Урфин Джюс. Черная книга Гингемы

Глава 7. Тень над Волшебной страной

Прошли недели с тех пор, как Урфин Джюс вернулся в свою мастерскую с мешком невзрачных Камней Эха. Под руководством Гуамоколатокинта, чьи желтые глаза горели теперь странным, предвкушающим огнем, столяр приступил к исполнению коварного плана. Он больше не думал о грубой силе деревянных солдат и поиске оживляющего их порошка; его новый, обостренный разум жаждал иной власти – власти над душами, власти, рожденной из страха и преклонения перед его могуществом.

Следуя нечестивым схемам из черной книги, Урфин и филин определили несколько дюжин точек по всей Волшебной стране – укромные рощи, заброшенные руины, глубокие овраги – места, где, как шептала книга, пересекались невидимые силовые линии мира. Под покровом ночи, когда Волшебная страна спала, Джюс, используя обретенную способность к левитации мелких предметов (чтобы не оставлять следов), или же поручая это филину, тайно размещал в этих точках отшлифованные Камни Эха. Самые крупные и тщательно обработанные камни остались в его мастерской, образуя центр зловещей паутины.

Поначалу ничего не происходило. Волшебная страна жила своей обычной жизнью: Жевуны плакали по пустякам, Мигуны стучали молоточками в своих мастерских, Болтуны без умолку трещали, а в Изумрудном городе Страшила Мудрый вершил свой справедливый суд. Урфин метался по мастерской, терзаемый сомнениями.

– Ты уверен, что это сработает? – то и дело спрашивал он филина. – Камни лежат, но ничего не меняется! Может, книга лжет? Или я что-то сделал не так?

– Какой же ты нетерпеливый человек, – укорял его Гуамоколатокинт. – Тонкие влияния требуют времени. Паук не сразу ловит муху – сначала он плетет паутину. Наша паутина раскинута. Жди.

И Урфин ждал. А потом… началось.

Первой дрогнула Голубая страна. Неуловимая тень легла на ее солнечные лужайки. Плач Жевунов изменился – в нем пропала привычная легкая грусть, и появились нотки глухого, беспричинного ужаса и отчаяния. Они стали пугаться собственной тени, вздрагивать от звона своих же бубенчиков, которые теперь казались им зловещим похоронным перезвоном. Ночью им снились кошмары – нелепые, бесформенные, оставляющие после себя липкий, холодный страх. Днем они стали запирать свои круглые домики на засовы, подозрительно косясь на соседей. Добродушные человечки начали прятать еду, шептаться о порче, о дурном глазе, избегать темных углов и лесных опушек.

Затем волна беспокойства докатилась до Фиолетовой страны. Искусные Мигуны вдруг стали неуклюжими. Молотки ударяли мимо гвоздей, тончайшие механизмы ломались без видимой причины, в плавильных печах застывал металл. Мастера начали ссориться, обвиняя друг друга в небрежности и даже злом умысле. Их привычное мигание стало нервным, дерганым. Сам Железный Дровосек, их любимый правитель, почувствовал странную тяжесть в своем шелковом сердце, необъяснимую тоску и подозрительность к своим подданным. Ему казалось, будто невидимая ржавчина разъедает не только его суставы, но и саму душу.

В Розовой стране неумолчная болтовня стала ядовитой. Болтуны, прежде безобидные собеседники, теперь с упоением передавали друг другу злые, искаженные слухи. Старые обиды всплывали на поверхность, мелкие недоразумения разрастались в громкие ссоры. Друзья переставали доверять друг другу. Даже мудрая и добрая Стелла, правительница страны, ощущала необъяснимое уныние, а ее волшебство, обычно такое легкое и светлое, стало даваться с трудом, словно сама магия истончилась, стала серой и ненадежной.

Изумрудный город, сердце страны, тоже не избежал этой психической чумы. Жители, прежде такие беспечные и веселые, стали хмурыми и раздражительными. На улицах то и дело вспыхивали ссоры. Иногда случались и драки. Торговцы на рынке беззастенчиво обвешивали покупателей, стражники стали грубы и придирчивы. Мудрые указы Страшилы встречались с глухим ропотом и плохо скрываемым саботажем. Дин Гиор с досадой обнаруживал, что его великолепная борода собирается сама собой в нераспутываемые колтуны, а Фарамант постоянно терял ключи от городских ворот и очки из своей зеленой сумочки. Смелый Лев, царь зверей, стал подвержен приступам беспричинной ярости и пугал подданных грозным рыком по пустякам. Всех постепенно охватывало безумие.

Хуже всего было то, что страх не имел лица. Не было врага, с которым можно было сразиться. Не было злой колдуньи, которую можно было бы облить водой. Была лишь эта гнетущая, всепроникающая атмосфера ужаса и недоверия, расползавшаяся по стране, как плесень в сырых стенах.

Мудрая Виллина в своей Желтой стране и прекрасная Стелла в Розовой пытались бороться с напастью. Они читали свои волшебные книги, произносили древние заклинания очищения, пытались окутать свои земли защитными чарами. Но все было тщетно. Их магия, привыкшая иметь дело с видимыми врагами и понятными проклятиями, была бессильна против этого разлитого в воздухе, иррационального ужаса. Заклинания рассеивались без следа, защитные поля мерцали и гасли. Волшебницы с тревогой поняли, что столкнулись с чем-то древним, чуждым и неподвластным их светлым силам.

И только в одном уголке Голубой страны, в деревеньке Когида и ее самых ближайших окрестностях, жизнь текла по-прежнему. Здесь не было ни беспричинного страха, ни ночных кошмаров, ни всеобщей подозрительности. Жители Когиды слышали тревожные слухи из других областей, к ним прибегали напуганные сородичи, рассказывая о тенях, шепчущих по ночам, о странных существах, и о соседях, сошедших с ума. И чем больше они слышали об этом, тем крепче становилась их вера в Урфина Джюса.

Ведь он жил среди них, угрюмый, нелюдимый, но… защищенный от злой напасти! Его дом, его двор – все было свободно от тени страха. А на плече у него сидел мудрейший филин Гуамоколатокинт, знающий все тайны мира! Значит, это Урфин своей неведомой силой хранит их деревню от общей беды! Он, кого они когда-то сторонились и высмеивали, оказался великим волшебником, защитником!

Жители Когиды стали смотреть на Урфина с благоговейным трепетом. Ему почтительно кланялись, приносили лучшие плоды из садов, свежий хлеб, отборных мышей для его мудрого филина. Урфин принимал дары молча, с угрюмым достоинством, и это лишь укрепляло его репутацию могущественного и загадочного колдуна. Он наслаждался этим новым уважением, этим страхом, смешанным с надеждой. План филина работал безупречно.

Отчаяние охватило Волшебную страну. Правители и мудрецы собирались на советы, но не могли найти причину бедствия. Магия Виллины и Стеллы была бессильна. И тогда, после долгих споров и колебаний, было принято решение, казавшееся безумным еще несколько месяцев назад.

Измученные страхом и неизвестностью, представители всех четырех стран – почтенный старейшина Жевунов Прем Кокус, искусный мастер Мигунов Лестар, словоохотливый, но напуганный Болтун Трещотка и даже сам Фарамант, посланник Страшилы Мудрого, – отправились в Когиду.

Их путь лежал через земли, охваченные тревогой, к единственному островку спокойствия. Чем ближе они подходили к деревне Урфина, тем легче им становилось дышать, тем меньше давил на них бесформенный ужас. Это было одновременно странно и пугающе.

Урфин Джюс, предупрежденный Гуамоко, встретил делегацию в своей мастерской. Он сидел за верстаком, окруженный отшлифованными Камнями Эха, которые тускло мерцали в полумраке, излучая едва заметное напряжение. Филин неподвижно сидел на балке под потолком, его желтые глаза внимательно следили за пришедшими.

– Чем обязан столь знатной делегации? – холодно спросил Урфин, не поднимаясь навстречу.

Делегаты, смущенные и напуганные гнетущей атмосферой мастерской и мерцанием камней, наперебой начали рассказывать о беде, постигшей их земли. Они говорили о необъяснимом страхе, о кошмарах, о раздорах, об увядании волшебства. Они упомянули о бессилии Виллины и Стеллы.

– Урфин Джюс, – с трудом проговорил Прем Кокус, – мы знаем, что ты владеешь древними знаниями, унаследованными от Гингемы… И мы видим, что твою землю беда обошла стороной. Мы просим тебя… помоги нам! Спаси Волшебную страну!

Урфин медленно поднял голову. В его глазах горел холодный, торжествующий огонь. Он долго молчал, наслаждаясь их отчаянием, их униженной просьбой.

– Помочь? – наконец проговорил он. – Вам? Тем, кто всегда презирал меня, считал неудачником, отшельником? Тем, кто смеялся надо мной? Почему я должен вам помогать?

– Мы… мы отблагодарим тебя! – поспешно вставил Фарамант. – Золотом, изумрудами… Правитель Страшила…

– Мне не нужно ваше золото, – ледяным тоном прервал Урфин. – Мне не нужны подачки от вашего соломенного правителя. Если вы хотите моей помощи… если вы хотите, чтобы я использовал свою силу против этой угрозы… то цена будет высока.

– Мы согласны на все! – резко выкрикнул Лестар, не выдержав напряжения.

– На все? – Урфин медленно обвел делегатов тяжелым взглядом. – Хорошо. Я помогу вам. Я развею этот страх. Но взамен… я требую признать меня единственным и полновластным правителем всей Волшебной страны. Страшила, Дровосек, Стелла, Виллина – все должны будут сложить свои полномочия и присягнуть мне на верность. Только так. Только обладая всей полнотой власти, я смогу применить силу, способную одолеть это зло. Вы согласны?

Делегаты замерли, пораженные чудовищностью требования. Передать всю власть этому угрюмому, злобному столяру? Предать своих добрых правителей? Это было немыслимо!

– Но… Урфин… это невозможно! – пролепетал Прем Кокус. – Мы не можем…

– Можете, – отрезал Урфин. – Выбор за вами. Либо вы принимаете мое условие, и я спасаю ваш мир от безумия и распада. Либо вы отказываетесь… и наблюдаете, как все, что вы любите, погружается во тьму. Решайте. Но решайте быстро. Время не ждет.

Он отвернулся к верстаку, давая понять, что разговор окончен. Делегаты стояли в растерянности, глядя друг на друга полными ужаса глазами. Над ними, в полумраке мастерской, тихо ухнул филин Гуамоколатокинт. Паутина была сплетена, и жертвы сами шли в нее.