Тринадцатый Койот

ГЛАВА LVI

СТИЛБРАНЧ БЫЛ СЕМЕЙНЫМ ГОРОДКОМ, мало чем отличавшимся от ее родного городка Коттонвуд, но его главная улица была гораздо оживленнее. На крыльцах салунов гуляли весельчаки, веселясь так, словно это был праздник. В каком-то смысле Делии тоже хотелось праздновать. До сих пор ей везло. Во время одинокой поездки по прерии ее путь пересек дуэт грабителей, выскочивших из кустов, чтобы напасть на нее. Они размахивали пистолетами, как мальчишки, играющие в догонялки, а уродливый из них облизывал свои гниющие зубы, оглядывая ее с ног до головы, ругаясь и брызгая слюной. Зная их намерения, Делия не чувствовала вины за их убийство и два дня утоляла свой голод кусками мужчин, которых везла в седельной сумке. Когда ее живот был полон человеческой плоти, ей было легче контролировать свои желания, но она еще не была вынуждена полностью превратиться. Но сегодня ночью притяжение Марса было еще сильнее, а скоро луна будет в зените.

Делия передернула плечами. Завтра ночью наступит ее первое полнолуние в качестве ликантропа. Она будет проливать невинную кровь, забирать невинные жизни. При мысли о том, что она потеряет сознание в состоянии оборотня, у нее пересохло во рту. Из всех ее неприятностей, ее первое превращение лежало на ее душе тяжелее всего. Она никогда не была любительницей выпить, но чувствовала, что ей не помешает крепкий напиток, хотя не это привело ее в танцевальный зал.

Она дала обещание, и ее слово было ее залогом.

Она привязала Белиала к сцепному столбу, и старый пьяница моргнул при виде странного на вид коня. Хотя мустанг уже привык к своему новому хозяину, он все еще выглядел дьявольским, хотя и не таким дьявольским, как существа, вырвавшиеся из темного измерения во время последней битвы, за которыми Делия будет продолжать охотиться, город за городом, мир за миром.

Она вошла внутрь, заплатила семьдесят пять центов за вход и устроилась на табурете у бара. Она заказала виски, любимый напиток ее отца, и повернулась лицом к танцполу. Худой мужчина играл на пианино в стиле хонки-тонк, а карлик исполнял на сцене джигу, в идеальном ритме цепляя тарелки за пятки. Пара сутулых скрипачей расшевелила толпу, все подпевали и подбадривали с румяными от выпивки щеками. Ковбои кружились над девушками из салуна, как стеклянные балерины над шкатулкой, и девушки, казалось, светились инопланетной красотой, яркие всплески цвета порхали, как бабочки, среди серой пыли мужчин.

Она потягивала свой напиток, сканируя толпу в поисках девушки, подходящей под описание, которое дал ей Бирн. В толпе кружилась стройная блондинка. Делия наблюдала за ее движениями и покачиваниями, ее кудри были похожи на золотые локоны. Когда песня закончилась, продавщица подошла к бару, чтобы передохнуть, вытирая платком лоб. Ее юбка с рюшами задралась, когда она сидела, демонстрируя яркий подъюбник.

Делия подошла к ней. Салунщица посмотрела на нее.

"О, П'Шоу", — сказала девушка. "Только не говори мне, что хочешь потанцевать. Я открыта, но мужчины в этих краях не очень-то жалуют женщин, которые ведут себя, знаете ли, смешно."

Делия покачала головой. "Нет, я здесь по поручению друга".

"Вы видели рекламную листовку, не так ли?" Она оглядела ее с ног до головы. "Да, могу поспорить, ты понравишься владельцу, ты молодая, с огненными волосами и все такое. Прости, что я так говорю, дорогая, но у тебя на щеках есть немного этих волос. Но мы можем об этом позаботиться. У нас есть парикмахер".

"Я не ищу работу. Я пришла сюда в поисках Печали".

Девушка из салона села прямо. "Ну, вы нашли ее. Чем обязана?"

"Как я уже сказал, я здесь по поручению друга. Его звали Лютер Бирн".

Она ожидала, что девушка поднимет брови или даже вздрогнет, когда Делия скажет, что его зовут Лютер Бирн, а не он. Вместо этого лицо Печали было пустым. Она наклонилась вперед, как будто ожидая большего.

"И?" спросила Печаль. "А что с ним? Расскажите."

"Ты не знаешь этого имени?"

"Я не могу сказать, что знаю".

"Он приходил сюда не так давно, провел ночь, танцуя с вами. Полагаю, ваше совместное времяпрепровождение произвело впечатление, по крайней мере, на него".

Печаль улыбнулась ей. "Прости, дорогая. Правда. Но твой друг подходит под описание всех ковбоев, которые приходят сюда".

"Он был высоким и темнокожим — полукровка". Делия откинула назад волосы, обнажив бакенбарды, которые с каждым днем становились все длиннее. " Такие же усы, как эти."

Печаль положила подбородок на руку. "Знаешь, я помню одного полуиндейца с жесткими усами. Они были очень жесткими, как металлическая стружка".

Делия взяла руку Печали и коснулась ею своих усов. Глаза девушки из салуна расширились.

"Господи", — сказала она. "Ты не похожа на него, но ты, должно быть, его родственница".

"В каком-то смысле. Так вы его помните?"

"Ну, я точно помню эти усы. Так что да, я действительно помню этого человека. Он был страшноват на вид, но джентльмен". Ее глаза загорелись. "Подождите. Он что-то сказал, что-то странное. Это просто пришло мне на ум".

"Что именно?"

"Он сказал, что правила Ада меня удивят. Что-то вроде этого. Это было странно, но это не выглядело как угроза, не так, как он это сказал. Он вроде как смеялся, когда говорил это, как будто это была шутка. Я не поняла его, но я всегда смеюсь над шутками платящих клиентов. Понимаете, о чем я?"

"Думаю, да".

"Ну… как ты думаешь, что он имел в виду, говоря о правилах Ада?"

"Я не уверена", — сказала Делия, — "но у меня есть много лун, чтобы это выяснить".

Печаль бросила на нее недоверчивый взгляд. Она встала, снова одарив Делию милой, вежливой улыбкой. "Что ж, дорогая, было приятно поболтать, но у меня есть работа — надо, как говорится, собрать все по кусочкам. Мне жаль твоего друга. Ты говоришь так, будто он ушел".

"Так и есть."

"Что ж, примите мои соболезнования. Я уверена, что он в лучшем месте".

Делия подумала о слезах радости Бирна, когда его унесло в черное измерение.

"Да", — сказала она, оставив все как есть. "Но видишь ли, перед смертью он попросил меня о двух одолжениях. Одно из них — прийти сюда и сказать тебе, что ты — последняя женщина, с которой он танцевал. Ты была его последним танцем. Это были его точные слова — Печаль, ты была моим последним танцем. Он хотел, чтобы я сказал тебе это".

Лицо Печали совпало с лицом ее тезки. "Твой друг… он любил говорить загадками, не так ли?"

"Иногда. Но если ты немного подумаешь над этой, то увидишь, что она довольно простая". Она нахлобучила шляпу, положила монету на стойку и протянула ее продавщице. "Счастливой вам жизни, мэм".

Когда Делия отошла, Печаль окликнула ее. "Что еще было обещано?"

"Помнить его", — сказала Делия. "Просто помнить о нем".

Она прошла сквозь дымку сигар, благодарная за то, что он заглушил запах потной человеческой плоти. Вывеска на заднем дворе сообщала о парикмахерской, о которой говорила Печаль, поэтому Делия пробралась сквозь толпу посетителей и вошла в маленькую подсобку. Стены были увешаны нарисованными от руки картинками с медведями и ласточками, флагами и улыбающимися лицами детей. В кресле сидел пожилой мужчина с вихрастыми седыми волосами и читал "Пенни дредл". Когда Делия вошла, он встал и смахнул с брюк выпавшие волосы. Из кармана его рубашки торчали ножницы и два карандаша.

"Добрый вечер, юная мисс. Вам нужно подстричься?"

"Нет. Я отращиваю длинные волосы".

"У вас прекрасные рыжие волосы. Они будут хорошо смотреться длиннее".

"Я всегда так думала. Я не очень обрадовалась, когда их отрезали".

Он потер руки друг о друга. "Так что же это будет? Я также вырываю зубы, если один из них у вас болит".

"А как насчет татуировок?"

Старик улыбнулся, энергичнее потирая руки.

"О, мисс, вы пришли по адресу!" Он закатал один рукав и подошел ближе, демонстрируя выцветшую татуировку в виде подковы. "Эту я сделал сам, много лет назад. Это было на удачу, хотя я не вижу, чтобы она принесла мне много. Никогда не получал кусок пудинга. Но я умею рисовать, видишь?" Он жестом указал на работы, прикрепленные к стенам. "Назовите, я могу сделать татуировку".

Делия села в кресло и откинулась на спинку. Она сняла бисерное ожерелье Кайова.

"Мне не нужно ничего вычурного", — сказала она. "Просто простой номер, чтобы помнить друга".

"Татуировка — прекрасная дань уважения. Какой номер вы бы хотели?"

В ее покрытом шрамами глазу появился красный блеск.

"Тринадцать", — сказала она.