Удачная охота

Все беды от нервов

Лёгкий ветерок лениво шевелил листву огромных деревьев, от чего они словно бы шептали некое заклинание, или вели неспешную беседу на своём чуждом человеческому языке. Мы сидели среди громадных стволов, и наши позы повторяли умиротворение окружающей нас природы. Альты умудрились притащить в город этот кусочек леса, который только по недоразумению можно было назвать «садом».

«Надеюсь, победив альту в бою, ты полностью удовлетворил своё самолюбие?» — поинтересовалась у меня Виктория мысленно. Только теперь, впервые за прошедшие с нашего воссоединения два дня, женщина решила поговорить на отвлечённые темы. До этого всё наше общение сводилось к обучению нерадивого меня всевозможным премудростям жизни альт. И первым делом возлюбленная научила меня общаться мысленно. Это оказалось довольно просто, тем более что раньше мне уже приходилось сталкиваться с таким общением, пусть и интуитивно, в порядке ответа на мысленные вопросы самих альт. Сложнее было передавать свои чувства мысленным посылом, но и эту науку мне удалось довольно быстро освоить. В любом случае, мысленная беседа для меня была возможна лишь с самими альтами.

«Причём здесь моё самолюбие?» — я послал даме сердца целый букет своего недоумения.

«Тебе не нравилось, что альты тебя шпыняют, пользуясь своими преимуществами в физической силе и скорости. Дуэль произошла из-за этого, и не пытайся меня переубедить».

«Ты ошибаешься, милая. Остальные альты хоть и шпыняли, но не пытались меня при этом унижать, а вот Кира начала наше знакомство с унижения, она относилась ко мне совсем иначе, чем остальные. У меня не было и никогда не будет никаких претензий к Стасе и, тем более, Алисии, я их очень люблю и уважаю. Девочки позволили мне многое понять в жизни альт, показали их душевную и… физическую красоту. Кирия была исключением, и, как боевой офицер, по-другому я повести себя просто не мог».

«Но ведь было ещё что-то?» — загадочно посмотрела на меня женщина.

«Мне просто очень хотелось потаскать альту за косу, это моё желание было последней каплей», — на это замечание мы оба беззвучно рассмеялись. Однако шутка-шуткой, но я вынужден был объяснить женщине, что в ней больше серьёзного, чем во всех наших предыдущих словах.

«Рассказал бы мне о своём желании, зачем было головой-то рисковать?» — возлюбленная подхватила мою игру.

«Идея родилась по ходу развития нашего с Кирой общения. Да и как ты отнесёшься к подобному предложению? Я же не знаю, может быть, коса у альт священна и неприкосновенна. Только тогда, в фехтовальном зале, когда ты тащила за неё Стасю, я узнал о такой возможности, но было уже поздно отступать».

«Ладно, я уже поняла, что ты неравнодушен к косам альт, обещаю не возражать, если решишь попользоваться моей во время наших любовных игр. Ты мне лучше скажи, почему стал откровенно нарываться, девочка же мне всё подробно рассказала. Если бы ты так её не оскорбил, а оскорбление действительно было серьёзным, на её месте и я бы вынуждена была извлечь клинки, вы бы спокойно поговорили и разошлись».

«Не знаю, милая. Наверное, мне захотелось поучаствовать в воспитании твоей ученицы, с таким отношением к людям она долго с нами уживаться не сможет», — стал я вмиг совершенно серьёзным.

«Тьфу ты, совсем забыла, что мой избранник — имперский офицер. Сколько лет ты гонял молодёжь во славу императора?»

«Сейчас мне двадцать пять, обучение я закончил в двадцать, и сразу был направлен в северные гарнизоны унтером. Через два года получил младший офицерский чин. Итого, уже пять лет, как гоняю новобранцев. Кстати, в Академии я был старшим среди своего отделения, фактически командовал им, пусть и не так, как солдатами в гарнизонах. Выходит, можно к пяти годам смело прибавить ещё шесть лет, начиная со второго года обучения, когда я был произведён в командиры отделения».

«Значит, всю сознательную жизнь, котик, ты только тем и занимаешься, что сражаешься, убиваешь и командуешь. Нашла же я себе мужика! Девчонки правы, мы с тобой одного поля ягоды. Требовать от тебя иного поведения просто глупо, значит, придётся приобщать к моим проблемам», — женщина смотрела на меня без тени юмора, даже как-то изучающе, выжидательно.

«Милая, я предпочту погибнуть с тобой рядом, решая твои проблемы, чем сидеть и дожидаться у орка хорошего настроения. Я уже давно об этом говорю, но только сейчас ты, наконец, решила отнестись к моим словам серьёзно».

«Хорошо. Тогда пойдём, посмотрим чего ты стоишь как помощник», — с этими словами она резко поднялась, и, не оборачиваясь, направилась в сторону здания поместья. Я последовал за ней, горя желанием сделать хоть что-то полезное для возлюбленной, а то только проблемы ей и умею создавать.

Мы долго шли по коридорам, пока не оказались в соседнем крыле, на втором этаже. Здесь Виктория толкнула дверь, впуская меня в ярко освещённую солнечным светом комнату, где на большой кровати отдыхала беловолосая альта, в которой я тут же узнал Кирию. Девушка мило посапывала, свернувшись калачиком, её волосы уже не были уложены косой, а свободно раскинулись по подушке. Тонкое покрывало не столько скрывало, сколько подчёркивало изящные изгибы молодого женского тела, будя смутные желания. Впрочем, к ней я ещё с нашей дуэли начал относиться как учитель к ученице, а не как мужчина к женщине, и это отношение поставило передо мной определённые психологические барьеры в отношениях. Да и какие тут могли быть отношения, если рядом со мной находилась моя возлюбленная, навсегда затмившая для меня всех прочих женщин! Однако сейчас, видя это милое создание, я испытал укол нежности, совершенно не понимая, как на него можно злиться и даже ранить на дуэли! Не знаю, что на меня тогда нашло, не иначе, сказалось напряжение от тесного общения сначала с Императором, затем не менее тесное со Стасей, а окончательно добили эта её злость и презрение к людям.

Я вопросительно посмотрел на Викторию, но та только сказала:

«Действуй так, как подскажет сердце. Я в тебя верю, ты неспроста мне так понравился с первого взгляда», — с этими словами она отошла к одному из трёх окон, заливавших светом комнату, и повернулась к нам спиной.

Немного недоумевая, я присел на край кровати и аккуратно коснулся чуть оголённого женского плечика, затем обнял плечо ладонью и легонько потряс девушку. Она улыбнулась во сне совершенно светлой, чистой улыбкой, и медленно открыла глаза. Сначала увяла её улыбка, затем, когда пришло узнавание, она вздрогнула и подобралась, приподнимаясь на локте. В обращённых на меня глазах стояло недоумение, она совершенно не понимала, что я тут делаю, и что мне ещё от неё нужно. Я же смотрел на неё полным нежности взглядом, поливая нежностью и чувством поддержки в ментале. Это вызвало ещё большее недоумение, она хотела уже что-то сказать, но я ей помешал, убрав ладонь с плеча и приложив палец к её губам.

«Дураки мы с тобой, Кира, причём оба. Но, как более опытный психологически, всё же больший дурак — я», — начал я мысленный разговор. — «Чтобы спровоцировать на дуэль даже оскорблять начал — тебя, такое милое и наивное ещё создание! Извини меня, пожалуйста».

Девушка несколько расслабилась, недоумение в её взгляде сменилось недоверием с примесью растерянности.

«Ты победил на дуэли, по вашим законам это я должна извиняться», — жёстко заявила альта.

«И за что ты будешь передо мной извиняться?» — в моём мысленном вопросе плескалась ирония. — «За то, что не любишь людей? Можно подумать, от этого ты сразу их полюбишь. В дуэли главное — психологическая разрядка, которую она даёт обоим дуэлянтам, а также то, что она заставляет задуматься над своим поведением, причём как проигравшую, так и победившую сторону. Думаешь, у людей победитель всегда требует у проигравшего именно извинений? Извинения часто — это формальность, призванная принудить к откровенному разговору. По крайней мере, среди нас, гвардейских офицеров, именно так зачастую и происходит».

«И что ты хочешь услышать от меня в этом откровенном разговоре?» — настороженности в мыслях девушки становилось всё меньше, она всё более вытеснялась любопытством.

«Не знаю», — пожал плечами я. — «Откровенный разговор потому и откровенный, что сначала я сам хочу до тебя донести свои мысли, чтобы ты их не просто проигнорировала, а хотя бы приняла к сведению, и уже затем ответила мне столь же откровенно. И первая мысль, которую я хочу довести, — вот смотрю сейчас на тебя, и мне совершенно непонятно, как я мог вообще обидеть такое потрясающее создание. Ты уж извини меня, если не считаешь себя таковым, просто я же мужчина, и отношусь к альтам, прежде всего, как к женщинам, и уже во вторую очередь — как к воительницам».

«Почему в тебе больше нет той злости и того напряжения, что были там — в фехтовальном зале?» — альта явно задумалась, пришедшая от неё мысль была размеренной и тягучей, точно шла параллельно идущему мыслительному процессу.

«Тогда я больше недели провёл в застенках, пьянствовал с начальством тюрьмы, издевался на допросах над сыскарём, потом ко мне приехал сам Император, задавая очень неудобные вопросы; он же меня и освободил из Башни. Дальше была Стассианна, которая гоняла меня по площади своими клинками, а затем прилюдно отымела, и, наконец, ты — злая на всех людей, и презирающая конкретно меня. Добавь к этому недельную борьбу с тягой к женщине-альте. И теперь скажи, что должен чувствовать в таком состоянии боевой офицер, и без того постоянно пребывающий на взводе от вошедшей в плоть и кровь готовности сорваться с места и пойти умирать и убивать?»

Несколько минут альта молчала, переваривая услышанное. Затем как-то странно на меня посмотрела, и я увидел перед собой не миленькую девушку и не ярящуюся особу, а сильную и рассудительную женщину, под тяжёлым взглядом которой даже суровый вояка вполне может потеряться. — «А ученица-то у моей Виктории — ещё та штучка! Нет, дуэль точно пойдёт ей на пользу».

«Ты прав, мне следовало отнестись к тебе с большим уважением и, тем более, пониманием. Своими жертвами и поступками ты это по праву заслужил. Я же… На меня слишком сильно повлиял неудачный бой с Викторией, недельной давности первая в моей жизни бойня людей, а окончательно добило твоё психологическое напряжение и твоё слишком заносчивое и смелое поведение. До тебя мне встречались люди, которые вели себя… для альты тяжело, но она слишком хорошо себя контролировала, да и головой умела работать неплохо, так что обуздать гордость ей было вполне по силам».

«Я просто привык играть с огнём. Моя жизнь — это постоянная готовность к смерти, чередующаяся острыми ощущениями от побед над этой самой смертью. Я даже по меркам гвардейских офицеров отличался норовом и удалью. Наверное, своё дело сделало то, что именно меня всегда выставляли драться с вновь прибывшими магами, а дуэль с магом — это всегда риск. Да и орков я никогда не сторонился, очень редко встречая их с луком, гораздо чаще шёл им навстречу с мечом впереди своих солдат. Привык я, девочка, к риску, вот и не боюсь альт. Воспринимаю вас как очень привлекательных душой и телом женщин, а как угрозу — ну никак не могу воспринять. А девочки и вовсе говорят, что теперь я и сам принадлежу к вашему роду, не бояться же мне своих сестёр? Это же смешно».

Кирия оценила юмор ситуации, ответив на мои рассуждения милой улыбкой. Больше она не напрягалась, не хмурилась и даже не впадала в тягостные раздумья.

«А ты действительно чистый душой. Я раньше и не думала, что люди могут быть такими… красивыми внутри. Сёстры рассказывали, но нужно было самой увидеть, чтобы поверить, слишком уж я привыкла к грязи в человеческих душах», — ещё светлее улыбнулась мне девушка.

«Ну, вот вы, наконец, и познакомились», — вплёлся в нашу беседу третий мысленный голос. Виктория стояла рядом со мной, положив ладонь на моё плечо. Я даже не заметил за разговором, как она подошла, но, учитывая способность альт стремительно и бесшумно передвигаться, я не заметил бы её и без разговора. — «Предлагаю для окончательного примирения и закрепления родственных чувств тебе, Вереск, поцеловать сестру».

Я недоумённо поднял глаза на возлюбленную, но она только подмигнула мне, не спеша давать пояснений. Спорить с ней я не собирался, моей альте было видней, как именно следует закреплять хорошие отношения с сёстрами. Поэтому я наклонился над всё ещё лежащей в постели девушкой и мягко поцеловал её в губы. Она не отпрянула, но и не ответила на поцелуй, с каким-то недоверием приняв этот откровенный знак внимания. Оторвавшись от её губ, я поднялся с кровати и, пожелав даме скорейшего выздоровления, пообещал ещё зайти.

Виктория тут же взяла меня за руку и повела прочь из комнаты, затем по коридорам и лестнице мы поднялись на третий этаж и оказались в ставшем мне уже родным фехтовальном зале. Здесь она повернулась ко мне, повисла на шее и наградила стремительным и страстным поцелуем, по прошествии которого, впрочем, отодвинулась и пошла к стене.

Я стоял и смотрел на свою женщину, в полной растерянности, не понимая, зачем же она меня сюда привела. Альта тем временем стала нежно касаться орудий убийства, развешанных по стенам, обошла их все, а затем, пройдя в обратном направлении, сняла несколько образцов. Я отметил, что её интересовали разного размера ножи, от небольшого стилета до короткого меча. Всё это богатство она взяла в охапку, подошла с ними ко мне, и взглядом предложила принять этот внушительный арсенал. Я недоумённо посмотрел ей в глаза, вопрошая: «Зачем?».

«Это излюбленные размеры клинков, которыми пользуются представители местных ночных гильдий», — без обиняков ответила дама на мой беззвучный вопрос.

«Я предпочитаю другие размеры», — всё ещё недоумевая, вынужден был напомнить альте я.

«Понимаешь, милый… Я тут подумала на досуге, пока тебя не было, что с моей стороны было крайне жестоко лишать тебя возможности поохотиться. У нас, альт, это очень важная часть жизни, а ты так хотел к ней приобщиться… В общем, я хочу хотя бы отчасти загладить свою вину и беру тебя на ночную охоту».

— Это как? — от удивления я аж перешёл с мысленной речи на более привычную мне устную.

— Ночью я всё тебе покажу. А сейчас будем заниматься боем на коротких клинках, хочу посмотреть, чего ты стоишь как ночной боец.