В самом Сердце Стужи. Том III

Глава 9 Виктор

— Милорд! Смотрите!

Ларс вскочил со своего места и ткнул пальцем в небо. Сегодняшний день прошел отлично, мы разместились вокруг походных костров и с удовольствием уплетали то, что наварил для нас Петер.

— Что? — лениво спросил я, поднимая голову от своей миски. Прямо над головой висел рыжий, почти кроваво-красный диск луны. — Ну, луна, и что?

— Как что⁈ — возбужденно прокричал Ларс.

Остальные бойцы тоже стали отвлекаться от ужина, а уже через минуту вся моя дружина была на ногах, люди пялились в ночное небо. Со всех сторон послышалось бормотание, по обрывкам которого я понял, что мужчины внезапно начали молиться.

Я же не понимал всеобщего возбуждения. Ну поменяла чуть луна цвет, и что дальше? Вон, над Москвой временами северное сияние появлялось, вот это было интересно, потому что нетипично, а тут что с луной? Может, пыль какая в небо поднялась, или какое-нибудь частичное затмение отраженное, большая новость. Помню, когда был совсем маленьким, состоялось полное солнечное затмение над Европой. Вот тогда было страшновато: буквально за десять минут настали сумерки, а потом стало совсем темно, как ночью. Переход был таким резким и невероятным, что мне даже не верилось, что такое вообще происходит. А тут…

— Упаси нас, Творец… — пробормотал рядом сидящий со мной Петер, кладя при этом пухлую ладонь на грудь. Он, как и все, неотрывно смотрел в небо.

— Что такое, препозитор? — с усмешкой спросил я, глядя на реакцию белокурого жреца.

— Вы не чувствуете? — не веря своим ушам, спросил Петер. — Милорд Гросс, это крайне дурной знак…

— Скорее природное явление, — ответил я. — Пыль какая поднялась или солнце с другой стороны встало под хитрым углом… Масса есть объяснений.

Жрец недоверчиво посмотрел на меня, но ладонь с груди не убрал — продолжил молиться.

Мои же бойцы оглядывались на меня и Петера. Видя это, жрец отставил в сторону миску и, поднявшись на ноги, начал успокаивать людей:

— Все будет хорошо, добрые люди! Господь бережет все творения свои и глас его не покинул эти края. И пусть Алдир предупреждает нас, но мы должны быть мудры. Может, это лишь предостережение, может, знак! Когда мы вернемся в город, я тут же отправлю весточку в Патрино, дабы получить от Храма толкование сего события!

Закончив мини-проповедь, жрец вернулся на свое место, а дружинники опять расселись вокруг костров. Я же с интересом наблюдал за обеспокоенными лицами людей.

— Милорд, мне нужно будет срочно вернуться в Херцкальт, — сказал полушепотом Петер. — Не позже, чем послезавтра, чтобы передать весточку с купцами. В храме Атриталя есть почтовые голуби, они свяжут нас с Патрино.

— Неужели это настолько серьезно? — спросил я.

Конечно же, местные были достаточно дремучими в плане естественных наук, но далеко не дураками. Они были ограничены технологиями своего времени, а Петер, как и Эрен, вовсе получил прекрасное образование и был довольно приятным собеседником. И сейчас, наблюдая подобную реакцию на хоть и необычное, но вполне объяснимое природное явление, я был в небольшом недоумении.

— Конечно же, — удивился жрец. — Вы не посещаете храм?

— Как-то больше был занят размахиванием мечом, — чуть более едко, чем следовало, ответил я. — Ну знаете, я конечно же верующий, но как и все. Главные храмовые праздники в течение года, да и то, скорее чтобы вкусно поесть и на гуляния сходить…

На эти мои слова Петер лишь покачал головой.

— Алдир любит вас, милорд, как и любое свое творение, — ответил жрец. — Иначе он бы не позволил мне благословить вас. Уважайте нашего творца чуть больше. А еще вы должны знать, что есть пять историй в писании о бедах, которые сопровождались подобными знамениями.

— Красной луной? — уточнил я.

— В том числе, — ответил жрец.

— И что в той истории рассказывается?

— Это лишь стих, записанный первыми вестниками Алдира, который повествует о встрече господа нашего со своей названной сестрой, богиней Хильменой, во времена, когда он путешествовал по новосозданному им миру, — ответил Петер. — Но встреча та была неприятная и Хильмена, воспользовавшись тем, что Алдир засмотрелся на небосвод, любуясь алой луной, во тьме украла его припасы. С тех пор господь сделал так, чтобы диск луны был всегда белым и лучше освещал мир по ночам.

— Вот оно как, — ответил я. — Тогда это и вправду дурное знамение.

Услышав то, что он хотел услышать, Петер успокоился. Я же продолжил думать о том, что люди всегда пытались истолковать то, чего не понимают. И пусть Алдир был реален как могущественная сущность, этот мир подчинялся известным мне законам физики. А значит, всегда оставалось пространство для скепсиса. Я все еще считал, что изменившейся цвет луны — это всего лишь астрономическое явление. Вот если бы она пропала вообще с неба или раскололась надвое, а потом собралась обратно — это бы заставило и меня вскочить и начать молиться. Заодно поглядывая вверх в ожидании метеоритного дождя. Тем более, уже через пару часов луна перестала быть такой зловеще-алой. Я был уверен, что следующим вечером спутник этой планеты, где я оказался, будет точно такого же цвета, как и обычно — то есть белого.

Конечно же, после восхода кровавой луны все мои учения пошли через одно место. Люди были нервные, несосредоточенные и несколько тренировочных боев закончились легкими травмами, что добавило работы все еще хмурому Петеру. Наблюдая за тем, как мои дружинники едва ли не вываливаются из своих седел, я принял волевое решение: сворачивать турнир и возвращаться домой. Все равно с этими обормотами ничего путного не натренируешь, люди были слишком нервозны, мне нужно было, чтобы Петер как можно скорее связался с главным филиалом Храма в Патрино и получил официальный ответ по этому вопросу.

Понимая, как устроена любая церковь — в том числе и такая структура, как культ Алдира — скорее всего, Петер получит стандартную отписку, просто чтобы не нервировать народонаселение в пограничье. Как там обстоят дела на самом деле, и является ли кровавая луна дурным предзнаменованием, мы узнаем только в случае, если оно реально сбудется.

То, что мы возвращались домой пораньше, конечно же, было нехорошо, но основные моменты мы отработать все же успели. Конный индивидуальный и групповой бой, рубка мишеней на полном скаку, отработка ударов копьем из седла, спарринги в специальном загоне. От меня я еще добавил отработку штурма небольшого земляного вала, который мы насыпали перед стеной из земли, вынутой из траншей во время установки частокола в первый день, а также ускоренное строительство фортификаций.

Строить деревянный компактный форт тяжело, но когда запасены веревки и ведра, простенькие железные скобы заказаны у городского кузнеца, а каждый боец имеет усиленную лопату со стальной режущей кромкой, все выглядит совершенно иначе. Особенно, когда это уже не первый форт, который строят твои солдаты.

Конструкцию мы разбирать не стали. Форт стоял менее, чем в десяти километрах от места, где мы планировали установить водяную мельницу, так что он будет служить пограничной заставой и охранным пунктом, когда мы примемся за строительство промышленного сооружения. Оставили, как есть — забрали только инструмент и телеги, потому что это добро стоило значительных денег. Хотя Ларс предлагал мне вытащить из несущих бревен железные скобы, которые стягивали секции частокола вместе с веревками для большей надежности, опасаясь, что какие-нибудь бродяги позарятся на ценный материал. Но я оставил все, как есть. Места здесь глухие, месяц форт простоит пустой, а после я назначу на это место постоянный наряд или вовсе договорюсь с охотниками, чтобы присылали сюда людей. Или можно определить сюда рыбаков — река-то была рядом, почему нет? Короче, место было удачное, а вариантов использования крепкого строения, которое мы возвели за полтора дня — масса.

Возвращались в Херцкальт мы уже повеселевшие, почти летели. Выдвинулись, как это и заведено, в предрассветном полумраке. Полупорожние телеги не особо задерживали перемещение, и после короткого полуденного привала мои бойцы перегрузили часть припасов из кузовов на своих лошадей, чтобы облегчить транспорт еще больше. Все хотели пройти расстояние, которое заняло у нас один день и кусочек утра, за один заход, пусть мы вернемся в город и к полуночи.

Так оно и получилось. Когда солнце село и вокруг наступила неприглядная грязная темнота — снег, которого в этом году и так было немного, уже почти везде сошел и температура стремилась к плюсовой — мы продолжили движение, ведь уже ступили на обжитые места и до Херцкальта оставалось всего ничего. Так что в город мы и в самом деле зашли, но даже не в полночь, а ближе к десяти вечера. По меркам местных — очень поздно, по моему мнению — вполне приемлемое время.

— Завтра же я разузнаю, кто отравляется в Атриталь и… — начал Петер, едва мы пересекли городские ворота. Всю дорогу домой он в основном молчал, думал о своем.

— Я могу организовать гонца, — ответил я жрецу. — Даже прямо сейчас, в замке осталось несколько человек и не думаю, что они сильно утомились.

— Это будет прекрасным решением, милорд! — тут же склонил голову жрец. — Тогда я отправлюсь в храм и подготовлю послание, мне нужна моя препозиторская печать, дабы запрос приняли в Патрино.

— Я пришлю за запиской и письмом к жрецу атритальского храма своего человека, — ответил я. — Подготовьте документы.

Послание понесет голубь, по сути, Петер приготовит малюсенький клочок бумаги, который заполнялся специальным шифром, игнорируя часть букв в словах. Почти как телеграмма, только еще более сжато. Надо поскорее разузнать, как разжиться своими голубями… Информация правит миром, а быстрый обмен информацией со столицей мне скоро понадобится. В первую очередь для того, чтобы корректировать свою деятельность по производству консервов. Я очень надеялся, что в будущем мне постоянно будут прилетать из столицы птицы с запросами поскорее выслать новую партию, ведь старая уже почти распродана. Было бы отлично заработать достаточно денег на такой простой, но гениальной штуке, как мясные консервы…

Грегор помог мне снять доспех еще у казарм. Там же я и ополоснулся с дороги в бочке, совсем как простой солдат. Я не хотел будить Эрен, которая в этом время должна была спать. Уже поднимаясь по ступеням на третий этаж, я запоздало понял, что весь замок сейчас был похож на разворошенный улей. Со двора доносились крики конюхов и ржание лошадей, парни разгружали телеги, сновали сонные слуги. Отряд вернулся на базу, и сейчас замковое хозяйство буквально переваривало людей, которые вернулись в родные стены.

Да, моя последняя мысль оказалась правдивой. В нашей спальне горело несколько свечей, а сама Эрен сидела на кресле у окна, наблюдая за ночным пейзажем через приоткрытые ставни. На тонких плечах моей супруги был накинут теплый пуховой платок, в который она куталась, чтобы уберечься от холодного воздуха, проникающего в комнату через окно.

— Доброй ночи, Эрен, — тихо сказал я, закрывая за собой дверь.

— Доброй ночи, милорд, — глухо ответила моя жена, даже не встав со своего места.

— Я же говорил, что наедине я только Виктор, — чуть недовольно ответил я, подходя к девушке и кладя ладони на плечи жены.

Эрен наклонила голову, прижимаясь к моей руке щекой, а после накрыла мою ладонь своими пальцами. Словно искала тепла и одновременно проверяла, реален ли я, или нет.

— Ты не спросишь, почему мы вернулись на три дня раньше? — спросил я, выглядывая вместе с женой в открытое окно.

В небе над Херцкальтом висела убывающая луна. Ожидаемо, Эрен тоже увидела знамение или ей кто-то рассказал, и сейчас моя жена пребывает не в лучшем расположении духа.

— Ответ очевиден, — произнесла Эрен, все еще не отпуская мою руку. — Виктор, нам нужно поговорить…

— Жрец Петер мне все рассказал, — прервал я Эрен, прежде чем она начнет накручивать себя разговорами о дурном предзнаменовании. — Я понимаю тревогу людей, сегодня же будет отправлен гонец в Атриталь, чтобы мы получили официальный ответ из храма в Патрино о том, что это было.

— Вы не тревожитесь на счет кровавой луны? — удивленно спросила девушка, резко оборачиваясь и впервые глядя на меня с момента, как я вошел в комнату.

Огромные серые глаза моей жены опухли от слез, а сама Эрен выглядела осунувшейся и больной, будто бы не ела несколько дней. При этом во взгляде моей жены плескалось какое-то судорожное чувство, что-то среднее между отчаянием и истерикой.

Я едва не пошатнулся, нарвавшись на этот взгляд. Господи-боже, что тут произошло в мое отсутствие⁈ И почему Эрен так остро отреагировала на происходящее? Ее реакцию невозможно списать на то, что она женщина и острее воспринимает подобные вещи — моя супруга была тертым калачом со стальным взглядом и острым умом. Может, дело в излишней набожности, ведь она, скорее всего, проходила элитное обучение при храме? Тоже маловероятно. Тот же Петер, который буквально истово верующий в Алдира, только положил ладонь на грудь и обронил пару слов молитвы, скорее по привычке, а не потому, что смертельно испугался. А уж он был полноценным амбассадором Алдира, куда уж крепче связь. Тогда же почему она так напугана и одновременно опечалена.

Разбираться времени не было. Самое правильное, что я мог сейчас сделать — это мягко заставить Эрен встать и, усевшись на ее место, посадить жену к себе на колени, нежно приобнимая девушку за талию. Без подтекста, без страсти, просто прижать к себе и успокоить, чтобы она почувствовала мою поддержку. Когда я сломал спину, моя мать часто садилась у изголовья кровати и становилась моей опорой, это очень помогало.

Сначала Эрен будто бы сопротивлялась, но едва я уселся и притянул девушку к себе, обвила мою шею руками, вцепившись в меня, как в спасательный круг. Если в прошлый раз ее стан был гибок, как спина кошки, то сейчас моя жена больше была похожа на деревянную куклу. Напряженную и прямую, как стрела. Сожмешь чуть сильнее — сломается.

— Петер мне все объяснил, и про легенду из писания, где Хильмена украла вещи Алдира, тоже, — спокойно проговорил я. — Так что нет, я не тревожусь. Препозитор сказал, что нужно отправить запрос в храм, и я все уже организовал.

— Я бы сама это сделала, но у меня не было печати, а вламываться в комнаты Петера… — начала Эрен, но тут же запнулась. — Отлично, что вы так распорядились, милорд. Но тут все и так понятно…

— Что понятно? — спросил я.

— Писания… Хильмена не просто украла у Алдира припасы, — глухо начала Эрен, — в старых текстах написано, что она унесла все, до последнего зернышка, и Алдиру, обличенному в смертную оболочку, пришлось некоторое время голодать и искать себе пропитание.

— Вот как? — спросил я.

— Да, — важно кивнула Эрен, глядя на меня своими опухшими глазами. — Так было написано… И я думаю, это правда, Виктор.

— А почему тогда Петер… — начал я, но не договорил.

Не стоит подвергать сомнению слова Эрен. Я скептик, буду дожидаться ответа из Патрино и вообще считаю, что это знамение — просто астрономическое явление, не более. Но раз уж на эту тему есть легенда… Да, Эрен определенно могла видеть книги, которые упустил Петер. Или знать больше толстого жреца, ведь его учили только богословию, а мою жену — еще и языкам и точным наукам.

— Вы мне верите? — прямо спросила Эрен. — Виктор, поверьте… Что бы не ответили жрецы столичного Храма, грядут тяжкие времена, прошу…

Я почувствовал, как пальцы девушки впиваются в мою шею, будто бы она пыталась удержаться от очередного нервного срыва. Я еще сильнее прижал к себе Эрен, позволяя ей спрятать лицо на моем плече, а сам начал осторожно поглаживать ее по спине.

— Я верю, — стараясь говорить как можно более искренне, ответил я. — Верю, если ты так говоришь, то верю.

— Вас, наверное, послал сам Алдир… — прошептала моя жена, глотая нервный всхлип. — Я так много думала, Виктор. О ваших решениях, о взглядах, о планах. Вы же посланец Алдира, да?

От этого вопроса у меня похолодела спина. Как она вообще пришла к подобным выводам? Почему?

— Откуда такие странные мысли? — удивленно спросил я, отстраняясь от жены и пытаясь заглянуть той в глаза. — Я простой человек, а не божий посланник.

Впрочем, посмотреть на жену мне не удалось. Эрен так мне ничего не ответила. Только покрепче ухватилась за мою шею, и опять спрятала лицо на плече. Еще несколько раз она коротко всхлипнула, что совершенно уничтожало меня изнутри, ведь я не знал, как ей помочь, но уже скоро тело девушки стало расслабляться. И хоть хватка ее была все такой же крепкой, она все же стихла. Я же с удивлением обнаружил, что девушка задышала ровно и глубоко.

Изможденная тревогами и страхами, совершенно против всяких правил приличий, о которых всегда так пеклась моя жена, Эрен уснула прямо у меня на руках.