглые часы в зелёной оправе из какого-то материала… Может, крашеное дерево?

Твин осторожно повернула голову, борясь с вновь подступившей тошнотой. Рядом с койкой стоял жестяной столик с аккуратно разложенными инструментами, у противоположной стены — ещё один, побольше. За ним, уткнувшись носом в плоский светящийся ящик, сидела молодая женщина в белой форме. Каштановые волосы собраны на затылке в хвост, на носу круглые очки в серебристой оправе, тонкие пальцы порхают над чёрным прямоугольником с множеством кнопок, тихонько пощёлкивающих при нажатии. Так вот откуда тот неживой звук!

Всё казалось вполне настоящим — и женщина, и холод, и боль, не отпускающая ни на минуту. Боль… Память мгновенно откликнулась: туннель, оскаленные пасти псов, Харо… Предал, ранил, бросил на съедение тварям. Будь он проклят!

«А я тебя предупреждала! Тоже мне брата нашла».

Твин резко повернула голову на голос, но тут же пожалела об этом: мир завертелся в неистовой пляске, и её едва не вывернуло.

«Ты когда-нибудь научишься прислушиваться ко мне?»

«Почему я тебя вижу?» — Твин заморгала, надеясь, что наваждение развеется, но тщетно — Альтера продолжала стоять у стены с этой своей злорадной ухмылочкой на губах.

«От себя не убежишь, подруга, — она с наигранным сочувствием поцокала языком. — Ну и влипли же мы!»

«Влипли? А где мы?»

«Я что, по-твоему, всеведущая?»

Твин собралась спросить, откуда тогда ей знать, во что они там влипли, но ощутив на себе зудяще-пристальный взгляд, обернулась. Женщина в белом насторожённо следила за ней, и стоило только встретиться с ней глазами, как та схватила маленький чёрный коробок и заорала в него:

— Капитана в медпункт, срочно! Пациентка очнулась.

Шипящая хреновина хрюкнула в ответ и выплюнула несколько неразборчивых фраз. Незнакомка говорила на одном с Твин языке, правда, звуки глотала и слова беспощадно коверкала, а значение большинства и вовсе приходилось додумывать, но судя по взволнованному голосу, женщина звала на помощь, и с этим нужно было что-то делать. Как знать, кто сюда ворвётся, и чем оно всё закончится?

Твин села на койке. Впившаяся в руку трубка натянулась до предела, блестящий железный шест с прозрачным мешком на крючке зашатался и с лязгом рухнул на пол. Незнакомка вскрикнула, подскочила, чуть не уронив стул, и замерла, как косуля перед гиеной. Боится, вон как дрожит! Выходит, знает, с кем имеет дело. Кто же она такая, смерг её дери?

Твин вырвала иглу из руки и отшвырнула в сторону, не заботясь о крови, проступившей из раны крупной чёрной бусиной. Пора выбираться отсюда, пока подмога не объявилась. Но, спрыгнув с койки на холодный пол, она не устояла и грохнулась на колени. Ноги отказывались идти, а руки тряслись от малейшего напряжения. Чёрт, какой там бежать, доползти бы до выхода!

— Стой! — воскликнула незнакомка. — Тебе нельзя так резко двигаться!

— Где я? — опираясь о лежанку, Твин неуклюже поднялась. Её мутило, голова раскалывалась на части, ноги дрожали и подкашивались. — Что ты со мной сделала?

— Спокойно-спокойно… — женщина выставила руки перед собой, показывая, что не вооружена. — Я всего лишь хочу помочь.

«Что ты с ней возишься?! — вмешалась Альтера. — За патлы её и об стену, чтоб брызнуло. Заговорит как миленькая».

— Отвечай! — рявкнула Твин и огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь хоть отдалённо напоминающего оружие. Среди инструментов на прикроватном столике обнаружился миниатюрный нож. Не ахти что, но лучше, чем с голыми руками.

— Послушай, ты в безопасности, — проследив за её взглядом, незнакомка медленно двинулась навстречу. — Никто не желает тебе зла, поверь.

Твин потянулась, схватила нож и выставила перед собой, скрипнув зубами от режущей боли в боку.

— Кто ты такая? Где я?

Неизвестная выдавила некое подобие улыбки:

— Я Марта, врач. Ты находишься на северной границе Прибрежья, а точнее, на локальной базе Нового Эврарионха.

«Хрена себе! В этот раз, подруга, ты превзошла саму себя, — восторженно воскликнула Альтера. — В один прыжок из одной задницы в другую — это ж ещё постараться нужно!»

«А ты, значит, мимо проходила? Чёрт, и как теперь быть?»

«Что за тупой вопрос! Валить отсюда, конечно же».

«Без оружия?»

«И с голой жопой в придачу. Зато целы будем».

Твин только сейчас заметила, что почти обнажена — бесформенная рубаха с редкими завязками на спине едва прикрывала бёдра.

— Что вам от меня нужно?

— Давай для начала успокоимся, ладно? — женщина нервно глянула на нож. — Пожалуйста, верни скальпель на место, он тебе ни к чему.

«Сучка просто тянет время, — прошипела Альтера. — Перережь ей глотку, забери её тряпки и валим отсюда».

Без сомнений, лекарка ждёт своих дружков, потому такая спокойная, но убивать ради тряпья… Неправильно это как-то.

— Верни мою форму и оружие. Живо!

— У тебя кровь. Её нужно остановить…

— Ты оглохла, мать твою?!

Снаружи послышались тяжёлые шаги, а через секунду дверь распахнулась, грохнув о стену, и в помещение ввалился здоровяк. Солдатская выправка, цепкий взгляд, в руках странное на вид ружьё. Северянин казался подозрительно знакомым. Где-то они уже встречались, вот только где? Так или иначе, противник он опасный, с таким лучше не шутить.

«Я же говорила!..»

«Да заткнись уже! Лучше бы помогла».

— Ты смотри, шустрая какая! — вошедший вскинул огнестрел. — Брось это! Считаю до трёх…

«В пекло их всех, рискнём!» — Твин и не сопротивлялась, когда Альтера отшвырнула её в невесомую пустоту, завладевая телом. Всё равно для схватки сил маловато, а так хоть какой-никакой, но шанс.

Струна натянуто зазвенела, и время замерло, превратив мир в застывшую картину, подобную той, что украшала потолок Зала Советов.

Шаг, ещё один — колени подгибались, ноги совсем не хотели слушаться. Альтера споткнулась об опрокинутый шест, выругалась вслух и наконец, настигнув чужака, нацелилась ножом в жилистую шею.

Струна нервно задрожала и с тонким писком лопнула.

«Дерьмо!..»

Перед глазами мелькнуло что-то чёрное и садануло в лоб так, что в голове загудело колоколом. Мир покачнулся и натёртым до блеска полом с разгона врезался в Твин, выбив из лёгких весь воздух.

Рассвет залил заснеженные пики скал жидким огнём. Чёрные верхушки сосен неподвижно застыли на фоне грязно-серого неба. Здесь, на северной границе страны, весной и не пахло. Мёрзлая земля с бурыми клочками пожухлой травы серебрилась от инея; утренний холод пронизывал до костей, заставляя зубы знобко постукивать и превращая дыхание в густые клубы пара.

Скорпионы сбились в стайку и непрестанно бросали в сторону Девятой угрюмые взгляды, определённо злясь, что не позволила развести костёр. Большинство ещё желторотики, жизни не видели, зато дерзости им не занимать: дай только повод, и тут же вгрызутся в глотку.

«Зверьё малолетнее! Ничего, клыки вам быстро пообломают, если, конечно, переживёте эту ночь».

Столичный терсентум на лучшее не расщедрился. Скрипя зубами, мастер выделил шайку сосунков, разбавив парочкой из старших. На возмущения Девятой толстяк посоветовал заткнуться и радоваться тому, что дали. И всё же урвать один любопытный экземпляр удалось. Та девка, подружка Сто Тридцать Шестого, хист у неё не особо яркий, но она оказалась весьма полезна. Врага нужно знать не только в лицо, его нужно изучить как можно тщательнее, всю подноготную: предпочтения, привычки, повадки — даже самая на первый взгляд незначительная деталь может оказаться важной, если не решающей.

— Советую отдохнуть как следует, мальки, — Девятая обвела насмешливым взглядом скорпионов и, остановившись на Двести Пятьдесят Седьмой, игриво подмигнула. — Этой ночью нас ждёт потрясающее приключение.

Девчонка злобно зыркнула в ответ, кто-то невнятно выругался. Открыто боятся выказывать недовольство, чуют силу, и это хорошо. Умные зверьки!

«А ты, милая, злись, сколько влезет. Всё равно скоро голова твоего ненаглядного украсит самый почётный кол на Площади Позора. Но прежде…» — Девятая прикусила нижнюю губу, предвкушая, как изопьёт его крови. Просто так, для наслаждения, компенсация за мучительные месяцы жажды. Жаль, не позабавиться с ним: не до того будет, да и играться с мальчишкой слишком рискованно, можно ведь и обжечься.

Вихрь, как всегда, держался в гордом одиночестве. Устроившись у высохшего дерева со скрюченными точно в судорогах ветвями, он с задумчивой миной смотрел на чернеющее вдали поселение. На Девятую чемпион обратил не больше внимания, чем на проползающую мимо букашку, хотя наверняка слышал её шаги.

— Дай-ка угадаю, — она умостилась рядом и, привалившись спиной к гладкому стволу, запрокинула руки за голову. — Мечтаешь о своей сестрице?

Вихрь не ответил, лишь послышался лёгкий скрип перчаток.

— О, я тебя прекрасно понимаю, мой сладкий. Такая красотка! На твоём месте я бы тоже мечтала только о ней.

— Да что ты о нас знаешь, тупая сука! — процедил он.

— Мм, какой грозный! — Девятая деланно рассмеялась. — Я-то о тебе много чего знаю… Не веришь? Номер девяносто семь. Родился в Регнуме, в богатой, хотя и не высокородной семье. Отец был владельцем небольшого судостроительного дела, мать — хозяйкой престижного отеля в центре столицы. В девять лет доставлен во Второй Опертамский Терсентум вместе со своей семилетней сестрой Дианой. Родители оказали сопротивление при изъятии и были ликвидированы уполномоченным лицом, — она не без удовольствия отметила, как на скулах Вихря заиграли желваки. — Яркий представитель первой категории. Замкнут, тяжело идёт на контакт, агрессивен, но при этом легко обучаем. Сохранил крепкую семейную связь с сестрой… Мне продолжить, А́ртур?

Девятая буквально ощутила кожей леденящий холод его взгляда. В лицо ударил резкий порыв ветра, у ног взвилась миниатюрная воронка из пыли и щепок.

— Чего ты добиваешься, ищейка? — как бы Вихрь ни старался говорить спокойно, его голос так и сквозил отвращением.

Забавно смотреть, как известнейший гладиатор страны глотает издёвки от «железномордой». Подумать только, чемпион, любимец публики, баловень судьбы. Способный убить любого, но при этом готовый терпеть что угодно ради своей сестрицы. Какая прелесть! Неужто он и впрямь верит, что, наигравшись, хозяин оставит её в покое? За столько лет службы Вихрь не может не знать, чем заканчиваются увлечения первого магистра для его фавориток. Так что же это, беспросветная тупость или напускная хмарь?

— Хочу убедиться, что ты хорошо понимаешь, какая участь ждёт твою обожаемую сестрёнку, если вдруг решишь выкинуть что-нибудь неожиданное.

Все эти дни Девятая внимательно наблюдала за ним. Нет, он далеко не дурак, просто искусно прикидывается. Если бы не случай, она бы так и продолжала видеть в нём зазнавшегося пустоголового ублюдка, каких полно среди гладиаторов, но он, сам того не понимая, выдал себя с головой ещё в Регнуме, при упоминании о несчастном мальчишке-нулевом. Сострадание — вот что это было, а самовлюблённым засранцам, считающимся только со своими интересами, оно обычно не свойственно. Откуда это сочувствие к какому-то там мальку, которого Девяносто Седьмой до этого знать не знал, если только мысленно он не поддерживает сопротивленцев, а может, и не только мысленно…

Вихрь подозрительно сощурился:

— К чему ты клонишь?

— Ты же и так прекрасно знаешь, не так ли?

— Не так ли.

— Бросай придуриваться! — Девятая раздражённо выдохнула. Как самонадеянно с его стороны считать всех сплошь кретинами!

Уголки его губ слегка дрогнули:

— Мне плевать на Перо, если ты об этом.

«Наконец-то! А вот и настоящий Вихрь. Посмотрим, что ты из себя представляешь, красавчик».

— Чудесно, мой сладкий! Признаться, ты умудрился меня удивить. Да у тебя настоящий талант! Не каждому под силу так долго прикидываться круглым идиотом. А я ведь почти поверила!

Вихрь поднялся на ноги и презрительно хмыкнул:

— Ворон ворону глаз не выклюет, подруга. Думаешь, я не знаю, кто ты? Циничная стерва, готовая сдать своих ради… А ради чего, мать твою?! Ради жрачки получше и мнимой свободы? Может, просветишь? А то я всё гадаю, что такого хозяева обещают вам, ищейкам, если ради них вы готовы убивать своих собратьев, и глазом не моргнув?

— А ты, значит, моргаешь, когда потрошишь своих же на арене? — Девятая громко расхохоталась, в этот раз совсем не наигранно — такой неприкрытой двуличности позавидовали бы даже магистры. — Грёбаный ты лицемер!

Он скривился, точно ему под нос протухший кусок мяса сунули:

— Я убиваю, чтобы выжить, а ты, мразь, убиваешь ради каши понаваристее да койки помягче. Жалкая ты тварь, — и развернувшись, Вихрь зашагал к желторотикам, оставив её с гаденьким чувством поражения.

Ничего, при первой же возможности она обязательно возьмёт реванш. Интересно, догадывается ли Брутус, что его чемпион совсем не тот, за кого себя так старательно выдаёт? Несомненно, ублюдок вынашивает план спасения своей сестрицы. И если этот план как-то связан с Пером, раскрыла она его вовремя. Главное теперь глаз с него не спускать. Малейшее подозрительное движение с его стороны — и он труп. А уже по возвращении нужно непременно предупредить господина. Как же всё отлично складывается! Двух псов одной стрелой: и Нюхача осадит, и доверие хозяина вернёт.

Девятая перевела взгляд на деревню, теперь уже с трудом различимую из-за утренней дымки. Неплохо придумано — обосноваться за Мёртвыми Пустошами, на самой границе. Кто ж сюда полезет, в такую дремучую задницу! Потому-то засранцев так долго не могли вычислить. Но теперь пришло их время, как и время треклятого Нюхача. Хотя доля её вины здесь есть: расслабилась, позволила подсидеть себя. К счастью, господин дал второй шанс, и упускать его она не намерена, иначе… Девятая невольно передёрнула плечами. Нет уж, к встрече с Госпожой она точно не готова. Придётся откупаться чужими жизнями, и первым взносом станет Сто Тридцать Шестой.

«Приготовься, малыш, этой ночью мы наконец-то с тобой встретимся!»