Учебка. Курсант Агапи

Глава 5

Я думала, что рюкзак пустой. Что там могло быть, если в путешествии по мирам я несколько раз вытряхивала его полностью? А что назад клала? Но на покрывало моей кровати из недр перевернутого вверх дном мешка что-то сыпалось. Из полезного обнаружилась банка консервов «Сардины в масле», початая пачка зелёного чая с чабрецом в пирамидках, два пакетика кошачьего корма — купила в крымском магазине на сдачу гостинец Филиппу — и плитка горького шоколада. Разглядывала сохранившиеся запасы и радовалась, что в гости пойду не с пустыми руками. Я сама за дисциплину и выполнение разумных распоряжений начальства, но сообщение об инвалидности земляка, а значит, и о его одиночестве сдавило сердце и притупило разум. Сейчас выйду и попрошу первого встречного сержанта-воспитателя проводить меня на склад. Да и не опасно там, скорее всего. Иначе дядюшка Шей не позвал бы в гости, а склад эвакуировали бы на верхние этажи.

«Навигатор, мне на склад надо».

— Доступ заблокирован! — механический равнодушный голос озвучил запрет.

«Как пройти в канцелярию?» — тут же сменила запрос на заранее продуманный вариант.

Перед глазами возникла голограмма карты и яркая точка конечной цели. Но я смотрела не на неё. Тускло, но на схеме видны и другие объекты. Склад вправо от выхода из канцелярии. Побежали!

— Канцелярия. Вы прибыли.

Путеводная стрелка исчезла, а я на свой страх и риск пошла дальше. В одной руке сверток с подарками, второй временами прикасалась к стене. Тактильные ощущения в глубоком сумраке дали возможность чувствовать реальность происходящего. Держась правой стены, я вскоре вышла в холл, в котором день назад искала дверь в склад. Постучала.

— Дочка, ты пришла, — искренне обрадовался дядюшка Шей. — Проходи, сейчас сварю кофе.

Но я остановила мужчину и протянула ему пакет с гостинцами.

— Это мне?

Согласно кивнула и показала на спящего на конторке кота.

— И Ваське?

Кастелян присел к столу и слегка дрожащими от волнения руками принялся разворачивать свёрток.

— До-о-очка, — растроганно протянул он, увидев содержимое. — Ты где же это взяла? С Земли сохранилось?

Внимательно читая и шёпотом повторяя слова, написанные на этикетках, мужчина часто-часто моргал, чтобы скрыть подступившие слёзы.

— На Новый год оставлю! — накрыл он банку консервов рукой. — Сделаю салат. Как он назывался? Что-то цветочное, кажется. Яиц на кухне возьму. Овощи, конечно, не такие, как у нас, но… А как майонез делать, знаешь?

Покивала, но постаралась изобразить удивление. Какой Новый год? Когда?

— Я по-нашему отмечаю. Специально календарь веду свой. Через неделю как раз и будет. Эх, шампанское здесь не достать, и мандаринов нет.

Он еще рассуждал о чем-то, а я подсчитывала время. Инк же еще на Кирумите сказал, что на Земле прошло три месяца со дня моего падения. Действительно, скоро Новый год — самый волшебный праздник на все времена. И пусть мы далеко от Родины, но отпраздновать, надеюсь, сможем.

Волшебный аромат кофе дядюшки Шея приглушил запах травяного сбора, который, кажется, пропитал даже стены. Я постаралась показать это хозяину склада, обведя рукой пространство и поднеся ладонь к носу.

— Дух нравится? — на мой кивок кивнул и сам. — Я уже почти и не замечаю, но душу радует. Детством и домом пахнет. Мне тут один мозгоцелитель посоветовал, когда я затосковал сильно. Подбери, говорит, запах, который ассоциируется с состоянием счастья, и постарайся, чтобы он тебя постоянно окружал. Я долго травки подбирал и получил желаемое. Правда, месяц назад в отпуске был, и тут аромат в такой концентрации накопился, что неделю проветривать пришлось.

Хотела спросить, где он в отпуске отдыхал, но не могла придумать, как это можно показать. Поэтому слушала то, что рассказывал сам кастелян:

— Мать отца была травницей, и в нашем домике повсюду висели пучки веток, стеблей, связки листьев и цветов. В пёстрых мешочках на полках хранились сушёные ягоды и грибы. Все это пропитало избушку и всё, что в ней было, таким устойчивым ароматом, что даже моя школьная форма пахла так же, как оконные занавески в доме. Хоть и жили в городе, но по-деревенски. Окраина маленького уральского городка, основанного еще при Екатерине Великой, к этому располагала. Банька в конце огорода, для которой воду носили из колодца. Печь в избе топили дровами и углём, который с соседскими пацанами подворовывали на станции. Летом с бабушкой обрабатывали огород и ходили в лес собирать ягоды, травы и грибы. Родителей я своих не помню. Они погибли в грозу, когда во время сенокоса спрятались под деревом. Так и жили мы с бабулей вдвоем. В старших классах начались допризывные хлопоты. Медкомиссии, сборы разные… Я парень крепкий, к физическим нагрузкам привычный, спортом занимался в секциях школьных и учился хорошо, вот и пристал ко мне военком: поступай в военное училище! Я отнекивался, что не могу бабушку одну оставить. Но в конце апреля, как раз перед окончанием десятого класса, моя бабушка однажды не проснулась. С похоронами соседи помогли — бабушку люди уважали. Она многим помогала своими травками. В школе друзья и учителя поддерживали — экзамены сдал, аттестат получил. И после выпускного пошел в военкомат: готов к поступлению в военное училище.

Рассказывал дядюшка Шей легко, без затяжных "э-э-э-э" и мучительного подбора слов. Наверное, он историю жизни рассказывал не один десяток раз. Себе. Чтобы не забыть родной язык, бабушку и дом, в котором вырос.

— Почти сразу после училища я попал в Афган. Разведрота. Парни немногим моложе меня, из разных мест Союза. Пашка из Москвы, Степан из Могилёва, Григорий с Кубани, Вовка из Владивостока. Конечно, их было больше, но запомнились эти. Мальчишки приходили и уходили — кто-то погибал, кто-то по ранению выбывал, — а эти были рядом с первого дня. Нас так и называли: «кулак Шейнина». Чему ты удивилась? Когда-то меня звали Андрей Васильевич Шейнин.

И мужчина опять замолчал. Наверное, вспоминая что-то, о чем не будет мне рассказывать. Часто, повествуя о своей жизни, мы невольно избегаем касаться событий, в которых мы поступали плохо, или немного искажаем факты, чтобы выглядеть лучше.

— Это случилось через восемь месяцев моей командировки на войну. Инструкция была странной: встретить, обеспечить безопасность, проводить, забыть. И не соваться с расспросами: товарищи из армии дружественной страны. И всё. Только форма у «товарищей» была необычной. В училище нас знакомили с вооружением и обмундированием других армий. Такой точно ни у кого не было. Но спрашивать было нельзя, и общались мы только жестами. Когда до точки оставалось меньше трети пути, нас обнаружили и… Затолкали мы с парнями «товарищей» в расщелину, чтобы не достало их обстрелом, и стали отстреливаться. Что потом было, не помню. Как отрезало. Очнулся в больничке. Ничего понять не могу. Люди вокруг странные — подумал еще, что галлюцинации после наркоза: у медсестры зрачки вертикальные, у доктора из-под халата хвост торчит. И говорят непонятно. Потом и того хуже: пришел один такой… — Андрей Васильевич пошевелил пальцами, ища определение, — непонятный. Вложил мне в ладонь кристалл и стал объяснять, что я в Межгалактическом госпитале, что мне сделали операцию, но для того, чтобы в дальнейшем я смог жить самостоятельно, он мне предлагает перейти к ним в отделение экспериментальной маготехнической реабилитации. Им как раз нужен экземпляр для опытов. Иначе у меня грустные перспективы после выписки. Я слушал его и думал, что он, должно быть, контуженный, который сбежал из своей палаты. Какая маготехника, почему госпиталь Межгалактический? Слышал когда-то, что с сумасшедшими нельзя спорить, поэтому соглашался со всеми его предложениями. А на следующий день сам чуть с ума не сошел. Первым делом после перевода мне показали мое тело. Вернее, то, что осталось от него. До этого я никак не мог рассмотреть, что у меня ниже пояса. Все было как в тумане. Руки вижу, грудь вижу, а дальше пелена белая, и ног не чувствую. Отпоили чем-то, чтобы успокоился, и дальше экскурсию провели. Показали мою будущую нижнюю часть почти в собранном виде и объяснили, что все эти проводки, трубочки, крепления надо срастить с моим телом. Точнее, с тем, что от него осталось. Чтобы проверить, как система будет работать. Не знаю, сколько времени я в этом отделении провел. Мне сделали бессчётное количество различных операций. За это время я научился сносно шпрехать на межгалактическом, познакомился с магией и понял, что мне повезло, в том что этот чудик взял меня для опытов. Иначе отправили бы в приют для инвалидов немагиков, а там, по слухам, живут очень плохо и очень недолго. Да, мне хотелось жить! Будучи обрубком человеческим, хотелось жить. Ведь мне тогда всего двадцать четыре года было. Ковылял я на своем маго-протезе по всему госпиталю — осматривался, знакомился с новым миром и многообразием обитателей. Каждую неделю проходил тестирования, после которых чаще всего меня снова оперировали. Доводили до совершенства устройство, которое поможет пострадавшим жить почти полноценной жизнью. И однажды, придя в себя после очередного улучшения, на вопрос о самочувствии я честно ответил, что уже не понимаю, где я, а где протез. Совет Межгалактического Союза дал согласие и открыл финансирование для продвижения этого изобретения. Сначала меня, как действующую модель, показывали различным комиссиям, возили на презентации и демонстрации, а потом у них появились новые пациенты и меня оставили в покое. Я не знал, куда мне идти и как жить вне госпиталя. Поэтому помогал везде и всем, чтобы не прогнали. Как-то меня зачем-то послали на склад, и мы познакомились с кастеляном. Отставной страж оставил меня при себе, официально оформил помощником, помог выправить документы гражданина. Вот только с именем вышла неувязка. Я же беспородный и на три имени право не имею. В канцеляриях фамилию сократили до Шей, а имя-отчество и вовсе утеряли. Потом мой новый товарищ порекомендовал меня сюда — старый кладовщик по старости уволился. Вот так прижился и устроился Андрей Васильевич Шейнин в учебке тайной стражи. На Земле у меня всё равно нет никого, да и нельзя мне туда. Протез магии много потребляет…

Кастелян молчал, рассматривая руки, и я увидела на фалангах пальцев левой руки выцветшие буквы татуировки «У-р-а-л». Запищал зуммер переговорного устройства, и мужчина словно очнулся:

— Дочка, ты иди к себе. А мне работать пора. Заходи обязательно, я ждать буду.

Закрыв за собой двери склада, я ладошками растёрла слёзы по лицу. История моей страны, история парней моего поколения. Одноклассник, отдавший интернациональный долг и свою жизнь, мог воевать в роте Андрея Васильевича. Всхлипывая, шмыгая носом, вспоминая рассказ кастеляна и знакомых парней, которым досталась эта никому не нужная война, я брела вдоль стены, иногда прикасаясь к её шершавой поверхности. Очередной раз грустно вздохнув, ощутила знакомый запах. Где я могла с ним сталкиваться? М-м-м… какой приятный. Хочется вдыхать его бесконечно. Аромат окутывал тело, туманил голову и обещал восхитительные ощущения и невероятное наслаждение. Стоп! Какое наслаждение? Мне это не надо! И морок спал. Запах был, и легкий туман клубился под ногами, но сознание прояснилось. Вернусь на Остров, расцелую Френки за бесценный подарок. Быть независимой от химии феромонов дорогого стоит. Но мне пора уже канцелярию миновать, а в коридоре не светлее — темнее становится. Тут я вспомнила, что, выйдя из склада, повернула не налево — назад, а направо — в подвал.

«Быстро назад!» — скомандовала себе и повернула было вспять, но услышала шаги. Кто-то спешил вслед за мной вниз. Поступь была уверенной, словно шедший знал, куда и зачем он идёт. Хорошо, если это кто-то из сержантов, посланных догнать, вернуть и наказать. А если нет? Страшно-то как! На всякий случай мне захотелось спрятаться и посмотреть, кто тут еще прогуливается. Вжавшись в стену, продвигаясь все дальше и дальше, я доползла до небольшой ниши, в которой притаилась, напрягая слух и зрение. Пальцами от испуга вцепилась в стену, пытаясь слиться с ней полностью. К моему укрытию всё ближе и ближе приближалось нечто, заставляющее меня паниковать. В приступе ужаса, шаря руками по стене за спиной, я наткнулась на впадинку, в которую вцепилась, как утопающий за спасательный круг. Мои судорожно скрюченные пальцы случайно нажали на кнопку, скрытую в углублении. Задняя стена ниши, к которой я прижималась изо всех сил, бесшумно повернулась вокруг своей оси, унося меня из темного прохода в неизвестность.

Очнулась от боли в руке, которую отлежала. Я что — в обморок упала? Во дела! Кисейная барышня в перетянутом корсете, а не закаленная жизнью тётка в теле юной девицы. Глаза открыла, руку освободила и попыталась сесть, чтобы осмотреться, куда же я попала. Маленькая площадка у порога вращающейся двери, от которой влево и вправо вдоль стены тянулись решетчатые узкие переходы и лестницы из металлических прутьев. Они неравномерно опоясывали всё помещение, то проходя под самым потолком, то спускаясь почти к полу. От необычной геометрии стен и пересечений решёток у меня опять закружилась голова. Может, ароматный туман так действует?

«Мне это не надо!»

Полегчало, и можно продолжать осмотр. Светильников заметно не было, но освещения хватало, чтобы рассмотреть голые стены и клочья марева, которые постепенно развеивались и истончались, являя мне четыре фигуры, приткнувшиеся у противоположной стены. Курсант в черной форме, скорее всего, был сбежавший от Виктора Робон дер Витор; два воина в форме намного круче той, которую сержанты надевали для спасательной вылазки, и… Цитиц. Если с бойцами более-менее понятно, скорее всего отбились от группы во время вчерашней разведки, то моя соседка как сюда попала? Все четверо безучастно сидели, склонив головы к груди, и не делали никаких попыток встать. Около стражей бесполезно валялись устройства, очень напоминавшие оружие, которое они не спешили применять. Да и врагов, притащивших их всех сюда, видно не было. Не зная, как поступить, я дергалась то к двери — бежать за помощью, то к лестнице — спуститься вниз. Решив, что не смогу вытащить четверых, стала искать ту кнопку, которая повернула бы дверь. Пойду за помощью. Но ровная плита без каких-либо углублений и выступов не желала открываться. Толкание руками и плечом тоже не дало результата. Придется идти вниз — здесь мне не выбраться.

Как трудно сделать первый шаг с надёжной поверхности каменного уступа на тонкие плетения перехода. Сколько веков или тысячелетий назад он здесь установлен? Вдруг эти прутки рассыплются под ногами прахом и я полечу вниз с высоты третьего этажа и разобьюсь вон об тот угловатый камень, что привален к стене? Затаив дыхание, сделала осторожный шаг вперед. Поверхность подо мной даже не вздрогнула. Еще один шаг, еще… Вот и лестница. Крутая и узкая. Спустилась, с готовностью в любую минуту бежать назад. Но внизу никаких изменений. Четверка фигур в забытьи и тишина. Когда до поверхности осталось два пролета, я оступилась. Вцепившись руками в перила и скользя подошвами по ступеням, я с грохотом жёстко рухнула на маленькую лестничную клетку. Ладони, содранные о неровную поверхность металла, горели огнём. Спина, которая сосчитала ступени, ныла. Попа, на которую я приземлилась, тоже чувствовала себя плохо. Как же я орала, выла и скулила. Мысленно. Дула на ладони, выгибала спину, разминая пострадавшие мышцы, и пыталась встать на ноги, чтобы осознать, что ничего себе не сломала.

«Это откуда взялось?» — прозвучал в голове вопрос.

«Оттуда!» — машу рукой вверх, занятая изучением пострадавшего тела.

«Ты меня слышишь?» — удивлённый вопрос.

«Да… — я аккуратно присела на ступеньку и вежливо спросила: — А вы кто?»

«Я одна. Разве не видишь?»

«Не вижу никого, кроме этих…» — махнула в сторону стены с одурманенными стражами и курсантами.

От корявого обломка скалы, на который я боялась упасть, оформившись в длинную шипастую составную конечность, поднялась лапа и помахала мне.

«Теперь видишь?»

«Вижу», — выдохнула я.

Рассматривая плотно прилегающие к ребристому телу конечности, голову с огромными глазами и челюстями, которые по цвету ни на тон не отличались от цвета стены и пола, я мечтала о метле, на которой могла бы взлететь под потолок.

«Ты кто?» — сделала попытку наладить контакт с существом.

«Королева-матка чоттов. А ты очень похожа на дезинсекторов, и эти тоже похожи», — взмах лапкой в сторону моих товарищей по несчастью.

«Эти точно не травят никого. Кажется, им самим помощь нужна».

«Уверена? Очень похожи на тех, кто погубил мой народ», — повернув голову в сторону пленных, переспросила королева.

«Мне говорили, что планета была необитаема, когда сюда пришла тайная стража», — я тоже кивнула на четвёрку, сидящую на полу, чтобы пояснить, о ком идёт речь.

«Когда-то мой мир был прекрасен и бурлил жизнью. Тесное сосуществование разнообразных видов чоттов и растений за много поколений сделало нас зависимыми друг от друга. Говорят, что первая королева со своим керсом в этот мир прилетела на стебле священной травы юн. Кругом была голая пустыня. Травинка опустилась около маленького источника воды, который пробивался сквозь камни, где королева и укоренила стебель. Потом была первая кладка, из которой вышли копатели, рыхлители и еще керсы. Они улучшали и увлажняли почвы, расширяя зону обитания. Ветер, принёсший королеву, дарил им семена новых трав и кустов. Из кладок появлялись всё более разнообразные виды. В высоких деревьях жили летуны, на берегах образовавшихся водоемов поселились пловунцы. Территория, пригодная для жизни, расширялась, первая королева старела — кладок было меньше, рабочих чоттов для ухода за растениями стало не хватать. И она приняла решение отложить несколько королевских яиц. Чтобы новые матки могли обеспечить прирастающие земли копателями, рыхлителями, носильщиками и сборщиками. Для каждого яйца было отобрано по три лучших керса, которые могли бы вырастить королев и служить им дальше. Так и повелось, что на смену старой королеве выращивали несколько новых. Но их обязательно проверяли первой кладкой. Если из яиц в основном вылуплялись рабочие чотты, но были и летуны, пловунцы и керсы, то такая матка была ценнее и её готовили в королевы. Я была последней королевской воспитанницей». Рассказчица замолчала. То ли вспоминала минувшее, то ли собиралась с мыслями. Мне же хотелось понять, зачем она мне рассказывает историю своего народа. Кто такие керсы и какую роль они играют в жизни королев?

«Керсы — это кто?» — решилась я прервать затянувшееся молчание.

«Вид, способный оплодотворить кладку. В дальнейшем они за этими яйцами ухаживают. Чем больше новых чоттов вылупится, тем значимее керс в свите королевы».

«На вас кто-то напал и погубил вашу цивилизацию? А ты как спаслась?»

«Старая королева узрела предсказание и отправила меня с керсами в горы. Она никому из ближних не рассказала, что должно случиться. Только посоветовала идти пещерами. Когда мы спустились и много уже прошли в глубоких путях, пришёл её Зов с приказом обязательно выжить. И картинки того, как дезинсекторы расправляются с чоттами. Низшие из свиты отвели нас с керсами в пещеру, ввели в состояние зимнего сна и, закрыв вход, охраняли его снаружи. Мы нашли их, когда вышли из спячки. Но они не смогли выжить».

«Кто же вас разбудил?»

«Зов! Было ароматное послание к пробуждению и возрождению. Первый Зов был такой силы, что я почти бессознательно захотела сделать кладку. Потом аромат ослаб, иногда почти исчезает, но он несёт Зов. На тебе тоже есть след этого запаха. Слабый, почти неощутимый, но он на тебе есть». Какой на мне может быть запах? Парфюмом здесь я не пользовалась. Мыла, шампуни и гели, которые есть в душевых, не имеют никакого аромата. Как Цитиц ответила на мой вопрос: «Даже магию применяют, чтобы всем угодить. Вкусы-то у всех разные».

Чем я еще могу пахнуть? Столовка наша источает аппетитные ароматы, но вряд ли они побуждают размножаться. Где я еще сегодня была? Медблок и склад. Точно! Андрей Васильевич рассказывал, что после отпуска, открыв дверь склада, оглушил окружающих концентрированным благоуханием, скопившимся в закрытом помещении. А рецепторы королевские, похоже, очень чуткие. Даже с меня унюхала складской букет. Удружил земляк коллегам.

«А туман откуда?» — спросила разговорчивую собеседницу.

«Какой туман?»

Показала пальцем на остатки белых клочьев, которые еще клубились в одном из углов.

«Это образуется после того, как керсы кладку оплодотворят, — отмахнулась королева, но поинтересовалась: — Почему ты спрашиваешь?»

«Просто любопытно», — решила уйти я от ответа. Кто знает, что на уме у этих чоттов? Пока королева вполне дружелюбна, но что будет дальше? Пошлет своих самцов ночью к жилым этажам, те с радостью окурят курсантов и преподов, и делай после этого с тайной стражей что хочешь.

«Ты уже сделала несколько кладок? Но тебе же необходимо восстановиться. Чем вы тут питаетесь?» — вдруг я поняла, что еды здесь для такого количества крупных насекомых нет.

«Керсы нашли немного грибов и мох, но они уже закончились», — вздохнула королева.

Рука непроизвольно потянулась к затылку, в котором зудел вопрос: чем же они планируют питаться в дальнейшем?

«Вы этих, — я кивнула на сидящих у стены, — есть будете?»

То, что произошло в следующее мгновенье, мне будет снится в кошмарах. Королева в мгновение ока трансформировалась из букашки-переростка в огромную богомолиху в боевой стойке. Раскинув крылья от стены до стены, раскачиваясь на задних конечностях, опираясь на украшенный шипами хвост и размахивая передними серповидными лапами, она внушала мне из-под потолка:

«Чотты миролюбивый народ. Мы не питаемся плотью, а только травой, грибами и листьями, которых берем столько, чтобы не погубить растение и оно могло восстановиться!»

С моей точки наблюдения, выглядело это далеко не так, но спорить я не стала. Грибами так грибами.

«А фрукты вы едите?»

«Я не знаю, что ты называешь фруктами», — слегка успокоившись, ответила королева.

Представила яблоки, груши, сливы, апельсины и транслировала картинку собеседнице.

«Может быть, если это дали растения».

Чотта становилась меньше, компактно укладываясь в первоначальную форму. Отдышалась и я. Что дальше? Уйти, оставив курсантов и стражников на обещания голодных насекомых, я не смогу. Утащить тоже. Просто физически не вытащу.

«Ты хочешь уйти?» — уловила мой настрой королева.

«Да. Мне надо договориться, чтобы вам доставили еду».

«Этих заберёшь?» — удивила букашка вопросом.

«Хотела бы, но я не смогу их дотащить», — осторожно ответила я.

«Тебе керсы помогут», — нашла простое решение собеседница.

Королева что-то прощебетала, и из полутёмного прохода, на который я перестала обращать внимания, выскочили тараканы. Шесть тараканов размером с прогулочную лодку. Двое шустро загрузили на спины своих товарищей одурманенных гостей и даже забросили воинам их оружие. После чего повернулись в мою сторону. Я аккуратно сползала вниз по скользким ступеням древней лестницы, боясь еще раз грохнуться. Остановилась около королевы и, задрав голову, посмотрела в её радужные фасетчатые глаза:

«Можно я еще к вам приду?» — удивляясь самой себе, спросила хозяйку пещеры.

«Я буду тебя ждать!» — она легко коснулась лапкой моей руки.

Кивнула и пошла к выходу мимо строя ожидающих меня керсов. Но не сделала и трёх шагов, когда почувствовала, как что-то обхватило мою талию и подняло вверх.

«А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!! Отпустите!!!»

«Не бойся. Но держись крепче. На керсе ты доберёшься быстрее», — инструктировала королева, опуская меня на жёсткую спину своего слуги. Или мужа?

Совет был полезным. Если тараканы, которые несли бесчувственные тела, придерживали свой груз приподнятыми крыльями, то мой, вообразив себя арабским скакуном, нёс меня, не соблюдая техники безопасности. Судя по тому, что на мои ментальные вопли он не реагировал, просить его сбавить скорость было тщетно.

«Инк!!! Инк, ты меня слышишь?! Отзовись, ради Вселенной!» — стала взывать я к инспектору. Мне же необходимо предупредить его о нашем, мягко говоря, необычном возвращении, чтобы не вызвать переполох. Или хуже того, организованную оборону.

Орать мысленно трудно. Посылать ментальный призыв во время скачки на бешеном таракане оказалось на грани всех моих сил. Человеческих, ведьминских и драконьих. Время от времени я теряла контроль и вместо зова выбрасывала из ноздрей клуб чёрного дыма с небольшими струйками огня. Мой скакун при каждом выбросе убыстрялся, хотя казалось, что быстрее уже некуда.

«Инк, черт тебя забери, ответь немедленно!» — завопила я, едва не соскользнув на повороте со спины шустрого насекомого под ноги его товарищей.

«Ты чего так голосишь? — слегка раздражённо отозвался мой опекун. — У меня совещание».

«По поводу четверых потеряшек?» — клацая зубами от тряски, спросила, стараясь удержаться.

«Троих. Стоп! Ты откуда знаешь? Мы не сообщали о пропавших стражах, — и через секундную паузу: — Опять вляпалась!»

«Бросай всё и выходи к канцелярии. Мы уже подъезжаем. Конец связи».

Приличной девушке не следует слышать те слова, которыми мой друг сейчас облегчал душу.

Наш караван действительно приближался к служебному сектору учебки. Как бы остановить моего скакуна? Я погладила его по загривку и мысленно взмолилась:

«Остановись, пожалуйста!»

Керс встал как вкопанный, а я по инерции кувыркнулась под ноги подбегающих Инка и ректора.

«Как ты быстро!» — единственное, что смогла я ему сказать, поднимаясь с пола.

«Есть способ», — не отрывая взгляда от моих провожатых, страж пытался задвинуть меня себе за спину.

Я же, вырвавшись, бросилась к таракашкам и, раскинув руки, заслонила грудью от направленного в их сторону оружия тайных стражей. Те материализовались следом за начальством, и вид у них был крайне агрессивный.

«Опять всех выручать», — вздохнула я про себя, а направленно транслировала другое:

«Кто, помимо инспектора и ректора, еще владеет менталом?»

Отозвались пятеро из десяти. Значит, дело пойдёт быстрее.

«Слушайте! Это чотты. Они разумны. Долгое время пребывали в спячке, замурованные в пещере под этим зданием. Сейчас они проснулись. Их очень мало. Королева-матка и еще один керс остались внизу, а эти товарищи любезно подвезли меня и наших пострадавших. Вы можете забрать и курсантов, и бойцов. Все живы, только одурманены».

Сделала паузу и посмотрела на Инка, ожидая реакции. Переглянувшись с ректором, инспектор скомандовал:

— Убрать оружие! Развернуть носилки и забрать ран… потеряшек.

Бойцы, минуту назад готовые растереть по стенам моих сопровождающих, повинуясь приказу, спрятали свои стволы за спину в чехлы и спокойно принялись разгружать керсов. Убедившись, что мужьям королевы ничего не угрожает, я подошла к Инку и ректору:

«Им надо помочь. Они съели все грибы и мох, что нашли в пещерах, и, по-моему, уже голодают. Большие ли в учебке запасы зелени, фруктов и овощей?»

— Найдём! — отозвался ректор и активировал переговорный кристалл, закреплённый на рукаве. — Кухня, склад, слушайте приказ….

— Ты как их нашла?! — оттащил меня в сторону Инк, не дав послушать, что скажет ректор.

«Инк, лапушка, давай потом, а? Я устала, как десять собак вместе. Хочу есть, пить и в туалет. Поори на меня позже, пожалуйста?» — и я уже привычно скорчила умильную мордочку.

— Зайди в канцелярию. Там есть и туалет, и вода.

«И вредная фиолетовая баба».

— Пошли, провожу. Туристка!

Как бы мне ни хотелось рвануть в заветную дверь, я сначала вернулась к керсам.

«Парни, я сейчас отойду, но вернусь. Быстро вернусь. Вы же меня дождётесь? Понимаете?»

Чотт, на котором я ехала, усиком погладил меня по плечу, и в голове слабо прошелестело:

«Иди. Ждём».

Оказывается, служащая канцелярии была очень даже любезной особой. Сама распахнула неприметную дверь в туалет, а по моем возвращении из уединённой комнатки начала предлагать и чай, и печеньки. При этом не переставая коситься на Инка, сверкая двумя рядами акульих зубов. Хорошо, что она мне не улыбалась при оформлении. Тогда бы я точно с ней спорить не стала.

Во время нашего недолго отсутствия просторный холл перед канцелярией заставили ящиками и корзинами, наполненными разнообразной зеленью и плодами. Мне показалось, что керсы близки к голодному обмороку при виде такого изобилия. Но есть раньше королевы они не станут. В этом я была полностью уверена.

«Парни, вам надо будет всё попробовать, чтобы королева получила только вкусную еду. Тут много незнакомых для вас растений. Откладывайте в сторону то, что несъедобно, на ваш взгляд».

«Заодно и подкрепитесь», — но эти мысли уже не были предназначены чоттам.