Усадьба леди Анны

Глава 31

Жара обрушилась на предместья Карнагских гор еще в самом начале лета. Пограничные стычки с местными происходили с переменным успехом.

Воевать в горах, где карнагцы знали каждую тропинку и умели растворяться в узких проходах, скрытых пещерах и щелях, оказалось весьма сложно.

Командующий королевскими войсками, генерал Джеральд Ланфернер обзавелся новыми седыми прядями. Сама причина конфликта казалась ему ничтожной: какие-то там нарушенные торговые привилегии. При этом нарушения были как со стороны Франкии, так и со стороны Карнга.

Он слал его величеству честные доклады о том, что в войсках много раненых. О том, что есть проблемы с водой. О том, что надо либо начинать полноценную войну, и тогда требуется солидное подкрепление; либо же присылать дипломатов и устанавливать новый торговый порядок, подписывать договоры и сворачивать войсковой порядок, оставив здесь только пару привычных постов.

Прибытие к месту службы герцога Максимилиана Ангуленского генерал, сперва, воспринял в штыки, опасаясь вмешательства в свои дела. Однако парень оказался весьма сообразительным, приказы выполнял безукоризненно, иногда только вздыхая, что служба слишком скучна.

Генерал только хмурился, не обращая внимания на аккуратные намеки. Не хватало еще угробить королевского бастарда в одной из стычек! Да тогда его величество лично генерала в измене обвинит. Нет уж, пусть сидит, голубчик, при штабной палатке – целее будет.

Впрочем, генерал был достаточно умен, чтобы понимать, что так юный герцог совсем взбесится со скуки. Поэтому и был придуман сторожевой отряд, во главе которого поставили Максимилиана. Девять человек находились под его командованием, и генерал лично прокладывал им наиболее безопасный маршрут.

Капрал отряда был предупрежден, что герцог должен уцелеть при любом раскладе. Впрочем, служил Гюстав Готье уже давно и понимал ситуацию не хуже генерала, потому бойцов в отряд отбирал лично.

Лагерь генерала Ланфернера был удачно расположен под прикрытием высокого уступа, на небольшой каменистой площадке. Взобраться на торчащий в небо пик не могли даже горцы, так что в самом лагере было относительно безопасно. Труднее было тем, кто выходил на охрану троп. А вот для герцога были придуманы объезды по территории Франкии, вдоль уступов гор.

-- Чтобы на нас не напали с тыла, – серьезно объяснил генерал.

Сложно сказать, понял ли герцог, но ту службу, что на него возложили, нес исправно. Так все и тянулось примерно дней сорок, пока однажды в самый солнцепек доложили о прибытии гонца.

Время было тихое, жаркое, в такие дни даже горцы вели себя спокойнее, потому в штабной палатке сейчас переговаривались сам Джеральд Ланфернер, семеро офицеров и герцог. Ничего серьезного не обсуждали, просто решали, когда отправить очередной обоз с ранеными.

Разведчики утром ухитрились шутки ради, как некую летнюю диковинку, принести с горных отрогов полный мешок довольно больших кусков льда. В этот лед, спрятав его в сундук, чтобы не таял слишком быстро, все сложили свои фляги и сейчас поглядывали на него с нетерпением – духота стояла знатная. От зноя даже мухи попрятались. Переговаривались неторопливо, с ленцой:

-- Я бы оставил их там еще на неделю, господин генерал. Травница у них, в Бугрянке, отличная, лекарь наш говорил: повезло селянам. Да и уход за бойцами хороший.

-- Не знаю, Эрнест, не знаю… А если опять будет стычка? Деревня невелика, куда следующих денем? – вяло возражал ему квартирмейстер.

За полотняными стенками палатки послышался шум, откинулся полог и вестовой генерала громко сказал:

-- Королевский гонец к господину генералу!

Пропыленный мужчина, резко пахнущий конским потом, отдав честь офицерам, протянул Ланфернеру кожаную сумку с печатью королевской канцелярии, поклонился и, получив разрешение отдыхать, покинул палатку.

Генерал углубился в бумаги, и беседа стихла.

-- Что ж, господа офицеры… Хорошая новость: через две недели прибудут послы на переговоры. Думаю, скоро нас сменят. Но пока не расслабляться! Посты на тропах проверять по графику, обо всем необычном докладывать мгновенно.

-- Ну и слава Богу, – перекрестился самый пожилой из офицеров, барон Леонард Менгер. – Война – одно дело, а это вот у нас не пойми что.

-- Господин генерал, значит, сегодняшний рейд отменяется? – Максимилиан даже пожалел об этом: там, в предгорье, среди деревьев не так душно. Да и время летит быстрее.

Он вообще не слишком понимал, зачем отец отправил его сюда. Воевать его не пустили. Генерал требовал подчинения и навязал ему эти нелепые объезды. Спорить он не мог: король четко дал понять при расставании, что выполнение всех приказов обязательно.

Конечно, его величество злила публичная связь с маркизой де Беноржи. Король даже позволил себе указать, что герцогу нужно отправляться к жене. Но тут уж и сам Максимилиан возмутился:

-- Ваше величество, я женился, чтобы угодить вам! Но уж жить мне позвольте так, как хочется. Долг перед государством я выполнил.

-- Макс! Твоя девка только тянет с тебя деньги. Ты слеп, сын мой. Мне жаль, что наставники не научили тебя видеть хоть немного глубже. Не гневи меня, иначе я вышлю твою девицу в монастырь. Например, за распутство! Ты хоть немного интересуешься своей женой?

-- Естественно. С ней поехала умудренная жизнью дама, и я регулярно получаю отчеты. Она шьет себе новые платья, набрала фрейлин и еженедельно посещает храм. Местный святой отец – самый частый гость в ее доме. Что еще можно требовать от эспанки? – горько усмехнулся герцог.

Вот после этого спора его величество и отправил герцога на границу. Возможно, надеялся, что маркиза, устав от ожидания, заведет себе нового любовника? Ну так его величество просчитался!

Максимилиан нежно погладил карман, где лежало очередное письмо от очаровательной маркизы. Все они, эти бесконечные письма, были переполнены грустью, нежностью и словами любви.

-- Нет, герцог, – голос генерала Ланфернера вырвал Максимилиана из задумчивости. – Объезды будут продолжаться как обычно. Только сегодня еще посетите Бугрянку и проверьте, что и как там у раненых. Вам лично предстоит решить вопрос: перевозить их через два дня или отложить отъезд.

Леса у подножия гор были не слишком густы, местные вырубили, но все же здесь, обдуваемые ветерком, выбирающие тенистую сторону разбитой телегами дороги, вояки чувствовали себя почти как на каникулах.

Смотрели, конечно, внимательно, но это территория Франкии. Еще ни разу горцы сюда не спускались. Освежились всем отрядом у знакомого прозрачного родничка, дали роздых коням.

-- Ну, последний рывок, и можно будет в лагерь возвращаться, – сказал капрал Готье.

-- Да не слишком меня туда и тянет, Гюстав – чуть раздраженно бросил герцог. – Может, в Бугрянке курицу удастся купить, как думаешь?

-- Это вряд ли, ваша светлость. Там на раненых всю продукту поизвели. Оно, конечно, платят наши за это, так ведь других-то кур еще и не выросло.

Разговор тянулся вяло до самого поворота дороги.

Бугрянка получила свое название за то, что располагалась у подножия Карнагских гор, скрытая четырьмя высокими, довольно крутыми холмами. По местной легенде в этих холмах покоятся головы четырех воинов-великанов.

Впрочем, местные легенды мало кого интересовали. Солдаты больше надеялись на то, что удастся раздобыть яблок из местных знаменитых садов. Этот сорт отличался ранней спелостью и отменным вкусом. В селе все уже бывали раньше, потому хорошо представляли себе расположение домов.

Сразу за поворотом стало понятно – в селе что-то случилось. Два столба едкого черного дыма стелились в сторону протекающей у села горной речушки, не слишком широкой, но чистой и рыбной.

-- Ну, ваша светлость… Стойте… Это, выходит, старосты дом горит?!

-- Старосты левее будет, – возразил кто-то из-за спины капрала. – Это, вашвысокородие, тетки Лесихи дом горит, вдовы. И еще, думаю, кузнеца ихнего. Он аккурат у последнего бугра, чуть на отшибе стоит.

На холм капрал и герцог бежали наперегонки. Ближе к вершине упали и поползли:

-- Ох тыж! Ваша светлость… Это ведь мародеры! Да что-то больно много их. Как бы не тридцать человек там. Давайте-ка потихоньку отсюдова, от греха…

Картина, которая открывалась с вершины холма, потрясла Максимилиана. Горели-полыхали два дома, где-то за воротами на том краю визжали женщины. Несколько трупов солдат, кто с забинтованной ногой, кто с рукой на перевязи валялись возле ворот домов. У одного из них был вспорот живот и кишки глянцевым месивом вывалились оттуда прямо на землю.

Большая часть ворот стояла нараспашку, и оттуда, с грудами вещей в руках, торопливо бегали мужчины. Барахло крестьянское грузили-кидали на три стоящих прямо на дороге запряженные телеги.

Возницы, подхватив очередную кучу, укладывали добро сноровисто и плотно – грабить еще полдеревни, нужно все прихватить.

Капрал и Максимилиан спустились с холма, и Гюстав торопливо начал приказывать:

-- По коням, по коням! Быстрее! Там человек двадцать, не менее. За подмогой надобно…

Макс, даже не стремясь спорить, вскочил на своего Джина, резко рванул поводья из рук солдата и развернувшись, пришпорил коня, направляя его по дороге вдоль того холма, что скрывал сейчас солдат от мародеров. Направляя в сторону деревни и на ходу доставая стрелу.

-- Куда-а-а… За мной! Лоренс и Михель, вы в ту сторону, – он махнул рукой и поскакал за герцогом.

У капрала не оставалось выбора. Если с этой вот светлостью что-то случиться, генерал его лично казнит.

Макс никогда не был отличным лучником, но сейчас, очевидно, судьба сжалилась над ним: первые три выстрела легли точно в цель.

«И рр-а-з… И два-а… И три-и…» -- отсчет в голове начался автоматически.

Возчики у телег легли, только один из них успел заорать так, что из домов выскочили нападавшие.

Если сперва кто-то из мародеров и колебался, заметив военных, то оценив размеры крошечного отряда, они явно приободрились. Из ворот одной избы наперерез Максу вылетела стрела. Он уже почти достиг телег с барахлом.

Оскалившись, герцог немного развернулся в седле и метнул в стрелявшего один из ножей. «И четыр-ре…»

Вот как раз метать Макса учили с детства. В королевском дворце, случись что, с луками будет сложно. А ножи – это как раз для благородных. Благо, что набедренная повязка была забита полностью – хватит на половину мародеров.

Дальнейший бой, первый настоящий бой в своей жизни, герцог мог вспоминать только урывками.

Вот двое из мародеров валяются под ногами рубящего их кривой саблей вояки с перевязанной рукой. Один уже мертв, второй, которого ранил кто-то из скачущих солдат, пытается откатиться в сторону. Но это вряд ли: в ноге и бедре у него плотно сидят две стрелы…

«И пя-ать…» -- нож летит прямо под лопатку метнувшемуся между заборами мародеру. Даже умирая, тот не выпустил из рук узел с вещами…

Вот прямо во дворе горящего дома тело совсем молоденького деревенского парня, глядящего на солнце тусклыми глазами – света он больше никогда не увидит. В руке у него серп, а горло перерублено…

Вот Макс, царапая руки и срывая ногти, пытается выбить подпорку-бревно от дверей пылающей избы – оттуда несется многоголосый крик. Его чуть не сметает волна раненых, кашляющих и давящихся дымом мужчин и женщин…

Вот с той стороны деревни двое его солдат гонят по дороге навстречу своим четверых мародеров. Они орут во все горло, пугая убегающих, и луки в их руках не дают бандитам свернуть в сторону…

Вот герцога обгоняет один из своих и тут же валится с коня от прилетевшей в горло стрелы. Джин спотыкается о тело и Макс летит через голову коня…

Удар о землю был силен, но герцог пытается встать на четвереньки – горячка боя не отпускает. Сбоку мелькает тень, и Макс вялым, неуверенным движением разворачивается туда, под блеснувшую на солнце сталь…