В поисках равновесия (СИ)

Свет. Глава 9

В следующий раз на меня обратили внимание только тогда, когда стемнело. И снова верховный жрец. На сей раз он не стал со мной разговаривать, вместо этого разжал зубы ножом и влил в рот какую-то гадость.

Я отфыркивалась и отплёвывалась, как могла, но тщетно. Во рту появился неприятный привкус, а затем веки начали сами собой закрываться. Всё вдруг стало таким незначительным, безразличным… хотелось только одного — спать.

Заметив, что я вот-вот отключусь, верховный жрец с размаха ударил меня кулаком в живот и воскликнул:

— Это зелье подчинения, а не снотворное!

— Да, мой лорд, конечно… — почти не осознавая реальность, пробормотала я, не чувствуя даже боли.

— Да что с тобой такое… — прошипел тхаомец. Удары посыпались градом, но привести меня в чувство он так и не сумел. Глаза всё-таки закрылись, и я провалилась в блаженное беспамятство.

Когда я проснулась, то обнаружила, что джунгли исчезли, а вместо них вокруг меня безбрежное звёздное небо, и только внизу не воздух, а что-то тёплое, гладкое, похожее на перья. Но по-прежнему всё плыло и дёргалось, грозя вернуться во тьму.

Я повернула голову и с досадой удостоверилась в непосредственной близости в верховного жреца. С другой стороны я увидела огромную птичью голову. Сама птаха мерно махала крыльями, неся нас вглубь джунглей. Наверное, это всё ещё сон.

— Что происходит? — всё-таки пробормотала я. Но слова унёс ветер, а мне осталось только положить голову на тело птицы и снова заснуть.

Занимался рассвет, когда мы пошли на снижение. Внизу раскинулся довольно крупный город, в центре которого возвышался храм. Но колонн вокруг не было.

Птаха легко спланировала в центр площадки на вершине храма. Верховный жрец спрыгнул на землю и принялся отвязывать меня.

— Где я? — вряд ли он мне ответит, но попробовать стоит.

— Город Кэх, — холодно сказал жрец, заканчивая с верёвками. Я с трудом встала на ноги и уже подумала, как бы мне сбежать, но сделать хотя бы шаг оказалось непростой задачей. Пришлось, скрипя зубами от негодования, опереться на протянутую тхаомцем руку.

— Чем ты меня опоил? Такое ощущение, будто по мне стадо бизонов пробежалось…

— Вообще-то предполагалось, что зелье лишит тебя воли, но как оказалось, у тебя на него аллергия. Пришлось лечить. В мои планы твоя преждевременная смерть не входит.

Я фыркнула. Преждевременная — звучит забавно.

— Может, представишься хотя бы? Должна же я знать, кого проклинать перед смертью…

— Эттэа.

Я попробовала повторить, но язык плохо слушался меня. Жрец завёл меня в какую-то комнатушку и застегнул на поясе обруч. Да, куда эффективнее, чем кандалы на руки/ноги.

— Тут жарко, — пожаловалась я. — И кровать жёсткая.

На самом деле это вовсе не было кроватью, скорее плита из пористого камня, с набросанными поверх листьями.

— Поверь, это далеко не самое худшее, что тебя ждёт, — усмехнулся жрец и дёрнул за цепь, отчего я упала. Когда мне удалось подняться, он уже ушёл.

Магия по-прежнему меня не слушалась. Цепь была донельзя прочной, и даже кольцо, каким она крепилась к обручу, оказалось намертво запаяно. Единственная возможность освободиться — вскрыть замок, но как назло, тхаомцы не использовали гвоздей, а в моих волосах не осталось ни одной шпильки. Да и не умею я замки вскрывать.

Но даже если я сбегу, что мне делать дальше?

А если останусь? Меня зарежут, как овечку, а я не смогу оказать даже лёгкого сопротивления. И дело не в воле, а в полном отсутствии хоть каких-то сил.

Если бы обруч закрепили на шее, я не раздумывая прыгнула бы в окно… но увы, длины цепи не хватало, чтобы таким способом разрушить планы жреца.

В отчаянии я упала на пальмовые листья и снова заснула.

Утром я почувствовала себя гораздо лучше. Хотя магия так и не вернулась, зато снова появилась физическая сила. Я изучила цепь и решила, что не такая уж она и прочная. Всё-таки вряд ли тхаомцы умеют искусно обрабатывать металл.

Рванув её со всей дури, я выдрала скобу из стены. Теперь бежать, как можно быстрее бежать.

Сразу за выходом меня попытались остановить двое охранников, но одного я вырубила цепью, а второго треснула об угол. Скорее всего они выживут. Прихватив трофейный меч, я рванула дальше и столкнулась нос к носу с Эттеа.

— Далеко ли собралась? — удивился он, с лёгкостью парируя мой удар. — Ты без магии не выживешь.

— Я и так могу постоять за себя.

Мою попытку проскользнуть мимо верховный жрец пресёк так же легко, а затем усыпил меня заклинанием.

Три последующих дня превратились в настоящий кошмар. Меня то били, то снова чем-то опаивали, то опять били. Я не отвечала на вопросы, какие мне задавали, но мучителей не интересовала информация, они словно поставили целью сломать меня, подавить все мысли о сопротивлении.

Но вопреки их стараниям, с каждым часом я всё больше хотела вырваться из плена и уничтожить каждого, кто был втянут в это дело. И самое главное — убить Эттэа, хоть я и не видела его последнее время, но знала, что именно он за всем стоит.

Услышав шаги, я сначала испуганно сжалась, но потом выпрямилась, готовясь встретить очередного палача. Никто и никогда не назовёт герцогиню Ферхтен жалкой. Даже если я не она. Даже если я оказалась настолько глупа и невнимательна, чтобы попасться на дешёвую уловку и получить подлым заклинанием в спину, это ещё не значит, что я готова сдаться и покорно терпеть мучения.

В комнату вошёл Эттеа, и я тут же попыталась его ударить. Естественно, бесполезно, но этот поступок позволял мне верить, что ещё не всё потеряно. Что можно вырваться или хотя бы умереть с честью.

Вдавив палец в болевую точку, жрец заставил меня сесть. Предательское тело.

— Не стоит так буйствовать. Я уверен, что ты перестанешь вести себя столь неласково, когда узнаешь, зачем я пришёл.

— Говори, — велела я, словно это он был пленником.

— Тебе известно, что Её Высочество Кэилину не так давно похитили для небольшого ритуала. — Я с трудом подавила желание убить жреца прямо сейчас, не дослушав до конца. — Так вот, её кровь позволит мне, одному из сильнейших магов мира, убить не только её, но и всю королевскую семью. Всех её кровных родственников. Не мне объяснять, что за этим последует. Кровавые распри, безвластие, развал Империи… до Тхаомира никому не будет дела, не правда ли?

Я молчала, пытаясь уложить в голове сказанное.

— Но есть выход лучше, во всяком случае для меня. Если Империя Солнца, как вы её называете, — он едва не хихикнул, — добровольно оставит мои земли в покое, мало того, пресечёт притязания остальных стран, никто не пострадает.

— Её Величество не откажется из-за своих планов ради моей жизни. А узнав о грозящей ей опасности, защитится от твоей магии.

— Верно. Но ты вполне можешь… уговорить её. Конечно, я знаю, что стоит освободить тебя, как ты кинешься всеми доступными способами пытаться меня уничтожить. Поэтому в качестве гарантии я требую клятву верности.

Если бы магия всё ещё была при мне, я бы испепелила жреца взглядом. Но он смотрел на меня сверху вниз и терпеливо ждал.

— Никогда.

— Да, ещё ты могла бы стать демоном снова, думаю, скоро ненависти в твоей душе станет достаточно для повторного превращения. Но ты же этого не хочешь?

Я опустила взгляд и закусила губу.

— Подумай до завтра, — жрец вышел из комнаты. Какое-то время я сидела на полу, обдумывая сказанное, но затем в бессильной ярости принялась метаться из угла в угол, колотя по стенам, раздирая в кровь руки.

Несколько недель дикой боли и жертвоприношение уже не казались мне столь плохим исходом. Теперь на кону стояла не только моя жизнь, но благополучие Империи и моя свобода. Клятва верности… я слишком хорошо помнила взгляд Аммайфа, ту безнадёжность, с которой он говорил мне о своих чувствах.

Я обещала себе, что никогда не стану приносить подобных клятв, но положение, в которое попала… будь во мне ещё достаточно тьмы, я предпочла бы умереть. Моя свободная душа отправилась бы в иной мир. Или в пасть вызванного бога?

Почему я тогда ничего не заподозрила? Как можно было допустить такую ошибку…

И теперь стоит ли моя жизнь и свобода жизней тех, кого жрец угрожал убить? Он ведь требовал от меня только независимости для своей страны, и ничего больше.

Мне не было дела до королевы. И смерть Кэйлин я бы пережила. Сеан тоже умрет, пусть и приходится Стеаре лишь внучатым племянником. И Лоинарт. Умрут все, с кем я близка. Все, кого я люблю.

В одном жрец ошибался — я злилась, но не могла ненавидеть его за то, что он защищал свой народ. И стать демоном снова у меня не получится.

День за окном сменился ночью, а затем новым днём. Всё это время я провела в раздумьях. Впервые меня не мучали, оставив наедине со своими мыслями. Мне даже удалось за это время вылечить все свои раны. К счастью, ускоренная регенерация не относилась к магическим действиям, и ничто не мешало мне ею пользоваться. Интересно, если как следует закупорить донышко, разорвет ли меня в итоге от лишней энергии? Может, это даже вариант самоубийства.

К собственному ужасу, я склонялась к тому, что жрец нашёл весьма эффективный и изящный метод добиться своего. Не будь он врагом, я прониклась бы к нему уважением. Мне не приходило в голову, как можно ему помешать сейчас. Даже если он просто принесёт меня в жертву, силы вызванного бога хватит, чтобы вытеснить имперцев и уничтожить все наши поселения.

Оставалось только смириться с участью добровольного рабства. Тогда, пожалуй, стоило начинать восхищаться будущим повелителем прямо сейчас.

— Готова? — прошелестел голос за спиной. Я стояла лицом ко входу и не сразу поняла, как Эттеа сумел проскользнуть в комнату. Скорее всего, через окно, но зачем?

— У меня есть условие, — ответила я.

— Не удивлён. И какое?

— Во-первых, я не буду причинять вред королевской семье по твоему приказу, и, во-вторых, ограничение во времени. Ни за что я не соглашусь на вечное рабство!

— Хорошо… — легко согласился жрец. — Пятьдесят лет тебя устроят?

— Год, и ни минутой дольше.

Он цокнул языком.

— Что можно успеть за один год? Самую малость… Так и быть, тридцать лет. — Я мотнула головой. — Десять. И это последнее предложение. Не согласишься, убью.

Я обречённо вздохнула и спросила:

— Прямо сейчас?

— Чем раньше начнёшь, тем раньше закончишь, — жрец довольно улыбался. — Не забудь встать на колени и положить руку на сердце.

— Это ещё зачем? — нахмурилась я.

— Ближайшие десять лет тебе придётся говорить со мной почтительно, как и подобает слуге. — Он пнул меня ногой, заставив упасть на колени. Я скрипнула зубами и уже подумала, а не послать ли жреца к чёрту и всё-таки попытаться удавиться на цепи. Впрочем, он выиграл. Надо уметь признавать поражение.

Я прижала ладонь к груди и произнесла слова клятвы с необходимыми уточнениями.

— Конечно, я не так хорошо знаю твой язык, чтобы быть уверенным в отсутствии подвоха, но вроде бы всё нормально, — сказав это, жрец снял с руки верёвочку с болтающимся на ней ключом и отомкнул замок.

Обруч со звоном упал на каменный пол, а я горько усмехнулась. Теперь на мне цепь куда прочнее.

— Хочешь попробовать противиться клятве? — насмешливо спросил Эттеа. Он снова пнул меня, отчего я оказалась на четвереньках. Жрец поставил босую ногу мне на спину. — Чуть не забыл. Я запрещаю тебе себя убивать.

— Мерзавец.

— Иди за мной, — бросил через плечо посмеивающийся жрец и зашагал куда-то по коридорам. — Ты теперь будешь моим личным телохранителем, магические способности вернутся часа через два.

— Неужели мало среди твоего народа людей, способных занимать эту должность?

— Да, с ними проблема… шаманы вражеских племён пару раз похищали их и читали мысли, таким способом узнавая мои планы. А ты, я полагаю, думаешь на непонятном для них языке. Да и если бы не та жестокая шутка, всё ещё была бы свободна.

— И всё?

— Как сказать… некоторые очень влиятельные тхаомцы берут белых в жёны, но те своенравны и непослушны. А у меня будет телохранительница-имперка. Кое-кто, недовольный моим статусом, будет очень расстроен этим.

Очень смешно. Теперь я — экзотическое животное. Но одна только мысль о том, чтобы прирезать этого паршивого жреца, заставляла болезненно морщиться. Безнадёжная ситуация.

Интересно, могу ли я связаться с Лоинартом, чтобы он меня спас или хотя бы убил? Служить врагу… лучше умереть.

— Но как тебе удалось похитить Кэйлин?

— Сколько любопытства… так и быть, расскажу. Вы, белые, слишком много готовы сделать за кусок жёлтого металла, поэтому я подкупил одного из служащих форта, и он подмешал в еду траву, ослабляющие магические способности, но не до конца — так, чтобы никто ничего не заподозрил. А потом взять принцессу наёмники сумели почти голыми руками. Служащего потом убили, чтобы он ничего не рассказал, а мага, взявшегося за выполнение столь отвратительной работы, за меня наказали вы сами. Но кровь почему-то даже не попытались смыть. Мне осталось всего-то собрать её в пузырёк. Правда, она всё равно скоро совсем испортится, так что можешь не беспокоиться: я не нарушу условия.

— Почему? — удивилась я.

— Я хоть и немолод, но всё ещё хочу жить, — ответил жрец. Интересно, а сколько ему лет? — Знаю, о чём ты подумала. Чуть больше сотни.

— Хорошо сохранился, — пробормотала я. Эттеа рассмеялся и вошёл в свои покои. На стенах висели потрясающе красивые ковры, на полу лежало несколько шкур диких животных, по углам примостились золотые статуи, а в центре стоял фонтан. Вода искрилась и переливалась всеми цветами радуги в солнечных лучах. Повсюду валялись подушечки, широкий письменный стол был застелен подробнейшей картой. Рядом стояло двое рабов с опахалами. В общем-то, довольно уютно, если отрешиться от мысли, что это комната врага.

— Что ещё ты хочешь узнать? — жрец брызнул на меня водой из фонтана. Да, помыться не помешало бы.

— Когда мне придётся уговаривать королеву оставить твои земли в покое?

— Не сейчас. Для начала тебе следует убедиться, какое это бесперспективное дело — завоёвывать Тхаомир. Посмотреть на местные эпидемии, или увидеть, что может случиться с неосторожным путником, не обратившим внимания на какой-нибудь скромный смертельно-ядовитый цветочек. И вообще, неужели Империя в том положении, чтобы терять тысячи людей в никому не нужных землях, когда у вас по всем фронтам войны? В конце концов, тхаомцы не собираются нападать.

— Это не навсегда, — заметила я.

— Нет, если Империя Солнца захватит все остальные страны, не думаю, что будет разумно объявлять ей войну. А так… никто никого не трогает, и все довольны. Сама подумай, ваша культура не предназначена для здешних людей.

— Зачем нам насаждать свою культуру? Но приносить людей в жертву — это дикость. Королева не сможет смириться с тем, что её страна соседствует с той, где это — норма.

Вдруг жрец разозлился:

— Думаешь, мне нравится убивать людей для ритуалов? Но вы не оставили нам выбора.

— Выбор всегда есть, — возразила я, посмотрев ему в глаза.

— Тогда скажи, был ли он у тебя десять минут назад? — жрец вдруг успокоился, даже усмехнулся. — У тебя час, чтобы привести себя в порядок. Тебе поможет Кахха, — он хлопнул в ладоши, из-за ширмы тут же выбежала молоденькая девушка в вызывающем наряде из тканых ленточек. Она затравленно поклонилась жрецу.

Пятясь, она засеменила к выходу, жестами намекая мне, чтобы я следовала за ней.

Мы прошлись по коридорам (и кто строит такие лабиринты?) и выбрели к здоровенной комнате с бассейном. Хорошо устроился этот жрец, даже в моём мэддорнском особняке нет такого великолепия.

Одна из служанок принесла поднос со сладостями. И почему мне уже не кажется таким ужасным служить Эттеа?

Я оборвала себя. Вот так и предают родину. И белокурый принц отошёл на задний план, стоило только поставить перед моим носом тарелку с едой. Конечно, после длительной голодовки и не так можно обрадоваться.

Хотя кого я обманываю? Марнел мне никакая не родина, я же ненастоящая Илайла. Так почему бы и не сменить лагерь на тот, где вкуснее кормят? Ням-ням.

Тем временем Кахха заботливо вымыла мои волосы, болтая что-то о том, как мне повезло, ведь я теперь так близко к самому, нет, к Самому Верховному Жрецу. То, с каким благоговением она говорила об Эттеа, заставляло тихонько посмеиваться.

Затем она нарядила меня по местному обычаю во что-то совершенно неприличное. Собственно, костюм представлял собой переплетённые цепочки и колечки, хитрым образом облегающие тело. Глянув на своё отражение в отполированной золотой пластине, я ужаснулась. Такое я бы даже на земле не рискнула надеть.

— Нужно хорошо выглядеть, если стоишь рядом с… — ага, великим и могучим. В конце концов, он всего лишь человек, пусть и крутой. Я же с ним дралась почти на равных уже в человеческом обличье. Или он специально меня отпустил, чтобы в итоге вот так поймать?

Обидно. Наконец, издевательства над моим внешним видом закончились. Я печально посмотрела на сладости. Надо это прекратить, а то толстой стану. И вообще, чревоугодие — грех вроде бы.

Мы вернулись в покои Эттеа. Он даже присвистнул, увидев меня. Я нервозно покусала губы — вот только не хватало, чтобы он стал воспринимать меня как женщину. А судя по взгляду, которым меня одарил верховный жрец…

Я мельком глянула на служанку — она завистливо насупилась. Нашла чему, хотя ей ведь не понять, что значит быть свободной.

Жрец жестом отправил её прочь, закинул ногу на ногу и поманил меня к себе:

— Нам следует заняться одним неприятным, но обязательным делом. Всё-таки я должен выполнять свои обязанности жреца. Придётся лететь в столицу, проводить очередной ритуал.

— А тебе разве это не нравится? — удивилась я.

— Это отвратительно, — Эттеа пожал плечами. — Но я ничего не могу сделать с жрецами, жаждущими кровавых зрелищ. Даже будучи верховным жрецом, я не могу противопоставить своё решение желанию большинства. К тому же меня во время этих ритуалов нередко пытаются убить. Постоянно нападают родители тех, кого приносят в жертву, а мои коллеги, если можно так сказать, никак этому не препятствуют. В общем, мало кому нравится моя мирная политика, наоборот, многие жаждут войн. Неужели им самим хочется увидеть сожжённые деревни, растерзанных детей, опозоренных женщин? — Эттеа швырнул попавшуюся под руку вазочку. — Ты даже не представляешь, как мне это надоело. А когда ещё и ты явилась, устроив спектакль шаману, все вообще как взбесились. Увидев в тебе демона, я решил, что убью тебя, как только представится такая возможность, но потом ты нагло явилась в мой храм, а твои люди освободили будущих жертв! Я был в таком изумлении, что не смог даже помешать, хотя, если быть откровенным, и не хотел. И тогда мне пришла в голову мысль, что убив тебя, я ничего не добьюсь.

Я слушала его монолог внимательно, больше надеясь понять, чего же хочет добиться этот странный человек. Вдруг он замолчал и встал:

— Пошли. И мне, и тебе сегодня предстоит много работы.

Жрец вышел на балкон и дважды свистнул, но по-разному. Тут же послышалось хлопанье крыльев, и на перила приземлились две огромные птицы. Эттеа легко взобрался на одну из них и указал мне на другую. Я недоверчиво посмотрела на птаху.

— Не бойся. Это всё равно, что лошадь, только их всего десятка два в мире. Кусаться не будут, а переворачиваться в воздухе они и сами не умеют.

Пришлось залезть на птаху и обхватить шею. Седла, естественно, не предусматривалось. Без нижнего белья сидеть на пернатой громадине было… специфично.

Птичка взяла резкий старт и взвилась в воздух. Сердце ушло в пятки, дух захватило. Всё-таки летать на ком-то — совсем не то же самое, что летать самой. Оказавшись в воздухе впервые, я думала о чём угодно, но не о появившихся возможностях.

Поэтому теперь, рядом с тонкой гранью между управляемым животным и свободным падением, я сумела в полной мере насладиться полётом.

Приземлились мы на вершину ступеньчатой пирамиды в центре столицы. Заходящее солнце красноватыми бликами плясало на золотых украшениях жрецов, окрашивало в ярко-оранжевый огромные колонны, кругом стоявшие вокруг гигантского храма.

Эттеа воздел руки к небу, приветствуя свой народ. Люди ответили ему воплями и топотом. Представление начиналось.