В самом Сердце Стужи. Том III

Глава 11 Виктор

— Виктор, это совершенно обычные цифры, земли-то в Херцкальте не слишком плодородные, да и погода…

Эрен приняла мои выкладки, быстро пробегаясь глазами по цифрам.

— То есть, тут никакой ошибки? — уточнил я. — У нас на засев наших полей уйдет до ста пятидесяти мешков зерна?

— Если мы планируем засеять всего четыре хуфа, то да, — согласно кивнула Эрен. — Легер предпочитал собирать налоги оброком, а не барщиной, так что пока наши поля не слишком обширные, неизвестно, как будут справляться люди.

— Но ведь это минимум пятнадцать тысяч фунтов зерна… — продолжил я.

Эрен посмотрела на меня, как на идиота. Вот честно, во взгляде моей жены читалось недоумение и какое-то разочарование, будто бы я показал себя полным дураком.

Но мне не оставалось ничего другого, кроме как обратиться за помощью к ней. Я проснулся на рассвете — сказалась привычка, которая моментально вернулась на учениях — и пока заплаканная и изможденная Эрен спала, я отправился в кабинет, потрошить учетные книги на предмет информации. И я нашел всё, что мне было нужно.

Обычный крестьянский двор брал под пахоту обычно один хуф — половину под засев, вторую под пар — с которого уплачивалась десятина податей, а именно три-четыре мешка за засевную площадь. За ту землю, что стояла под паром, денег корона не требовала, ведь на ней ничего не росло, а пахать ее все равно приходилось за свой счет. «Городское» поле, которое возделывалось для того, чтобы покрывать нужды самого города, составляло всего четыре хуфа и я не планировал что-либо менять в этом году, потому что иначе пришлось бы увеличить количество дней барщины.

Мне очень хотелось все вывалить Эрен. Что я не знаю, сколько вообще по размерам этот хуф, сколько уходит зерна и является ли нормальным то, что на один мешок семян собирают всего три мешка урожая. Сначала я испугался, что сто пятьдесят мешков это совсем уж огромная цифра, но потом все же успокоил сам себя. В мешке было примерно двадцать пять кило, то есть сто пятьдесят мешков это около пяти кубометров зерна, если брать его плотность процентов на тридцать меньше, чем у воды.

Но все равно, это почти три с половиной тонны зерна или семь тонн готового хлеба… Просто засеять поле. Дурдом.

Эрен же сидела и неотрывно наблюдала за каждым моим действием. По ее внимательному взгляду я сразу понял: она заметила одну малюсенькую нестыковку.

То, что я ничего не понимал в хуфах и объемах посева, входило в конфликт с биографией оригинального Виктора Гросса. Нет, в обрывках памяти Виктора были осколки про какие-то югеры и моргены, похожие величины я нашел даже в заявках общинников, которые занимались дележкой полей в этом году, с учетом выданных льгот. Но вот сколько это — югер, я был вообще без понятия. По ощущениям, метров сорок в ширину и сотня в длину. Но конкретных цифр в голове Виктора не было.

Прямо сказать, я и сам-иномирный не слишком разбирался во всех этих акрах, гектарах и сотках. Просто знал, что шесть соток — это дачный пятачок, пятнадцать соток уже классный участок, а тридцать соток картошки звучит угрожающе. Но зерно — это не картошка, масштабы вспашки тут совершенно другие.

Мне казалось, что шести волов в дополнение к тем тягловым животным, которые были у общины, будет достаточно, чтобы покрыть возросшие нужды в производительности, в чем убедила меня и Эрен, но даже не зная порядка величины хуфа становилось понятно: чтобы просто разбросать такое количество зерна тонким слоем, нужна огромная территория. И, вполне возможно, никакого расширения у нас не получится. О чем мне жена сразу же и заявила:

— Виктор… — начала девушка. — Я проводила все эти расчеты еще шесть недель назад, когда мы заговорили о волах, посевной, и начали готовиться к весне, как и все остальные. Я понимаю, что вы обеспокоены, но радикально что-то менять… будет дорого.

— Дорого? — спросил я.

Эрен опустила голову, после чего сложила руки на коленях, сделала глубокий вдох, отчего ее грудь, затянутая в лиф платья, поднялась чуть ли не к подбородку, после чего пронзительно посмотрела на меня.

Я сейчас буквально оказался внутри шутки «запомни это её выражение лица, с ним она всегда будет тебе лгать». Только жена мне сейчас не врала, а собиралась попросить денег. Много денег, судя по тому, как она на меня смотрела.

— Ми… Виктор, у нас не хватит зерна для засева, — начала Эрен. — Купить еще можно только у соседей или из припасов общинников… Но я предлагаю вместо этого сделать заказ на юге. Там всегда хлеба в избытке и он хранится у них по нескольку сезонов в зерне или муке. Это будет правильнее, чем пытаться купить семян на посев.

За прошедшую ночь я понял одно: если я хочу сохранить теплые отношения с Эрен, мне нужно прислушаться к ее словам. Вне зависимости от того, будет неурожай или нет, кровавая луна настолько потрясла мою жену, что если я проигнорирую ее чувства в этом вопросе, она от меня отдалится. И три месяца моего активного приручения этого пугливого создания пойдут насмарку. А после того, как она уснула на моих руках, словно ища помощи и защиты, отступать мне было уже некуда.

Спасти меня мог только Храм, точнее, официальный ответ из Патрино, который все расставит по своим местам, то есть сообщит, что это было просто рядовое атмосферное явление, и никаких знаков Алдир людям не посылал. Но до этого момента мне нужно не только активно вникать в сельскохозяйственные вопросы, но и делать конкретные шаги в этом направлении.

Как минимум, продовольствие лишним не будет. Чем больше я выращу сам — тем больше смогу втихую обменять на пушнину у северян, которые, казалось, принимали столько хлеба, сколько дадут. Так что, я бы покривил душой, если бы сказал, что увеличение пахоты и засевных площадей пойдет мне в какой-то большой минус. Скорее, я совмещаю приятное с полезным — пусть и не планировал изначально этого делать.

— Сначала надо разобраться с посевной, — ответил я жене, — а заказ можно сделать и позже. Не думаю, что цены сильно вырастут. Сколько ты предлагаешь закупить хлеба?

Эрен опять опустила глаза, после чего тихо-тихо ответила:

— На сколько у вас будет финансов, милорд… Сколько будет серебра, столько и купите. Вот что я хотела вам сказать.

— Прямо так? — удивился я.

Не поднимая головы, Эрен мелко кивнула. Я не стал упрекать ее за очередное «милорд», потому что видел, насколько напряжена девушка. И я понимал почему. Зная о моих планах, зная о моем желании поставить мельницу и откупиться от летнего рейда, она все равно предложила выгрести все деньги, что у нас были, ради того, чтобы купить зерна.

Глупый лорд сделал бы запасы для себя и своей дружины, а остальные пусть перебьются, но у меня были большие планы на надел, а, как известно, территория может функционировать только при наличии жителей, ведь именно люди, а не пустая земля, создают валовый продукт. Земли-то у меня было — до самого горизонта, надел Херцкальт был довольно обширным, а так как сама северная граница королевства являлась очень и очень условной, то земли баронства вовсе становились едва ли не бескрайними. Но вот людей у меня была — небольшая горстка. Купить крепостных — то есть рабов — у меня не было денег, новых людей мне корона не выделит, во всяком случае, не в текущий момент, так что оставалось только стать привлекательной зоной для вольных артелей.

Но вольные с большим удовольствием шли на юг и запад — там и места более обжитые, и земля родит не в пример лучше, чем здесь. Мне нужно стать очень успешным и очень либеральным помещиком, чтобы сюда потянулись люди. И большую ставку я делал даже не на землепашцев, а именно на мастеровых и прочих производителей. Обработка шкур, изготовление меховых изделий, деревообработка во всех ее проявлениях и так далее. Просто мне пока негде было развернуться и приходилось заниматься сельским хозяйством на этих довольно пустынных и угрюмых территориях. Которые станут еще пустыннее и угрюмее, если народ вымрет от голода.

— Эрен, я услышал твои слова и принимаю во внимание твое мнение, — аккуратно сказал я. — И мы обязательно займемся этой проблемой. Но пока не решился вопрос с рейдом и непонятно, сколько будет урожая в этом году, нам стоит обождать. Ты согласна?

Моя жена ничего не ответила. Только склонила голову, показывая, что принимает мои слова, после чего извинилась и, сославшись на усталость, покинула кабинет.

Я не стал ее останавливать или принуждать к работе. Если ей некомфортно — пусть идет. Тем более, никаких конкретных шагов я пока не предпринял.

Но вот цифры меня все равно беспокоили. Я помнил, что в старые времена на посев тратили очень много зерна, потому что просто разбрасывали его по пашне, а там — как прорастет. Даже кадр из какого-то старого мультика стоял перед глазами: седой старик в лаптях широкой рукой разбрасывает зерно, на которое тут же налетают голодные птицы.

Но ведь человек придумал сеялку, ведь так? Все, что нужно — это углубить зерно в почву, чтобы оно и прорастало лучше, и было защищено от тех же птиц. И я уверен, что сеялка пришла в европейское сельское хозяйство не слишком поздно.

Это должен быть примитивный механизм, он просто не мог быть сложным, потому что сеялкой пользовались дремучие крестьяне, у которых не было ни образования, ни денег на сложные приборы. А это значит, что я могу хотя бы попытаться быстро сделать убогий прототип, тем более, мастеровые и городской кузнец уже привыкли к тому, что лорд у них большой затейник. Одно то, как Грегор объяснял кузнецу принцип котла-скороварки, можно было вышивать на гобелене в качестве легенды. Так как резины здесь не было, ничего лучше, чем толстенный литой котелок из бронзы мы не придумали. В комплекте шла зашлифованная крышка, а при каждой варке швы герметизировались с помощью глины, которая все равно рассыпалась от давления. Конечно же, эта конструкция вряд ли доводила температуру внутри до ста двадцати градусов, а проверить мне было нечем, но мы смогли сократить срок проваривания горшочков до полутора часов, после чего на них отлично ложилось благословение Петера…

Немного повозившись с черновиками, я кликнул из коридора дежурного служку и отправил его за Грегором. Именно мой оруженосец был главным по всяким «затеям», а конкретно сейчас — еще и старшим по тушеночному цеху на четвертом этаже замка. И судя по тому, с какой регулярностью туда заносили мясо и выносили ящики с готовой продукцией на освещение Петером, дела у него шли хорошо. Кухню-лабораторию мы остановили только на время учений и тут даже угадали — Петер все равно уехал вместе с нами, а оставлять горшочки надолго без слова божьего мы не рисковали. Мало ли, сила Алдира дополнительно защищала тушенку от развития болезнетворных бактерий или укрепляла глину, хоть Петер подобные свойства своих молитв и отрицал?

— Вызывали, милорд? — спросил Грегор.

— Твой отец был активным землепашцем, ведь так? — с порога спросил я.

— Ну да, — чуть замялся оруженосец. — Пока не проигрался в кости, большой двор был. Да вы и так все знаете, милорд, чего я в наемники подался.

— И сеяли вы рукой, вот так, — я сделал перед собой характерный жест, будто бы только сошел с агитационного советского плаката.

— Именно, — кивнул Грегор, не понимая, куда я клоню.

— На, глянь, — и протянул Грегору пару рисунков, которые сделал кусочком угля. Ручка для этого дела подходила плохо, ведь когда пишешь пером, нужно знать, где в следующий момент окажется твоя рука. А с рисунками это так не работало, во всяком случае, у меня.

— Милорд, вы планируете новую казнь? — спросил Грегор. — Кого на этот раз?

— С чего ты взял? — удивился я.

Грегор поднял перед собой лист, на котором я попытался изобразить колесную сеялку, как я ее представлял. Тележка с большим валом, колесом подачи и желобками для дозированного опускания зерна в грунт.

— Это же пыточное фрамийское колесо, — начал мой оруженосец. — Значит, преступника привязывают, опускают вниз головой, чтобы не умер от кровопотери раньше времени, а потом начинают резать сверху и…

— Это не пыточное колесо! — возмутился я. — Откуда ты вообще это взял⁈ Это сеялка!

— Простите, милорд, что? — уточнил Грегор.

— Устройство, чтобы экономить зерно во время посевных работ. Чтобы рядками высаживалось, а не приходилось разбрасывать руками, — начал объяснять я. — Как думаешь, кузнец возьмется?

Грегор повертел рисунок, после чего вернул мне бумаги.

— Нет уж, это теперь твоё, — я опять протянул оруженосцу рисунки. — Сходи к мастеру, который сделал нам котел, спроси, сможет ли он смастерить такое. А лучше не к кузнецу, а сначала к бондарям или колеснику, ведь это, по сути, полевая телега…

— Милорд, вы уверены, что это необходимо? — уточнил мой оруженосец.

— Что именно?

— Этот инструмент, — продолжил оруженосец. — Я уже слышал о приговоре, который вынесла миледи, да и Арчи все рассказал парням. Они теперь за косой взгляд от общинников сразу в рожу бить будут, без разговоров… Так это вы просто земли больше дали! А представьте, что начнется, если вы эту штуковину людям всучить попытаетесь?

Я с удивлением посмотрел на мужчину. Обычно безотказный и крайне исполнительный, сейчас Грегор со мной спорил. Я бы не удивился, если бы так поступил Арчи, а про Ларса и говорить не стоит. Но если даже Грегор решил высказаться — то идея совсем провальная.

— Да и не выглядит это все просто, — продолжил Грегор. — Я-то помню, как мы с батей сеяли. Это мешки натаскай, зерна в специальный ковш набери. Плечи потом болят так, что руки поднять два дня не можешь, а ведь пахать еще надо. Зерно-то не будет браться из ниоткуда, его в этот механизм еще насыпать надо будет. Быстрее уж точно не получится, особенно, когда не приноровился еще…

— А дело не в быстрее, — возразил я оруженосцу. — Дело в экономии зерна. Чтобы с тем же числом мешков больше земли засеять.

На этих моих словах брови Грегора взлетели вверх. Он еще раз бросил взгляд на эскизы, после чего нерешительно забрал бумаги с моего стола.

— Раз так, то может и получится что. Если это поможет зерно сэкономить, — начал мужчина. — Но все равно, милорд. Общинники много треплются, а вы с новыми уставами. Может, отложите на следующий год, чтобы они успокоились? Не знаю, говорил ли вам Арчибальд, но в городе нервно как-то. Еще и луна эта…

— Давай иди уже, — махнул я рукой, отправляя Грегора восвояси. — Расскажи мастерам о моей идее, покажи рисунки и предупреди, что я завтра или послезавтра сам к ним приду, пусть приготовят что успеют.

Я точно знал, что одно дело — вызывать к себе касательно понятных вещей или торговли. А другое — когда мне нужно было изготовить что-нибудь из ряда вон выходящее. С тем же котлом я сам ходил в главную кузницу, а то до этого момента мастер отнекивался и говорил, что такой котел, как мне надо, он никогда не изготовит и даже нечего его просить. Но стоило мне появиться на пороге с мечом на поясе — появились и материалы, и умение, и желание. Последнее было, наверное, самым важным — желание делать что-то новое.

Грегор поклонился и, попятившись, выскользнул за дверь, я же остался за столом, размышлять о том, что мне делать дальше.

Все упиралось в Эрен. Если бы не моя жена, я бы на самом деле забил на сеялку до следующего года, спокойно бы посмотрел, как проходят посевные работы в «естественной среде обитания», а потом бы уже вносил правки и ставил эксперименты. Но кровавая луна порушила все мои планы и теперь мне нужно прыгать через обруч, чтобы успокоить свою крайне впечатлительную супругу.

Но и Грегор был прав. Если даже на налоговые послабления и помощь в виде почти что халявных волов общинники стали открывать рот, причем далеко не для того, чтобы высказать мне благодарность, то сеялку они точно не примут. Будет как с картошкой на Руси, да и по всей Европе, когда поля разоряли, посевной материал гноили, а потом вовсе поднимали «картофельные бунты», ведь посмели отобрать у крестьянина его любимую репу или хлеб, и заменить непонятно чем.

Но кто запретит мне использовать сеялку на своих собственных полях? Если она сократит расход хотя бы на четверть, то это позволит засеять на четверть больше площадей. А это уже что-то. Кроме того, я смогу обкатать конструкцию самостоятельно, а все риски по всхожести взять на себя, тоже отличное решение. Даже экспериментальное поле можно сделать, с переменной глубиной борозды и погружения зерна в землю… Ну и самое главное — это должно хоть немного успокоить Эрен, пока не придет ответ из главного Храма в Патрино.

Мои размышления прервал глухой звук взрыва, а из щелей на потолке посыпалась пыль.