Тринадцатый IV

Глава 11

Я схватился за руль и повернул его. Повезло, что забыл пристегнуть ремень безопасности, иначе бы не успел… Машину занесло, но мне удалось свернуть. На оживлённую дорогу! Чёрт!

Нога Ивана Фёдоровича стала будто деревянной, и мне никак не удавалось убрать её с педали газа. Скорость сбавить тоже не мог, поэтому ругался вслух и маневрировал между встречных машин. Нам то и дело сигналили, что заставляло ещё больше нервничать.

Я же совсем не учился водить! А эти бронированные чудовища сильно отличались от тех, которыми пользовался в прошлой жизни.

Нужно сбавить скорость. Срочно! Иначе ещё пять минут, и я точно в кого-нибудь врежусь. Вот ни фига не просто управлять, когда водитель вырубился. А Иван Фёдорович был отнюдь не миниатюрный.

В бронированном автомобиле была автоматическая коробка передач, поэтому переводить положение ручника было бесполезно, включилась встроенная защита. Да я уже несколько раз задевал его, скорость лишь продолжала увеличиваться. А кнопки переключения коробки на ручное управление здесь не существовало…

Нога Ивана Фёдоровича не поддавалась. Сознание-то он потерял, но почему-то с силой продолжал давить на газ.

О, придумал! Вырублю зажигание.

Я повернул ключ, но не до упора. Иначе могло на ходу заклинить руль.

Скорость начала снижаться. Фух!

Я продолжил управлять машиной из максимально неудобного положения. Искал самое безопасное препятствие, чтобы остановиться.

Так, а какого я вообще об этом думаю? Я сижу. За рулём. Бронированного автомобиля!

Ещё раз выругался и направил тачку к дорожному ограждению. Машина благополучно него пробила, передняя часть поднялась на тротуар. И мы остановились.

Но я не спешил расслабляться. Совсем.

Открыл бардачок и достал небольшую дорожную аптечку. Не стал копаться, а вытряс содержимое на сидение. Зубастик с любопытством наблюдал. Я невольно транслировал ему свои эмоции. Свои переживания.

Вот оно… Нашатырный спирт! В любом из миров абсолютно незаменимая вещь.

Я открыл бутылку и поднёс к носу Ивана Фёдоровича. Он тут же вздрогнул. Поднял голову, резко всасывая воздух. А я закрыл бутылочку.

— Вы как? — спросил у Ивана Фёдоровича.

— В груди странное чувство. Тяжесть… Голова раскалывается, — хрипло ответил он и потёр глаза кулаками.

— Давайте скорую вызову.

— Мы и без того в больницу едем… Стойте. Мы сбили ограждение?

— А как мне ещё следовало остановить?

— Вот кнопка экстренной остановки, — указал он на приборную панель.

Мысленно я снова вспомнил все неприличные слова, всех матерей и продажных женщин… Но вместо того, чтобы разразиться этой тирадой вслух, сделал глубокий вдох. Выдох. И так несколько раз, пока злость не отпустила.

— Можем вызвать такси до больницы, — предложил я.

— Зачем? Так, камера на столбе есть, значит, можно полицию не ждать. Здесь автоматически все ДТП фиксируются. Штраф придёт на почту, я оплачу.

Иван Фёдорович проделал только ему понятные действия, и перезагрузил систему машины после всех моих манипуляций. Если в моей прошлой жизни, такое могли лишь автомеханики, то в этом мире машины делали с функцией мгновенного отката. Это как компьютер перезагрузить, чтобы закрыть все баги.

— Ничего не пострадало? — уточнил я на всякий случай, когда мотор снова затарахтел.

— Нет, а царапины считать не будем. Регаты мне их гораздо больше оставляли, чем обычное ограждение, — усмехнулся Иван Фёдорович и кивнул на Зубастика.

Малёк от волнения вцепился лапами в сидение. Стоит ли говорить, что он напрочь продырявил его? Снова.

— Давайте лучше я поведу. Если вы ещё раз вырубитесь, нам может не так повезти, как в этот раз.

— Алексей, у вас нет прав. Поэтому если нас остановит патрульная служба, то лишат прав уже меня. Да и навигатор показывает, что до больницы ехать семь минут. Пробки остались позади.

— Ага, я мимо них проскочил, — хмыкнул я. — Так что штраф за превышение вам тоже придёт.

— М-да, наворотил я дел… И всё так внезапно.

— Может, дело в стрессе? — предположил я.

— Какой стресс, Алексей? У меня работа — монстров убивать.

— Но не каждый день к вам в голову пытается залезть ментальный маг.

— Это да.

Иван Фёдорович почесал затылок, и мы снова тронулись. Он вёл машину на минимальной допустимой скорости и очень аккуратно. Будто пытался загладить свою вину. Или же опасался отключиться ещё раз.

Больше происшествий на пути к больнице не было. Мы оставили машину на стоянке, а Зубастик снова остался ждать на заднем сидении. Хотя он каждый пять минут посылал мне образы, что хочет порезвиться в парке, поиграть с другими животными. М-да, ну вот как ему объяснить, что другим животным можно гулять в парке напротив больницы, а ему нельзя…

На входе в больницу купили бахилы в автомате. Хорошо, что у Ивана Фёдоровича нашлась мелочь, а то я только карту с собой носил.

Я проводил куратора в приёмный покой, где он мог пройти бесплатное обследование по имперской страховке. Попросил его сообщить, как будет известен диагноз.

В регистратуре получил талончик на посещение и пошуршал к лифту. Поднялся на четвёртый этаж, весь отведённый под целительское отделение. По стрелочкам вышел к реабилитационному крылу.

Там меня встретила злая медсестра. Полтора метра ростом, талия на вид сантиметров сорок, а взгляд такой, будто она собралась меня убивать за незаконное проникновение. Но стоило показать талончик, как она мгновенно подобрела и проводила меня к нужной палате. Словно у неё раздвоение личности.

— Привет, — я улыбчиво поздоровался с Ритой сразу, как вошёл в палату.

В руках было два пакета со всякими вкусняшками из магазина напротив больницы.

— Лёш, привет, — девушка улыбнулась и присела на кровать так, чтобы её спина упиралась об подушку. — Не ожидала тебя увидеть.

Маргарита выглядела бледной, словно все её жизненные ресурсы уходили на отращивание новой руки. И даже некогда белые волосы приобрели пепельный оттенок. Розовые кончики исчезли. Алые губы потрескались, но это не мешало ей улыбаться. Рука девушки была замотана бинтами до самого плеча, поэтому то, что находилось под ней — оставалось загадкой.

От неё пахло травами, скорее всего, под повязкой специальная мазь.

— Приехал по делам и решил заскочить. Порадовать тебя, — я достал из пакета шоколадное яйцо, внутри которого обычно прячется игрушка, и протянул девушке.

— Ой, спасибо, — она взяла яйцо здоровой рукой и сняла обёртку из фольги, а затем разломала его пополам. — Ух ты! Мистер Гусь!

Рита показала мне маленькую фигурку жёлтого гуся в шляпе и с моноклем. Я добродушно усмехнулся.

— Ещё бы Мистер Гусь умел сам отмываться от шоколада.

— Лёш, ничего ты не понимаешь, — ухмыльнулась Рита и закинула в рот половинку от половинки шоколадного яйца. — Шоколад должен быть везде.

— Тогда тебе понравится остальное.

— Погоди… Это всё мне? Все эти пакеты? — она заморгала, не веря мне.

— А кому ещё?

— Не знаю. Вдруг ты волонтёром в детском отделении работаешь. Всякое бывает.

— Нет. Если я и буду помогать больным детям, то отдельно. Не хочу сам на них смотреть. Знаешь… это тяжело. Так что я бы вызвал вместо себя аниматоров на раздачу сладостей.

А мысленно добавил, что этот поступок не только положительно скажется на моей совести, которая иногда подвывает по ночам, но и на репутации юного князя Воронцова.

— Ой, а можно посмотреть, что там? — попросила Рита и встала.

— Конечно.

Я положил пакеты на стол, и девушка первым делом достала шоколадки. Одну Рита утилизировала на месте, остальные оставила на потом.

— Ты не представляешь, как мне хотелось сладкого. Здесь кормят только здоровой едой, и мне запрещают выходить в магазин до конца лечения.

— Кстати, как продвигается создание новой руки?

— Идёт процесс формирования укрепления мышц. Но сейчас проще. Когда наращивали кости, я смотрела на это и рыдала.

— Почему? — нахмурился я.

— Это было не больно, моё плечо постоянно обкалывали обезболом. Но я видела, как целители раз за разом счищают корку, затем наносят свои смеси. Они буквально выстроили мне новые кости. А потом их шлифовали, как у скульптуры, представляешь.

— Ого. То есть они и нервные окончания вернули?

— Да, эта штука… точнее, этот строительный материал дублировал основу. Сложная и дорогая вещь, поэтому мне сложно объяснять. Пока я не могу ей полноценно двигать, но иной раз чувствую покалывание.

— Понял. Тогда попробую дальше угадать. На кости стали наносить особый раствор и ждать, пока высохнет. И так постепенно наращиваются волокна.

— Да-да! Вообще, мне страшно, что будет, когда они к коже перейдут. Боюсь, что руки и ногти не получатся одинаковыми. Как мне тогда ходить на маникюр? — улыбнулась девушка и серьёзно продолжила. — На самом деле это мелочи. Я буду благодарна любой руке.

— Уверен, что ты не заметишь разницы с предыдущей рукой.

— Буду надеяться. Кстати, ты не знаешь, кто бы мог оплатить моё лечение? — задумчиво спросила Рита.

— Понятия не имею, — мотнул я головой.

— Блин, а вдруг у меня есть богатый поклонник, а я об этом не знаю!

Сказав это, Рита рассмеялась, и я вместе с ней.

— Кстати, ты ещё хочешь поступить на государственную службу? — спросил я, возвращая голосу серьёзный тон.

— Уже не уверена, — призналась Рита и её лицо скривилось. — После произошедшего. И того, как они со мной поступили.

— Подожди… Я чего-то не знаю? Пётр Александрович сказал, что тебе оторвало руку, и еле смогли спасти.

— Я была в десятой группе дежурных. У меня смены всего-то два раза в месяц, как у простолюдинки, но теперь и их лишат. В этом году вышел закон, что если получаешь травму при столкновении с регатом, то полагается освобождение от дежурства на год. Но никакой материальной компенсации, конечно же.

— Рита. Что там произошло? — спросил я с расстановкой.

— Я боюсь говорить, — она отвела взгляд к окну.

— Рита, — настоял я. — Обещаю, что тебя не будет никаких последствий. Больше не будет.

Девушка повернулась. Осмотрела меня с головы до ног, я так и не переоделся после встречи с советником.

— Это же был ты? Ты оплатил моё лечение?

Я слегка кивнул. И девушка продолжила:

— Если будешь дальше изображать простолюдина, то не одевай эксклюзивных кроссовок от Лайка. Их видели все, кто от скуки листает ленту в социальных сетях. Выпущено всего десять штук, и теперь звёзды, и аристократы постоянно красуются в них.

— Почему ты решила, что это не подделка? — хмыкнул я.

— Потому что знаю тебя. Даже подделку не просто найти. А ты не стал бы заморачиваться из-за понтов. А если бы и стал, то пылинки с них сдувал, а не испачкался в луже. Вон бахилы протекли.

Я обернулся на свои следы и ухмыльнулся. Правду говорят, что женщины — лучшие следаки. Они замечают всё. Иной раз даже того, чего нет.

— Рита. Что там произошло? — повторил я, на этот раз вложил в голос стали, потому четвёртый раз я бы спрашивать не стал.

Узнал бы от других источников. Но непременно бы узнал!

— Они бросили меня умирать. Толкнули навстречу регату, потому что не смогли застрелить. Заклинания тоже не сработали. Я упала, и монстр схватил меня за руку. Но мне очень хотелось жить.

— Можешь не продолжать. Я всё понял.

Видел, как тяжело даётся ей этот рассказ.

— Нет, я хочу продолжить. Хочу высказаться, — в голосе Риты послышалась ярость. — Пока регат запихивал к себе в рот мою руку, я создала самое простое заклинание. Да банальный взрыв. Я была в таком отчаянии, что и боли не чувствовала… Представь, мне оторвало руку, и в этот самый момент я закидываю заклинание в пасть. Вместе со своей рукой.

— Ты убила его?

— Да. Он исчез. Вспышкой. Но руку мою забрал с собой… урод…

— Значит, они наиболее уязвимы, когда едят. Или когда просто открывают рот, — я произнёс вслух выводы.

— Лёш, они его просто так не открывают.

— Знаю. Надо будет приманку придумать, — тихо рассуждал я.

— Какую приманку? Ты фильмов про героев пересмотрел?

— Нет. Рит, присядь. А я тебе кое-что расскажу.

Она села на кровать, и Макар шепнул мне на ухо, что не нашёл прослушки. Я ещё в лифте указал ему проверить. Я тихо рассказал ей о том, кто я. О заговоре международного масштаба и своих планах. Рита была сильным магом, и мне хотелось, чтобы она вступила в наш новый орден.

В конце рассказа я увидел максимальную степень удивления, какая бывает у людей. Рита застыла с выпученными глазами и раскрытым ртом. Я не удержался от шутки, но говорил спокойно, чтобы не обидеть:

— Тебе бы рот закрыть, сейчас все больничные мухи слетятся.

Она захлопнула рот, но вместо слов оттуда донеслось два непонятных слова.

— Что? Согласна, говоришь? — переспросил я.

И снова вместо слов лишь стоны. Видимо, у Риты такая реакция на шок. Она не стала снова пытаться ответить и кивнула.

Я улыбнулся в ответ, достал из пакета плитку белого шоколада и протянул девушке. Рита схомячила её за пять. Только успел отвернуться, чтобы ей сок подать, как она уже сидит со щеками, как у известного грызуна. Не знаю почему, но это меня забавляло.

— Уверен, что ты будешь самой милой убийцей монстров.

— Ой… а знаешь, я хотела спросить, — протянула девушка, постепенно приходя в себя.

— Слушаю.

— Как ты будешь выбирать тех, с кем поделишься даром? Это же будет тайно и не получится заполнить анкету всем желающим, как при приёме на работу.

— Получится, — улыбнулся я. — Можно устроить оплачиваемый социальный опрос. На самом деле всего ста рублей хватит, чтобы заинтересовать.

— Ого. Так, все бедняки сбегутся.

— На то и расчёт. Мне нужны те, кто готов на всё ради возвышения. Такие, как ты.

Мы проговорили ещё час. То говорили об ордене, то шутили. В общем, хорошо провели время. Рита без раздумий принесла клятву верности ордену. Значит, теперь она не сможет действовать против ордена, как и говорить о нём с посторонними. Это более простая клятва, нежели перед главой крови. Она не требовала крови, хватало лишь вложить в слова ману.

Худая злая медсестра зашла в палату и сообщила о том, что время приёма заканчивается. Нет, ну у неё точно раздвоение личности!

Я пошуршал обратно к лифту, и по пути выслушал от уборщицы за протекающие бахилы. Ну кто ж виноват, что вокруг больницы сплошные лужи? Да такие, что фиг обойдёшь… могли бы бахилы нормальные продавать, а не вот это… Вот чёрт. Уже князя заставили рассуждать о бахилах. Фиг бы с ними, я не ради этого пришёл.

От Ивана Фёдоровича не было вестей, поэтому я отправился на поиски в приёмном отделении. Там была отдельная стойка регистрации, где милая старушка посоветовала мне поискать в исследовательском центре, мол, ей карточки только через сутки передают, раньше она без понятия, где бродят пациенты.

На звонки куратор тоже не отвечал. Но он мог быть на любом из сотен возможных обследований, что проводились в этом крыле.

Погруженный в свои мысли, я ходил по коридору. Вскоре понадобится принимать много сложных решений, у большинства из которых нет однозначной светлой стороны. Мне придётся то и дело переходить дорогу аристократам. Да и Шолоховых надо наказать без убийства. Сложная задачка для бывшего киллера.

Пока искал Ивана Фёдоровича, наткнулся на двоих медбратьев, везущих мертвеца на каталке в морг. Он был накрыт простыней, поэтому я не обратил внимание сразу.

Понял, лишь когда на повороте, с каталки выпала бледная рука. А на пальце был одет перстень, какой носил Иван Фёдорович.

— Стойте! — крикнул я медбратьям и побежал к каталке.

— Молодой человек, нам не положено, — буркнул мне медбрат.

Но мне было плевать, что там у них не положено. Я должен был узнать наверняка!

Сердце замерло. Я откинул простынь, чтобы увидеть его лицо.