Университет Ан-Джелл. Смотритель

Пёс войны 2.5

Но, как можно догадаться, он не нашёл дракона ни в эту ночь, ни в следующие двое суток. Правда не только он, но и стражи университета с хранителями Ан-Джелл тоже. Даран настроил охранные системы филиала так, чтобы в отчёты попадало все, что хоть как-то может быть связанно с проклятым драконом и его мохнатым другом.

Псина пару раз появлялась, дразнила людей и исчезала. Даран изучил чуть ли ни каждый камешек, каждую яму и каждое дерево в северной части леса. Ничего. Никаких следов дракона. Это стало его раздражать, чем он и поделился с Софией, когда вытянул её на чашку кофе.

Они сидели в небольшой кафешке на территории филиала. Людей было не много. Помимо Дарана с Софией ещё трое преподавателей. Учеников не было потому что им запретили болтаться по улице без необходимости до того, как ситуация с драконом проясниться. По тропкам филиала расхаживали лишь роботы и патрули анджеллов.

— И хер пойми, где он! — развёл Даран руками, — И ещё эта скотина, извини, собака уже довела до истерики одного из охранников университета. Играла с ним в догонялки часа три и в конце концов спёрла у него книгу!

София улыбалась и молча потягивала сладкий чёрный кофе.

— Тебя это веселит?! — возмутился Даран.

— Ну ты так смешно об этом рассказываешь. Этот пёс довольно озорной и особо то никому вреда не нанёс.

— Не считая драконьего генерала и чертового Айберта.

Глаза Дарана выцепили идущую в далёкие фигуру студента. От возмущения он аж прыснул кофе.

— Ффу черт, — вытерся рукой, — Айберт! Что б его! Как всегда, ему правила не писаны. Ну все… Пойдём надерем ему жопу.

Даран трусцой направился на перехват студента, озорно помахивая посохом. София, опасаясь возможного палкоприкладства, засеменила за ним, чтобы смягчить возможную кару.

Григорий озирался и когда увидел сквозь кусты бегущего завхоза попытался дать деру, но раздался звук, словно хлыст рассек воздух, и он почувствовал, как руки и ноги сковали энергетические путы, исходящие от руки смотрителя.

— В яблочко! — Даран был доволен собой, — Кого мы тут видим? Гришенька! Может вы не получили уведомление о карантине?

— Я…, - начал было студент и тут же был резко прерван.

— Ты, ты. Куда шёл и зачем? Только не юли. Я серьёзно.

Студент вздохнул.

— В женское общежитие, — отводя глаза в сторону признался он.

— А… К Юле своей

— Это уже не ваше дело, — огрызнулся парень и набычился.

— Ох ты господи. Ладно, ладно. Понимаю. Но сегодня, друг, не получиться. Кусты под женским общежитием, которые ты так любишь, на ближайшее время закрыты. А то снова псина все испортит — ехидно засмеялся Даран.

— О чем это ты? — спросила София.

Даран посмотрел на напряжённый взгляд парня и прокашлявшись отмахнулся.

— Да так, ни о чем. Айберт просто корешки собирал и целебные травы.

— Ага рассказывай, — усмехнулась биологичка и деловито добавила, — Там растет только Барвус семена которого я выцыганила в Ак-Кадеме. Куст как куст, большой красивый и совсем не целебный. А для одной из рас Союза это и вовсе яд. Барвус попал на Итту-Иккарум с планеты, находящийся в галактике змеев и драконов. У него даже есть название «змеиный яд». Не так много, кстати, для них существует ядов. Вообще с биологической точки зрения эти драконы — настоящий фено…

Она запнулась на полу слове, остановив урок по физиологии драконов. Даран и парень смотрели друг на друга с серьёзными выражениями лиц.

— Значит псина собирала ветви этого Барвуса?

Айберт кивнул головой.

— У меня есть идея, — заявил Даран.

Через двадцать минут он с Софией и Громовым находились на складе. Даран вставил сферу в стоявшее неподвижно тело помощника и ладонью шепнул его по железному лбу.

— Подъем дровосек.

— «У тебя куча техники», — возмутился Помощник, — «Оставь тело в покое. Ему десятки тысяч лет. Имей уважение к древностям.»

— Замолкни и слушай, — вслух сказал Даран и словив косые взгляды коллег объяснил, — Я вот с этим шариком разговариваю. В первые дни я думал, что тронулся, но на обучении смотрителей помощники и в правду оказались у всех. Там целый ящик таких шаров. Мне достался самый мудаковатый.

— «Я попрошу».

— О, я слышал про такое! — оживился Громов, — И как он с тобой общается?

Даран закатил глаза вспоминая объяснение.

— Тонкая манипуляция магнитными полями для инициации электроразрядов в синапсах моего мозга. В общем, не вникай. В итоге, никто толком и не знает. Сейчас не об этом. Вся моя техника участвует в поиске дракона вместе с анджеллами. А этот механизм не включён в системы университета и поэтому не может быть через них отслежен. Отдельный вопрос почему так, но с этим разберёмся позже.

Даран подошёл к роботу и вручил ему обломанную ветку барвуса.

— Тузик, искать, — скомандовал он.

Робот взял ветку в руки и Даран заулыбался до ушей.

— Материться, — объяснил он свое веселье коллегам, — Давай, давай, не выделывайся.

— «Я тебе это припомню» — пообещал Помощник и увёл робота из помещения склада.

— И какой смысл? — развела руками София, — эти кусты растут по всей южной части территории филиала.

— Вот именно, Софа. На территории филиала. Почему мы не видим дракона? Потому что здесь его нет. Он в городе за пределами охранных систем университета, но не слишком далеко. Это раз. Его верный пёс все эти дни пудрил нам мозги, отвлекая всех от южного склона, где собирал ветки Барвуса. Причём делал это регулярно. Это два. Барвус, как мы узнали благодаря тебе, Софа, это яд для драконов. И пёс носит эти ветки, скорее всего, для своего хозяина. Это три.

— Ты хочешь сказать он травит самого себя? — догадался Громов, — Но зачем?

— Это я и хочу узнать. Помощник будет искать запах Барвуса за пределами нашей территории и найдёт логово Раддара.

София напряглась.

— Постой. Ты хочешь сказать, что эта колымага будет расхаживать по улицам Сочи? Ты в своём уме?!

— Он будет работать ночью. И в виртуальном слое земли переломанный робот — это так, заурядность. Люди понапридумывади гораздо более диких вещей, сами знаете. Да и гуманоидным роботом нынче вряд ли кого-то сильно удивишь. И, к тому же, Помощнику, вроде как, тысяч лет. Я думаю, он способен работать незаметно. Все пройдёт гладко, — уверил их Даран.

«Меня спалили» — первое, что произнес Помощник, когда Даран подходил к группе людей.

Двое полицейских и компания разношерстной молодежи окружала застывшего робота. Прошло пару дней и Даран уже расслабился думая, что Помощник так и будет незаметным для местного населения, но…

— Это тестовая модель нашего доставщика, — устало объяснял Громов, — Подобных роботов полно в техно-парке Сириуса и это не вызывает проблем.

— Но никто из них сам по городу не шляется, — резонно заметил сержант, — Согласно закону об использовании гуманоидных роботов ваш университет должен быть оштрафован.

— Что? — возмутился Руслан, — Значит, когда на прошлой неделе роботизированное такси колесило целые сутки по Адлеру, уделывая местных шумахеров, то его хозяину ничего не было, а вот за это металлом санкции сразу?

Громов увидел Дарана и гневно выпучил глаза, всем своим видом показывая, что тот настоящая сволочь. Даран извиняясь развёл руки в сторону, мол "пардоньте".

— «Ну что, вызнал что?» — мысленно обратился к Помощнику смотритель.

— «Да. Открой локальных канал связи и я скину данные».

Когда отчёт был сброшен смотрителю, тот сразу отобразил информацию на трёхмерной карте города. Большой красной точкой было отмечено популярное в прошлом веке туристическое место. Ресторан на горе Ахун. Он был выкуплен университетом в то же время что и санаторий имени Орджоникидзе, но так и не использовался.

— «Не тяни, — посоветовал Помощник, — передача информации не долго останется незамеченной. Сочи набит шпионскими системами и через час координаты будут у анджеллов и храмовников».

Даран это прекрасно понимал. Он решил действовать и скрылся, как только Громов снова отвлёк полицейских на себя. Через пол часа Даран вышел из такси возле забора, за которым и располагались руины знаменитого в советское время ресторана. Оказавшись за ним, Даран сразу встал в боевую стойку и, держа посох перед собой, приготовился к схватке.

Вдруг послышался сдержанный лай. Можно даже сказать скромное тявканье, чисто для привлечения внимания. Даран не спешил поворачиваться всем телом в сторону звука, а так и остался стоять боком, опасаясь, что это может быть отвлекающим маневром.

Из тьмы леса высунулась морда, едва различимая в свете молодой луны. Пёс пошёл в сторону, тихо погавкивая и оборачиваясь, словно приглашая смотрителя за собой. Даран двинулся следом шагая так, чтобы всегда оставаться в равновесном состоянии.

Они прошли внутрь заброшенного ресторана через парадный вход, украшенный колоннами в духе частой в Сочи архитектуры сталинского ампира. Выйдя с другой стороны, Даран оказался на большой полукруглой площадке под открытым небом. Когда-то, лет сто назад, тут стояли столы, за которыми предавались отдыху советские люди. А сейчас один из углов между стеной площадки и зданием был превращен в убежище для проклятого дракона. Под собранным из подручных материалов навесом было сложенное из камней кострище и нехитрый набор кухонной утвари: тарелка, ложка и нож.

Раддар сидел на полу опершись спиной о холодную каменную стену, и усталым болезненным взглядом смотрел на всполохи огня. Слева от него, на расстоянии вытянутой руки, покоилась импульсная секира. По полу были раскинуты обломки сухих веток Барвуса, а возле костра стоял котелок, где прямо сейчас заваривались свежие.

— Ар Норк… Смотритель… Ты будешь тем, кто услышит от меня последние слова. Я никому не хочу навредить. Только яд не даёт мне обезуметь в конец, но он же меня и убивает, — зашипел Раддар и отвечая на безмолвный вопрос в глазах гостя продолжил, — Я хотел стать одним из храмовников и быстро вышел на контакт с Рраунгом. Он был моим куратором. Храмовникам нужна была Реликвия, спрятанная в университете. Ты же знаешь… Все знают о ней и в то же время никто не понимает зачем она и для чего. Смешно… Ходят слухи, что только храмовники посвящены в эту тайну. Но… Со временем меня начали просить делать всякое, — он поморщился, — отвратительное и бесчестное. Я понял, что честь для меня дороже любой власти, статуса и тайн. Захотел выйти из игры, да не выпустили. Решили убрать через Проклятье Берсерка. Этот ген есть у каждого дракона. Его можно активировать, но вот обратно — невозможно. А в сочетании с определёнными веществами скорость метаморфозы может сократится до недель. Я слишком быстро превращался и мне пришлось покинуть отряд, охранявший Реликвию. По закону меня должны были усыпить. Это позорная смерть для дракона. Раунг, бесчестная тварь, даже додумался прийти «попрощаться» со мной и тогда, по его взгляду, я все понял. Понял, что это дело его грязных рук. Он решил лишить меня права уйти из жизни с честью, и я попытался убить его, но было слишком много невиновных и тех, кто по незнанию, защищали эту мразь. Я бежал и скрылся там, где руки храмовников пока еще коротки — на Земле. Вот и все, — устало проговорил он, — Теперь ты знаешь все.

— Почему ты говоришь это мне? Мог бы рассказать другим.

Дракон засмеялся и тут же болезненно скривился.

— Трудно что-то доказать, когда ты уже виноват для всего мира. Мне повезло, что хоть кто-то пришел ко мне перед смертью. И повезло вдвойне, что это ты — смотритель университета.

— Почему?

— Потому что вы владельцы Посоха! — чуть ли не вы крикнул он, — Вы под защитой истинного Бога и ответственны перед ним.

— Это все байки, — махнул он рукой.

— Считай как хочешь, смотритель, — ухмыльнулся в ответ Раддар.

Даран испытывал сострадание к судьбе этого дракона, отдавшего жизнь службе университету и Ак-Кадему, преданному и вынужденному тихо и болезненно умирать недостойной смертью. В голове смотрителя всплыли строчки из древнего ритуала Великих Драконов Севера. Ритуал Последнего Боя в ходе которого старые и больные воины могли покинуть этот мир, проведя последние мгновения жизни с битве. Он понял, что он должен сделать и произнёс первые слова из ритуального текста:

— Раддар Арганар Са Раттан. Посмотри в мои глаза. Я вызываю тебя на бой до смерти. Возьми оружие в последний раз. Издай боевой клич в последний раз. Предайся внутренней ярости в последний раз. Освободи свою сущность. Дай волю своему духу.

Слова его звучали звонко, словно сталь, нарушая ночную глушь. И не было в них излишнего пафоса, не было неловкости, не было страха. Они были ровно такими, какими и должны были быть в этот момент. Дракон поднял глаза. Он смотрел на землянина без изумления, словно бы и ждал этого от смотрителя, потому что тот был способен на это. Но Раддар, все-таки, попытался то ли предупредить, то ли отговорить Дарана:

— Землянин, даже такой я слишком опасен, и…

Но смотритель, не дав договорить дракону, продолжил:

— Я, Даран Норк, смотритель университета, готов стать твоим последним соперником и биться на смерть. Я обязуюсь убить тебя в этой схватке и даю слово, что моя рука не дрогнет. Я даю слово, что другие будут знать, что ты ушёл с честью.

Дракон, шатаясь, встал и поднял свое оружие.

— Я благодарю тебя, смотритель, — он сделал жест рукой от лба к Дарану, отдавая тому должное, — Васе-таки тебя послал Бог.

Пёс подошёл и упёрся головой в живот дракону. Так они постояли секунд десять после чего Раддар легонько оттолкнул от себя друга.

Дракон собрал последние силы, выпрямился, выпятил грудь и взял секиру обеими руками. Оружие зарядилось с характерным звуком и короткой вспышкой. Глаза Раддара заполнились красным свечением, по телу вспыхнули линии сосудов со светящейся кровью, а в центре груди стало разгораться пламя.

Даран активировал боевой режим посоха. Импульсный заряд обволок древко оружия и застыл прозрачной алой аурой. Во время удара, когда оружие соприкасалось с поверхностью, не являющейся телом хозяина, происходил разряда импульса. Локальный электромагнитный вихрь в месте удара сбивал энергетический щит соперника, и изменял свойства боевой части оружия в месте контакта, разогревая его до нескольких тысяч градусов и заставляя вибрировать с частотой в сотни тысяч раз в секунду. Мечам, секирам, кинжалам, рапирам и саблям это помогало разрезать любой известный материал. Винтовки и пистолеты с импульсными пулями могли пробить любую броню. Посохи, кастеты и дубины могли крошить в пыль и щебень.

Смотритель сжал посох покрепче и встал в боевую стойку.

Дракон улыбнулся и издав рев, от которого содрогнулась округа, бросился в атаку. Уверенность Дарана в том, что он может выстоять такому зверю тут же иссякла. На секунду он запаниковал, потерял концентрацию и вдруг, почему-то, вспомнил ту самую звезду из своих снов. Ее образ вспыхнул перед взором, а за тем пустота ее черного ядра в мгновение поглотила сознание парня и тот отчетливо вспомнил, как сражался в своих снах. Эти воспоминания стали его личным опытом, словно бы он и вправду прошел эти тысячи сражений и когда соперник оказался уже совсем рядом, действия Дарана были максимально хладнокровны и расчетливы, а тело выполняло любые замыслы своего хозяина.

Дракон выкинул руку с секирой вперёд, намереваясь острием раскроить землянину лицо, но Даран рубанул сверху, сбивая удар и уходя с линии атаки в сторону. Раддар, восстановив равновесие, крутанулся и если бы соперник вовремя не присел прикрыв голову мечом, то той бы на плечах уже не было. Даран отскочил на пару шагов назад и провёл несколько колющих атак, заставив дракона отступить. Сделав ещё один выпад и не успев отскочить, смотритель получил удар ногой в живот. Оказавшись на земле, он стал перекатываться из стороны в сторону, уклоняясь от шинковальной машинки в виде секиры. Выкинув праву ногу высоко вверх он угодил дракону прямо в лицо и, воспользовавшись замешательством, откатился в сторону. Как только смотритель вскочил на ноги он налетел на соперника, не дав тому опомниться и обрушил серию скрученных ударов. Атакуя с разных диагоналей и держа руки с мечом перед собой, он обеспечивал себе возможность защититься от ответного удара в голову или корпус.

Но дракон пока и не думал об этом, все его внимание уходило на защиту. Почти потеряв силы, Раддар все-таки сумел словить землянина на переводе области атаки и впечатал кулачище в его солнечное сплетение. Дарана отшвырнуло назад, но оружие из рук он все-таки не выпустил. В глазах смотрителя потемнело, а лёгкие, казалось, разучились дышать. Но жить хотелось больше и он, ловко перекатившись через спину, еще больше увеличил дистанцию между ним и соперником.

Противники оказались на ногах и молчал смотрели друг на друга. Плащ и лицо Дарана были в крови. Его и Раддара. У дракона имелось несколько порезов и пару серьезных кровоточащих ран. Даран встал вытянул руки с мечом вперед и направил его кончик прямо на цель. Дракон, понимая, что это последний сход, поднял секиру высоко над головой. Противники начали медленно сходится. Сейчас решала только скорость и реакция. Даран сделал молниеносный выпад целясь в правое плечо. Дракон отреагировал на укол и попытался блокировать его рукоятью своего оружия, но это был финт, ведь Даран и не собирался доводить атаку до конца. Вместо этого он резко отшагнул назад, сдернул руки ближе к себе и тут же выпрямил их в еще одном выпаде, но уже полноценном и стремительном. Обманка сработала и на это раз Раддар не успел отразить укол. Сияющий белой плазмой посох с шипением вошел в сердце дракона. Тот дёрнулся, улыбнулся, рухнул на колени и умер. Умер, но не упал, сжимая мертвой рукой рукоять импульсной секиры.

Даран выдохнул, выплёвывая кровь, и мешком грохнулся рядом, стараясь не потерять сознание. То странное состояние, когда он был Дараном из своих снов, прошло так же резко как и появилось. Парень словно бы вернулся обратно в реальность, словно весь бой провел не он, а точнее не тот он, который родился и вырос на захолустной планетке под названием Земля. Теперь, когда боевой транс уступил место реальности, Даран вдруг осознал что произошло и чувства затопили его. Он поднял трясущуюся руку, которая все еще сжимала железной хваткой посох смотрителя и вспомнил сколько раз за последние пять минут он был на волосок от верной смерти и использованные во время схватки приемы, которые он никогда не учил состоя в клубе исторического фехтования. У Дарана перехватило дыхание, но по настоящему не по себе ему стало, когда он посмотрел на тело поверженного соперника.

К погибшему хозяину подошёл пёс и поскуливая положил свою лохматую голову на его бедра. Под холодным светом полумесяца, под усыпанным звездами ночным небом и над темным силуэтом горы Ахун пронесся собачий вой, полный тоски и печали.