Ученик смерти

Глава 2. О дивный новый мир

Система:Несанкционированный перехватМаршрутизация…Загрузка нулевого аватара…Подгрузка архивных данныхЗагрузка мира

Камень. Голый, черный камень, на котором мелкими каплями конденсировала влага, питавшая пышный мох и сказочного вида грибы. Под ногами по щиколотку разливалась холоденная вода, в которой плавали мелкие рыбешки, тут же принявшиеся обсасывать мои пальцы, утопающие в чем-то склизком, напоминающим ил.

-Та-а-а-к, - потянул я, привыкая к голосу аватара. Он был знакомым. – Я не ребенок. Странно. За три сотни партий такое впервые. Наверное у черных властелинов за сорок такое случается… приходится взрослеть.

Голос эхом прокатился по пещере и кажется, напугал местное грибное население. Эти мелкие мухоморы сжались под тяжестью звуковой волны, натянулись и пахнули в разные стороны светящимися спорами. Часть затонула в воде и потухла, но другая повисла поверх мха и теперь тускло фосфоресцировала, мигая зеленоватым инеем. Часть рыбок отстала от моих пальцев, принявшись жадно всасывать в себя споры.

-Пещера, рыбы, споры. Хуже начала для спидрана и придумать сложно…

Но всегда есть злосчастное «хуже», и я туда попал. В самое говно. Туда, сцука, где не светит солнце… в прямом смысле. И все дело в том, что я не смог призвать интерфейс системы. Обычно, отзывчивое окошечко с желтыми буквами высвечивалось почти мгновенно, являя статы четырех навыков, инвентарь и журнал с квестами. Теперь же, стоило мне попытаться обратиться к этой многотехнологичной леди, по имени система, в голове я слышал лишь короткий треск и надпись «ошибка», выведенную красными буквами.

Я вышел из воды, осторожно шагая по щербатому камню. По ходу счелкал пальцами, вызывая новые дозы светящихся спор. Пещера была извилистая, с большими залами, длинными коридорами и завивающимися в кольца перекрестками. Виды в основном однообразные, даже немного скучные, как мне подумалось, однако…

-Вот же су…

Кандалы. В стену, на четыре здоровенный хумвалы были вбиты скобы, в которые продели наручники на цепях. Здоровенные, не меньше чем на быка. Но держали они на себе человека. Ну, то, что осталось от человека: череп, ребра, позвоночник, таз. Из глазницы мертвеца торчал особенно большой гриб, который, как будто не довольный моими ругательствами, ещё раз выдал порцию спор.

-Да, он здесь давно… А ты?

Я был эльфом, научившимся слушать природу и отличать шаг низкого человека, от высокого. Я был горцем, который мог уловить десять разных тональностей ветра и услышать его имя. Но услышать подкравшегося сзади человека не смог и теперь хватался ни то за сердце, ни то за приземистые стены.

Небольшого роста, незнакомец стоял прямо в проходе, из которого несколькими минутами раньше появился я. Чудно он выглядел. Алебарда, доспех не в размер, шлем, подвязанный на бантик под подбородком. Оружие он держал на плече, скребя пикой на конце по каменному своду. Носком сапога он смущенно ковырял пол.

-Прости, шо напугал, - пожал плечами незнакомец. – У нас иномирцы редко забредают. Меня Пайк звать. Член Тюремной Гвардии. Будем знакомы.

И он протянул руку, но после заметил, что та в железной перчатке и поспешил её снять. Замешкав с застежками, Пайк уже ничего не мог сделать, когда алебарда соскользнула с его плеча и закрутившись волчком вывалилась из его рук. Поднялся грохот.

-Прости, - снова смущение в голосе. Этот парень отлично умел извиняться. Вроде только-только убить его хотел, а уже вроде и совестно. – Пайк!

На этом слове он наконец сумел справиться со своими перчатками и протянул жилистую, но мягкую руку. Я когда-то слышал, что по рукопожатию можно понять, чего стоит человек и если это было правда, Пайк стоил пару медяков, если доплатить за красивые глазки.

-А тебя как звать? – улыбнулся стражник. В полумраке белозубая улыбка маячила так, словно принадлежала призраку.

-Хороший вопрос, - буркнул я себе под нос. – Зови пока Владом, потом разберемся. Так что, ты меня сейчас в камеру поведешь?

-Ты уже в ней, - хихикнул Пайк. – Это все одна сплошная камера. Ходи где хочешь. Мне можешь компанию составлять во время патруля. Я очень люблю поговорить! Ну, в основном, потому что снаружи все меня считают странным. К ним со всей искренностью! А они… эх. Ты меня тоже считаешь странным?

-Не только тебя. Мне все кажутся странным, - сказал я и потянулся за алебардой. Пайк наблюдал за этим со скучающим видом, дал даже взвесить в руке его оружие, а потом протянул руку, чтобы я вернул взятое. Новых друзей лишаться не хотелось, ровно как и наживать врагов, так что, сдался без боя.

-Вы все так говорите. Ходите потерянные, что-то высматриваете, - положив алебарду на плечо и поправив забрало шлема, которое скрипело и болталось на куске расшатанного штифта, Пайк строевой походкой направился дальше по лабиринту пещер. Хоть он и чеканил каждый шаг, выходило у него это тихо. – Потом, кто в отчаянье, кто в безумие. На стенки лезут! Одного такого нашёл вот в этой пещере, - он кивнул на ближайший поворот. – Ногти себе обломал, мха наскреб охапку, обнял и звал маму. Казалось бы, зачем тут мама? Не хотел бы, чтобы моя матушка в таком месте оказалась… бр-р-р. А ты как считаешь?

-На калькуляторе я считаю, - машинально ответил я. – А выход в этом заведении имеется?

-Выход? – переспросил Пайк. Кустистая борода сложилась уточкой. – Есть, наверное. Я же как-то отсюда выхожу. Но я делаю это через вход. Знаешь, такой арочный проём где…

-Покажешь мне его?

-Вход? – снова гримаса уточкой. – Могу, но оно тебе не надо. Не-не-не. Точно не надо. Некоторые до тебя тоже хотели туда. Нисса их по стенке размазала. Серьезная баба. Большая баба! Бой баба! Выше нас с тобой будет, если ты меня на плечи посадишь. Хотя не. Даже чутка повыше. Дылда, не иначе. Но такое нужно говорить тихо, - прошептал Пайк, - она комплексует из-за своего роста. Ой-ой-ой. И мужика себе хочет такого, чтоб выше неё был. На меня даже внимание не обращает. Оно и ладно. Чего уж? Поболтать она не охотлива, а мне-то это и главное. Ну, чтобы поболтать. Разговор, это золото!

-А еда? Вы в эту темницу еду приносите? – спросил я, стараясь сопоставить все услышанное в полноценную картину.

-Конечно приносим. И едим, - невозмутимо сказал Пайк. – Я первое время носил сюда хавчик, но меня раз поймал на этом сержант и посмеялся, - смущенная гримаса. – Не люблю когда надо мной смеются. Теперь как все. Сам кушаю. Но оно и удобно. Представляешь, я могу целые серебряник экономить!

-Пока люди, кому эта еда предназначалась, умирают.

-А…

Пайк не нашёлся что сказать. Ему видимо это не очень понравилось и он ускорил шаг, втянув голову в плечи. Не могу сказать, что меня сильно уж волновала тема чужих смертей. С того момента как я понял, что нахожусь в системе и могу переходить после смерти в другие миры… то и жизнь перестал называть жизнью. Партия. Почти как в шахматах. А люди те же фигуры на доске, только наделенный злободневным лором.

-Я видел, тут рыба водится, - заговорил я в спину моему новому знакомому. – Если тебе так нужен мой паёк, сам разживусь едой. Не хочу доставлять тебе неудобства.

-Это правильно, - начал Пайк, но не очень то решительно. Из-за того что он ускорился, теперь можно было услышать как лязгат при каждом шаге его доспех. – Моя матушка так же меня учила жить. Говорила: не доставляй, чертов засранец, другим проблем! А потом била меня сковородкой.

-Печальная история.

-Поучительная.

Какое-то время прошли в тишине. Задумался, на каком языке сейчас разговариваю, - помесь польского, с их «пш» и немецкого. Постоянно сравниваю языки с моим первым миром… Впрочем, в конечном итоге это был не польский и не немецкий – похоже система успела нашаманить что-то, перед тем как отключиться. Обидно, ведь мне пришлось сделаться полиглотом и научиться на скорую руку изучать любой язык, какой попадется: во-первых, это минимум восемьдесят уровней, при должном освоении, а во вторых, более чем полезный навык. Языки в целом крайне сложная штука, если углубляться в тонкости пунктуации, фонетики, морфемики, синтаксических конструкций и особенностей перевода.

-Так отсюда никто не выходил?

-Отсюда? – повторил Пайк. – Да нет. Но оно и к лучшему. Вы, иномирцы, хреновые соседи. Матушка рассказывала, что во времена правления Ленсарда Простоволосого… или Светловолосого. Впрочем, я и в Ленсарде не уверен. Не суть. В общем, такие как ты такой бучи навели, что ступить страшно было. Тварь на демоне сидела, и дьяволом погоняла. Вы ж берега не чувствуете. Вон, погляди.

Древко алебарды указало на останки около стены: в отличии от предыдущих останков, у этого на костях ещё было что-то похожее на плоть.

-Когда я первый раз его встретил, грозил мне. Что-то там про властелинов говорил, про бесконечное могущество. Юродинвый словом. Я его обухом огрел… но видно слишком сильно. С месяц его не видел, пока к центру не решил пройтись. Вот на этом самом месте его и застал: бил кулаком по стенке и мычал что-то.

-Добил бы из милосердия, - я пожал плечами и всмотрелся в тело.

Ночное зрение тут бы не помешало. Зеленый свет в короткий срок потерял привычное ощущение шарма и свободы. Обычно, если видишь зеленые деревья и такую же траву, понимаешь, что свободен… даже если смотришь на все это через зарешеченное окошко. Так уж вышло, но мое самомнение не позволяет думать, что существует место, из которого я бы не сбежал.

-Не, - сказал Пайк. – Убийства эти оставь любителям. Наверху достаточно тех, кто добивает из милосердия. Прикинь! Пастуха, соседа моего, грохнул какой-то благородный. Говорил всем, что просто оборвал его слабость. Говорил, что сосед мой, стал-быть мучился в этой оболочке и теперь переродится в новом теле. А благодаря тому, что лишился жизнь он от руки мастера, то и сам впитает… э-э-э, силу?

-Мне уже нравится ваше законодательство.

-Законочто?

-Не важно. Пошли, покажешь где… вход. Хочу познакомиться с твоей подругой. Нисса кажется?

-Она не такая разговорчивая, как я, - пожал плечами Пайк. – Молчит, как статуя. Не ест, не пьет, не серит. Иногда мне кажется, что и не человек она. Работать без выходных и обедов, это дурость, на которую и человек не способен. А человек и дурость, близки, что жена с мужем в одной постели. Хотя… чего это я. Мне ещё не приходилось с кем-то возлечь. Жду той самой.

-Это достойно похвалы, - сказал владелец приличного гарема, состоящего из «тех самых». – Верность, пожалуй, лучшее качество, которое можно найти в человеке. Но это не относится к тем, кто верен себе. На личном опыте проверено.

-Ага, - крякнул Пайк и повел нас в обратную сторону, откуда мы пришли. – Те, кто себе верен, остальных ни в шишь не ставит. А хорошим ты становишься только когда другие так говорят. Нельзя сказать: «Пайк хороший!», даже если это правда. Надо, чтобы это говорили другие.

-Надо быть удобным, - пожал плечами я. Из таких бесед можно вычленить много о менталитете и культуре посещаемого мира. Но мне кажется, я попался на добропорядочного болванчика, который был воспитан слишком хорошей матушкой и скорее всего, рос без отца.

-Ага, - выдохнул Пайк. – Матушка всегда мне говорила, что девушке следует открывать двери и подавать руку, дарить цветы и безделушки. Теперь можу только так. Пару раз топтыгой называли, один раз недомерком. Обидно, но против воспитания матушки не пойдёшь. Скверно себя начинаю чувствовать.

-Ты очень откровенен, - решил подметить я. – Впрочем, я даже знаю почему.

-Тут сложно не догадаться.

-Думаешь, я тут помру?

-Я это знаю.

Так или иначе, что-то глушило систему. Такого на моей памяти не было никогда, и честно признаться, я не думал, что это вообще возможно. Материальной она никогда не была – существовала в пределах черепной коробки, отсвечивая уведомлениями только для моей персоны. А тут выясняется, что мало того, что я не один такой индивид, так ещё и то, что таких индивидов в этом мире не сильно то и чествуют. Более того, кто-то даже нашёл способ бороться с такими как я…

Пайк вышагивал тихо, рассказывая что-то о мельнице, «тех самых» девушках и о том, что очень хотел бы, чтобы его зарплату подняли на пару марок, чтобы этих самых девушек содержать. Вел он нас к выходу, чему я был примного рад. Приятно встретить в тюрьме приятного на общение тюремщика. Впереди, казалось, на стенах уже поблескивают отблики масляных ламп.

Я думал, чем именно это место может глушить интерфейс системы. Пожалуй, это то единственное, о чем я думал за последние часы. Если это тюрьма, то вряд ли за её пределами распространяется действие глушилки, а значит, создатели искусственно воссоздали аппарат выключающий систему. Скорее всего, какая-то магия. Не удивлюсь, если она здесь строится на кодах, вроде /gamemodecreative. Однако, строк кода, или каких-либо других строк на стенах, потолке и полу я не увидел, даже когда зрение более или менее привыкло к тусклому освещению. Не было и странных предметов, походящих на артефакты или апотропеи.

-Скоро придём, - отозвался Пайк. – К выхожу не рвись. Помрешь раньше положенного. Придется сразу две бумаги заполнять: о поступлении в заключении, и смерти. Вообще, этим сержант должен заниматься, но он меня выучил.

-За что не доплачивает, я полагаю.

-Ага. Но он называет меня добряком. Это приятно, когда люди о тебе такого мнения.

Мы повернули за очередной поворот. В конце тоннеля горела пара ламп, которые преграждал огромный, черный силуэт. Она действительно была большая, эта Нисса. И горячая, чего уж откровенничать. Алые губки, грудь… что одну двумя руками не обхватишь. На глаз упругая. Короткие серые волосы, заправленные черным ободочком. А ниже никакой брони – черная блузка и черная юбка. Пайк был прав, говоря, что она не человек. Но она и не принадлежала ни к какой из рас, какие бы в этом мире твари не водились. Голем, не иначе, а создатель не мог определиться, делает он секс машину или машину для убийств. Получилось что-то средненькое… впрочем, я не в той форме, чтобы пытаться выяснять с ней отношения.

Разве что чуть-чуть…

-И снова здравствуй, Нисса, - помахал свободной ручкой Пайк, проходя мимо девушки. – Пока, Нисса! – и снова махает рукой.

Засмотревшись на мою тюремщицу, стражник не рассчитал высоту порога в дверном проёме и едва не упал. Помогла алебарда, которая застряла в раме и отказалась падать вместе со своим хозяином.

-Все в порядке.

-Ага. Удачи, - прикрикнул я. – Нисса значит. Пайк про тебя много рассказывал.

Тишина. Презрительное фырканье.

-Убью, - сказала Нисса, материализуя из воздуха крайне большой, крайне опасный, и крайне неприятного вида меч. – Вернись в камеру.

-Это все, что ты умеешь говорить?

Нисса нахмурилась, но ничего не ответила. Мне нужно было понять патерны ее поведения и зону, в которой её будет трегерить на атаку. Хотелось бы видеть в ней разумное существо, в таком случае, всегда можно заболтать, заговорить, выйти на взаимопонимание, затем на сочувствие и помощь. Но и ненависть тоже сильная эмоция. Вечная эмоция, ведь остаётся после любви. Порода, с которой можно работать, если правильно подберешь долото.

-Так, я сейчас сделаю шаг вперед. Дай мне знать, если захочешь снести мне голову, хорошо?

Шаг в комнату. Напоминала эта самая комната кордегардию: столы, пивные кружки, какие-то картины и нагромождения, походившие на строительные леса, куда вели самопальные лестницы. Бочки, судя по трещинам, пустые, а судя по паутине, давно. Нисса в этом притоне казалась алмазом в куче навоза. Она даже свет преломляла как-то иначе – не могла человеческая кожа блистать так же, как у неё.

-Жив. День прожит не зря. Ещё один?

Шаг. Я следил за мечом. Серьезная штука. Она держала его на полусогнутой руке и та даже не дрожала от веса. Стянутые в напряжении мышцы на предплечий не в счет.

-Полагаю, ты тут давно стоишь, - сказал я, делая очередной осторожный шаг. – Твой создатель из числа тех, кто проектировал эту пещеру. Судя по состоянию тел внутри, дело это было давно… к женщинам вашего возраста лучше обращаться на вы?

Удар. Жесткий, экономный, хлесткий. Так, словно она пыталась рассечь планирующий к земле листик. Движение непринужденное и изящное, но лицо… такой ярости я даже на драконьей морде не видел.

Я успел перевести вес на правую ногу, даже успел отвернуть голову от удара и чуть провернуться на пятке, но уже чувствовал, как по шее разливается теплота. Зацепила. Даже не смотря на то, что я заранее знал, откуда придётся удар, как он будет сделан и как именно следует двигаться, дабы не откинуть копыта. А ведь я всегда считал, что скорость реакции стоит на втором месте после чтения движений противника. Наверное, на подобных скоростях и с моей прокачкой вообще в подобные драки лезть не надо. Но я никогда казуалом не был: собаку съел на боях с превосходящими силами.

-Быстрая, - зажимая царапину, хрипло сказал я. – Столько лет прошло, а все такая же резвая, бабушка.

И снова яростная гримаса. Она так и стояла на месте, не в силах перешагнуть невидимую линию: могла лишь нависнуть над нею торсом… открывая вид на пару огромных, пышных грудей, прыгающих в такт её дыханию.

-Не удивительно, что тебе территорию охоты ограничили, - усмехнулся я. – Твой характер убивал бы всех заключенных. Не тюрьма, а некропль… впрочем, он и сейчас некропль, но бедолагам дают хотя-бы шанс.

-Подойди ближе… - прошептала моя тюремщица. Почти, даже любезно, если не считать сжатые в оскале зубы.

-Ни в коем случае, - и я зашагал прочь, в недра своей «камеры». – Остывай пока. Я потом на огонёк зайду…

Это было чутье, тренированное не просто годами жизни, а столетиями. Учишься ощущать лопатками острые предметы, когда они смотрят туда с завидной периодичностью. Вот и сейчас лишь эта чуйка, и легкое движение головы влево спасло меня от гибели.

Меч Ниссы вошёл по породу пещеры по самую гарду, едва не отчикрыжив мне ухо. Красивый, чем-то напоминающий эльфийские работы, только вместо излюбленных зеленых тонов, белый и серебристый. Возможно, я бы сказал об этом оружии больше, если бы оно прахом не растворилось в воздухе. Частички меча, словно стайка мотыльков полетела в сторону Ниссы, и судя по тому как она дышала от нетерпения, вполне могла метнуть и обрубок своего Эскалибура.

Выдавив из себя улыбку, я подмигнул ей и ловко заскочил за поворот. Для первого знакомства неплохо… От любви до ненависти, от ненависти до любви.