В пустоте

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Чем дольше Декс лежал на мне, прижимаясь обнаженным телом, придавливая меня к серебряным одеялам, тем сильнее я ощущала смятение.

Потому что я начала думать. И мозг начал анализировать. И я поняла, что мы сделали и где. Мы чуть не умерли, нас преследовало существо, а потом унесло бурной рекой, мы чуть не замерзли, но нашли время для секса?

Ощутив перемену во мне, Декс открыл глаза и пристально посмотрел на меня.

— Что такое?

Я отвернула голову. Наша одежда валялась вокруг нас, сохла на солнце.

— Ничего.

Холод растекался по телу, я попыталась отодвинуться от Декса.

Его ноздри раздувались.

— Куда ты?

Он прижался ко мне, но я уже откатывалась в сторону.

— Никуда, — сказала я, встала на колени, с болью понимая, что я обнажена при свете дня. — Тут некуда идти.

Я быстро схватила одеяло с земли, укуталась в него, пока не замерзла. Я схватила еще одно и вручила Дексу, севшему на колени.

— Вот, — сказала я, вложив в его руки. Я прошла мимо и осмотрела нашу одежду. Она все еще была мокрой, но сохла быстрее, чем я думала. — На это уйдет время.

— Перри, — растерянно сказал он.

Я закусила губу и оглянулась. Он все еще держал одеяло, но это не скрывало его эрекцию.

— Прикройся, — быстро сказала я, отведя взгляд. — Ты замерзнешь. И я хочу использовать одеяла под тобой. Может, если разложить на них одежду, она быстрее высохнет.

— Перри, давай поговорим…

Я скривила губы.

— О чем?

Декс вскинул брови и медленно встал на ноги. Все еще голый.

— У нас только что был секс.

Я плотнее укуталась в одеяло.

— Я знаю.

Его взгляд стал мягким.

— Это ничего для тебя не значило?

Я опустила голову, быстро моргая.

— Кхм.

— Потому что для меня значило, — сказал он, шагая вперед. Его голос подрагивал. — Для меня это много значило.

Его слова терзали меня изнутри. Я не могла держаться. Я не знала, что это значило для меня. У меня не было времени думать об этом. Я не хотела, чтобы он думал, что секс исправит все между нами. Я не хотела, чтобы он думал, что победил, получил меня, хоть и бросил разбитой перед этим.

Он прижал ладонь к моей щеке, склонился ближе.

— Я бы все отдал, чтобы знать, о чем ты сейчас думаешь.

Я опустила взгляд, ощущая тепло от его губ. Я закрыла глаза, вдохнула для силы и отодвинулась от его руки.

— Я думаю, что нужно решить, что делать дальше.

— Между нами?

Я пронзила его взглядом.

— Нет, не между нами. Сейчас не время для нас. Мы посреди леса, Декс, и я уверена, что то существо ищет нас!

Он склонил голову, взгляд стал тяжелым.

— Не время для нас?

— Ты глухой? — я поняла, что звучит грубо, когда слова вылетели изо рта, но было поздно.

Декс замер с потрясенным видом.

— Ты злишься? Почему ты злишься?

— Это не так, — сказала я и пошла к одежде. Может, и злилась. Я хотела уйти отсюда, убежать, но не могла. Мы застряли тут обнаженные, только в одеялах. Декс, наконец, укутался в него. Нам было некуда идти. Я не могла уйти, чтобы обдумать все. Я ощущала себя испуганной, растерянной и в ловушке.

Он нахмурился, ладони сжимали края одеяла.

— Пытаешься наказать меня?

Теперь удивлялась я.

— Наказать?

Он улыбнулся, но глаза были холодными.

— Да. За то, что я сделал с тобой. Это отплата? Сначала ты с Максимусом, а теперь это?

Мои глаза чуть не выпали, кровь шумела в венах.

— Что?!

— Не говори, что хотела сделать это с ним.

Я вскинула руки, чуть не потеряв от этого одеяло.

— При чем тут это? Дело не в наказании, просто это ужасно неуместно. То, что мы сделали. Вокруг творится кошмар. Декс, ситуация жизни или смерти, нужно, чтобы ты думал об этом. А не о бреде про «нас»!

Он сглотнул, глядя на мое лицо. Его глаза становились все темнее с каждым мигом.

— Ты считаешь это бредом?

Я скрыла лицо в ладонях, рыча.

— Я даже одеться не могу?

— Да? — спросил он. Его голос был громче, и мое сердце содрогалось. — Ты думаешь, что мы — это бред? После все, через что мы прошли…

Я не поднимала голову.

— Сейчас не время.

— Ты была одержимой, когда спала с ним! — завопил он. Я не могла поверить, что он все еще о Максимусе. Стоило понимать, что он так это не отпустит. — Не говори мне про время, потому что ты нашла время для секса с ним! Почему не со мной?

Мои глаза открылись, грудь сдавило от дикой боли на его лице.

— Ты разбил мне сердце! — рявкнула я. — Я ничего тебе не должна.

Он шагнул ко мне, тыча пальцем мне в лицо.

— Тебе нужно переступить это!

Я охнула и отпрянула, ощущая себя слепой и глупой от гнева.

— Как ты смеешь?! После всего, через что я прошла из-за тебя!

— О, я смею, — он оскалился. — Я смею и буду продолжать, пока ты не успокоишься.

Голова, казалось, взорвется, раздражение поднималось по горлу ощущением горечи.

— Я не понимаю это! — завопила я. — У нас только что был секс, кому какое дело! Это был просто секс, он закончился, а теперь у нас есть проблемы важнее. Почему ты этого не видишь? Закрой тему. Почему тебя это так беспокоит?

— Потому что я люблю тебя! — проревел он. Молот ударил по моему сердцу. Слова впитались в каждую косточку моего тела, прилипли ко мне. Я лишилась дара речи. Не могла дышать.

Сердце едва билось. Несправедливость бурлила во мне.

— Ты, — оскалилась я, не контролируя себя, пронзая его взглядом. — Не говори мне это. Так не честно.

— Хочешь поговорить об этом? Ты соврала мне! Ты говоришь, что я разрушил твой мир, будто ты сама невинное создание, которое никогда в жизни не ошибалось, но ты соврала мне. Ты подменила таблетки, чтобы посмотреть, что будет, не думая, что это сделает со мной, а потом, когда я спросил, любишь ли ты меня, ты посмотрела мне в глаза и сказала нет. Соврала. Ты. Любила. Меня!

— Правда! Любила! Прошедшее время!

— Знаю. Это ты уже четко показала!

Хорошо, потому что я не закончила.

— Ты переспал со мной, а потом перепугался и обошелся как с использованным презервативом! — пути назад не было. Все наши чувства лежали на столе.

Его ладони сжали одеяло сильнее, он прошел ко мне, его глаза обезумели от жара наших слов, челюсть сжималась.

— Как поэтично, Перри, — сказал он, пытаясь сохранять спокойствие и не кричать. — Знаешь, почему я испугался? Потому что понял, что влюбился в лучшего друга. В человека, который сказал, что не любит меня. Зови меня мерзавцем за такую реакцию, но это случилось. Не только тебе больно, Перри. Я сделал это не намеренно.

Я нахмурилась, но отступать не собиралась.

— Я не делаю ничего намеренно. О чем ты?

Он вдохнул и закрыл глаза.

— Последние пару недель ты делала все, что могла, чтобы пронзить меня, доставить боль. И, если ты все еще думаешь, что меня ничто не может ранить, то ты меня плохо знаешь. Ты не ранишь меня, Перри, а убиваешь.

Я сглотнула, горло сжалось. Я ощущала удар глубоко внутри, словно порезалась душа. Было больно.

— Я пытаюсь, Перри, — тихо сказал он без гнева на лице. — Я пытаюсь вырвать сердце из своей груди и положить кровавый орган в твои руки. Я не могу отдать еще больше.

Боль росла. Как и страх.

Декс сказал, что любит меня. За нашим гневом, словами и ошибками он говорил, что любил меня.

Меня.

Я не знала, что с этим делать. Это не вязалось со мной, с миром, что я создала после него. Почему это не могло случиться месяцами ранее? Почему сейчас? Было слишком поздно. Он любил меня, но я не любила его. Не могла любить. Риск был слишком велик, я не могла допустить повторения той боли, если все пойдет не так. Один раз я допустила обман, да. Но я не хотела обманываться снова. Хватит с меня. Довольно.

Я сглотнула и отвела взгляд.

— Тогда хватит пытаться.

— Ты не серьезно, — быстро сказал он. — Я знаю. Ты не можешь так сказать.

Сердце болело, истекало кровью с душой. Я боролась со слезами, что подступали к глазам. Так не честно. Все так плохо развернулось. Не честно, что боль не проходила. Что я получила все, чего хотела, но боялась взять это.

— Могу.

— Прошу, — его голос дрогнул, глаза молили меня. — Не отбрасывай это. Просто… прошу, малыш. Мне нужен еще один шанс. Мы заслужили его.

Я покачала головой, слезы прорвались.

— Я не могу. Не могу это перешагнуть, — всхлипывала я. — Не могу. Прости. Я не могу вернуть ту часть себя. Она ушла.

— Я верну ее.

— А если нет? Я не могу так рисковать. Я вернула тебя в свою жизнь другом. Может, так и стоит оставить. Откуда тебе знать?

— Я всего лишь мужчина, до безумия влюбленный в тебя. Это я знаю.

И я теперь это знала. Но он должен был отойти на шаг и посмотреть на нас. Мы не могли продержаться и пяти минут после секса, не взорвавшись. Я не знала, чья это была вина. Может, так всегда было у нас. Декс и Перри всегда вели к беде. Может, это был знак, что нам лучше быть друзьями.

— Прости, — прошептала я, разрываясь между желанием коснуться его лица и успокоить или вытереть свои слезы. — Я не хотела ранить тебя.

Его веки расстроено трепетали. Он больше мне не верил. Разве странно?

А потом была самая болезненная часть, правильная, но ощущалась она не такой.

— Я перееду, когда доберусь домой. Не хочу подставлять нас снова.

Он кивнул, принимая это. Мне не нравилось его принятие. Я ненавидела то, что заставляла его принять это.

— Просто знай, если сможешь переступить это, ты знаешь, где меня найти.

— В соседней комнате?

Он печально улыбнулся. И осторожно кивнул.

— В соседней комнате.

Он отвернулся от меня, прижал одеяло плотнее к себе, прошел по зеленой траве. Я смотрела, онемев изнутри, а он принялся раскладывать одежду на одеяле, надеясь, что она высохнет быстрее. Я выждала, собираясь с силами, а потом присоединилась к нему.

Наша одежда высохла, когда солнце начало опускаться за горы, последние лучи оранжевого света сияли на темной воде. Хотя одеяла неплохо согревали нас, пока мы сидели на берегу, мы устали, затерялись в мыслях. Было приятно вернуть свою одежду. Мы надели все сразу, хоть и стали от этого толще, и собрались искать обратный путь.

Река поблескивала в лучах, и мы пошли вдоль нее, Декс изучал карту, пытаясь понять, где мы. Он, казалось, думал, что поток реки выведет нас к тропе, которую мы искали. Вот только мы не знали, как долго идти, а ночь уже сгущалась. Нам нужно было найти укрытие, пока не стемнело полностью. Сумерки уже опустились на землю.

Я хотела вытащить сигнальную ракету из рюкзака, но Декс замер.

— Что думаешь? — спросил он. Декс мало говорил со мной, и его голос удивил.

Я посмотрела за него. Мы прошли в лес и остановились у большого, отчасти пустого бревна, лежащего на боку. Там мы могли уместиться, хоть и в тесноте. Там был мягкий мох, на нем было приятно посидеть после дня, он мог и дополнительно согревать нас.

И все же…

— Разве мы не воруем дом зверя? — спросила я, разглядывая бревно. — Похоже на чей-то дворец.

Он вздохнул.

— Хочешь, чтобы я проверил, есть ли там жуки?

Я робко улыбнулась, с мольбой глядя на него.

— Ты не должен….

Он закатил глаза, но опустил рюкзак и принялся ощупывать бревно рукой, убирая паутину, грязь и листья.

— Она была одержима, но боится насекомых, — бормотал он под нос.

— О, прими ванну, полную пауков, а потом расскажешь о своих чувствах! — возмутилась я.

— Даже не подумаю. Вот, — он встал и указал на относительно чистое бревно. — Твой дом на ночь.

— Спасибо, — сказала я и принялась рыться в рюкзаке. Декс был молодцом, вел себя так, словно все было в порядке, но я видела, что он еще отходит от нашей ссоры. Я точно еще не пришла в себя. Каждый раз, когда я слышала слова: «Потому что я люблю тебя», — в голове, сердце сжималось. Когда я вспоминала свои слова, свою уверенность, что мои чувства в прошлом, оно болело еще сильнее. Я была жестокой, ужасно жестокой с человеком, признавшимся в любви мне, потому что я просто не могла отпустить гнев. Так было не честно. Мне нужно было извиниться, но я не знала, как. И будет ли это важно.

Я не успела погрузиться в презрение к себе, мы быстро убедились, что у нас есть все, что нам нужно. Одеяла согреют нас ночью, не позволят пострадать из-за снижения температуры. Облака двигались по темнеющему телу, угрожая снегом, но и лучшую изоляцию. Мы разложили плотные одеяла вниз, остальными укрылись. Я смущалась, пока мы готовили постель, я не собиралась смотреть на одеяло как прежде. Как и на секс. Выступление Декс испортило всех мужчин для меня, я это знала. Кровь бурлила от воспоминания.

Мы проверили еду, разделили ее и бутылки воды, которые мы наполнили в реке. Сегодня ужин был из тушенки и изюма в шоколаде, а еще яблока. Не пир, но и не так плохо в таких обстоятельствах.

— Лучше поискать тот домик завтра, — сказал Декс, включая фонарь, чтобы мы видели, что ели. — У нас осталось немного походной еды и сухой суп.

— Мы можем вскипятить воду на костре.

Он покачал головой.

— Мы не можем рисковать. Нельзя привлекать к себе внимания.

— Думаю, нам стоит привлечь внимание к себе, — сказала я. — Может, кто-то нас спасет.

Он посмотрел на меня мрачными глазами в темноте.

— Нас не нужно спасать, малыш. Мы выберемся завтра, обещаю. Но пока нужно скрываться. Ты знаешь, что там.

Я сглотнула и впилась в одеяло. Я знала.

— Ты это видела, — мрачно продолжил он. — Расскажи.

Я вздохнула, желая, чтобы мозг был из стали. Нервы шалили, мне не хотелось снова видеть в голове это существо. Но Декс заслужил знать, и я не могла держать это в себе.

Я прожевала тушенку и описала все, что могла вспомнить.

После этого он задумчиво гладил подбородок, шурша щетиной о перчатку.

— Ноги как у кенгуру. Помню, и я так думал, когда оно проходило мимо.

— Но бежало чудище не так. Не прыгало. Именно бежало. Как человек. Не нравится говорить, но Кристина была не так далека от правды. Похоже на велоцираптора, руки висят перед ним, скрюченные. И… когти.

Я поежилась, но не от холода.

Он громко выдохнул. Глаза были задумчивыми.

— Просто не верю в это. Понимаешь? Как… как? Как это может быть реальным?

— Не знаю. Но это так.

— Там монстр, съевший Слюнтяя.

— Думаю, монстр — лучшее название для него. Или гибрид обезьяны, кенгуру и велоцираптора.

— Ужасно.

— Точно.

— И это знаменитый Сасквоч. Ох, «Гарри и Хендерсоны» не угадали.

Я выдавила улыбку.

— Не знаю, что это. Но это не важно, да?

— Да, — он нахмурился. — Жаль, что мы потеряли еще одну камеру.

— Но, — сказала я и вытащила из кармана пальто мешочек. — У нас есть это.

Он выхватил его из моей руки.

— Получилось?

— Думаю, да. Он сухой.

Декс покрутил мешочек в руках с улыбкой.

— Знаешь, в этот раз у нас может получиться крутое шоу.

— Я думала, тебе плевать на шоу, — пошутила я, следя за его лицом.

— Ты всегда будешь важнее, пока позволяешь мне это, — тихо сказал он и нахмурился. — Но деньги тоже важны. Тебе тоже.

Я поджала губы, смотрела, как темнеют деревья в угасающем свете. Вскоре станет темно, и мы будем одни ждать утра.

— Ты знаешь, — тихо отметила я, понимая, что в ночи стоит не шуметь и скрываться. — Почему-то я думала, что роль оператора спасет меня от опасности.

— Перри, ты не могла знать, что это произойдет. Я не знал.

Я пожала плечами, взяла себе еще тушенки.

— Думаю, я всегда чувствовала, будто ты отдален от всего, — призналась я, жуя. — Ведущий идет первым. Я всегда была впереди тебя. Мне нужно было сталкиваться со всем самой, так это ощущалось. Я не думала, что ты боялся, как я, что ты рисковал. Но… теперь я знаю, что это не так. Ты был со мной на каждом шагу. У каждой страшной двери, которую заставлял открывать, ты был за мной. Прости, если я казалась…

Он вскинул брови.

— Неподатливой? Шумной? Ошибающейся?

Я шлепнула его по руке.

— Ты знаешь, о чем я. Теперь я знаю. Мы всегда были в этом вместе.

Он смотрел на лес впереди, притянул колени к подбородку, обвил их руками.

— Я рад, что ты это поняла.

Тяжелая тишина опустилась на нас. Огонь не трещал, и вокруг была лишь тишина леса, порой было слышно насекомых.

— Не знаю, как ты, а я не против лечь спать, — сказал он, зевнув.

— Сейчас шесть.

Он пожал плечами.

— День был долгим. Не знаю, как ты и твои силы Джины Грей… но бой с Митчем меня утомил. Это, наверное, плата за силу Халка. Я бы поспал несколько дней.

Я тоже устала, но сердце и разум не дали бы мне уснуть.

Он слез с бревна, отошел в лес. Когда он вернулся, я лежала в бревне спиной к дереву.

— Ты можешь еще не ложиться, — сказал он, опускаясь на мой уровень.

Я кивнула.

— Знаю. Вряд ли я смогу уснуть, но я хотя бы буду нас греть.

— Может, посторожишь первой, а потом я?

Это было похоже на план.

Он лег передо мной, спиной к моей груди, я укутала нас в одеяло. Было даже удобно.

Прошло несколько мгновений в темноте, каждая секунда казалась бесконечной, пока я билась с совестью.

Наконец, я прошептала:

— Декс?

Он пошевелился и хмыкнул.

Я выждала немного. А потом сказала:

— Прости.

Тишина. Я уже подумала, что он меня не услышал, и хотела повторить, но он ответил:

— И ты меня прости, малыш.

И все. Он звучал искренне и печально. И хотя мой лоб почти прижимался к его шее, я ощущала вокруг него стены. Расстояние появилось там, где его раньше не было.

Я не хотела терять его. Не могла потерять. Но я не дала ему выбора. Я могла думать лишь об этом, пока минуты превращались в часы, а звуки леса становились громче.

Ночь была долгой.