Ученик смерти

Глава 19.

Один… двадцать… тридцать. А выглядят, черти, как один. Черные сутаны, золотые нити. Сбежали из ящика Шредингера и радуются. Ещё и этот глаз: хрен ли он на меня так палит? Ещё и злой такой. Око Саурона сегодня не в духе.

-…СЛЕДОВАНИЕ ПРОТОКОЛУ НОМЕР ПЯТЬ-ПЯТНАДЦАТЬ Б-Э!

Передо мной, за стенами разрушенного Кеймора, возникали люди. Сначала парами, затем больше. Когда первый из них шагнул из пустоты, время в этом мире остановилось: люди, плясавшие около трона замерли, воздвигнув руки к небу, ветер стал статичным и почти осязаемым, когда плавающим там пылинки замерли в хаотичном хороводе. Не застыл только глаз. Эта колоссальная громадина тряслась от напряжения, словно эпилепсик в конвульсиях. Ромбовидный зрачок то сужался, то разжимался, скрывая за собой всю радужку.

-Тякать пора… Руки в ног и…

Уведомление выросло перед глазами в ярко-красных тонах:

Система:Репродукция боевых навыковОграничение употребления активного/пассивного потенциала аватараСоздание резервной копии…Отклонено условиями прохождение квеста «Поиск истины»Ограничение значений системы характеристик (откат до базовых значений)Приказ: администратор Ф. В.

И я свалился с ног. По ощущениям, из меня просто выдернули кости и часть мышц. Нет, я все ещё мог двигаться, как двигался в первые дни своего заключения в тюрьме Четырех Небес, но тот объем выносливости и силы, которые у меня выдрали… к этому сложно было привыкнуть.

Хех… и вот, я, сильнейший, победивший Гундера и Суккуба, пытаясь привыкнуть к накатившей слабости, ползу к зубьям стены, и даже вдох мне дается тяжело. Возможно ли, что дело в теле? Оно определенно меняется под действием системы, иначе не могло бы выдавать ту скорость, которую выдавало. Выходит, если на пиковых значениях оборвать протекцию системы, мое же тело само себя и убьет. Представляют, какие объемы крови толкались по артериям во время активности четырех сердец. Стенки сосудов могли истончать, моторчик износиться. Хреново. Перед глазами темнеет. Затылок болит. Черт… давление чтоль скакануло? Не удивительно. А это кто передо мной? Лица не видно. Картинка плывет… пустынный мираж?

Нет, этот мираж твердой, стальной рукой подхватил меня под руку. Рядом пристроился второй. Меня подняли на ватные ноги и потащили куда-то дальше по стене, заставляя чертить носками длинную борозду на песке. У меня и сил-то на сопротивление не было. Наверное, так же чувствуют себя девушки ветреного поведения на выпускном, перебрав с выпивкой. Ноль возможностей на сопротивление, а желания и того меньше.

Кажется, я пытался что-то сказать про их матерей, и как сильно я их любил. Даже добавил, где в последний раз видел, но вышло, так же красноречиво, как если бы, то пытался сказать Пайк. Усугубляло ситуацию то, что я пытался делать все это на русском языке, добавляя в свою речь лексику, которая в словаре Даля помечена либо как матерная, либо как вульгарная.

В какой-то момент я моргнул, и уже оказался на улицах города. Такая резкая смена пейзажа заставила меня возмутиться, брыкнуться, но держали меня более чем крепко. Впереди уже стояло несколько таких же ребят в черных сутанах с золотыми нитями. У всех были открыты интерфейсы, и они что-то проворно там шаманили своими бледными мелкими ручонками.

Я старался больше не закрывать глаза, но попавшая в глаз пылинка, застывшая в воздухе всё же вынудила меня моргнуть.

А за мгновением темноты снова последовала смена вида. Кеймор остался где-то в небытии, и мне искренне приходилось убеждать себя, что он существовал в действительности, а не был плодом очень дурного сна. Меня уже тащили по стерильному, квадратному коридору, состоящему из гладких черных панелей, по контуру светящихся голубоватым, переливающимся сиянием. Мы остановились около того места, где узор стены изменялся, превращаясь в более мелкую мозаику из треугольников.

-Стимуляторы класса С и B, - сказал голос над моим ухом. Затем с сомнением: – Капельницу с форнардоном каждые сутки утром. Кто он вообще?

-Владислав Леонидович Новик, - говорил второй, ковыряясь в интерфейсе. – Место рождение Земля, сектор Еврат. Технический номер del тридцать и один curp двести два. Проведено сессий триста две.

-Опять… - ответил второй.

Мозаика на стене перед нами раздвинулась. Треугольники с центра начали накладываться один на другой, абсолютно бесшумно, методично, открывая комнату не многим больше обещанной. Она была пустой и абсолютно голой.

-Надо сдать отчет в технический отдел. Да и разобраться, как он в третий сценарий попал. Если такие нападки от дефектов продолжаться…

-Помолчи. Мне кажется, или он нас понимает?

Внутренне я напрягся. Голова болела, так, что мне не составило труда притвориться дурачком. Но их подозрительные взгляды из-под капюшонов выволакивали из груди ощущение, что все мои тайны сейчас выпотрошат вместе с кишками. В глотке остановился ком. Они говорили на языке Великого Рода.

-Сколько пальцев показываю? – подошел ко мне второй, что доселе все это время ковырялся с интерфейсом.

-Чево? – я говорил на русском, щурясь глазами на двух пальцев. – Два? Чего два? Года?

-Да он на своем пищит, - махнул рукой второй. – И до этого на своем разговаривал, пока тащили его сюда. Успокойся и давай койку запрашивай.

Первый ещё какое-то время сверлил меня взглядом, но, в конце концов, фыркнул и затащил меня в комнату. Привалил меня к стене, поднял руку: перед ней вспыхнул интерфейс системы, только вкладок в ней было на порядок больше, чем в моем. Выбрав одну из них в поиске, он принялся что-то быстро печатать, а затем, прямо подо мной пол приподнялся. Ляснувшись о плиты пятой точкой, выругался, и хотел было уже напомнить этим выпендрежникам номера, под которыми буду их хоронить на кладбище раздражавших меня недругов, но запнувшись на полуслове, решил промолчать. Под моим святым седалищием материализовался матрас. Сначала он был твердый, и напоминал скорее грубую россыпь черных и синих полигонов, но по окончанию стал мягким, изменился в цвете.

-Не отследил ещё, из какой дыры к нам заскочил? – спросил создатель моей кровати.

-Странно, - второй вертел это слово на языке, всматриваясь в табло перед своим лицом. – На нем нет трекера. То-есть, он есть, но кем-то отключен. И я понятия не имею, как его включить обратно. Мы знаем отправную точку только потому, что она вписывается в базу вместе с репродуктом личности. А что в остальном… надо у техников спросить. У него много функций отключено и ещё больше ограничено. Фантом прям.

-Скорее дефект, - сказал первый, заканчивая формировать из полигонов мне подушку. -Поступим легче. Пиши в отчете, что нужен допрос. Чего не узнаем с архивов, то сам расскажет.

-Как вариант. Ты там как? Закончил?

-Обожди. Помнишь ID номер B стимулятора?

-Сейчас… Вот. Я сам.

В руке у первого надзирателя возник громадных размеров шприц с зеленым содержимым. Он чем-то напоминал тот самый пистолет, которым на бойне вышибают мозги у коров. Жуткая дрянь, но игла не шла ни в какое сравнение с теми предметами, которые в меня вонзали в прошлом. Сравнивая с шипастым копьем, которое разрасталось внутри тела, это ещё как комарик… ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!..

…а нет, это только в начале больно. Кретины. Кто ж так инъекции делает? Ещё и препарат жгучий. Но нужно отдать должное – действенный. Ломоту в теле чуть убрал, головная боль тоже с легонца притупилась. Теперь она просто пульсировала в висках, как если бы жилка там была готова вот-вот лопнуть. Ко второму уколу я уже был готов, так что просто стерпел, зная какая будет боль и сколько она будет длиться. Впрочем, я и первый раз не сильно-то выказал свои страдания. Не успел.

-Капельницу пусть кто другой ставит. У меня от него мурашки по коже, - признался спаситель моего комфорта, создавший кровать и подушку. – Впрочем, это от всех дефектных так. То орут, то кидаются. Тело нехрена не держит, а мне потом реанимировать их. Сердца новые печатать. Мозги из архивов доставать, чтоб подшить, где выпало. Надо переходить в техотдел.

-Угу, - только и ответил первый. – Ты все?

-Все.

И меня оставили в комнате. Вход замуровался так, словно его никогда и не было. О его наличии напоминали ток черные треугольники, на фоне прямоугольных пластин. Какое-то время я просто сидел и не вдуплял, что вообще произошло. Вот, только что, я без права отказа был закинут в разрушенный Кеймор, меня там увидела какая-то глазастая и злая дрянь на небесах, потом появились ребята в черных сутанах и накачали меня жижей с растворенным ураном… если по цвету судить. А теперь я сижу в комфортабельной квартире для молодого человека – без толчка, кухни, ванны, но с кроватью. Если я сплю, это чертовски странный сон, потому что хреново мне как наяву. Даже щипать себя не надо.

Дела конечно из раздела «челн в говне». Но больше раздражает, что я нихрена не понимаю. Ещё и голова… она сцука как живая. Пульсирует, в ушах стучит, как о церковный набат. Нормально и не сосредоточишься на мыслях: они словно рикошетят о стенки черепной коробки и катапультируются подальше от умирающего корабля. Вот какого хрена я сейчас вспоминаю хот-дог с Дарк-авеню из давно забытой и унылой партии? А нет, уже…

Сложно было сфокусироваться на одной мысли. Ещё и в сон клонит… что не удивительно. Последние дни в Кейморе мне отводилось очень мало времени «на поспать», а те, что я тратил на эту бесполезную штуку, заканчивались кошмарами и потной постелью. Похоже, до этого момента меня кое-как спасала система от истощения, а сейчас, когда её резервы ограничили, на своих двоих я далеко не уеду. Поспать? Не самая лучшая затея. Я все ещё не знаю, хотят меня в этом подземелье закопать, избить или изнасиловать (после инфернума это очень даже может быть).

Я лег на кровать и попытался привести себя в порядок дыхательными упражнениями. Самое сложное в них, на данный момент, было не отключиться и держать сознание… в сознании. Со временем сердце успокоилось. То, что осталось от моего рассудка принялось медленно склеиваться в одну цельную картину, но любое изменение в моей позе, концентрации или чем-то ещё, буквально разрушало сомкнувшиеся логические цепи и мне снова приходилось бродить среди разбросанных в хаосе мыслей. Может дело в лекарствах? Один из стимуляторов вполне мог оказаться, в том числе нейролептиком. Только так можно объяснить то, что у меня кукуха плыть начала. До этого с ней таких проблем не было… а ничего тяжелого, если не считать легкого снотворного, я ни в одной из партий не употреблял. Не хватало ещё похерить собственную голову – то, что из партии в партию передавалось в следующий аватар. Так можно было и Гундером стать…

А что если реализовать мысль в форме диалога? Но не с самим собой, а другим собой. Одна из ментальных практик, которые мне приходилось реализовывать в течении пары лет заточения в одной средневековой партии. Меня, как слишком живучего, местный магический коллегиат выловил. Не то чтобы им это много чести делает. Все-таки, я уже планировал заканчивать ту игру и бросаться в новую, но все же. Убить они меня не решились. Сказали, что я ВОЗРАЖДУСЬ! И скинули в железном ящике на дно текущего пролива, окрестив это место проклятым. Два года… два года мне приходилось вспоминать учения горцев и практиковать их ментальные практики. Чему-то подобному учил и Беренгарий, рассказывая как бороться с суггестивными чарами.

Смысл нужной мне практики предполагал создание в голове своего двойника, который будет иметь более трезвую голову чем у меня. Своего рода, материализация подсознания, которое сможет чуть чётче давать наводки на правильные решения, пользуясь пусть завуалированной, но живой речью, а не скупыми подсигналами на разные доли мозга. Делалось это несколько примитивно: поделить свое сознание надвое и дать второй части чуть больше воли. Вначале это будет выглядеть как самообман, попытка заговорить с самим собой, но после это альтер эго начнет говорить самостоятельно и выглядеть надменно, словно знает чуть больше.

Очень редко пользовался этим приёмом. Когда проживаешь триста с лишним партий не очень хочется развивать свою шизофрению такими фокусами.

-И этот человек называет шизофренией меня… - сказал парень, стоявший около противоположной стенки. Он скрестил руки на груди, привалился к черным пластинам и с тоской смотрел в мою сторону. – Начинай думать. У нас не так много времени. Последний твой поход в подземелье привел к плачевным последствиям.

Точно… Нисса.

-Правильно. Не вслух. И по делу. Ты сможешь ей помочь, только если выберешься отсюда.

Выбраться из ящика Шредингера… Проще некуда.

-Шутки шутишь?

А что мне ещё делать? Те кто смешат, зачастую умнее тех кто смеется.

Я хмыкнул от мысли, что пререкаюсь с собственной фантазией.

-И глупее тех, кто молчат. Ты слушал разговор этих двоих. Что можешь сказать?

Вопрос в том, что я должен сказать. Они называли меня дефектом, вспоминали, что ситуация с проникновением на их территорию не разовая акция. Говорили, что на мне отключен трекер и куча других подсистем. В ближайшее время мне должны впаять капельницу, и я понятия не имею, как буду чувствовать себя после этой дряни.

-Ещё. Важное.

Они говорят на языке Великого Рода.

-Действительно важно. Они имеют доступ ко всему списку миров, возможных для проведения партий. Везде своя языковая система, но они предпочли именно язык Рода.

На моей памяти, этот мир единственный, где кто-то хоть что-то знал о системе. Тюрьма Четырех Небес это доказывает. Она запечатывала свойства системы, а значит люди в этом месте знали, как бороться против таких как я.

-Только против таких как ты?

Ну да. А против кого ещё? Или думаешь, местные жители боролись ещё и с такими как они… не дефектными.

-Или…?

Или эти тюрьмы были созданы не дефектными. Но это догадка. Аргументов не хватает. Фактов. Нельзя строить план системы о которой мало знаешь. Это может летально закончиться.

-Здесь важна не совокупность пятен. Мы должны иметь при себе варианты, чтобы не создавать их на ходу, а доставать с полки готовый вариант, если он подтвердится.

Тоже верно. Версий должно быть столько же, сколько своей обуви на советской лавке – чтобы много, но никто не брал. Но на главный вопрос ответа как не было, так и нет: как выбраться то? Голова болит… нет, не болит – ноет. И в сон клонит. Не могу толком думать. Дело явно в дряни, которой меня накачали.

Когда я повернулся посмотреть на своего двойника, он уже сидел около моей койки. Абсолютно статичные глаза смотрели в душу, прежде чем опуститься и зарыться в пол.

-Спать… сейчас. Оправдай свою слабость телом, и вскоре поймёшь, что без системы и её интерфейса от тебя толку нет. Кончишь так же как и начал…

Что ты несешь?

-…учил Томаса, учил Пайка, что они должны сражаться. Должны быть способны защитить себя и близких, а сам свалился как только лишился своего козыря. И я говорю не о физической оболочке. Если б в тебе были яйца тогда, три сотни партий назад, ты бы не дал себя бить, Владик. Ты мог бы перегрызть отчиму глотку, забить его до смерти ножкой от табуретки, зарезать куском разбитого зеркала и помочь матери выйти из этого ада, который она сама себе сколотила… Ты просто предпочел заснуть. Сдохнуть, как последняя псина, без сопротивления, с надеждой на жалость. А в итоге? Ты нихрена не изменился. Как был пресмыкающейся кладкой, на которую кладут ноги, так и остался…

Тебе лучше заткнуться. Ты часть моего воображения. Кусок недоразвитой личности, которой я дал жизнь не для того, чтобы Оно, которое ты из себя представляешь, читало мне нотации…

-Ты ведь так же оправдывался перед собой и тогда? Лежал в собственной моче и крови, успокаивал себя: «я слабый. Я ничего не могу. Хочу умереть. Хочу спать. Хочу чтобы все закончилось». Тебе дали шанс измениться, а ты его благополучно просрал. Легко чувствовать себя сильным, когда сидишь на стероидах. А отнять у тебя допинг, систему, кто ты без неё? Такая же зарыпанная дрянь, о которую вытрут ноги и пустят в расход…

Тварь. Изыди. Лезь обратно в конуру, из которой я тебя вытащил…

В висках заболело. Дышать стало сложно, - видимо межреберные мышцы, отвечающие за дыхание, тоже ослабли, после утраты системы. Это ощущалось особенно сильно во время нервотрепки.

Двойник уходить не спешил. От моего усилия его фигура лишь протянулась миражом, но тут же воплотилась обратно, сохранив на лице обезображенную, разочарованную ухмылку.

-Ты сохранил в себе характер матери. Та тоже вечно жаждала любви, но умела её давать только отдавшись. Кусок плоти, который заряжался чужими чувствами и ему было насрать, на то, что испытывает источник этих чувств. Хех, может она частично приложила руку к тому, что из себя начал представлять отчим. Высосала его ментально и выплюнула. Ты делаешь так же, Влад. Всех кого ты любил, ты любил синтетически. Не боялся потерять и знал, что найдёшь замену. Убеждал себя, что твоя любовь к друзьям и девушкам, это способность видеть в них те черты, за которые их любить можно, а на деле… питался тем, чего не хватало самому себе. Нисса, Пайк, Достриг. Тоже самое. Ты из себя ничего не представляешь, Влад. Ноль. Зиро. Посредственность…

-Ты нихрена не понимаешь! – засипел я вслух, чувствуя, как перед глазами поплыли кровавые круги. – Между нами много общего, ублюдок. Ты тоже создал синтетически, тоже…

Я замолк, чувствуя как гнев закипает в груди раскаленными до бела металлом. Все это мне приходилось высказывать… себе. Галлюцинация, которая себе слишком много позволяла.

-Думаешь, не понимаю тебя? Я часть твоей бошки, Влад. Лучшая часть, которая ещё понимает, для чего существует. А ты? Ты можешь похвастаться и сказать, нахрена прошел весь этот путь? Слабый. Не многим лучше Пайка. Только бахвальства больше…

-ЗАТКНИСЬ! – вырвалось у меня с губ.

Тело пробило опустошение. Те остатки сил, которые ещё теплились в напичканном стимуляторами теле, растворились, растаяли, оставив после себя глубокую дыру. Мне уже доводилось испытывать подобное, когда заставлял Ниссу силой Приказа не пытаться меня убить. Проблема в том, что этот Приказ высасывал все эмоции, высасывал силы, но в прошлом те мгновенно возобновлялись. Тоже самое я не мог сказать сейчас. Полость, которая осталась на месте утраченной… души? Она затягивалась медленно, восстанавливалась, словно заживающая, ноющая рана.

Перед глазами вспыхнул интерфейс:

Система: Загрузка…Реализация команды: «Заткнись»В реестре команд не найдено соответствийПовторите попыткуСписок доступных команд можно изучить по ссылке ниже…Список пересмотрен. Ограничение административных прав в пределах СандониумаВсего доброго

Я какое-то время тупо смотрел на выскочившую череду табличек. Они уже не мигали красным, но вкладка с характеристиками все еще была запечатана чудным водным знаком.

Двойник уже растворялся, когда я в последний раз поймал его взгляд. В них читалась хитрая усмешка. Наверное, так же меня видит Пайк… какая же поскудная рожа. Надо попросить занавесить зеркала в таверне, когда вернусь. Даже не «если» вернусь? Да я оптимист…

Последние слова двойника я уже услышал в собственной голове. Говорил он с едкой ноткой иронии:

-Не забудь проверить скидки в магазине…