Человек почти всё время сидел в выделенном для него доме, где тусклое освещение позволяло нам быть для него видимыми, и тосковал. Он без конца твердил имя той девушки, которую любил, и все наши попытки развеселить гостя пропадали втуне.
— Не надо плакать, добрый человек, — сказала я, навестив его как-то утром. — Пожалуйста, ты нас огорчаешь.
Колдун криво усмехнулся.
— Я не добрый человек, Лика. Я чёрный маг. Ты знаешь, что это такое?
Я смутилась. Эльфы и демоны рассказывали нам о мире людей, рассказывали они и о живущих там волшебниках. Чёрные маги не нравились ни тем, ни другим.
— Но ты добрый. Ты вернул меня домой.
— Я дурак. И всегда был дураком. Чёрному ордену всё дозволено — почему ты не остановила меня? Почему я не послушался тебя? Лика, я не могу без тебя жить!
— Р'ееефь, я не помню. Я действительно любила тебя? Разве это возможно?
Р'ееефь изменился в лице.
— Мы любили друг друга. И были бы счастливы, если бы не моя глупость.
Я коснулась его волос.
— Не грусти о прошлом, добрый человек. Мы все плачем вместе с тобой. Ты надрываешь наши сердца.
— Но ты не любишь меня.
— Я не могу тебя любить, Р'ееефь. Ты человек, я сильф. Ты очень хороший… наверное, — произнесла я с сомнением. Он был очень несчастен, а вот хороший человеческий колдун или плохой, я не знала. — Я верю, что та девушка, которую ты знал, тебя любила. Но ты же человек.
— Я хотел на тебе жениться, — не слушая, произнёс Р'ееефь. — Но всё никак не мог выбрать время.
— Не грусти, — в который раз повторила я. — Подумай: ты расстался с невестой — это не так страшно, как если бы с женой.
Р'ееефь, казалось, меня не слышал.
— Скажи, сильфы верны своему слову?
— Конечно. Мы самый правдивый народ в этом мире, это все знают. А почему ты спрашиваешь, добрый человек?
— Чёрному ордену всё дозволено, — невпопад повторил Р'ееефь и поднялся на ноги. — Я кое-что вспомнил.
Он широкими шагами вышел на улицу и пошёл на городскую площадь. Я незаметно последовала за ним. Что-то — может быть, интуиция, а, может, память из снов, — подсказывало мне, что ничего хорошего он не задумал.
Р'ееефь вышел на площадь и принялся громко кричать. Он кричал до тех пор, пока посмотреть на него не высыпали все жители города и эльфы, привезшие ему еду.
— Я требую справедливости!
— Но, юный человек, разве мы вас обидели?
— Да! Я жестоко обманут сильфами и требую немедленного восстановления справедливости!
— Юный человек, кто же вас обманул?
— Лика! Я хотел сказать Ль…ль… Л'ииикькая.
— В чём она могла вас обмануть, юный человек?
Мама попыталась увести меня с площади, но я осталась. О чём он говорит?
— Она клялась, что выйдет за меня замуж и всегда будет моей!
— Но, позвольте, она говорила это, пока была человеком.
— Но ведь говорила! — торжествующе закричал колдун. — Я требую, чтобы она выполнила обещание.
— Юный человек, вы не хуже нас понимаете, что это невозможно.
— Плевать! Я требую! У нас, если девушка даёт клятву выйти за кого-то замуж, она её выполняет!
— Это правда, — вмешался один из эльфов. — У людей даже такой закон есть. Когда мы пытались отправить пару девиц обратно, они вернулись в свой мир и подали на нас в человеческий суд.
Эльфы переглянулись и расхохотались.
— Да только нас тогда и след простыл!
Сильфы беспокойно загомонили. Мы не эльфы, не люди и не демоны. Мы не нарушаем данное слово…
— Юный человек, но когда Л'ииикькая давала вам клятву, она не была сильфом и не помнила, кто она такая. Вы не можете требовать, чтобы сильф отвечал за человека.
— Тогда верните мне Лику — которая клялась мне в любви и помнит это!
— Но Лики нет…
— Тогда пусть её клятву исполнит Л'ииикькая.
Я растолкала толпу и подошла к человеку. Было ещё светло, поэтому колдун нас не видел и только по слуху определял, кто где стоит.
— Зачем ты это делаешь? — тихо проговорила я. Он услышал и даже, кажется, узнал голос.
— Я люблю тебя. И хочу быть вместе с тобой.
— Я не люблю тебя и не знаю.
— Но ты вспомнишь. Я сделаю так, что ты вспомнишь меня.
— Р'ееефь, скажи, это правда, что ты только ученик? Кажется, ты говорил это, когда ворвался в дом танцев.
— Ученик, — подтвердил Р'ееефь.
— А это правда, что ты часто делал ошибки?
Р'ееефь кивнул.
— Скажи, добрый человек, ты уверен, что твоя магия для меня безопасна? Ведь я сильф, мы иначе реагируем на заклинания.
Р'ееефь побледнел, но не отступился.
— Я готов рискнуть.
— Мной?
Я не понимала. Я действительно не понимала, как человек, не умея толком колдовать, берётся превращать во что-то сильфа.
— Чёрному Ордену всё дозволено, — угрожающе повторил человек.
Я отшатнулась. И это существу уверяло, что я любила его?
Тем временем сильфы совещались.
— Юный человек, — снова заговорили в толпе, — мы приняли решение.
— Я вас слушаю.
— Если Л'ииикькая действительно давала тебе клятву, она должна быть исполнена. С другой стороны, нечестно требовать, чтобы сильф отвечал за поступки человека. Ведь Л'ииикькая не помнит ничего из человеческой жизни. Мы ещё раз предлагаем тебе отступиться.
— Ни за что!
Кто-то заплакал.
— Тогда, юный человек, вот наше последнее слово. Ты должен доказать нам, что сильф Л'ииикькая и человек Лика — одна и та же личность.
— Как?
— Узнай её. Если ты сможешь отличить Л'ииикькаю от других девушек, значит, ты видишь в сильфе что-то такое, что знал, когда она была человеком. Не сможешь — значит, это разные личности и ты ничего не можешь требовать.
— Но как же?…
— Это наше последнее слово. Как только наступит вечер, ты должен будешь узнать Л'ииикькаю хотя бы один раз из трёх. Никто не может заявить, что мы несправедливы к гостю, который столько для нас сделал. Но если ты не сможешь узнать Л'ииикькаю — ты покинешь наш мир в тот же вечер. Мы надеемся, что эльфы не откажутся вернуть тебя домой.
Эльфы снова переглянулись.
— Мы бы рады, — сказал один из них.
— Но как только увидели вашего колдуна, сразу поняли, что это невозможно.
— Невозможно?! — закричала я.
— Он должен вернуться домой тем же путём, каким попал — через портал. Открыть для него другую дорогу не в нашей власти.
Нет, демоны не зря честят эльфов на все лады. Столько дней они молчали, не желая рассказать самое главное!
— Тогда пусть покинет наш город, — нашёлся городской глава. — И никогда больше не приближается.
Колдун пришёл в замешательство.
— Но куда мог деться портал?
— Похоже, вы его потеряли ещё при перемещении, — весело ответили эльфы. Этих существ всё смешит. — Он где-то в нашем мире — это всё, что мы знаем. У сильфов его нет. У нас — тоже.
— Мы обратимся к демонам, пусть поищут, — пообещал городской глава. — Вы принимаете наши условия?
Колдун пожал плечами.
— Принимаю.
Вечером на площади собрались все — даже те, кто пропустил утреннее представление. У меня было достаточно подруг моего роста и возраста, и можно было не опасаться, что колдун отличит меня от остальных случайно. Городской глава отобрал десять девушек и велел выстроиться так, чтобы колдуну было удобно нас узнавать.
Чувствуя себя ужасно глупо, я встала в ряд с остальными. Кто-то из нас хихикал, кто-то, наоборот, рыдал. Кому-то было жалко влюблённого волшебника, кто-то боялся, что колдун узнает меня и принудит к браку, а кому-то вся ситуация казалась донельзя забавной.
Глава прикрикнул. Все сделали серьёзные лица и спрятали руки за спинами: чтобы колдун не мог узнать меня по синяку на руке.
Колдун прошёлся вдоль нашей шеренги. Он был печален, а в глазах не мелькало ни искорки узнавания. Я успокоилась: кого бы он ни любил, это была не я. Он никогда не докажет, что я давала столь безрассудные клятвы.
Р'ееефь покачал головой.
— Что я могу делать? — спросил он.
— Вы можете узнать или не узнать вашу невесту, — любезно откликнулся глава.
— Я понимаю, но что мне при этом разрешается делать?
— Только смотреть.
— А говорить я могу?
— Но вы же и так говорите.
— Нет, я имею в виду — говорить с Ликой?
— Вы с ней говорили и не раз.
— А я хочу сейчас.
— Но она не будет вам отвечать.
— Почему бы и нет?
— Разве вы не понимаете? Она же может выдать себя!
— Нет, это вы не понимаете. Я ни слова не скажу Л'ииикькае и она может молчать сколько угодно. Я хочу обратиться к Лике. Мне так легче будет узнать её среди других.
Глава пожал плечами.
— Даже если случится чудо и она вас вспомнит — условие остаётся в силе. Вы не получите прав на девушку, пока не узнаете её среди сильфов.
— Хорошо.
Мне стало страшно. Что он задумал?
Р'ееефь перемигнулся с кем-то из вернувшихся к вечеру эльфов и тот протянул ему… нечто. Кажется, это музыкальный инструмент. Он чем-то напоминал скрипку, но именно что напоминал — форма была совсем другая, никакого смычка и…
Р'ееефь заиграл. Не знаю, на что он рассчитывал, извлекая из своего инструмента кошмарно громкие звуки. А потом ещё и запел. К счастью, тут подействовало заклинание и звуки инструмента стали тише, такими, какие мы могли спокойно слушать.
Он пел. У человека оказался очень приятный голос, но слова какие-то дикие. Было совершенно непонятно, к чему он поёт эти песни, не о любви, не о магии, не о людях. То есть они были, конечно, о людях, но я ждала, что Р'ееефь будет петь о том, как хорошо быть человеком… а он этого не делал.
Песни были грустные, красивые и, послушав немного, я поняла, что с трудом могу удержаться от слёз.
Не я одна — очень скоро на площади рыдали все. Даже эльфы украдкой смахивали слёзы.
Р'ееефь последний раз провёл по струнам и умолк.
— Лика, — прочувственно проговорил он. — Я знаю, ты меня не помнишь и не помнишь, что совсем недавно любила. Я ничего не могу с этим поделать. Я даже не могу отличить тебя от других сильфов: для меня вы все на одно лицо. Ты не помнишь меня, не помнишь, как мы были вместе, как мы познакомились, как я пел тебе песни, как я спас твою жизнь, как заботился о тебе в замке своего учителя… Я любил тебя и делал всё, чтобы ты была счастлива.
— Зачем тогда, — прозвучал неестественно громкий голос, — зачем тогда ты проводил свои эксперименты и привёл меня в другой мир? Зачем превратил в сильфа?
Все отпрянули и только в глазах колдуна загорелась безумная радость. Это говорила я, но что со мной?
Неестественно тяжёлое тело, грубая ткань одежды, яркие краски… миг — и я снова стала сама собой, то есть сильфом.
— Я узнал её! — закричал Р'ееефь, указывая на меня пальцем.
— Вы нарушили условия! — закричал городской глава. — Она выдала себя, а должна была стоять спокойно!
— Это она нарушила!
— Всё равно! Если Л'ииикькая вспомнила вас, это не считается за выигрыш.
— Но я ничего не вспомнила, — удивлённо произнесла я. Колдун растерялся, но тут же воспрял духом:
— Значит, я победил!
— Вы не можете победить, вы её спровоцировали!
— Это не имеет значения!
— Имеет!
Тут вмешались эльфы и предложил Р'ееефю попробовать ещё раз. Даже если я выдам себя снова, он будет считаться выигравшим, а нет — так нет.
С эльфами все считались и их совет признали справедливым.
Мы с девушками сгрудились, а потом выстроились в другом порядке.
Р'ееефь прошёлся вдоль нас, пытливо вглядываясь каждой в лицо. Его губы дрожали, в глазах сверкали слёзы. Я смутно вспомнила, что человеческие мужчины считают зазорным плакать. Как же он печален, если даёт мне это увидеть…
Одна за другой девушки зарыдали.
Я молчала, вглядываясь в яркие малиновые глаза колдуна.
Внезапно что-то прояснилось. Я словно очнулась ото сна. Рядом стоял Реф и чуть не плакал, вокруг… но я не стала оглядываться вокруг. Я шагнула вперёд, торопясь обнять любимого человека.
Он вздрогнул и прижал меня к сердцу.
— Лика, — прошептал он. — Лика, это ты! Ты помнишь меня?
— Конечно, я тебя помню, — удивилась я. — А в чём дело?
— Ни в чём, хорошая моя девочка, ни в чём. Теперь всё будет хорошо. Мы вместе и всё будет хорошо.
Я стояла, прижавшись к Рефу и позволяла себя целовать под тихий, беззвучный плач. Потом отстранилась.
— Где мы?
— Это не важно, любимая, не важно. Мы вместе, вот что главное…
— Отпусти меня.
— Что?
— Пожалуйста, отпусти. Не трогай!
Реф поспешно разжал объятья, а я вернула себе облик сильфа.
Но на этот раз ничего не забыла.
Итак, я принадлежу к народу сильфов и нахожусь в родном городе. Рядом плачут мои родные и друзья: мама, папа, братья, сёстры и подруги. Даже городской глава всхлипывает.
Пять циклов назад — примерно пять лет человеческого времени — я оказалась в мире людей, в человеческом теле, не помнящая даже своего имени. Недавно познакомилась с учеником Чёрного Ордена, который назвал меня своей невестой, а теперь перенёс домой и вернул мне прежний облик.
— Бедный, — шепнула я и погладила любимого по щеке. — Как ты страдал без меня.
— Лика?
— Я тебя помню. Если хочешь, я снова стану человеком.
— Пожалуйста, — попросил он прерывающимся голосом.
— Мне это сложно, — призналась я, выполняя его желание. — Тяжело.
— Что тяжело, родная моя?
— Тело тяжёлое, одежда тяжёлая. Дышать сложно. Я сильф, а не человек.
Родные рыдали уже от умиления.
— Но как ты это делаешь?
— Я не знаю. Но если ты хочешь, чтобы я была человеком, я буду им — ради тебя. Я ведь обещала.
— Ты обещала быть моей, — напомнил Реф.
— Но разве это не одно и то же?
Реф не ответил. Он всё-таки разрыдался и прижал меня покрепче к себе, чтобы это скрыть.