В самом Сердце Стужи. Том III

Глава 23 Виктор

Привет! Это автор. А ниже мое фото, когда я смотрю статистику и вижу, что лайков на любом из томов «Стужи» почти в два раза меньше, чем покупок. Мне кажется, что вы хоть и читаете мою книгу, но без удовольствия, а это грустно.

❈ ──── ≪ ❈ ≫ ──── ❈

Время летит быстро и незаметно, если у тебя нет никаких значительных проблем и проектов.

Местный аналог апреля выдался спокойным на события и дела. Общинники заканчивали с пахотой и плавно переходили на свои небольшие огородики, где выращивали сезонные овощи для собственного стола, мастера готовились к летнему сезону, купцы Морделы и Ламары собирались выйти на летние торговые маршруты. Самое большое дело, которое я поручил старшему Морделу — поездка на юг, чтобы зафрахтовать зерна из свежего урожая, закупить новую партию, а также провести презентацию двух сеялок, которые в разборном виде погрузят на одну из его телег. Вместе с купцом в дорогу отправится подмастерье колесника. Он соберет всю конструкцию на месте и покажет ее в действии, а там нам останется только надеяться на лучшее. Все цеховые грамоты и прошения, которые должны были защитить нашу разработку, уже были подготовлены, заверены у королевского стряпчего и копии отправятся в Кэмкирх, Гатсбури и Патрино вместе с Ларсом. Свою копию документов получит и старший Мордел для предъявления и регистрации цеховых документов на юге, в чем ему поможет как раз подмастерье колесника.

У меня не было больших надежд на то, что сеялка распространится в ближайшие годы по южным районам, и мы вместе с мастеровыми начнем зарабатывать на местном аналоге лицензии, однако даже если получится выручить десяток-другой монет в сезон осеннего сева озимых — это уже какая-то копейка. Да и чем раньше технология пойдет в народ, тем быстрее мы начнем получать прибыли через цеховые выплаты, так что я не видел ничего плохого в том, чтобы доверить два прототипа механизма Морделу, дабы показать их целевой аудитории как можно раньше.

Но главное предприятие было впереди.

За время работы с охотниками последние поставили нам немало мяса, конкретно — почти шестьсот килограммов пригодного к обработке продукта, то есть более тысячи трехсот фунтов мяса по местным величинам. Звучит угрожающе, пока не узнаешь, что средний олень дает двадцать-тридцать кило мяса, а почти половина всех поставок перекрылись одни добытым лосем — с этого гиганта сняли почти триста килограммов. Я когда увидел ту телегу, забитую замороженной вырезкой, от жадности даже задумался, не попытаться ли мне разводить лосей, но быстро понял, что это идиотская затея. Уж лучше заняться говядиной, но вот климат не располагал к выращиванию кормового зерна, а одним свободным выпасом не проживешь.

Тему животноводства я решил отложить и через год-другой просто выписать знающих специалистов с юга. Конечно, свиноферму, как у родителей Петера, поставить не выйдет, как не выйдет успешно разводить большое поголовье крупного рогатого скота, но использовать пустующие территории Херцкальта как-то было нужно. И если получится поставить даже небольшую ферму на двадцать-тридцать голов в стаде, это будет уже огромным успехом. Так этот вопрос виделся мне.

Сейчас же к отправке в Патрино готовилась первая партия консервов. Было решено загрузить как кашу из ранних рецептов — весьма мерзкое на вкус, кисловатое из-за конских доз уксуса варево — так и более мягкие поздние мясные консервы. В чисто мясных горшочках уксуса уже было намного меньше — и по причине развития технологии, и по причине приезда Петера, чье благословение выявляло потенциально опасный продукт, — да и сами они отлично проваривались в котле-скороварке, который герметизировали глиной и затягивали крышку винтом, что делало мясо оленя или лося мягким и приятным.

Всего у меня на складе было больше тысячи горшочков, объемом в пинту каждый — то есть по четыреста грамм продукта.

Самым сложным мне виделось доставить товар в Патрино без нарушения герметичности, чтобы не загубить консервы. Поэтому для этих целей были сколочены специальные ящики с ячейками, наподобие ящиков для пивных или молочных бутылок, а свободное пространство перекладывалось сухой соломой. Места такая конструкция занимала немало, но в тоже время она позволяла надежно закрепить груз на телеге без риска разбить вдребезги ценный груз.

— Милорд Гросс, доброго вечера.

Я наблюдал за процессом погрузки на очередную телегу, которым командовал Грегор, и даже не заметил, как ко мне подошел жрец Алдира.

— Доброго, препозитор, — кивнул я толстяку. — Пришли проводить плоды своих трудов в дальний путь?

— И это тоже, — усмехнулся жрец. — А еще принес вам письмо для моего наставника из столицы.

Мужчина запустил руку под свою рясу и извлек на свет простой деревянный чехол для писем.

— Ваш наставник точно поможет Ларсу проверить товар? — спросил я.

— За небольшую плату поможет, — с уверенностью ответил Петер. — А может и вовсе денег не потребует, а лишь попросит пару единиц на пробу. Я довольно интригующе изложил суть вопроса, без лишних деталей, но достаточно, чтобы заинтересовать старика.

Я с благодарностью принял рекомендацию и аккуратно спрятал во внутренний карман камзола, который нашила для меня Эрен. Надо будет передать это письмо Ларсу.

Восковая пробка была ненадежна и даже от несильного удара она могла сместиться и вскрыть консерву. И единственный способ проверить, не случилось ли это — съесть ее и рискнуть заработать тяжелое отравление, либо же попросить помочь жреца. Повторно благословлять еду не потребуется, достаточно лишь того, чтобы жрец поочередно коснулся каждого горшочка и убедился, что от него исходит сила Алдира, которую Петер наложил на каждую единицу товара. Мы точно знали, что если нарушить герметичность и позволить тушенке испортиться, благословение растворяется, так как сила Алдира не может держаться на ядовитых смесях или испорченных продуктах питания. Так что всё, что нам было нужно — достаточно сговорчивый жрец, способный хотя бы распознавать силу благословения. И такой знакомый у Петера в столице нашелся, пусть сам толстяк никогда и не служил в самом Патрино, а лишь проходил в столице обучение.

— Не волнуйтесь, милорд, — мягким голосом проговорил жрец. — Я уверен, что ваше достижение впечатлит столицу так, как вы себе и представить не можете.

— Это все выглядит не слишком презентабельно, — ответил я, наблюдая, как очередной ящик устанавливают в кузов телеги. Сделали их специального размера, чтобы в кузов плотно становилось четыре ряда без больших зазоров. — А цена будет доступна только самым состоятельным людям.

— В Патрино серебро льется рекой, — заметил Петер. — Это же столица. Сначала к вам потянутся сорвиголовы, потом модники, а после заприметят особый товар и более сдержанные аристократы и купцы. Опять же, мой наставник точно расскажет о вашем продукте в Храме, а такие вещи не проходят мимо высших сановников.

Я кивнул, понимая, что Петер совершенно прав, но все равно беспокоился. Четыре месяца трудов, куча экспериментов, преступный договор с варварами и охотниками, даже снятие первой пробы, после которой Эрен меня чуть не прибила — все это могло оказаться напрасным, если Ларс не сможет заинтересовать столичную публику.

У меня все еще оставался обычный путь, которым пошел изначальный изобретатель технологии — пойти к королю Эдуарду и попробовать выторговать что-нибудь за технологию, которая изначально получила распространение в наполеоновской армии, а не среди простого населения. Но я справедливо опасался того, о чем предупреждала меня Эрен: король Эдуард мог просто отобрать у меня рецепт, а в благодарность пожать руку. Или дать значок, что я дурачок, то есть какой-нибудь орден или грамоту, чтобы не тратить на безродного барона денег.

Так что я старался, чтобы этот момент настал как можно позже, в идеале — только тогда, когда «Удивительная каша и тушеное мясо барона Гросса» станет знаменито хотя бы по всей столице. А в идеале — по всему Халдону. В этом случае король Эдуард не рискнет прокатить меня с достойной наградой, либо же изъятие рецепта в пользу короны, если это будет производство исключительно в армейских целях, не ударит по моему основному гражданскому бизнесу. А если и ударит, то не сильно.

Сейчас все свои силы мне нужно было сосредоточить на обустройстве надела — как только телеги будут загружены, моя ответственность за консервный бизнес сведется к поставкам нового товара. Заниматься же торговлей будет Ларс и Хильда, и только от них зависело, стану ли я богачом благодаря тушенке, либо же придется искать какие-то другие источники дохода. Но разорваться я не мог, да и не хотел — я всей душой желал остаться в Херцкальте, на своей земле и со своей женой.

Тем более варить консервы всю жизнь я не планировал. Это был промежуточный проект с небольшим горизонтом в два-три года, максимум — пять лет. После него надо будет заниматься серьезными вещами. Как шутили в моем мире коллеги по стройке: девочки думают, что богачи это айтишники или криптовалютчики, но настоящие женщины знают, что реальные бабки крутятся в строительстве. Или в производстве колпачков для ручек. Или одноразовых пакетов. Короче, в чем-нибудь масштабном, но при этом не очень заметном.

Лес и деревообрабатывающая промышленность, добыча руды и угля, переплавка стали — вот такие вещи это уже по-настоящему интересно. Но для этого нужны большие инвестиции и много рабочих рук, так что пока приходится думать категориями другого толка и ударяться в эксклюзивы и высокую маржу. Но такие рынки и товары не живут долго, в этом была главная проблема. А вот качественного леса вокруг меня было до самого горизонта, вали хоть до посинения.

— Кстати, вы обдумали мою просьбу, милорд? — вырвал меня из размышлений Петер.

— Касательно того, что вы хотите встать на путь сакратора? — уточнил я.

— Именно, — кивнул толстяк. — Я чувствую, что грядут непростые времена, а стезя Алдира привела меня на фронтир, где всегда неспокойно. Так что думаю, уметь держать в руке булаву или цеп кроме ритуального посоха будет правильным решением. Тем более, природа меня силой и ростом не обделила.

Вот тут Петер точно не врал. Я помнил, с какой силой жрец приобнял меня в первую встречу, чтобы благословить, и каким крепким было его рукопожатие. С учетом того, что ростом он был не сильно ниже меня, наш златовласый служитель Алдира имел все шансы стать грозным проводником воли Отца на поле боя.

— Вы просите меня об этом, потому что понимаете, что только я буду способен вас тренировать в полную силу? — с усмешкой спросил я. — Если бы Ларс не стал купцом, я бы попросил его продемонстрировать, что размер не имеет значения. Этот демон и меня избивал в тренировочных боях частенько… Верткий такой, гадкий, не поймать…

— Милорд! — Петер прыснул от смеха и сейчас утирал проступившие слезы. — Я скорее рассчитываю на то, что вас зашибить у меня так просто не выйдет. Все же, не хотелось бы закончить свой путь жреца смертоубийством.

— Тоже справедливо, — согласился я. — Но вы уверены, препозитор? Воинское ремесло тяжкое дело.

— Как и работа на ферме, — парировал жрец. — Пусть я трудился не круглый год, но все равно время от времени помогал родителям, когда приезжал домой. Так что думаю, что справлюсь.

Больше аргументов у меня против затеи жреца не было.

Мы с Эрен обсуждали этот вопрос. Сакраторы официально перестали существовать довольно давно, а на их место пришла наемная храмовая стража, которая по сути своей была частной армией в самом сердце Халдона. Именно храмовники гарантировали независимость культа Алдира от дворца, ведь если бы не они, какой-нибудь монарх уже бы давно силой подмял под себя этих церковников. Но вот прямого запрета жрецам брать в руки оружие все еще не было — они сами отказались от этого пути и держались от боевых действий подальше. В отличие от Петера, который, как будто бы, оказавшись в Херцкальте, решил удариться во все тяжкие и прожить жизнь этаким жрецом-авантюристом, а не тихим служителем бога в мелком храме. Ну, мне же лучше, главное, чтобы Петер не покалечился сам и не сделал меня виноватым, если не потянет тренировки, а научить его махать дубиной или цепом мы всей дружиной сможем. Дело это, на самом деле, нехитрое. Вот меч — уже совсем другой разговор…

Когда погрузка была завершена, я направился обратно в замок, но ни в кабинете, ни в покоях Эрен не обнаружил. Заглянув в комнату для шитья, я встретил там только Лили, которая сообщила, что моя жена вышла на крышу донжона.

Сейчас там велись подготовительные работы по установке будущей нагревательной бочки — солнце с каждым днем припекало все сильнее и уже в мае, как я надеялся, я смогу начать принимать теплый душ по вечерам — и Эрен проявляла к этой конструкции не дюжий интерес. Все же, мыться в огромном тазике почти каждый вечер, прежде чем лечь в постель, было и для нее утомительно.

А тянуло нас сейчас друг к другу словно магнитом. Утолив первый голод, который терзал нас двоих после месяцев совместного целомудренного проживания, мы вышли на уверенное плато с регулярными вечерними встречами. И все в них было прекрасно кроме утомительного и довольно длительного мытья, без которого было просто не обойтись — тут наша с Эрен степень чистоплотности совпадала целиком и полностью. Так что черную бочку на крыше замка мы оба ждали с одинаковым нетерпением.

Когда я поднялся на плоскую крышу, которая по задумке неизвестного архитектора, предназначалась для размещения стрелков, котлов со смолой и точек метания тяжестей, то обнаружил свою жену стоящей у края зубчатого ограждения наблюдающей за закатным солнцем. Я тихо подошел к Эрен со спины и обнял за талию, тут же поцеловав ее в шею.

От неожиданности Эрен даже вскрикнула. Я получил легкий недовольный тычок локтем куда-то в район живота, после чего меня отчитали:

— Виктор! Нельзя так пугать людей!

— А я и не пугал, просто обнял свою жену, — улыбаясь, ответил я, при этом прижимая Эрен к себе.

Все еще недовольная, девушка все же подалась назад и оперлась спиной о мою грудь, позволяя заключить себя в объятия.

— Наслаждаешься видом? — спросил я, примирительно поглаживая плечи Эрен.

— Скорее, размышляю, — ответила моя жена.

— О чем?

— Вам не кажется, что мы на самом краю мира, Виктор? — меланхолично спросила девушка, цепляясь пальцами за мои предплечья, будто бы боясь сорваться. — Что вокруг нас эта бескрайняя пустота…

— Ну почему же пустота, — возразил я, указывая пальцем на пустое поле за барским наделом, которое давно было признано негодным к засеву. — Посмотри туда. Мне кажется, там я вижу небольшую ферму голов на двадцать. Года через два.

— Правда? — я почувствовал, как пальцы Эрен только крепче сжимают мои предплечья.

— А вон там дальше будет поселок лесорубов, — продолжил я делиться планами. — Я думаю, надел будет расти на запад, в сторону новой мельницы. Ее отсюда не видно из-за леса, но рядом с ней вырастет небольшая деревушка, а на запруде можно будет заняться разведением и ловлей рыбы…

— А что будет там? — Эрен вошла во вкус и показала пальцем на другое пустое место, справа, на север.

— Пока не думал, — честно ответил я. — Может, разбить яблоневые сады? Какие-нибудь северные сорта или местные дички, чтобы варить сидр и сушить на зиму. А то почти все яблоки у нас привозные…

— Сад будет расти много лет, — тихо ответила она.

— У нас впереди десятилетия, — ответил я, еще крепче обнимая девушку и целуя ее в макушку.

Эрен ничего не ответила. Только вжалась в меня всем телом, будто бы боялась, что я сейчас исчезну. Я же наслаждался теплом, что дарили мне объятия, и смотрел вдаль.

Смотрел туда, где когда-нибудь будут цвести яблони.

Конец первой трилогии

Следующий том цикла здесь: https://author.today/reader/503080