Удачная охота

Суд императора

Император отбросил в сторону очередное донесение, смысл которого пытался уловить последние десять минут, и расхохотался. Смех у него был весёлый, заразительный, и вообще был он весь молодой, деятельный, светлый. Даже светлые русые волосы подчёркивали этот образ, что уж говорить о больших зелёных глазах. Черты молодого ещё лица тоже были подвижными, способными к передаче глубокой гаммы чувств.

Сидел император за столом своего кабинета, по скромному убранству которого сложно было сказать, что тут работает глава величайшей империи континента. Может, оттого она и была величайшей, что её глава не любил роскоши, живя в невероятно спартанской обстановке? Конечно, спартанской по сравнению с образом жизни прочих государственных мужей. К такой же обстановке, пусть и при ещё меньшем уровне комфорта, приучались и боевые офицеры империи, включая магов. Все они перед переводом в центральную империю должны были пройти службу в дальних гарнизонах, подальше от своих семей и поближе к реальному врагу. Во время последней военной компании именно набранные из гвардейцев-пограничников подразделения остановили отступление (читай — бегство) войск и помогли переломить исход войны. И это притом, что враг имел значительное преимущество в магах, которых бережно пестовал всё предыдущее десятилетие, и именно масштабной магической поддержкой вогнал войска в панику.

«А я ещё думал, почему до меня доходят упорные слухи об отдельных камерах для гвардейцев на границе», — вернулся на серьёзную тему Император. — «Никогда бы не подумал, что даже уголовники боятся моих птенцов».

Затем он снова взял отброшенный листок и стал по новой его перечитывать.

Изучая донесение, Император не столько изучал его буквальное содержание, сколько игрался, читая между строк. Очевидно было, что раз никто не пострадал, то и никакого штурма камеры не было. Так, подолбились немного по сваленным у двери в кучу кроватям. Император так и представил себе это зрелище: пара надзирателей в недоумении долбится в дверь, но она никак не желает открываться; тогда они начинают долбить сильнее, но и это не помогает. Даже принесённый импровизированный таран оказывается бессилен против кучи кроватей, подпёртых живым щитом из заключённых.

Затем в мозгу императора к сцене с недоумённо слоняющимися у двери надзирателями добавился мертвецки пьяный офицер, прислонённый тут же, к стеночке. Для главы государства не было секретом, что последние дни лейтенант проводил в пьянках у тюремных начальников, о чём ему сообщали из других источников. Смешно было сопоставлять эту информацию с официальными, приглаженными сточками донесения. После таких «следственных мероприятий» офицер просто не мог перемещаться своим ходом, его доставляли в камеру надзиратели, которые, собственно, и сообщали императору о произволе своих начальников. В их изложении поведение тюремного начальства выглядело следующим образом: «пользуясь служебным положением, заставляют имперских офицеров таскать мертвецки пьяного лейтенанта от своего кабинета до камеры» (строчка из другого донесения, уже по линии контрразведки).

А чего стоило это «специально оборудованное помещение» для гвардейца рядом с кабинетом коменданта! Это был кабинет его заместителя, который, по тем же донесениям контрразведки, любезно уступил его боевому офицеру.

«Нет, боевое братство, конечно, хорошо, но надо же и меру знать! Хотя, а чего я, собственно, хотел от тюремных офицеров, помещая туда ни в чём не повинного, по их мнению, собрата? Они же сами в своё время немало времени проводили в казематах после дуэлей. Ожидать, что они серьёзно отнесутся к заключению такого же бедолаги, пострадавшего только из-за обычаев чести, было глупо. Да и зачем вообще я согласился на этот фарс? Что мне тогда говорили контрразведчики? Что есть прямая угроза от альт императорской семье, поэтому нужно немножко „пощекотать“ нервы вражеской (то бишь альт) разведке в лице крупной её функционерки альты Виктории. Лучший способ это сделать — задержать её избранника. Но контрразведка почему-то не уточнила деталей, а именно того обстоятельства, что угроза эта и появилась как раз из-за попытки задержания избранника Виктории.

Наверное, нет никого из власть имущих на континенте, кто бы не знал эту даму. Она пользуется просто непререкаемым авторитетом у своих, пользуется заслуженно, за те дела, что буквально взваливала на себя. Никто из моих хвалёных разведчиков не может похвастаться такими масштабными операциями, что десятками успешно проводила эта альта. Её абсолютно поддерживают все соплеменницы, они все готовы за неё головы сложить, так что ничего удивительного, что появление у неё кавалера и его заключение под стражу вызвало такой резонанс среди альт. В кои-то веки у неё появилась своя собственная личная жизнь, которой она была лишена последние лет пятьдесят. Вот дамы и ожесточились на меня, даже Алисия разговаривать не хочет.

Но мои проблемы — пол беды. Мы вообще можем стать посмешищем для прочих государств из-за этого в высшей степени бредового решения. Даже если бы удалось доказать, что мой офицер специально убил мага, хотя это и вызывало серьёзные сомнения с самого начала, то масштаб его участия во всей истории с кровной местью просто смехотворен. Да и убит маг был по всем правилам, ему даже магию позволили применить, что вообще ни в какие ворота не лезет, если мы ведём речь о преднамеренном убийстве. И ничего удивительного теперь нет в том, что даже версия преднамеренного убийства не подтвердилась, маг сам нарвался. Пройди он школу пограничья, как я и предлагал этому упрямцу эр Альянти, никакой дуэли бы попросту не было. Альты как всегда всё сделали чисто и гладко, а ситуация с лейтенантом выглядит нашей попыткой найти крайнего, причём сделать им не альт, а нашего собственного подданного. Лучше уж вообще признать альт в своём праве.

А тут ещё и участие других родов в акции! Альты и здесь умудрились решить проблему с привлечением чужих рук, и ведь нет ни одного прямого доказательства, только косвенные. Ну и что, что среди альт нет ни одного мага, а в акции участвовали маги? Они же могли их попросту нанять! С таким количеством денег, как у альт, они вообще могут себе позволить всё, что угодно. Да им и денег платить не понадобилось бы, предложили бы магам гномское оружие или драконьи побрякушки с магическим уклоном, маги бы всё для них сделали. Даже то, что сейчас роды поразительно мирно заняли освободившееся на властном олимпе место, сложно приписать предварительному сговору. Ну, не стали они драться, а мирно, в память о павших и из уважения к императору, поделили власть. Всё. Поди докажи их сговор, а, тем паче, их участие в альтовской кровной мести!»

Мысли всесильного главы государства прервал тихий перезвон колокольчика. Тот выдал лишь одну трель и тут же затих.

«Советник что-то скребётся. Не удивлюсь, если это как-то связано с моими тяжёлыми думами, может, какая развязка уже произойдёт, а то надоело ждать официальной реакции со стороны альт», — с такими мыслями император разрешил своему слуге зайти.

— Мой император… — пожилой мудрец склонился в церемонном поклоне, — к вам очень хочет попасть на приём одна особа.

— Так почему о ней докладываешь ты, а не официальное лицо? Не твоя ли родственница это, Сатор?

— Нет, мой император. К сожалению, это даже не ваша подданная.

— Ладно, Сатор, не томи. Неужели к нам пожаловали долгожданные альты?

— Ваша мудрость не знает границ, государь. Это альта Виктория.

Император в неподдельном изумлении приподнял брови. — «Чтобы к главе государства с полуофициальным визитом пожаловала сама всесильная и всемерно уважаемая глава сыска альт, главная разведчица и ещё многое, многое другое в одном лице — такого почти не случалось. Нет, однажды она заявилась, когда появились первые признаки надвигающейся войны», — глава государства только поморщился, вспоминая о том визите. Виктория предсказала тогда развитие всей военной компании в деталях и заявила, что она бессмысленна и абсурдна, и такому дальновидному правителю, как главе Веронской империи просто глупо её затевать. — «Но не послушался по молодости лет эту бешенную альту, не стеснявшуюся тогда в выражениях, ещё и зол был не неё после этого. Оказалось, она одна в то время проявила здравый смысл. Если она не будет плакаться в жилетку, а разложит всё вот так же, как тогда, по полочкам, то в этот раз я, пожалуй, её послушаюсь».

— Что ж, я с удовольствием приму госпожу Викторию в своём кабинете.

На этот раз удивился уже советник.

— Но государь, будет ли это политически правильным жестом?

— Кто бы говорил о политической правильности, Сатор? После вашего настойчивого предложения с арестом этого лейтенант, я забыл, что такое покой. Я уж не говорю о её последнем визите. Напомнить вам, во что нам обошлась та компания? — советнику нечего было ответить на это своему императору, он только склонился в глубоком поклоне, чтобы скрыть проступившую на лице досаду. Военная компания была в том числе и его собственным провалом, причём первым за время безупречной службы. Завершив кланяться, советник поспешил покинуть кабинет главы государства. — «А молодой волчонок превратился в волка», — вспышкой промелькнула в его сознании короткая мысль.

Спустя пять минут в кабинет мягкой грациозной походкой вошла альта. Император не удержался и окинул женщину взглядом с головы до ног, невольно проникаясь её красотой. Несмотря на частые встречи с представительницами этого народа, к их красоте привыкнуть было невозможно, особенно к тому ощущению душевной чистоты, что возникало рядом с ними. Они точно окунали в свой внутренний мир открывающегося им навстречу человека, готового принять их такими, какие они есть, но, при этом, любой враждебно настроенный или просто чёрствый, грязный душой человек видел перед собой лишь холодное равнодушие или глубочайшее презрение, граничащее с гадливостью. Как это ни странно, но Император принадлежал к счастливцам, которых альты считали достойными доверия, причём не только Алисия, но и другие её сёстры.

Виктория открыто улыбнулась главе Веронской империи, склонив голову в почтительном поклоне. Его вновь обдало этой поразительной кристальной чистотой, словно бы вымывающей из души всю грязь и освобождающей скрытые достоинства личности. Он не удержался от ответной улыбки, и поднялся навстречу женщине, протягивая вперёд руку, чтобы поймать её ручку в свою. Альта не стала возражать, позволив хозяину кабинета прикоснуться губами к тыльной стороне своей ладони. Хотя этот жест и не был ей привычен, но она вынуждена была признать, что он был ей исключительно приятен. Тут же вспомнился Вереск, который любил взять её согнутую в локте руку в свою и вот так же целовать, не спеша отрываться. Это воспоминание всколыхнуло из глубин души излишнюю сейчас грусть, которую почувствовал даже Император.

— Прошу Вас, миледи, разрешить мне поухаживать за вами, — с этими словами хозяин кабинета вышел из-за стола и придвинул лёгкое креслице, стоявшее в отдалении, любезно пригласив жестом женщину присесть на него.

— Вы сама любезность, государь. Должна признать, Вы изменились в лучшую сторону с нашей последней встречи, — не удержалась от небольшой шпильки дама.

— Я учусь на своих ошибках, госпожа Виктория, — ответил Император с улыбкой, возвращаясь на своё место за столом.

— Значит, Вы теперь послушаетесь меня, если я приду уберечь Вас от очередной ошибки?

— Безусловно, если, конечно, вы будете столь же убедительны, как в прошлый раз.

— Если вы учитесь на ошибках, значит, должны сами иметь какое-то мнение относительно сложившейся ситуации, основанное на ваших собственных выводах, а не на выводах ваших советников, — женщина с откровенным любопытством наблюдала за Императором, явно заинтригованная началом разговора.

— Вы не поверите, миледи, но до Вашего появления у меня было ощущение, что я сижу в луже. Теперь эта лужа, опять же, по моим ощущениям, начинает подсыхать, — хозяин кабинета смотрел на альту с иронией во взгляде, довольный откровенностью и относительной прямолинейностью собеседницы. Вернее, он был доволен не столько даже оборотом разговора, сколько общим настроем женщины, в глубине души боясь оказаться в числе тех, кто уже никогда не сможет ощутить всей красоты этих созданий.

— Знаете, что лучше всего помогает избавиться от подобных неприятных ощущений? — женщина уже беззвучно смеялась. На поднятые в вопросительном жесте брови Императора она продолжила. — Поступок, достойный чистого душой человека, коим, к величайшей радости некоторых моих сестёр, вы являетесь.

— Это значит, что Алисия не изменила своего мнения обо мне?

— Если бы это произошло, вы бы почувствовали, Альберт.

Император от этих слов буквально просиял. Он привык улавливать в шелухе слов скрытые подтексты, чувствовать само настроение собеседника, и что именно он хочет передать между иногда совершенно не относящимися к делу словами. К этому его приучало положение единоличного правителя, которому часто боятся говорить в глаза всю правду, заменяя её витиеватыми рассуждениями. Альта не витийствовала, но и не спешила рубить с плеча, имея немалый опыт общения с политиками высочайшего полёта. Обращение по имени означало, что только теперь она готова к разговору без всяких намёков и иносказаний.

— Вы не представляете, Виктория, как я рад, что именно вы донесли до меня эту новость. Если честно, я боялся увидеть на вашем месте Алисию, с которой мне было бы чрезвычайно сложно говорить по делу.

— Не волнуйтесь, Альберт, я понимаю ваше состояние, и из уважения к вам никогда бы не стала пользоваться столь грязными методами достижения своих целей.

Император откинулся на спинку своего стула, и впервые взглянул на представшую перед ним женщину не как глава государства на главу разведки чужого государства, а как мужчина на родственницу суженной, у которой придётся просить её руки. Та словно почувствовала изменение его позиции в разговоре и тоже расслабилась, ободряюще улыбаясь.

— Вы сильно его любите, Виктория?

— Любовь у альт не измеряется степенями, Альберт. Она либо есть во всём её многообразии, либо её нет, третьего или четвёртого состояния просто не может быть. Скажу только, что начала вас понимать, как, наверное, никто другой из ваших даже самых близких знакомых.

— У меня почти нет знакомых и близких, есть только подданные, которые относятся ко мне, как к символу Веронской империи. Так что наше с вами положение всё же сильно отличается: у вас целый народ сестёр и братьев, а у меня… Только подданные. Завидую я вам, Виктория. Если бы не Алисия, мне было бы вообще невыносимо, и я бы уже давно сломался, превратившись в жёсткого и хитрого политика без чести и совести.

— Альты вообще стараются принести в человеческое общество немного чистого и возвышенного. То, что произошло у эр Альянти, не делает части ни нам, ни людям, но я искренне надеюсь, что рано или поздно люди научатся нас уважать, а не бояться, и подобных исходов удастся избегать.

— Я хорошо понимаю вас, понимаю альт, и никогда не стану осуждать за подобные шаги. Вы всегда стараетесь соблюсти баланс в таких ситуация, и подаренные мне Советом комплекты гномских доспехов и вооружения как всегда с лихвой покрывают потерю для империи боевых магов уничтоженного рода. Более того, мне отрадно, что вы сделали столько, чтобы смягчить для Веронской империи последствия своей кровной мести. Что бы вы ни говорили, но участие других родов для меня очевидно, и лично я вижу в этом не столько негатив, сколько позитив: добившись их поддержки, вы свели к минимуму последствия грызни за власть в моём государстве. Я также прекрасно понимаю, что это именно ваша личная заслуга как главы разведки альт.

— Опять мы с вами перешли на политику, Альберт, — грустно вздохнула женщина. В её глазах плескалась грусть.

— Ничего не могу с этим поделать, вы несёте свой крест, я несу свой, собственно, мы с вами сейчас и встретились лишь из-за политики. Хотя… Что бы вы сказали, если бы я предложил вам встречаться чаще, а не только во время политических кризисов?

— Я с удовольствием приму ваше приглашение, вам нужно только обратиться к кому-нибудь из альт, и они незамедлительно передадут его мне. Я бы и сама с удовольствием пригласила вас в Альтрию, но, боюсь, этого никто не поймёт.

— Ну почему же, сразу не поймёт? Все поймут это как угрозу сложившемуся положению вещей, и хрупкий баланс сил на континенте нарушится. Мы опять с вами окажемся в плену политической целесообразности, — теперь грусть плескалась и в глазах Императора.

— Так что лучше я к вам, Альберт.

— Есть ещё один путь, миледи, — хозяин кабинета теперь смотрел на женщину с любопытством, пытаясь уловить нюансы её реакции. — Я с удовольствием предоставлю вам место своего главного советника.

— Это несколько неожиданно, хотя… вынуждена признать всю заманчивость предложения, — альта по-новому взглянула на Императора, в её взгляде застыло уважение пополам с недоверием.

— Вы пришли решить проблему со своим избранником, а в результате вынуждены решать проблему с избранником своей сестры. Неожиданный оборот, не находите, — Император не стал ходить вокруг да около. — Опять от вас просят очередных жертв, не давая ничего взамен. Но вы должны понимать, что в моём предложении есть и ваш интерес: вы наконец-то сможете осесть и больше не станете участвовать в силовых акциях, получите возможность очиститься от грязи прожитых лет. Мой гвардеец, ваш избранник, поможет вам не только очиститься, но и поддержит в политической возне внутри Империи. Он очень способный и многообещающий молодой человек. Вы бы знали, что вокруг него происходит в Башне!

— Значит ли это, что вы решили уйти вместе с Алисией? — альта неверяще смотрела в глаза Императора, её восхитили и, одновременно, изумили его выводы и решения. Она не ожидала от него такого глубокого понимания жизни и чаяний альт. По всему выходило, Алисия оказала на него просто невероятное воздействие, перевернув всё мироощущение.

— Только если вы примете моё предложение. Никому другому я не смогу доверить регентство над сыном, и никто другой просто не потянет поддержание стабильности в Империи. Пока свежа память о судьбе эр Альянти никто из родов даже не подумает сцепиться под вашим началом.

— Вы продумали даже это, решили использовать ситуацию по максимуму, извлекая все её положительные моменты, несмотря на предшествующую плохую игру. Но я не могу вас осуждать, любовь к альте, когда вы постоянно видите её перед собой, но не можете к ней даже прикоснуться, должна сильно вас выматывать. Отсюда лихорадочные поиски выхода. Я… Глубоко переживаю за Алисию и за вас. Но мои эмоции здесь не столь важны, всё будет зависеть от того, смогу ли я так же, как и вы найти себе замену и примет ли Совет моё решение.

— «…Цепного пса Императора»…, - всхрапывая, сквозь сон пробурчал гвардеец, — «бешеного убийцу»… Не надо давления на заключённых….

— Просто обещайте мне, что попробуете, и вы сделаете меня самым счастливым человеком в Империи.

— Обещаю, Альберт. Но, чтобы вы не думали обо мне слишком уж хорошо, я буду преследовать в этом и свою политическую цель. Если я уйду на покой, альты увидят, что связующая не всегда обречена на гибель, что у неё тоже есть шанс. Пусть призрачный, но шанс. А сейчас позвольте мне почитать протоколы допроса моего избранника. Надеюсь, эта маленькая просьба осуществима?

— Это самое меньшее, что я могу сделать для вас за подаренную надежду, — Император буквально сиял, он точно помолодел на несколько лет, превратившись в юношу, взирающего на сидящую перед ним женщину, как на мать. Она невольно улыбнулась ему.

— Не спешите меня благодарить, я не заслуживаю такого трепетного отношения.

— Напротив, Виктория, вы и только вы в этом мире его заслуживаете. Спросите у своих сестёр, они подтвердят.

— Вы льстите мне и для лести используете самое дорогое в моей жизни — уважение и любовь сестёр. Это нечестно.

— Ну почему же? Вы же не можете мне запретить присоединиться к числу ваших почитателей. Скажу вам по секрету, я с последней нашей встречи принадлежу вам всей душой. Когда узнал, что вы добиваетесь аудиенции, то принял решение, если увижу ту же сильную и умную женщину, обязательно прислушаюсь к её советам.

— Ладно, делайте, что хотите. А я пока почитаю протоколы.

— Я дам вам не только их, но и все связанные с эль Дарго донесения. Уверен, вы получите массу удовольствия от их прочтения, лично я давно так не веселился, как от заочного знакомства с вашим избранником.

Главный Советник уже откровенно извёлся, просто не представляя, что могут несколько часов обсуждать глава государства и эта черноволосая бестия. Попытка послать на разведку секретаря ни к чему не привела, Император выставил его в зашей, отчитав и запретив появляться до вызова. Советник подозревал самое худшее, но окончательно его добило совместное появление буквально лучащихся счастьем и весельем участников переговоров. Дальше наблюдать за событиями не представлялось никакой возможности, и советник предпочёл ретироваться из приёмной в свой кабинет. Он уже понимал, что задумка через ситуацию вокруг эр Альянти стравить молодого главу государства и альт полностью провалилась. Однако всю глубину его второго в жизни политического поражения ему ещё только предстояло оценить.

На выходе из дворца Император вновь поцеловал ручку альты, тихо пожелав ей скорейшего счастья в личной жизни, на что получил лукавую улыбку и обещание не остаться в долгу и в ближайшее время пожелать уже ему этого самого счастья. Садился в карету Альберт в приподнятом расположении духа, и, не желая ни на секунду откладывать исполнения своей части обещания, потребовал немедленно доставить его в Башню. Ему не терпелось сделать приятное этой сильной и такой светлой душой женщине, которая в ближайшем будущем обещала стать мостом к его собственному счастью.

— Знаете, Маркус, а я уже успел соскучиться по вашим дурацким вопросам, — заявил я, привычно усаживаясь напротив сыскаря на хлипенькую табуреточку. — Вы бы только хоть бревно здесь кинули что ли вместо этого недоразумения, оно же в любой момент может сломаться. Так и ценного подозреваемого лишиться недолго.

— Это взаимно, господин эль Дарго. Жду не дождусь, когда услышу ваши сколь эмоциональные, столь и бесполезные для сыска ответы на свои вопросы, — проигнорировал моё замечание относительно табурета сыскарь. Видать, подобное состояние табурета было заранее продуманным ходом, призванным, скажем, выбить из-под заключённых твёрдую почву, указать на их шаткое положение или ещё что-то в этом роде.

— Если вам так нужны мои ответы, то почему вот уже три дня вы меня благополучно игнорируете? Или до сих пор не переварили всё, сказанное ранее? Ищите, как ещё перевести ответственность за дуэль на альт? Не лучше ли просто меня отпустить, в надежде, что я ещё кого-нибудь убью, на этот раз уже точно по наущению альт? — По моему, это дало бы куда больший эффект, чем бессмысленное заточение в Башне.

— Давайте не будем препираться, лейтенант. Лично мне у вас выяснять больше нечего. Я вас пригласил не по своей воле, и вопросы вам сегодня будет задавать уже совсем другой человек, — с этими словами Маркус поднялся и, загадочно так подмигнув, скрылся за обычной входной дверью, что меня сразу насторожило. Я стал внимательно присматриваться ко второй двери за креслом сыскаря, куда обычно уходил и откуда появлялся мой «мучитель». Как и следовало ожидать, там обнаружилась едва приметная фигура, всё время нашего короткого разговора стоявшая в глубокой тени приоткрытого прохода.

— Так я и думал, что в протоколах отражается далеко не всё, — прозвучал из тени незнакомый мне молодой голос. По ироничным интонациям голоса угадывалась способность говорящего к самокритике, а значит, и весьма тонкий интеллект. — «Не хватало тут ещё одного интеллектуала на мою голову. Небось прислали какого-нибудь мага в надежде, что он сможет получить больше ответов, чем простой сыскарь. Придётся его сильно разочаровать».

— Господин сыскарь, надеюсь, вы не думаете, что своей магией сможете от меня узнать больше, чем знаю я сам? До вас уже были такие попытки и, спешу вас заверить, все они не увенчались успехом.

— Будьте любезны, с этого места поподробнее. При каких обстоятельствах у вас пытались выбить информацию с помощью магии? — говорящий насторожился, от его ироничного настроения не осталось и следа.

— Только давайте не будем играть в неосведомлённость, или вы пытаетесь подловить меня на противоречивых показаниях? Я об этом уже говорил, и ничего нового вы не услышите. По приезде в город на меня сначала насела какая-то шлюха, стоило только Виктории скрыться за дверью трактира, а затем её сменил маг, и если первая ещё пыталась проявлять видимость уважения, то уж второй только орал и требовал показаний, сопровождая свои требования магическим нажимом. Если бы он не предъявил приказ с печатью Императорской канцелярии о проведении сыскных мероприятий, хрена бы два прожил ещё один день. Совсем тут маги оборзели, сами на мечи лезут.

— В приказе должно было быть имя, вы его не помните? — голос говорящего был спокоен, хотя и чувствовалось явное недовольство. Вот только непонятно было, чем именно недоволен говорящий.

— Там говорилось о неком Вагриусе эль Дорадо.

— Можете не переживать, он принадлежал к роду эр Альянти и ещё один день точно не пережил, — говорящий был почему-то разочарован. — Насколько сильно он вас мучил?

— Да в целом терпимо. Заставил позадыхаться, выкручивал руки, но ничего такого запредельного. Однако вымотал изрядно, если бы не Алисия, я бы точно пару дней в постели провалялся, — вопросы казались мне совершенно бессмысленными, непонятно было, к чему клонит задающий их маг.

— Чем же вам помогла эта альта, позвольте узнать? — говорящий задал вопрос с видимым безразличием, за которым, совершенно очевидно, скрывался потаённый интерес. — «Какой-то странный сыскарь. Почему-то его интересует моя личность, мои связи, а не дуэль и связь с нею альт. Что бы это значило?»

— А какое это имеет отношение к моему здесь пребыванию? — всё же решил полюбопытствовать я.

— Чем быстрее вы ответите на интересующие меня вопросы, тем быстрее завершится ваше здесь пребывание, — отчеканил говорящий, и от его голоса дохнуло властностью. — «Однако, это точно не простой маг. Глядишь, действительно кто-то решил расставить точки над „и“».

— Не знаю точно, что она со мной сделала, помню только массаж и… ну, как бы вам покультурнее сказать?

— Вы с ней спали? — решил придать конкретности сыскарь.

— Да, пожалуй, это самое точное определение, — вынужден был признать я.

После моего ответа говорящий вышел на свет и остановился за креслом Маркуса, облокотившись о его спинку. Пронзительный взгляд зелёных глаз Императора заставил мурашки на моей спине промаршировать сначала снизу вверх, затем в обратной последовательности. Я вскочил, как ужаленный, и вытянулся во фрунт. Нет, такой подставы я просто не ожидал, — чтобы сам государь снизошёл до ведения допроса, это казалось чем-то запредельным, невероятным. Однако я быстро сориентировался, отметив странный огонёк в глазах Императора, который не сулил мне ничего хорошего.

— Значит, забота альт распространяется и на это? Очень интересно. Почему-то мне об этом никто из них не говорил, иначе бы я уже давно сменил бы свой трон на леса Альтрии, — во взгляде и в голосе говорящего вновь вроде бы проснулась ирония, но я ощутимо занервничал, предчувствие буквально взвыло. — Ну и как она в постели?

Явно провокационный вопрос императора не поставил меня в тупик, даже позволил успокоиться. Дальнейший ход разговора был очевиден, мне нужно было лишь держаться той версии, которая была отражена в прошлых протоколах допросов.

— Мой император! Как вы могли такое подумать!? Она лишь делала мне массаж и ещё что-то, что успокоило нервы и мышцы. А потом мы действительно заснули, обнявшись, словно брат и сестра! Ведь все альты друг для друга — сёстры, и меня они уже считают братом, — мои глаза лучились честностью и праведным возмущением. И уже тише я добавил. — И… Просите меня за откровенность, но я не могу не сказать. Ваш вопрос дискредитирует честь Алисии. Это недопустимо. Любого другого я бы за такое вызвал на дуэль.

— Ну, ну! А головы лишиться за замечание императору не боишься? — поинтересовался государь уже без того еле заметного напряжения. Было видно, что замечание пришлось ему по вкусу, переключив его внимание с основного крайне щекотливого для меня вопроса.

— Нет, мой император. Я верю в вашу порядочность. Вы так спросили, чтобы прямым провокационным вопросом в лоб заставить меня нервничать и отвечать если не откровенно, то, уж точно, неуверенно. Вы вели допрос, и это всё объясняет.

Государь коротко кивнул, подтверждая мою догадку, оторвался от спинки стула и жестом руки поманил меня за собой.

Мы шли по коридорам Башни, и все встречаемые нами надзиратели вытягивались по стойке смирно. Впереди и сзади от государя скользили по две тени, и по движениям натренированных тел я безошибочно определил мастеров мечного и рукопашного боя, а ощущение исходящей от них магии добавляло ещё больше в образы телохранителей. Это были лучшие боевые маги, каких мог выставить Совет Магов, в равной степени владеющие всеми видами оружия и, собственно, магией. Вот кого следовало назвать настоящими Цепными псами Императора, а не нас, простых гвардейцев. Возможно, на дуэли я бы и выстоял против такого, но вот в обычном бою, когда они станут применять магию наравне с приёмами мечного боя, шансов у меня было исчезающе мало.

Государь самолично дождался, пока мне выдадут сданное оружие, лично проверил клинки, любовно погладив их рукояти. Хорошее оружие он ценил, имея неплохую подготовку как мечник. Только когда я развесил свои орудия убийства на теле, мы покинули, наконец, стены Башни.

— В общем, так, лейтенант, — начал Император, когда мы оказались на ступенях узилища, — просто немного отойдёшь от здания, и альты сами тебя встретят. Мне лишний раз в их обществе лучше не появляться, так что мы распрощаемся прямо здесь.

— Мой император, я вынужден принести свои извинения за несвоевременное возвращение из отпуска… — начал я не совсем приятную часть разговора, отвешивая государю глубокий поклон.

— Какого отпуска? — не совсем понял меня Император.

— Вы предоставили мне отпуск в месяц, а я уже никак не успею прибыть к месту несения службы в отведённый срок, — счёл необходимым пояснить я.

— А, ты о своей службе! Забудь, я уже отправил тебя в отставку, — и, коротко подмигнув, добавил. — Теперь у тебя есть только одна служба — береги свою возлюбленную. Будешь отвечать за её душевное и физическое спокойствие передо мной. Понял?

— Да, мой император! — вытянулся во форунт я, несколько ошалевший от слов государя.

— Если решишь вернуться на службу, придёшь ко мне на аудиенцию. Место в столице я тебе подберу такое, чтобы в полной мере использовать твои таланты и твою преданность Империи. А сейчас, прощай! — с этими словами он стремительно запрыгнул в подъехавшую точно по заказу карету, и ещё через мгновение императорский кортеж из кареты и целого подразделения конных телохранителей застучал копытами и колёсами в сторону дворца. Всё это время я так и стоял, вытянувшись по стойке смирно, совершенно обалдевший и не верящий, что всё так неожиданно разрешилось.