В шаге от бездны

Глава 16

Кали смотрела в Пустоту, пытаясь хоть что-то заметить в её стерильном и многомерном порядке. Пустота находилась в покое, но её гравитационное поле, напротив, тащило к себе весь близлежащий хлам, очищая слои пространства на многие дали вокруг. Девушка чувствовала эту тягу – она была заманчивой и необычной, ей хотелось поддаться и позволить гравитации захватить себя. В какой-то степени лежащая за притяжением застывшая Пустота казалась Кали покойным местом, тихим кладбищем оборвавшихся мыслей и беспокойств, где нет несуразных, ненужных тревог, раздирающих, болезненных импульсов.

Очаровательная Пустота дразнила своим покоем, и если бы не её не слишком чистый внешний вид, Кали, возможно, поддалась бы немым соблазнам. Девушка продолжала внимательно смотреть, не приближаясь к опасным границам. Увидеть она не могла, ни глазами, ни разумом, но впитанные её сущностью совсем недавно знания как-то странно влияли на её подсознание. Кали просто понимала, что находится именно там, где нужно, хоть пока и не могла рассмотреть искомого. Её сердце ощущало остатки знакомой до боли ауры, пылящейся где-то на границе разлома, ауры последнего близкого ей существа – Антареса.

За ним она пришла интуитивно, необдуманно. Просто пришла, как не осознающий своих действий ребенок. В таком гнетущем состоянии Кали находилась с самого пробуждения после выхода из кристалла и множество отрезвляющих перемещений через миры или струящиеся в её уме невероятные тайны мироздания, открытые лишь для неё одной, не могли растрясти девушку, вывести из коматозного состояния.

Оставив пещеру Валлиэна, Красная Звезда ненадолго посетила пустошь, где ещё совсем недавно находился её маленький отряд. Ступая по выжженной и покорёженной тёмной долине, Кали не надеялась найти там Анубиса, Нитура и Летту. Она верила Валлиэну – тот не лгал, двое из них действительно были мертвы. Следы их энергетической быстрой кончины отчётливо запеклись на поверхности мрачной планеты. Они источали запах боли и мимолётного ужаса, что довелось пережить в мгновение гибели её товарищам. Эта странная, закисшая вонь ещё сильнее ввела девушку в зацикленное состояние. Кали не сразу поняла, что делает – пробыв на пустыре несколько минут, она совершила первое перемещение, ступив на обратный путь, вот только вёл он совсем не в её Вселенную.

Непонятно, на каком перемещении девушка сообразила, что мысли тянут её не в том направлении. Впитанные знания помогали ей притуплять боль, выискивать необходимую для скачков энергию, быстрее путешествовать сквозь миры, сокращать дорогу, находить для неё едва уловимые ориентиры: остатки знакомой энергии, отпечатки ауры. Её подсознание брало след, ведя Звезду туда, куда рвалось её растоптанное горем сердце, – Кали искала друга.

О том, что Антарес не в своей галактике, девушка поняла быстро – слишком запутанными были его последние дороги, а соседство на его пути отпечатков дефективных уродливых тварей давало понять Кали, что путь этот выдался нелёгким. Но то, что её товарищ оказался в беде, Красная Звезда ощутила чуть ли не в первые секунды после отказа от энергии Архонтов. О неладном подсказывало притяжение – власть её вместилища. Большую часть боли, что вызывала сила обратной гравитации во время путешествия, брал на себя Антарес, и его помощь неожиданно прекратилась, оборвалась.

Кали яростно тянуло в свою Солнечную систему, но вопреки всему, притяжение дружбы оказалось сильнее.

Так, миновав в скорых перемещениях не одну мириаду миров, девушка оказалась возле последнего пристанища Владыки галактики – аномального, заполненного пустотой разлома. Антареса Красная Звезда по-прежнему не видела, как не удавалось ей рассмотреть и хоть что-то другое, что находилось внутри разлома. Только запятнанные границы огромной многомерной аномалии косвенно подтверждали его нахождение в нём.

Оцепенение постепенно отпускало Кали. Она начинала соображать здраво и рассудительно, не ожидая от себя возникшего спокойствия в своих мыслях. Такого удивительного умиротворения девушка не знала уже очень давно, словно и не будет в её скором будущем грядущей судьбоносной встречи, и будто не случилось в её недавнем прошлом тех горестных бед и необратимых потерь.

Спокойствие было нежданным последним подарком для Кали, а может быть, её обновлённый разум точно адаптировался к происходящему и примитивно понимал, что для беспокойства уже нет ни смысла, ни времени. Что бы ни влияло на состояние Звезды, мысли её достигли равновесия, прояснившись. С каждой секундой Кали всё трезвее и отчуждённее оценивала ситуацию, в которой оказалась. Она обдумывала случившееся с ней отрешённо, так, как думают о посторонних незнакомцах – «случилось, и случилось, с кем ни бывает». Разница лишь в том, что подобное не бывало и не будет ни с кем, кроме неё. Правда, и об этом Кали смогла не волноваться.

Единственное, что ещё волновало Красную Звезду, как ни странно, касалось не осколка, не её Солнечной системы, и не илимов или неопределённого будущего, которое она уготовила Энлилю и остальным. Их судьбы более не были во власти Кали. Последним поводом для тревоги оставался Антарес. И девушка была рада, что сердце привело её именно к нему, перечеркнув все недавние обиды и сгоряча брошенные клятвы. Только увидев воочию, в каком жутком месте оказался Владыка галактики, Кали поняла: если она не поможет ему, не поможет уже никто.

Но сама девушка не была уверена в предстоящем. Одно дело – знать, другое – сделать. Разум ещё часом ранее нашёл для неё подходящие коды, составив из них решение, но Кали медлила применять получившуюся комбинацию. Она не касалась напрямую разлома. По сути, о разломах в кристалле вообще ничего не было упомянуто. Наполнявшие носитель Создатели не могли предвидеть появление всех аномалий мироздания, как не предвидели они и появление подобных разломов. Но в кристалле оказалось множество схожих по содержанию знаний, скомбинировав которые, Кали получила наиболее приближённое к достоверности решение. Если её расчёты были верны, применение данной комбинации должно построить безопасный проход сквозь разлом, позволяющий войти вовнутрь, по сути не заходя. Проверить же его девушка могла только практическим путем.

Смущало Кали и её энергетическое состояние. Длительное путешествие и расстояние от своего источника силы – солнца, измотали Красную Звезду. Только успокоив нервы, девушка начала замечать скопившуюся энергетическую усталость. Её сосуд обмельчал, а сила притяжения к вместилищу, нисколько не уменьшенная после несчастья с Антаресом, давила настолько отчётливо, что Кали с трудом передвигалась под тяжестью этих пут.

Странно, но именно сейчас, вновь сполна ощущая власть своего солнца, к девушке возвращалась память её прошлых перерождений. Её двойник во всём была права: эта неволя не была для Красной Звезды первой. Кали обрывочно вспоминала свои прежние участи: и величественное, бездарное правление целыми мирами, и глупую, полную тоски, похожую на предыдущую, связь с обычным объектом – тусклой звездой. Вспоминались ей и ощущения прошлых жизней, пережитые эмоции, разорвавшиеся утерянные союзы. Когда-то у неё были другие привязанности, другие желания и страсти, а душа её знавала не только свет, но и неоднократно бывала во тьме. Зло и Добро равноценно посещали воплощения девушки. Бывала она действительно разной, иной раз ничем не лучше покалеченных ею Архонтов, но всё это теперь отдавало привкусом сновидений. Реальной оставалась лишь эта жизнь, единственная, как оказалось, в которой был смысл.

Воспоминания накатывали одно за другим. Кали не сильно обращала на них внимание, они казались ей фоновой музыкой, да и слишком острым было ощущение оков её светила. Из-за них не проходила усталость, и девушка более не могла тянуть, надеясь на восстановление сил. Составленный код уже вертелся в её мыслях, оставалось только запустить его и надеяться, что внутренней энергии окажется достаточно.

Спокойствие не покидало Звезду. К внедрению комбинации она подошла обыденно, будто совершала обычную повседневную рутинную работу. Секундное сосредоточение мыслей – и её разум уже строил необходимые связи, обрастал импульсами, выпуская мыслеформу в пространство. Через какое-то время Кали начала ощущать первые преобразования окружающей её материи. В ней выстраивался многомерный тоннель. Девушка не замечала ни его начала, ни его конца, но чувствовала, что уже находится в нём. Оставалось выбрать направление. Сделать это было не просто – и сейчас Антарес оставался невидимым для Кали. Ей вновь пришлось довериться интуиции.

Кали позволила течению самому нести себя, двинувшись вглубь странного тоннеля. Проходы в нём возникали как по волшебству, вторя каждой мысли, и так же быстро исчезали. Он походил на прямую линию, существующую в разных мирах и пересекающуюся со своими отражениями. Где тут была явь, а где аномальное влияние разлома, разобраться становилось сложно. Всё походило на иллюзию, вот только эта иллюзия как-то неестественно притормаживала в некоторых местах, будто некачественная или повреждённая запись, отстающая от текущей реальности на доли мгновения. По этим нестыковкам хронометража Кали и замечала ложные пути.

Изначально девушка не надеялась пройти вглубь разлома так поспешно, но багаж её новых знаний и здесь оказался для Звезды выгодным грузом. Интуитивное применение впитанной информации постепенно вело Кали к требуемой цели, а её сердце не позволяло ошибиться. Проблуждав меньше трёх искривлённых минут, девушка свернула на очередную прямую тоннеля и неожиданно упёрлась в нечто напоминающее стеклянную, гладко отполированную сферу диаметром в рост её земного тела.

Сфера болталась в темноте, тоннель обрывался в шаге от неё, но к ней можно было дотянуться, что Кали и сделала. Но, коснувшись сферы, девушка поспешно отшатнулась. Её ужалила незнакомого рода энергия. В этот же момент сфера замутилась. До того прозрачная, она быстро начинала наполняться содержимым.

Красная Звезда попятилась. Тоннель позади неё ощутимо искривился. Возмущения сферы влияли на него, деформировали и словно притягивали, делая прямые кривыми. Девушка быстро сообразила, что сфера и есть искомый ею разлом, представленный запущенным кодом в подобной интерпретации – сжатой, но оттого ни менее опасной.

Очертания мути внутри сферы постепенно начинали принимать разборчивые характеристики. Пустота нехотя показывала свои трофеи, и их оказалось немало. То, что должно было оставаться незаполненным, в некотором роде уже долгое время являлось забитым под завязку сосудом.

Сфера-разлом кишела уловом. Чего и кого тут только не находилось. Уменьшенные до невообразимо малых масштабов пленники разлома едва заметными мутными фигурками висели внутри сферы, застывшие. Кали молниеносно отсортировала живую субстанцию от просто попавшего в гравитационное поле аномалии космического хлама. Примерно пять процентов содержимого разлома представляли всевозможные проявления жизни на разных стадиях энергетической и духовной эволюции. Антарес не был высшим из них. Кали заметила двоих Элементалей и целую группу Мойр.

Увидев знакомые общие черты, напоминавшие ей Летту, девушка быстро подавила возникшее желание помочь всем. Этого она не могла. Состояние искривляющегося тоннеля позади неё и без того напоминало ей об ограниченных и недолговечных возможностях. Притупив эмоции, Звезда принялась за поиски Антареса.

Переполненность пустоты мешала. Кали с трудом удавалось пробиться зрением в глубины обратной стороны сферы. Не обнаружив друга в видимом секторе разлома, она быстро изучала внутренние скопления.

Время вновь торопило Красную Звезду. Зная, что теперь никто не замедляет для неё течение минут, Кали как никогда прежде уже должна была поторопиться в свою Солнечную систему. Давление происходящего там прорывалось к ней даже через такое расстояние. Отголоски творящегося безумия, нарастание колебаний пространства вокруг галактики, массивная тяжесть, что только возрастала… Тёмный Кочевник буквально касался её, настолько близким было его вместилище. Она ощущала тяжесть его тонких, но пудовых рук на своей шее, и эта давка только усиливалась.

Трудно было сосредоточиться, и скорее всего, Кали так и не нашла бы Антареса, если бы не заметила знакомый отпечаток, тот, что уже видела на пути Владыки галактики. Принадлежал он аномальным тварям, шедшим по пятам товарища. Клубок этих созданий застыл недалеко от границ сферы на её противоположной стороне. Кали с удвоенным рвением принялась осматривать окружавшее их пространство, полагаясь, что и Антарес должен быть где-то поблизости. Но и тут её ждал провал. Владыка Галактики словно испарился, хотя его следы отчётливее всего просматривались именно рядом с мутантами.

Внезапно Кали получила объёмный толчок в спину, едва не оступившись и не упав с уменьшившегося тоннеля. Проход менялся под влиянием разлома. Прощупав действие запущенного кода, Красная Звезда заметила вступление в силу той части, где проход неизменно начинал коллапсировать. Похоже, эта точка кипения наступила быстрее.

Девушка перепугано вернулась к сфере. Ещё немного, и её саму притянет. Надо было бежать, но Кали вновь наугад рыскала внутри разлома.

Душа её бешено сжималась, раздираемая теперь ещё и давлением аномалии. Перепугавшись окончательно, Кали усилием воли заставила себя не смотреть, отрубить любое зрение. Секунды были на исходе, но девушка решилась на последнюю возможность – вновь довериться интуиции, позволить смотреть сердцу, а не глазам.

Остановившись лишь на миг, Кали дёрнулась в сторону сферы, проникая рукой внутрь. Она что-то выхватила, сжала, и, так и не посмотрев на выуженный объект, быстрее света нырнула в тоннель. Поспешность оказалась кстати, проход закрывался практически с той же скоростью, отставая от Красной Звезды впритык.

Кали выбросило неподалёку от того места, где она входила в разлом, только это была уже другая Вселенная. Выбросу сопутствовала яркая вспышка, больше напоминавшая гибель массивного энергетического тела. Её глобальная ударная волна на миг дезориентировала и сильно ослабила Кали, а когда девушка опомнилась, её ладонь была уже пуста. Выхваченный объект выскользнул, но она всё равно бы не смогла его удержать. Вне действия сломавшегося кода интерпретации вновь принимали реальные масштабы: разлом уже не был сферой, а захваченный с собой объект никак не мог поместиться в руке.

Вспышка погасла так же быстро, как и родилась, возвращая всё к относительной темноте. Мир, куда вынесло Кали, оказался практически копией предыдущего – его альтернативной параллелью. Красная Звезда ослеплённо застыла, ослабшая душа не могла толком видеть, зрение неуверенно возвращалось к ней, но восприятие окружающей среды давило на нервы Кали, она и без чувств ощущала близость чего-то живого, объёмного, сильного. Таким был Антарес.

Ещё отходя от выброса, девушка тихо позвала друга.

– Уходи… – внезапно ответил ей он.

Тихий хрип ворвался в её мысли медленными, растянутыми словами. Голос друга бренчал старыми, проржавевшими звеньями

– Беги…

Кали показалось, что её разум играет с ней. Произношение звучало неестественно медленно, тягуче, будто говоривший ещё оставался под влиянием останавливающего всё разлома.

Медленно восстанавливая силы и зрение, Кали решила успокоить друга.

– Все в порядке, Антарес, ты на свободе, – мысленно заговорила она, пытаясь нащупать ауру Владыки галактики. Её сознание осторожно рыскало, постепенно проясняясь, набираясь энергии.

Вновь раздалось хрипение. Антарес начал что-то говорить, но оборвал слово на первом слоге, захрипев ещё сильнее.

– Подожди немного, – крикнула Кали

Она практически восстановилась, но Антарес ничего не ответил.

Почувствовав силы в своих венах, Кали решилась открыть глаза. Обычное зрение ещё мутилось, но окружающее её трёхмерное пространство Вселенной оказалось пустым и тёмным. Как и ранее, поблизости ощущался разлом, а его границы были столь же стерильны. Чувствовала девушка и ту отчётливую массивную силу, но теперь, когда её собственные ощущения прояснились в полной мере, Кали уже не была настолько уверена, что эта сила принадлежала Антаресу, хоть больше всего и походила на таковую. Но в ней было ещё что-то, не свойственное Владыке галактики, неестественное, тяжёлое и… гнилое?

Хрипение друга периодически проникало в мысли Красной Звезды. Он находился совсем близко, в каком-то из слоёв пространства. Внутреннее зрение Кали приобретало былую остроту не так быстро, как обычно, оттого, применив его, сперва она заметила лишь сгусток энергии и массы.

– Антарес? – Кали в полный голос позвала друга.

Сгусток зашевелился. Кали показалось, что он медленно начал приближаться к ней, постепенно выныривая из-под покрывал пространства. И то, какими аккуратными были эти движения, маленькими, осторожными, выглядело глупо и настораживающие.

Кали хотела что-то сказать, но вовремя заткнулась. Не её прежний разум, а всё те же помещённые в него чужие знания заставили девушку притихнуть.

– Иди ко мне, Илтим-Кали.

Голос Антареса, холодный, ещё немного медленный, но более чёткий, проник в её мысли. Из хрипящего, напуганного он переменился, став уравновешенным и властным. Сгусток приближался.

– Ка-ли!

Каким-то холодом веяло от этого нового голоса и, Кали прислушалась к чутью… гнилью.

Ощутив слащавый запах разложений, присущий гниющей живой энергии, девушка дёрнулась. Ей не показалось. Струящийся и всё нарастающий спёртый смрад не был иллюзорным. Его источник звал её, продолжая медленно, расчётливо приближаться.

Кали не реагировала. Всё её тело, каждая клеточка, любая нить разума напряглись, вытянувшись в струну. Коснись, и она порвётся от заготовленной для удара, практически вырывающейся на свободу силы.

Антарес приближался. Сгусток был рядом, но его проникновение в осязаемую трёхмерность всё равно стало неожиданным для Кали. Неуправляемо, девушка переместилась назад, немного увеличив расстояние. Её трясло, кажется, от потрясения, немного от отвращения и смрада, но больше всего от страха. Представшее перед ней меньше всего напоминало Антареса, но именно ЭТО и было частично её другом.

– Ка-ли, Ка-ли, – изо рта Владыки галактики вылетало её разбитое на слоги имя. Он неотрывно смотрел на неё не своими глазами, а вместе с ним к ней тянулись взоры сотен пустых глазниц, открывались хрипящие бездонные рты, лениво мелькали конечности в этом огромном уродливом сгустке.

Смрад разлагающейся энергии становился невыносимым. Кали тошнило, но настоящий ужас пришёл к ней лишь тогда, когда девушка поняла, чья именно энергия могла так разлагаться – Антареса.

Существо не спеша направлялось к Красной Звезде. Девушка пятилась. Сила была наготове, она могла атаковать, но что-то ей подсказывало, что эти пустые глазницы и притихшее рты только и ждут чего-то подобного.

Представшее перед ней являло собой абсолютно новую форму паразитирующей жизни, неизвестную ей. Какое-то время внешний вид друга и окруживших, медленно поглощающих его тварей действительно пугал Кали, но, будучи на данный момент самым умным существом в этом мироздании, девушка быстро смогла преодолеть эмоции, задавив страх рационализмом. Красная Звезда даже не удивилась, когда её душа вновь обрела спокойствие и равновесие.

Знания действительно были завидным багажом, но, главное, что они могли дать, в чём уже убедилась сама Кали, – это уверенность в себе.

Пугливые мысли быстро разбегались перед светом просвещённости, рационализма и обоснованности. Возможно, Звезда ещё и не поняла, что страх ушёл, но её ум уже вытаскивал из своих недр одно объяснение за другим.

Интуитивное опасение напасть на необычного противника оказалось верным – Кали быстро определила состав и особенности этих сросшихся тварей, как и выявила их источник существования – чужая энергия. Поспешно изучив этот единый организм и состояние Антареса, девушка догадалась, что Владыка галактики попал к ним в тиски в момент проникновения в разлом, оказавшись внутри клубка. Его след прятался между этими тварями, и именно поэтому Кали так и не смогла заметить его в разломе-сфере. Заметила Кали и то, что твари ещё не успели преобразить Антареса полностью, а только начали это, пока что лишь подчинив его волю.

Существа оставались медленными не по природе своей, не потому, что готовились напасть, выжидали. Нахождение внутри аномалии затормозило все их реакции. Они словно пробуждались, как листва, наливающаяся соками, а этими соками была энергия Антареса. Теперь было понятно, почему мутанты провоцировали Кали к нападению. Ударь она, и чистая быстрая энергия вмиг проникла бы в них, растормошила, оживила. Пока же они оставались заторможенными, не только у Кали, но и у Антареса ещё был шанс.

Решений, как поступить, нашлось немного, но ни одно из них не терпело промедлений. Красная Звезда уверенно направилась к сростку. По мере её приближения клубок созданий начал замедляться сам, остановился, а потом и вовсе повернул назад. Оказавшись рядом, Кали вовремя выхватила тварей, уже юркнувших телепортироваться. Убежать им не удалось. Застывшим, вязким комом они вывалились обратно.

Кали ощутила чувства мутантов, их упорство пошевелиться, укусить, отхватить от Антареса ещё больше энергии, впитать её, но их медлительность нисколько не послужила существам. Не боясь, девушка не спеша и старательно отрывала их сущности от души друга, рубя эти недавно образовавшиеся мерзкие пуповины. Твари лишь злобно сверкали пустыми глазницами, но, теряя единственный источник силы, становились ещё неповоротливее, чем были, пока, с оборванными последними связями не лишились её вовсе.

Высвободив бесчувственного друга, девушка повернулась к сросшимся мутантам. Она чувствовала, как те, словно бьющееся в агонии животное, тянут из и без того стерильного пространства всё, что не успел ещё притянуть разлом, она чувствовала, как и их самих начинает одолевать его притяжение, как воют и орут их безголосые покалеченные души.

Рядом без слов возник Антарес. Оба обменялись коротким пустым взглядом, вернувшись к разворачивающейся возле них немой борьбе. Клубок тварей уже касался границ аномалии, и чем ближе была оставленная клетка, тем ужаснее и надрывнее становился их вой. Из-за влияния разлома, замедления всего, казалось, что мутанты умирали как-то лениво, но наблюдающие за их кончиной две пары глаз как никто другой видели, как на самом деле истошно и безнадёжно метались эти создания.

…Всё закончилось. Аномалия быстро вернула свой трофей.

Антарес посмотрел в лицо Кали. Мысли двух друзей свободно переплелись, как когда-то, но радости в них не было, только жалость. Оба чувствовали себя постаревшими.

Кали ответила на взгляд друга, на сей раз заставив себя увидеть. Антарес изменился. Он читал это в её глазах и мыслях.

Кривая ухмылка ненадолго коснулась его губ.

Кали осталась серьёзной. Она внимательно смотрела на некогда совершенное, но теперь изуродованное существо, шрамы которого останутся с ним навсегда, но, почему-то, не чувствовала к нему и десятой доли той жалости, что подарила погибшим мутантам.

– Пошли домой, Антарес, – тихо предложила она.

Мысли продолжали сплетаться. Кали давала возможность другу выговориться, скупо, но искренне отвечала сама. Между ними одна за одной ставились точки. Между тем, что было, есть, и чего уже не будет. Кругом, где висела недосказанность, появлялись слова. Принесли ли они облегчение, этого так никто и не узнал.

Антарес попытался улыбнуться шире, но косой тонкий шрам через весь рот изрезал некогда красивую улыбку.

Кали взяла друга за руку.

– Вечность тебя не красит, Антарес.

Владыка галактики первым построил проход.

– Пошли, – спокойно согласился он.

Через миг стерильное многомерное пространство вокруг аномалии тоскливо вздохнуло. В нём вновь была одна лишь Пустота.

Командный галеон адмирала Сварога находился недалеко от портала, окружённый дырявыми сферами выстроенной из авиации армий обороны. Рядом с галеоном, на расстоянии, заметном для глаза, мелькали колонны гражданских судов, быстрыми бликами проникающие внутрь ещё действующего портала. Завершался шестой условный час эвакуации, и он не многим отличался от предыдущих. Больше заторов, ещё более худшая проходимость, снижение стабильности прохода – ко всему этому привыкли, новым в этом часу было нарастающее под боком сражение.

Оттого, что столкновение происходило в вакууме, шум от него на командном галеоне не слышался. Битва могла показаться немасштабной, но было достаточно оторвать взгляд от иллюминатора и перевести его на проекцию, чтобы сменить точку зрения: практически в любом месте внешней сферы обороны происходили попытки прорыва, налёты осуществляли уже две прибывших с Галлии группировки захватчиков численностью до шестисот единиц техники, и, по расчётам, где-то на подходе находилась третья. Каждую секунду множество немых установок выпускали рассеянные залпы, дробили и крушили наспех собранные щиты и преграды, пытаясь пробраться внутрь, к порталу. И всё это происходило в практически кромешной темноте, в тени планеты, под аккомпанементы безучастной тишины.

Укреплённая орбитальными щитами оборона пока что обходилась запасами энергии щитов. Открытого развёрнутого столкновения ещё не было, только групповые и одиночные прорывы, ликвидация которых умещалась в пару секунд. Армии Республики ещё доминировали количеством и энергетическими ресурсами, но с появлением третьей волны захватчиков должна была произойти прогнозируемая перестановка сил, ресурсов щитов уже не хватит на залатывание дыр и поддержание плотности обороны. А значит, волей-неволей передовым заставам придётся вступать в полноценный бой в открытом космосе.

Всего вокруг портала и остатков гражданского флота было два рубежа обороны – две собранные из кораблей и остатков орбитальных сетей сферы. Наружная была более укреплена именно фрагментами сетей планеты, щитами, тогда как внутренняя представляла собой уже скопление военной авиации, соединённой между собой общим энергетическим полем.

Благодаря щитам и затратам на поддержание их резервов, нахождение под их защитой позволяло отыгрывать каждую новую минуту, проведённую без открытого боя. Проходимость портала снизилась до двенадцати судов в секунду, и Сварог понимал, что лучше уже не станет. Теперь он мало анализировал проекцию прохода. Главнокомандующему достаточно было собственных ощущений, чтобы оценить состояние портала. Эвакуация окончательно проваливалась.

Предчувствие перемен отдавало горьким привкусом в пересохшем рту адмирала. Он заподозрил неладное ещё до того, как это смогли засечь и передать системы наблюдения. Какой-то необъяснимый ком давил между рёбер в области сердца, и именно в этом месте что-то коротко ёкнуло.

– Третья волна уже здесь, – ни к кому не обращаясь, спокойно проговорил он.

Последние остатки его свиты в лице трёх экспертов начали перепроверять ещё молчавшие приборы.

– Рано, – предположил кто-то.

Системы наблюдения молчали, но как гром ожила скрипящая двухсторонняя связь с командирами первой линии обороны. Все наперебой твердили о повсеместном вступлении в бой новых группировок.

– Мы стали слепыми, – заметил Сварог.

Влияние искривлённой материи пространства-времени добралось до разбросанных не только по галактике, но и внутри Солнечной системы спутников наблюдения, дезактивируя последние внешние «глаза» и «уши» адмирала. Третья волна авиации, отправленная с Галлийской системы, смогла добраться до Аккада незаметно, да ещё и практически в полтора раза быстрее.

Сварог по-прежнему не слышал звуков, которыми должна наполняться любая наземная или воздушная битва. Пожалуй, думал он, единственное, что ему удастся расслышать из этого сражения, будет либо столкновение залпов с его командным галеоном, либо крушение под боком корабля какого-нибудь другого судна. Вакуум космоса не распространял звуки, но ещё работающие внутри сфер обороны устройства слежения нечётко передавали немые данные, конвертируя их в трёхмерные проекции разворачивающихся в реальном времени событий.

Главнокомандующий на удивление самому себе достаточно хладнокровно отнёсся к первым данным с линии обороны. Он быстро отметил несколько опасных участков, куда силы противника стягивались в большем объёме, машинально приказав со второй линии передвинуть туда подкрепление. Его эксперты постепенно раскричались, каждый что-то своё передавая на тот или иной пост управления. Сварог не прислушивался и не требовал тишины. Давящий ком в его груди больно пинал сердце, заставляя неосознанно тянуться к тугой застёжке на шее.

Повисшее ожидание не оставляло адмирала. Глухой укол в том же месте повторился, и сердце, ненадолго остановившись, нехотя застучало вновь. Сварог побрёл к смотровой площадке с длинным, высоким иллюминатором. Отсюда хорошо открывался вид на эвакуацию – размытые в линию из-за расстояния колонны кораблей, ныряющие в портал. Со стороны представлялось, что эта беспрерывная линия просто обрывается и исчезает в точке невидимого прохода.

И сейчас казалось, что линия уходит в темноту портала, но Главнокомандующий, возможно, единственный, не считая наёмников, уже знал, что дорога ей теперь одна – в никуда. Прохода больше не было.

Линия удлинялась. Не вошедшие в портал колонны ещё двигались по инерции, но впереди них был лишь тыл второй черты обороны.

Сварог заметил, как практически коснувшаяся тыла линия неохотно накренилась влево, очертив вытянутую дугу и повернув назад, а потом и вовсе разорвалась у основания. Движение на старте колонн остановилось.

Главнокомандующий вернулся к проекциям сражений.

– Связь доступна на тридцать пять процентов, и качество продолжает падать, – доложили ему.

Вероятно, помощники ждали от адмирала, что тот обратится к остальным полководцам, но Сварог отодвинул от себя устройство связи. Добавить к ранее отданным приказам ему пока было нечего. Каждый командир и так знал, что ему делать после преждевременного исчезновения портала – обороняться, защищать не успевший покинуть систему гражданский флот. Вот только ни один командир не догадывался, что все они уже в западне, и защищаться бессмысленно.

На долю секунды Сварог чуть не решился открыть правду, но быстро передумал. Потянувшись к только что отставленному устройству, он потребовал соединения с армией адмирала Хорса. Его подразделения, спешно прошедшие подзарядку на планете, теперь находились внутри второй сферы, поблизости от командного галеона.

Когда раздался голос товарища, Главнокомандующий уже без тяжести в груди обратился к полководцу.

– Не желаешь вернуться на штурмовик, махнуть на передовую? – с ходу предложил он.

Хорс недолго молчал, не поняв друга.

– Тебе что, занять себя нечем? – серьёзно спросил он.

– Представь себе, нечем.

Хорс вновь замолчал.

– Что мне делать? – отойдя в сторону, продолжил Сварог. – Сидеть на колокольне и наблюдать? Приказы новые сочинять? Какой в них смысл для спрогнозированной закрытой и неманевренной обороны?

– В общем, никакого, – согласился Хорс.

В словах Главнокомандующего был толк. Битва, построенная по принципу обороны без возможности отступления, не нуждалась в корректировках. Её сценарий был прост – сохранять линии до последнего, а в случае непоправимого прорыва – защищать уход остатков гражданского флота, перетянуть удар на себя и дать возможность населению улететь как можно дальше. Эти сценарии, регулируемые постоянно просчитывающим их искусственным интеллектом, разосланные протоколы и свои полномочия чётко знали все командиры: кто, когда, где, после кого, в случае чего, с учётом непредвиденного и прочее, и прочее, должен вступать в боевые действия или сопровождать колонны гражданских в случае падения обеих линий обороны.

– Плохи прогнозы? – догадавшись о чём-то, спросил Хорс.

Адмирал не стал юлить.

– Да.

Ответ прозвучал быстро.

– Какой штурмовик выбираешь?

Сварог коротко рассмеялся, ощутив лёгкое облегчение.

– «Дрозда», конечно.

– Само собой, «Дрозда», – в такт ему ответил товарищ.

Боевые штурмовики с птичьим названием всё ещё оставались любимыми моделями обоих полководцев, когда-то начинавших свою службу на подобном судне.

– Подготовь и мне «птичку», буду у тебя через пятнадцать минут, – попросив напоследок, отключил связь Сварог.

Загоревшись возможностью ещё раз оказаться в привычном, но давно оставленном сиденье штурмовика, Главнокомандующий быстро отослал экспертов на гражданский флот, командование крупногабаритным флотом передал ближайшему по рангу адмиралу, а командиру галеона приказал влить судно в группировку одной из находящихся на первой линии обороны застав.

Подождав, когда галеон скрепится щитами с трещащей передовой, Сварог уже с вновь юным сердцем спешил в свой последний бой.