Ученица скверного мага

Глава 6.1

Мы спустились в самую глубину дома, где корни стали тоньше и мягче, и белый сок тек по ним как кровь в живом теле. Стены ритуального зала Сол-Лерман мягко светились, и по ним волнами перетекала энергия. Иногда на них проступали лики, открывались давно уснувшие глаза. Предки выходили из небытия, чтобы благословить потомков.

Как только отцу пришло в голову, что можно позвать сюда Кхаров? Здесь не место чужим! Даже братья притихли, чувствуя важность происходящего, а мама медленно прошлась по рунному кругу, выдолбленному в плотной земле, обновляя и зажигая знаки.

Этьен тоже обошел зал, остановился в центре, запрокинув голову и прикрыв глаза. Что слышит он, корневой маг великого дома? Какие секреты духи шепчут ему? Может, они поведают об угрозе, нависшей над нашей семьей? Я бы и сама рассказала. Если кто и поверил бы мне, так Этьен. Но уже через день брат вынужден будет вернуться в скверный дозор. А значит, я лишь заставлю его зря волноваться.

К тому же дом уже решил проблему. Мне было жаль отца, но лучше отделаться сломанной ногой, чем гибелью всей семьи. В глубине души я порадовалась, что в нашей семье мама корневой маг, а не отец. Иначе бы кость срослась уже через пару дней, и никакого алиби не получилось.

Обвив отца вместе с креслом ветвями и корнями, дом снес его вниз и аккуратно сгрузил в сторонке от рунного круга, который уже горел чистым белым сиянием.

— Говорю тебе, Софи, ступенька выросла, — проворчал отец, недовольно устраивая ногу на скамеечке, которую дом услужливо поставил перед креслом.

— Дом тебя любит, Энтони, — с едва заметным раздражением повторила она. — Но если ты считаешь, что он специально сломал тебе ногу, то, значит, так надо.

Отец хватанул воздух ртом и не нашелся, что на это сказать. А с низкого потолка уже спускалась тонкая вуаль корней. Этьен поднял ладонь, и дом обвил его руку, здороваясь точно с другом. Густая золотая магия вспыхнула и перетекла по корням и обратно.

— В круг, — скомандовала мама. — Оба.

Этьен отошел, а Терри и Рой осторожно ступили в центр. Тонкая сетка корней взметнулась как от порыва ветра, рунные знаки вспыхнули ярче. Мать опустилась на колени и положила руки на выдолбленную в земле каемку. Для ритуала она надела свободное белое платье, распустила волосы, и кончики светлых прядей приподнимались, вспыхивая искрами энергии.

Сияние рун пульсировало в неспешном ритме, а чуть позже я услышала ровный стук — биение сердца дома, которое постепенно ускорялось.

Терри и Рой, взявшись за руки, повернулись спинами друг к другу. Оба в белом, босые, корни, свешивающиеся с потолка, медленно их оплетали. Сейчас близнецы стали неотличимы — лица обоих осветило одинаковое выражение потрясения и восторга.

Мне мерещился шепот тысячи голосов, пульс дома стучал все быстрее. Мама встала с колен и раскачивалась в том же ритме, и тонкие корни оплели ее голые ноги.

— Твои сыновья, — повторяла она. — Твои дети. Твои ветви. Твои сыновья…

Кокон корней стал плотнее, но я видела, как запрокинулась голова Терри, а через мгновение — Роя. Светлые вихры спутались с золотистыми прядями и бахромой корешков.

При рождении дом подарил им свою часть и право ею распорядиться, и братья возвращали ее назад. Магия все так же останется с ними, но ритуалом они соединяются с домом. Их сила сделает башню Сол-Лерман выше и крепче. Они не уйдут под сень чужой кроны, их судьбы связаны с домом, навсегда.

Этьен стоял по другую сторону круга, и от бурлящей в нем силы обычно голубые глаза сияли расплавленным золотом. Искры поднимались от него, как от бушующего костра, и на миг мне вдруг стало страшно — будто я увидела отсвет еще не вспыхнувшего пожара.

— Твои ветви, твои сыновья…

Голос мамы звучал будто бы отовсюду. Отблеск магии лег на лицо отца, по-иному расставив тени, и я словно видела перед собой незнакомца. Когда-то он тоже прошел через ритуал, отдав свою ветвь дому, соединив судьбу с мамой — и Сол-Лерман. Жалел ли он хоть когда-нибудь?

Сеть, оплетшая братьев, налилась густой зеленью. Сердце дома стучало так быстро, что биение сменилось сплошным и протяжным гулом. А шепот превратился в различимые голоса:

— Наши ветви, наши…

Дом Сол-Лерман будет расти и процветать, и новые поколения детей укрепят его ветви. Ни скверна, ни другое зло не коснется его, а если кто замыслит дурное, то дом сокрушит его и превратит в еду для корней.

Я осознала, что повторяю это вслух вслед за мамой. Кокон расплетался и медленно гас, высвобождая близнецов. Рунный круг горел ярко и сильно, вновь пульсируя, но уже все спокойнее. Зелень черенковой магии растекалась куполом по потолку, и дом впитывал подношение до капли.

— Надо полагать, скоро у нас вырастет несколько новых комнат, а может даже целый ствол, — подал голос отец. — А что? — невозмутимо спросил в ответ на мамино шиканье. — Я давно хотел обновить кабинет. Чтобы с видом на Пшеничную дорогу, большой террасой…

Братья развернулись и смотрели друг на друга, как в отражение в зеркале. Но теперь я их легко отличала — Терри пригладил волосы и нахмурил брови, будто ему надо было о чем-то подумать, а Рой широко улыбнулся и спросил:

— Ну что, праздновать?

— Сперва переоденьтесь, — скомандовала мама. — И вымойте ноги. После вам надо выйти к людям и выкатить пару бочек…

Этьен обнял Терри, следом Роя, пожал им обоим руки. Отныне они его верные вассалы, связанные с братом не только кровью, но и магией.

— Погоди, Софи, а чем именно ты собралась угощать крестьян? — заволновался отец. — Там осталась бочка Сол-Пенье, ее не отдавай, чудный букет.

Я тоже обняла братьев, испытывая гордость и радость за них обоих, а после увидела отпечаток корней на коже у Терри — легкий розовый след, обвивающий шею и уходящий за воротник белой рубашки.

— Вообще не больно, — заверил он, увидев мой испуганный взгляд. — Щекотно немного — и все.

— Ага, — подтвердил Рой, почесав шею. — Словно перышком.

А я вспомнила шрам кликуши, который точно так же прятался за потрепанным пальто, и все сомнения исчезли — когда-то она была черенковой магичкой.