Ученик смерти

Глава 17

И что мне ему сказать? Как вообще начать? Да и… что вообще должен требовать от этого пацана? Или он что-то будет требовать от меня. Странно. Все странно. Костлявый говорил, что этот мальчишка может мне как-то помочь, если ему помогу я. Научу защищаться – вроде так он/она выразился. Так и не понял, какого пола этот кусок мамонтового бивня. Надо собраться, что ли. Отпущу ещё какую-то едкую шутку про его мать и на травму больше у мальца будет, а мне потом психолога оплачивать.

Да… дела.

Поместье Гундера спалили.

Зарево пожара обдавало теплом наши спины, когда Сави уводил нас за пределы Трущоб, в обход улицы Разлитого вина. Двигались мы тихо, как мыши, никто не говорил, никто не шептался. Было сделано то, что необходимо, но лицо Ниссы, как мне показалось, выглядело чуть более счастливым, чем всегда. Убийство… Она была запрограммирована на это. Полезный голем, раз, даже начав нормальную жизнь, не спешит забывать кровавые тропы, по которым шел в прошлом. О Пайке того же сказать было нельзя. Всю дорогу он вертел в руках свой отполированный шлем с небольшой вмятиной. Волосы на его лице растрепались, закрывая глаза, но даже то, что проглядывало через прядки, говорило мне, что сегодня он убил впервые и не до конца понимал, что именно чувствует по этому поводу. Впрочем, сейчас в нем шепчет апатия, а настоящая эмоцеморальная долбежка начнется позже, когда боевой раж из крови выветрится… Надо будет с ним поговорить на эту тему, что ли.

-Здесь, - в какой-то момент сказал Сави, остановившись около полузаброшенной квартиры, поросшей плющом и зияющей выбитыми окнами.

-Да… деревенский сортир поприличнее будет, - ответил я, и толкнул пальцем одну из одряхлевших перилин у крыльца. Та с треском завалилась на бок и упала. – Запереть испуганного мальца среди паутины, пыли, в темноте и сырости. Сави, если вдруг я решу доверить тебе своего ребенка, ударь меня. Тс-с-с! – прошипел, когда глава агентурной сети Вайгина хотел, было уже ответить. – Я не сомневаюсь в твоем красноречии. Только во взглядах на жизнь…

-Вы ждете ребенка? – вдруг возникла Нисса. – От кого? Почему…

-Он это шутит… - хмуро прокомментировал Пайки и больше ничего не сказал.

-Пайк, моя ты умничка. Когда ты вырастишь, станешь моим личным интерпретатором сатиры… тогда и объясню значение слова «интерпретатор», а пока… Да, - я поглубже вздохнул, понимая, что отчаянно оттягиваю момент встречи с мальчонкой. Интересно почему. – Так, все не имущие сисек и чувство юмора, оставайтесь здесь и не светитесь на улице. Нисса со мной. Говорят, женский вид благостно действует на нервы мальчиков пубертатного возраста…

-Такого как у тебя, Фарро? – хмыкнул Сави.

-Хех, ладно, это было хорошо, - хихикнул я и навалился на старую дверь этого амбара, называемой квартирой.

Пахло пылью и тленом. Такие миазмы обычно водятся в комнатах стариков, готовых отдать Богу жизнь. Возможно, Сави и не зря выбрал это место. Да, мальчишке вряд ли здесь очень приятно проводить часы своей юности, но и выйти на такую халупу, без наводки, у инквизиции не получится.

Инквизиция… после «демонстрации» она может всерьез взяться за шпиков в Кейморе. Всё-таки, это щелчёк по носу, пусть и косвенный. Акт силы, который хищник на своей территории терпеть не станет. Ждем массовые допросы и заваленные темницы…

Мальчишку мы нашли в дальней комнате. Запуганный, волосатый, с разбитыми руками. Даже не смотря на то, что ему выдали новую одежду, выглядел он паскудно… наверное, так же меня видели ребята в школе. Ну, в первой жизни. Страшное зрелище. Ему даже не дали нормально пользоваться светом: свеча, единственная, дававшая хоть немного света и подобие уюта, была прикрыта деревянным ведром с большими щелями.

-Томас, - сказал я, и присел на корточки по ту сторону ведра. Пока мы не друзья и даже не знакомые, а значит, лучше было оставить между нами что-то физическое, защищающее, даже если это ведро. – Мне сказали, что ты хотел меня видеть.

Молчание. Теперь его глаза сфокусировались на громадной фигуре Ниссы, ушедшей в противоположный угол. Она скрестила руки на груди и принялась подпирать стенку.

-Это Нисса, - самая лучшая тактика не лгать. Дети, особенно умные дети, легко это считывают. – Но лучше, если ты запомнишь её как Ноэль. Нам пришлось пройти много дерьма, прежде чем найти тебя.

И снова тишина. Надо его как-то раскочегарить… ударить может? Или предложить пожамкать грудь Ниссы? Я б в свое время повелся…

-Ты был другим, - услышал я голос мальчика. – Каждый раз другим. Почему у тебя так много лиц?

-Я близнец по гороскопу, - пожал плечами и как-то судорожно хихикнул. Честно сказать, мне стало не по себе от его слов. Во мне действительно было слишком много личностей от каждой партии, и каждый шептал своими голосами. – Прости, пацан. О таких вещах мы будем говорить тогда, когда назовемся друзьями. Вот сейчас ты можешь назвать меня другом?

Молчание. Уилсон отдыхает… как же я скучаю по этому доходяге. Он умел слушать.

-Во-о-от. Мы незнакомцы, которым друг от друга что-то нужно. Ты искал меня, а я тебя. Но… я понятия не имею, чего от тебя хочу. Надеялся на озарение свыше, но на небесах сейчас или обед, или дикая нагрузка после геноцида в Трущобах.

-Костяной сказал, что ты можешь мне помочь, - голос мальчика чуть окреп. Мне показалось, или в нем прозвучала ярость? Чувства! Даже ярость лучше безразличия.

-Костяной? Ты когда умереть успел? Это костлявое нечто приходит только тогда, когда копыта отбрасываешь. А ты для умершего слишком живой.

-Он сказал, что ты поможешь мне отомстить, - каждая нотка в голосе Тома становилась все четче и музыкальнее. Апатия, собранная из бессилия, начала шаг за шагом таять, являя миру чудовище.

Чудовище, которое я воспитаю…

-Я был там, - наконец сказал я. – Ещё перед тем как Норимара забрали, а ты решил сигануть в окно, вы обсуждали свойства сальмицы в тинктуре… Эй! – окликнул я парня, когда тот поджал колени и спрятал в них глаза. – Это уже случилось, Томас. Это было уже давно, и я понятия не имею, что тебе пришлось пережить, прежде чем встретить меня. Раньше ты был один, теперь это не так. И ты должен позаботиться о том, чтобы в будущем, когда наступит следующий раз… когда, к твоим дверям придут те, кто желает твоим близким смерти, ты мог спасти их. Не прячь глаза, Томас. Посмотри на меня.

И он посмотрел. Слезливо, с отекшим от усталости лицом. Но он не хныкал, как обычно делают дети в его возрасте. Ручьи просто катились вниз по щекам и скрывались в тени. В таких ситуациях имена надо произносить чаще. Это последнее, что осталось у него от прошлой жизни.

-Я пока не говорю о мести, Томас, - говорил я вкрадчиво, строго смотря в глаза парня, как удав на зайца. – Ты не готов. Я не готов. Но у меня есть навыки и знания, которыми я мог бы поделиться.

-Инквизиторы читают мысли… у них сила. У них…

-Тс-с-с, Томас, - продолжал я. – Враг силен, но мы хитрее. Не трясись перед тем, кого здесь нет. Ты сумел прятаться от сильнейшей организации в Кейморе в одиночку столько времени. Не стоит обесценивать такой подвиг. Лучше скажи мне, Томас, хочешь ли ты стать худшей версией себя? Научиться правильно, лгать и льстить, продумывать и строить, думать и забывать, терзать и убивать? Хочешь ли увидеть мир глазами тех, кого презираешь? Не строй таких лиц. Если хочешь остановить чудовище, ты просто должен стать чудовищем пострашнее. Добро становится добром, только после того как одно из зол мертво, а второму надо право голоса. То же случилось с Норимаром. Там я тоже был. На площади. Ты очень рисковал, придя туда.

-Я должен был в последний раз увидеть дедушку… - голос Томаса звучал почти не слышно.

-Это поступок глупого человека, но достойного, - наконец сказал я. – Впрочем, глупый бы попался.

-Но я не попался, - внезапно начал Томас и черты его лица стали острее. – Я ел огрызки от яблок. Я воровал. Меня избивали. Одна пьяная проститутка пыталась зарезать меня шпилькой, потому что какой-то хряк с Белых Ступеней предложил ей доплату за это. Три лепты. За три лепты, мне пытались вскрыть глотку. И я убежал… слышал, как она звала меня и смеялась. Просила… просила не бояться и обнять её. Тебе сложно будет представить, многоликий, как мне хотелось её обнять… Не знаю почему.

У него хорошо поставленная речь. Видно, что был внуком архивного червя. Даже на эмоциях не пускается в просторечие, хотя прожил в низовьях достаточно долго. И котелок хорошо варит… почти. Но это переменные. Никто не ожидал, что мне удастся найти абсолютно нормального парня, после того как он почувствовал тепло своего дела с костра… ужасная шутка. Как же хорошо, что моих мыслей никто не слышит.

Тишина. Мальчишка застыл с открытым ртом, а потом медленно его закрыл, как будто взвесив все возможные слова и приняв решение, что их вес его не устраивает.

-Томас.

Вопросительные взгляд.

-Вопрос остается открытым. Ты хочешь стать… - я хмыкнул. – Учеником смерти?

Я знал ответ на этот вопрос ещё с того момента, когда речь пошла о мести. Томас, каким бы славным он не был, уже помечен клеймом, которое смывается только кровью… смывается. Плохое слово, потому что месть никуда не ведет, кроме череды событий, создающих таких же мстительных мальчиков и девочек, спящих на костях своих родителей. Ничего не меняется. Мне остается успокаивать себя мыслью, что хотя бы отдаю себе в этом отчет, а это уже больше чем могут многие.

На следующий день началось то, чего я ожидал и боялся. Едва ли солнце успело коснуться зубьев оборонительных стен Кеймора, как в его пределах загорланили первые голоса выволакиваемых из своих постелей горожан. Инквизиция работала четко, практики ловко взрывали кровати, обрушивали комоды, поднимали сундуки и даже обрушивали стены. Любая анонимка написанная соседом из шалости или зависти становилась поводом для задержания. Ловили всех – и виновных, и невиновных, тащили в одну из мучилен инквизиторского официала, а потом, как можно предположить, добивались ответов, путями, запрещенными Женевской Конвенцией.

Слухи о событиях при поместье, в народе названные Резьбищем, уже разлетелись по всему городу: торговки репой шептались о демонах; кто-то о вполне логичной каре, которая так или иначе должна была случиться c таким человеком как Гундер; а старики хмуро предсказывали тяжелую неделю. Сави, как и большая часть подпольщиков с более или менее чистой репутацией остались в городе. Часть попала под горячую руку, часть осталась жить как жила и толком не понимала, кого из их ганзы утащили в мучильню. Сеть Сави хорошо структурировалась, и отдельные блоки агентов были полностью изолированы от других, а значит, рассказать могли немного… впрочем, когда человеку отрезают нос или выламывают щипцами зубы, называешь даже те имена, которые впервые слышишь.

Что касательно Томаса, было принято решение оставить его рядом со мной. Мальчишка сильно похудел, кожа обтянуло лицо, а светлые волосы мы измочалили в дегте, сделав их такими же черными, как у меня. Учитывая, какую репутацию я приобрел, после покупки Ари и Савьянты, появление ещё одного оборванца в моей компании привлечет не больше внимания, чем я уже имел. Сави был против и называл Тома крайне важной фигурой, чтобы так легко выставлять его напоказ, но я аргументировал тем, что таких людей следует прятать на самом видном месте. Да и потом… он видел, как мы с Гундером дрались. Намного спокойнее будет, если он останется в поле моего зрения.

Сави, пусть и неохотно, но согласился.

День уже занимал утро, когда мы с Ниссой пришли на первый этаж таверны, чтобы наверстать упущенный завтрак. Привычный кивок трактирщику, лениво подошедшая хозяйка с подносом, глухая песня засыпающего певуна, задремавшего на своей же лютне. Из еды нам досталась утренняя овощная похлебка, с плавающими кусками моркови, картошки и бобов. Пиво тоже было, но притрагиваться к этому делу сейчас я не планировал. Нужно быть трезвым.

-Ноэль, мне кажется, или у тебя декольте стало глубже? – заглядывая в самую глубь своего вопроса, я таки едва поднял взгляд на её глаза. – Мне иногда кажется, что у тебя вечная овуляция. А мальчишки вокруг тебя потом рукоприкладством в отношении своих чресел занимаются. Подумай, причиной скольких пошлых фантазий ты стала! Тебя это не смущает?

-Нет. А должно? – Нисса аристократично пододвинула к себе миску с похлебкой и соблазнительно взяла в рот ложку, плотно обхватив её губками. – И к тому же, я долго находилась под землей. Мне хочется узнать, что такое по-настоящему быть девушкой. В то время, когда Создатели дали мне возможность думать, все было совсем по-другому…

-И как же? – задал я вопрос как бы невзначай, но напрягся.

-По-другому, - спустя недолгую паузу ответила Нисса. – А вы… ты. Тоже пошло обо мне думал?

-Пошло? Не смеши мои подковы. Но каюсь, пытался представить позу в которой девочка твоего роста, и мальчик моего, могли бы оба получать удовольствие от половозрелого процесса. Пришел к выводу, что пить пыва за столиком напротив друг друга, останется лучшей моей идеей. Не злись. Найдешь ещё своё женское счастье. Расскажи лучше, как там наш новобранец? Руккус? – такое имя выбрал себе Том.

-Ари с ним. Савьянта ушла исполнять твое поручение, - она сделала голос почти неслышимым. – Зачем тебе калечить лошадь в конюшне на Вальной улице?

-Не калечить, - поправил я. – Есть тысяча и один способ заставить лошадь хромать на пару дней. Потом она восстановиться и все будет добре. Какими методами будет пользоваться Савьянта, мне не известно, но учитывая её природную любовь к животным, уверяю: ни одна животина не пострадает.

-Ты не ответил на вопрос.

-В каждом мужчине должна быть тайна! Вот как с одетыми девушками: семь из десяти мужчин сказали бы, что женщина в нижнем белье намного привлекательнее, чем полностью нагая. Почему? А потому… У-у-у, у нас гости. Меча не доставай и веди себя так, как учили Кейт и Вейт. Дурочкой.

В таверну завалилось сразу десяток человек в бесформенных черных рясах. У всех дубинки на голо, бешеные взгляды и все сосредоточены на мне. Но до Гундера им ещё далеко: от тех зенок у меня холод по спине шел. Впрочем, среди них был мой старый знакомый по имени Вальт и если бы этот не скрывал свои настоящие чувства за напускной доброжелательностью, было б даже страшно. Он подошел к нашему столу, а практики инквизиции окружили его со всех сторон, глядя на нас из пещер капюшонов.

-Фарро из Гудвина, - начал Вальт почти торжественно. – Вы обвиняетесь в шпионаже для врагов Великого Рода, наведении малефиции и преднамеренном убийстве граждан Кеймора. И…

-Шпионаж? Против Великого Рода? – перебил я, даже не поднявшись со стула. Следом улыбнулся и медленно, чтобы не провоцировать инквизиторов на лишние телодвижения, сунул руку в один из шитых мною потайных карманов, вытащив оттуда что-то и сжав это что-то в кулаке. – Сегодня ваши люди работали слаженно. Только из моего окна открывался вид на три задержания, два из которых заканчивались побоями. И вы имеете на это право, как сила, с которой следует считаться. Вы создаете суд и следствие. Но если бы, например, - я разжал кулак, где блестела кокарда, данная мне Келвином. – вам попался человек из кругов, которых нельзя судить на основе самописных анонимок? Я служу своему дому, дому Клыков, душой и сердцем, а значит, служу Великому Роду. Называя меня шпиком, а тем более убийцей… вы ставите под сомнение репутацию одного из домов, которым, как мне известно, вам предоставлена честь служить.

Вальт сидел с мраморным лицом. Мою речь слышала, по меньшей мере, дюжина человек и в какую бы сторону сейчас не повернулись события, инквизиция ловила в туза. Силой повяжут? От зевак пойдут слухи, они дойдут до Клыков (предположительно), а те возьмутся за это дело (тоже предположительно). Вальту огласка не нужна, потому что она потянет за собой череду других разбирательств и все может кончиться упразднением его с должности. Однако, если они развернуться и уйдут, это будет означать, что они обвинили во всех грехах не того человека. Как могли обвинить любого другого и, пользуясь своим статусом, уволочь его хрен пойми куда… Прецедент, который потянет кровавые последствия.

-Любой человек, живущий на землях Великого Рода, служит одному из Домов Хранителей. То, что ты служитель одного из них…

-Не просто служитель, ваша светлость. Служители, это ваши практики, которые беспристрастно выполняют приказы, даже не задумываясь о причинах этих приказов. Я близкий друг дома, а этот предмет, - я помахал рукой с кокардой, - мне вручил Келвин, младший и Клыков, в знак дружбы и сотрудничества. И я по глазам вижу, что вы ещё хотите обвинить меня в краже сего символа, - на самом деле ничего такого я не видел. – Но это покажется смехотворным для каждого, кто видел силу Клыков. Проще сразу голову отсечь, чем им в карман лезть.

На другом конце стола Нисса робко кашлянула и смущенно посмотрела на меня:

-Фарро, я устала. Я хочу спать! Ты меня всю ночь… читать заставлял. Зачем эти люди к нам пристали? Они в чем-то нас обвиняют?

-Нет-нет-нет, Ноэлечка, - поспешил успокоить я Ниссу, искренне восхищаясь тому, как сестры-менестрели смогли подарить ей такой правдоподобный образ. – Господа из инквизитории просто имели несчастье обмануться. Ты же знаешь, я провел много прибыльных сделок в Кейморе. Зависть заставляет конкурентов обвинять меня в демонологии, и Великий Боже упаси, в убийстве! И я понимаю, ваше святейшество Вальт, что вы сейчас расторопнее чем всегда. В городе твориться сущий ад! Резьбище чего стоит… надеюсь вы выжжете коленным железом зачинщиков этого безобразия и Кеймор снова станет местом, где можно растить детей и думать о будущем.

-Выжжем, Фарро, - холодно сказал Вальт. Его руки были сжаты в кулаки и побелели в костяшках. – Всех до последнего. И надеюсь на ваше сотрудничество. Мы не станем доставлять вас в казематы Святого Керниара, но просим не покидать Кеймор до окончания следствия. Ваша вина ещё не установлена, но невиновность тоже нуждается в подтверждении фактами.

-Если того требует благополучие Великого Рода, я обоими руками за. А теперь, господа, прошу простить, но моей даме требуется отдых и мне, как джентльмену, следует отвести её в комнату.

-В таком юном возрасте даму подобных лет? – спросил Вальт.

-Она моя ровесница. В горах все такие, - пожал я плечами и поспешил дать Ниссе руку, чтобы помочь подняться… наивно. Одна её рука весила больше двух меня. – Всего вам наилучшего, Вальт. Передавайте мои благости вашему учителю Самсону Санананде.

Прежде чем мы поднялись на второй этаж, последний инквизитор уже успел покинуть таверну, хотя и делал это с такой дикой злобой, с какой может уходить собакаЮ бывшая на охоте и не загнавшая ни одного кролика.

-Ноэль, ты просто волшебна. Не будь между нами разница в два метра ростом, я бы тебя расцеловал.

Нисса наклонилась, сцепив руки за спиной и выставила покрасневшую щечку. Я хмыкнул, и чмокнул мою большую актрису, чем вызвал на её лице ещё больше румянца, чем было.

-Это так… необычно. Ты тоже чувствуешь это когда целуешь?

Я только покачал головой и ничего не ответил. Понятия не имею, что она могла чувствовать, как голем, но расковыривать это знание у меня не было желания. Девушка, даже если она боевой товарищ, часто отвлекает от того что действительно имеет значение. Потому что делить вместе ложе, путешествовать и заниматься гедонизмом, это всякое веселее, чем работать. Может быть позже… когда-нибудь. Но не сейчас. Близкие отношения, скорее всего приведут меня к ошибке и она, в нынешнем положении дел, будет стоить жизни. И не одной жизни.

Ниссу я отправил проследить за состоянием Пайка. После сегодняшней ночи он знатно надрался, превратившись в кучу зловонного, ругающегося дерьма. После того как Ари и Савьянта окатили его из ведер водой, чтобы сбить запах и немного смыть кровь, он завалился ко мне в комнату и принялся затирать о том, как Нисса для него важна. Потом ушел в полемику с самим собой, что для него важнее: хранительница Четырех Небес, или матушка. В конце расплакался, разозлился, и попытался ударить меня столом… правда план провалился ещё в тот момент, когда сила притяжения отправила его на пол и не позволила подняться. Жалкое зрелище. Отнес его к себе в комнату, поставил рядом тазик, ушат воды и поклялся додумать ТАКИЕ детали его попойки, от которых у него уши сгорят.

Занявшись купчими, накладными и векселями, я с тоской смотрел на банковскую ссуду, которую пришлось запросить для моей последующей акции в местном филиале «Реглиус». Ситсы вложенные в лошадей ещё не окупились, а, следовательно, вложить их в оборот возможности не было. Но заём есть заём, процент достаточно щадящий, если выплачивать вовремя, а пеня меня не пугает. В конце концов, после того как чуть не откинулся от рук трехметрового варвара, чуть переосмысливаешь ценности и страхи своей жизни.

За моей спиной открылась дверь и в неё зашла Савьянта, прошептав мне на ухо, что выполнила поручение. Потрепав её по голове, от меня прозвучала похвала за проворство и я попросил её пойти к Томасу. Парню с его мозгами требовалось время, чтобы разобраться в какую секту он попал, и на какой карнавал абсурда подписался пожав мне руку. Чтобы избавиться от излишней подозрительности и не слышать в свою сторону злополучного «многоликий», я решил пока перед ним не появляться. Он пацан умный, начнет задавать вопросы, а мне придется на них отвечать. В итоге у нас обоих сложится впечатление, что мы пытались друг друга где-то нае… обмануть. Такое часто случается с сообразительными людьми.

-Весь в работе, Фарро, - за моей спиной возник Сави. Настроение его было приподнято, сам он выглядел чуть лучше, чем всегда и казалось, даже моложе. Продолжая, он перешел на заговорщицкий шепот. – Уже слышал про твое выступление на первом этаже. Браво. Если этот уголек немного раздуть, он вполне может стать таким необходимым пожаром.

-Гражданскую войну затеял?

-Нет. Но гражданское порицание, митинги и возможные вспышки бунта могут привлечь внимание домов и дискредитировать инквизитории и его официалы. Ничего серьезного. Этот пожар будет контролируемым.

-Вряд ли ты пришел, чтобы просто похвастаться. И если хочешь снова придумать мне дело, прими во внимание, что через два дня я должен быть на выступлении Аврелия и его девочек. Если не приду, они мне глаза выцарапают.

-Хех, пока твоя помощь не требуется. Но да, я пришел не просто, чтобы похвастаться, - Сави взял одну из купчих и бегло пробежался по ней глазами. – Гундер. Он не человек, - перешел на шепот. – Если интересно глянуть, приходи на улицу Бонадарей. Там тебя встретит мальчишка и отведет куда следует. Уверяю, тебе будет интересно…