– Будешь сосиски, Селия, а?
Маленькая девочка с косичкой подняла головку:
– Я не ем сосисок. Моя мама говорит, что это еда для простых людей.
Сэм внимательно посмотрела на нее, смутилась на мгновение и пошла дальше вдоль стола с тяжелым подносом, прислушиваясь к детской болтовне.
– Сосиски, Вилли?
– Да, пожалуйста.
– А на моих званых обедах у нас всегда креветки, – громко заявила Селия, не обращаясь ни к кому конкретно.
Ричард шел следом за Сэм, неся поднос с горячим пирогом, начиненным мясом, грибами и овощами.
– А я такой не ем, – услышала Сэм слова Селии.
– У тебя будут прыщики, если ты не ешь таких пирогов, – сказал Ричард.
Селия в нарядном розовом платьице тут же капризно надулась.
– Моя мама говорит, что я буду очень красивой. Я собираюсь стать фотомоделью.
– А кино будет? У нас кино будет? – спросил чей-то взволнованный голос, Сэм не поняла чей.
Она взглянула на Ники, сидевшего во главе стола в оранжевой бумажной короне. Он вцепился пальцами в наполовину съеденный гамбургер, с обеих сторон которого медленно стекал соус. Лицо Ники и его новый джемпер были сплошь в потеках этой дряни, как на картине Джексона Поллока[6].
– А какой фильм? Какой фильм?
Она посмотрела на часы. Начало пятого.
Шум детских голосов. Кто-то из ребят оглушительно дунул в пластмассовый горн. Кто-то просвистел так пронзительно, что заколыхались полоски цветной бумаги. Маленькая девочка взволнованно вбежала в комнату, уселась и принялась что-то шептать своей подружке, которая после этого бросилась вон из комнаты. Сэм увидела, что мужчина с «Панчем и Джуди» стоит в дверном проеме, и кивнула ему.
– Ну хорошо, все! Пришло время для «Панча и Джуди»!
Раздался возбужденный визг и несколько тяжелых вздохов.
– Давайте-ка все пойдем в соседнюю комнату, пожалуйста.
Она загнала это шумное стадо в гостиную и попыталась рассадить его на полу, перед ширмой, украшенной гирляндами из сладостей. Сцена с занавесом чуточку пошатывалась, и Сэм видела, как кукольник беспрестанно снует там, разбирая свое хозяйство. Она с опаской понаблюдала немного за ним – увиденное прошлой ночью вновь эхом отдалось в голове, когда прислушалась к его бормотанию.
Хэлен пробиралась среди ребятишек, раздавая лакомства.
– А там внутри сидит настоящий мужчина.
– Нет, никто там не сидит.
– А откуда ты знаешь?
– А я видел.
– А как же ты мог увидеть? Ты не такой уж высокий.
– А вот и высокий!
– А вот и нет!
Одна маленькая девочка, закрыв руками глаза, сидела отчужденно, немного в стороне от остальных.
Сэм вышла из кухни. Ее свекровь по-прежнему пялилась в зеркальце своей пудреницы, накладывая на физиономию очередной слой макияжа, тоненькая струйка дыма поднималась из кучи окурков со следами губной помады, лежавших около нее на подносе.
– Джоан, – сказала Сэм, – там вот-вот начнется представление с «Панчем и Джуди». Вы не хотите посмотреть?
– С «Панчем и Джуди», дорогая? – Джоан нахмурилась. – Нет, я предпочитаю остаться здесь. Моя губная помада немножко смазалась.
– Да нет, она смотрится очень хорошо. Уверена, что Ники вы понравитесь, если заглянете туда.
Свекровь снова принялась рыться в сумочке, как собака, выскребающая из земли кость.
Из гостиной донеслись взрывы смеха.
– Я загляну к вам через минуту.
Сэм прошла по коридору и остановилась в дверях гостиной. Взгляд наткнулся на часы в стиле 20-х годов на каминной доске. Уже почти четверть пятого.
16.15 – эти цифры напоминали ей о чем-то.
– Уби-уби, джуби-джуби! Ну и кто же тут гадкий мальчик?
– О нет, не я! – пронзительно запротестовал Панч, его остроконечная шапочка и крючковатый нос появились над краем крошечной сцены.
– Уби-уби, джуби-джуби! Гадкий, гадкий, гадкий!
Эти слова вызвали в ней волну тревоги.
– О нет, нет, не я!
– Нет, это ты! – пронзительно завизжала миссис Панч, разодетая в пышное платье, пританцовывая и подпрыгивая.
– О нет, не я!
– Нет, это ты!
– Ну скажите, ребята, я ведь не гадкий, ведь нет же?
– Нет, гадкий!
Сэм смотрела на море детских лиц: некоторые ухмылялись, у кого-то изо рта торчали палочки с леденцами. Девочки в праздничных платьицах, мальчики в нарядных, но перепачканных рубашках и коротких брючках, тоже успевших помяться в бурных играх. Какими людьми они станут, когда вырастут? Уже сейчас можно отличить кротких и напористых, хулиганов и мыслителей. Господи, ведь им всем предстоит пройти долгий путь, прежде чем… прежде чем что? Прежде чем они смогут понимать? Посмотрите на меня… я вот взрослая… мне тридцать два… а я совсем не понимаю… Быть может, жизнь вообще нельзя понять? Может, в ней есть что-то другое. Мы все так заняты, заглядываем не в те шкафы и упускаем суть дела. Эти детишки тоже в один прекрасный день превратятся в старых неудачников и по-прежнему будут открывать и закрывать не те шкафы? Рыться в сумочке в поисках… сигарет? А может… ключа к жизни? Как мать Ричарда на кухне? Нет, не надо больше. Мы вступаем в эпоху Водолея. И все имеет СМЫСЛ. Новое ПОНИМАНИЕ!
– Эй, ребятишки, помогите-ка мне. Если вы считаете, что я не гадкий, то кричите вместе со мной, хорошо? О НЕТ, НЕ Я!
– О нет, не ты! – раздался нестройный хор голосов, неуверенных, слегка смущенных.
– Не слушайте вы его! – завизжала миссис Панч. – Скажите: «ДА, ЭТО ТЫ!»
Сэм пристально посмотрела на счастливое лицо Ники. Он отличный паренек, подумала она, такой внимательный, даже сейчас видно, что из него вырастет заботливый человек.
– О ДА, ЭТО ТЫ!
Она машинально отметила про себя, что в конце комнаты открылась дверь.
– А вы можете погромче?
– О ДА, ЭТО ТЫ!
Что-то явно было не так. Почему ей так страшно?
– Ну давайте же громче!
– О ДА, ЭТО ТЫ!
Сначала она через всю комнату увидела жуткую улыбку на его лице, улыбку демона, а не маленького ребенка. Спустя мгновение демоническое лицо исчезло, и в дверях стоял просто смеющийся мальчик, жадный маленький мальчик, добившийся своего на мгновение, очень счастливый, пока ему снова все не надоест. Он смеялся, смеялся, а у нее тем временем кровь стыла в жилах.
– Эдгар, – окликнула она строгим и торжественным тоном. – Эдгар! – повторила она, стараясь перекричать хор голосов, поддерживающих миссис Панч. – Эдгар! – закричала она снова, теперь уже продираясь сквозь шум, поднятый сторонниками мистера Панча. – Положи это! Бога ради, положи!
Нет, оно не может быть заряженным. Это невозможно. Ричард осторожен. Он не настолько глуп.
– Эдгар!
Мальчик стоял у двери, пошатываясь под тяжестью дробовика, словно пьяный маленький стрелок.
Этот палец. Сгибающийся и разгибающийся в ночной темноте.
4.15.
Часы. В спальне. Когда она проснулась.
4.15.
И часы на каминной доске.
4.15.
Палец на спусковом крючке. Уби-уби, джуби-джуби.
– Эдгар!
Она сделала шаг вперед. Ружье резко качнулось над головами детей, нацелилось на нее, затем на потолок, а потом снова на детей.
– Я хочу застрелить голубей сейчас. – Она слышала его слова отчетливо, через всю комнату, сквозь весь этот гам, настолько отчетливо, будто он стоял рядом.
Дуло направилось вверх, в ее сторону.
– Эдгар, осторожнее! Опусти его!
Целится прямо в нее.
– О нет, не я!
– О да, это ты!
– Эдгар, опусти его!
Она заставила себя посмотреть прямо в эти оба ствола, наставленные на нее.
– О нет, не я!
– Заткнись. Ради бога, заткнись, болван! Ты что, не понимаешь? Ты даже не додумался проделать смотровые дырочки в своем проклятом ящике?
– Шлеп-шлеп, у-у-у!
– Если ударишь меня, то я дам тебе сдачи!
– ОПУСТИ, ЭДГАР, ОПУСТИ, ОПУСТИ ЖЕ ЕГО!
– О нет, ты не ударишь.
– О да, еще как ударю!
Сквозь непрерывный ор она различила чье-то хихиканье. Палец Эдгара лег на спусковой крючок.
– ЭДГАР!
Сэм в отчаянии посмотрела на Ники: надо пройти к нему, загородить мальчика, остановить Эдгара.
Снова сильный шлепок.
– О-у-у-у!
– Куда он делся? Да куда же он делся?
– ОН ПОЗАДИ ТЕБЯ!
Миссис Панч повернулась назад:
– О нет, его там нет!
– О ДА, ОН ТАМ!
Она снова крутанулась:
– О нет, его там нет!
– О ДА, ОН ТАМ!
Сэм увидела струю пламени, вырвавшуюся из дула, и нырнула вниз. Заметила, как Эдгара отбросило назад. Его лицо приобрело озадаченное выражение. Потом ружье медленно поплыло наверх и плавно, покачиваясь, словно огромное перо, бесшумно опустилось на землю.
Она стремительно, точно волчок, повернулась и увидела в воздухе над полосатым балаганчиком нечто похожее на снег. Что-то пролетело по полу, с громким стуком отскочив от бордюрной планки, и шлепнулось у ее ног. Голова Панча. Она лежала, глупо ухмыляясь в лицо Сэм, один глаз и часть щеки у куклы отсутствовали.
И тут до нее долетел звук выстрела, он прокатился по ней волной шока, отбросил в сторону, оглушив так, будто прямо над ее ухом громко хлопнули в ладоши, и какое-то мгновение она ничего не слышала, кроме слабого звона.
Сэм видела, как смех исчезал с ребячьих лиц, словно сброшенные маски. Она лихорадочно оглядела комнату. Ники сидел с разинутым ртом, держа в руке свой леденец на палочке. Она вскочила и прошла между застывшими, как гипсовые статуи, детьми, опустилась на колени рядом с Ники и жадно обхватила его руками, крепко прижимая его к себе.
– Ты в порядке, тигренок? В порядке?
Когда он кивнул, она судорожно стала осматриваться вокруг.
– Ричард! – крикнула она. – Ричард!
Она сознавала, что произносит это слово, но не слышала своего голоса. Ричард был уже здесь, с трудом пробираясь по комнате, как в фильме при замедленной съемке.
Теперь она почувствовала едкий запах бездымного пороха. В глазах прояснилось, и она услышала всхлипывания кого-то из детей. Ники все еще таращился на балаганчик, на порванный балдахин и клочки материи, падающие вниз, будто надеялся, что Панч снова выскочит оттуда и ухмыльнется.
Ящик, украшенный гирляндами пакетиков с леденцами, дернулся разок, потом еще и сдвинулся немного влево. «О господи, нет», – подумала она.
Ящик перестал двигаться, появился кукольник, совершенно растерянный, бледный как полотно. Шатаясь, он побрел по комнате, вытянув перед собой руки.
– Полиция, – выдохнул он. – Пожалуйста, вызовите полицию.
И, покачиваясь, вышел в коридор. Ричард с разъяренным видом промаршировал по комнате, держа в руке дробовик. Заплакал еще один ребенок, следом другой. Сэм встала и ринулась в коридор вдогонку кукольнику.
– С вами все в порядке? – спросила она.
– Полиция, – сказал он. – Полиция! Вызовите полицию! Полицию!
Он размахивал руками, словно ветряная мельница.
– С вами все в порядке?
Он топнул ногой, как ребенок:
– Я хочу, чтобы вызвали полицию!
– Я… я вызову, – заверила Сэм, медленно пятясь от него.
Она почувствовала, как Ричард предостерегающе коснулся ее руки. Он сделал ей знак, чтобы она возвращалась в гостиную.
– А почему бы нам… не поиграть в какую-нибудь игру… всем вместе? – услышала она голос Хэлен, проходя мимо и глядя на потрясенные мордочки в слезах. Эдгар сидел на полу в дверном проеме и пронзительно орал. Она опустилась на колени.
– Ну как ты, в порядке? – спросила она.
Он продолжал вопить. Сэм подождала, пока он замолчит.
– Ты в порядке?
– У меня рука болит. – Потом он завопил снова: – Болит!
– Ну-ка, покажи.
Он затряс головой, и она яростно вцепилась в его руку.
– Дай мне на нее посмотреть.
Он в испуге уставился на нее снизу вверх и перестал вопить. С сердитым видом он протянул ей руку. Сэм тщательно осмотрела ее.
– Все нормально. Ты просто сильно ушиб ее – только и всего. Может быть, это отобьет у тебя охоту баловаться с оружием.
Он остался сидеть на полу, недовольно смотря ей вслед. Сэм вернулась в гостиную, окинула взглядом детей, потом разорванный балдахин. На новых обоях выжжена отвратительная дыра, одна занавеска понизу тоже повреждена. Внимательно осмотрев остальную часть комнаты, взглянула на каминные часы. Двадцать минут пятого.
Уби-уби, джуби-джуби.
И еще розовый сгибающийся палец.
Она на мгновение закрыла глаза, надеясь, что это опять сон, что она сейчас вот-вот проснется… и окажется, что ничего не произошло.
– Музыкальные моменты! – объявила Хэлен. – Мы поиграем в музыкальные моменты!
Сэм открыла глаза. Хэлен старалась, очень старалась.
– Музыкальные моменты, – эхом отозвалась Сэм. – Неплохая идея!
Она пыталась весело улыбнуться и принять радостный вид, чтобы разрушить всеобщее недоуменное оцепенение, недоверчивость и страх, но ее встретило холодное молчание. Хотя ей и без этого было ясно, что невозможно одурачить детей вымученной радостной улыбкой. Драконы не умирают, и люди не живут счастливо и вечно. Но ты должна попытаться, потому что, может быть, порой жизнь состоит из попыток.
– Неплохая идея! – повторила она. – Будем играть в музыкальные моменты!