Тридевятое. Книга первая

Глава 8 Живая вода

Глеб откинул капюшон с головы и осмотрелся, обманчивую тишину леса нарушало то потрескивание валежника, то шелест травы. Чародей перевёл взгляд на мёртвого Ивана, к сожалению, он не успел явиться, когда тот ещё дышал. Юноша испустил последний вздох ровно тогда, когда Глеб показался в тени елей. Тёмной тенью он стоял, скрытый от чужих глаз пушистыми ветвями, опускающимися до самой земли, наблюдая за действиями старших царевичей, и думая: как ему теперь быть?

Убивать братьев Ивана он не видел смысла, не потому что не был зол на них, а потому, что тогда Тридевятое может впасть в смуту, если останется совершенно без правителя. Зачарованный лес волей-неволей был частью государства, хоть и не подчинялся ничьей воле, живя исключительно по неписанным законам, он всё же косвенно зависел от обстановки в Тридевятом. Посему смута могла осложнить спокойную жизнь Глеба, добавив ему сложностей.

Царевичи находились на месте злодеяния недолго и отправились в Царьград, даже не потрудившись спрятать тело своего покойного младшего брата, полагая, что за них эту работу сделают дикие звери. И протяжный волчий вой, раздавшийся вдалеке, полностью подтверждал их догадки. К завтрашнему утру от тела Ивана-царевича не останется ничего кроме белых косточек, и те будут растасканы по всему лесу, этого Глеб допустить не мог.

Дождавшись, пока царевичи окончательно скроются из виду, дабы не привлекать к себе лишнего внимания, он подошёл ближе к телу и опустился на колени, коснувшись ладонью мягкого мха. Словно круги на воде всколыхнули траву на полянке яркие зелёные искорки, молниями побежавшие от рук чародея.

Лес в одночасье наполнился множеством звуков. Мёртвый медведь, чья плоть, изъеденная червями, торчала наружу сквозь кости, а выпавшая кишка волочилась следом, первым появился среди деревьев, он остановился поодаль, сверкая ненормально зелёными глазищами в сторону призывавшего. Вскоре к нему присоединилась стайка оленей, обглоданных волками, на скелетах коих почти не осталось мяса, мёртвыми, обычно безобидные звери выглядели устрашающе. Несколько полуразложившихся трупов заплутавших в чащобе путников так же прибыли на зов, застыв в тени деревьев, ожидая приказа. Птицы, крылья которых едва состояли из привычных перьев, разместились на соседних ветках. Постепенно прибывающие мертвецы образовали вокруг ученика чародея плотное кольцо, их глаза устрашающе светились в полумраке лесной чащи.

Глеб окинул взглядом пришедших, оценивая собранную мёртвую армию:

— Всё, что приблизится к нему. — он указал прямо на покойного царевича. — Должно умереть. Никого и ничего не подпускать. Стоять на месте и действовать только в случае опасности.

Вскинув руку, чародей направил зелёные искорки прямо на Ивана, сделав круговое движение, которому те повиновались, зависнув прямо над землёй в заданной траектории.

— К завесе не походить. — добавил Глеб, заканчивая с колдовством.

Он должен был оставить покойного в том же положении, в котором тот погиб, иначе способ, к которому хотел прибегнуть колдун, был бессилен.

То был единственный шанс вернуть к жизни умершего человека, недоступный практически ни одному живому созданию, и настолько сложный, что даже мёртвый предпочтёт им не пользоваться. Глеб и сам слышал о нём только в легендах и предпочитал думать, что его никогда это не коснётся.

Ещё раз уже молча наказав восставшим следить за местом и никого близко не подпускать, Глеб свистнул, выпустив из ладони светящийся пучок искр, мигом подбросивших его наверх прямо к верхушкам деревьев. Пока чародей возился с восставшими мертвецами и колдовал завесу, которая так же была способна прикончить любого, кто попытается переступить через кромку заклятия, на лес опустились сумерки. Юноша расположился на одной из верхних веток, придерживаясь за ствол в ожидании появившегося на горизонте вороного жеребца, огонь горящих алых глаз которого можно было заметить ещё издали. Конь заржал и подлетел прямо к всаднику, притормаживая прямо перед ним. Он тяжело дышал от быстрого полёта, разрезая похолодевший воздух клубнями дыма.

— К Яге. — приказал Глеб, вскакивая на коня одним махом, и тот, взмахнув черными крыльями, взмыл ввысь, держа курс на Зачарованный лес.

Яна встретила Глеба хмурым взглядом, стирая с щеки оставшуюся после недавней уборки печную сажу. Ученик чародея практически никогда не заявлялся к Избушке на курьих ножках самостоятельно, а ежели и делал это, то повод всегда был не самый радостный, вот и сейчас Яна внутренне чувствовала, что предстоящий разговор ей совершенно не понравится.

— Ты ведь уже знаешь, что Иван погиб. — спокойно заметил Глеб, проходя за девушкой внутрь избы, которая сразу же без команды повернулась к ним передом, а к лесу задом, не став рисковать собственной безопасностью при виде хмурой хозяйки.

— Ты изначально знал, что этим всё закончится. — проворчала девушка не хуже древней старухи. — Говорил, что Иван добрый, но на деле единственный пустоголовый добряк здесь ты.

Глеб нахмурился:

— Только не начинай.

— А я и не заканчивала! Сколько уже можно тебе говорить — не лезь не в своё дело. Сейчас у тебя есть я, Баюн, ты создал для себя настоящий дом, где никто тебя не тронет!

— Иван теперь тоже не чужой для нас. — спокойно напомнил Глеб, стараясь не злить собеседницу.

— И ради его спасения ты сможешь рискнуть всем? — вздохнула та, подходя к большому блюду, на котором уже перекатывалось спелое красное яблочко. — Ты даже не представляешь, что стоит на кону, Глеб!

— Если бы понадобилось, я бы сделал то же самое для тебя.

Яна вздохнула, наблюдая за манёврами яблока, понимая, что ей не удастся отговорить юношу от задуманного, но она всё же попробует:

— Иван, конечно, славный малый, но я против, чтобы ты совался на территорию Нави ради него.

— Он мой первый друг. Единственный принял меня таким, какой я есть.

— Иван не единственный на свете.

— Мне другого не надо.

Девушка устало закрыла глаза руками:

— Я не хочу, чтобы ты туда шёл. — ещё раз повторила она. — Мои слова хоть что-то значат для тебя?

— Ты не представляешь сколько…

Глеб осторожно подошел, обняв её сзади, взлохмаченные рыжие волосы приятно пахли лесными травами, а тепло, исходившее от девушки, окутывало словно пуховым одеялом.

— Тогда не ходи. — в последний раз попросила она.

— С твоей помощью или без неё я пойду за живой и мёртвой водой, ты это знаешь.

Яна недовольно заворчала, ей хотелось запереть несносного мальчишку в погреб и не выпускать, пока не придёт в себя. Да только то было не в её власти. Попытайся она это сделать, Глеб точно найдёт способ вырваться и тогда будет ещё хуже.

— Ты поможешь?

— Я не хочу, но без моей помощи ты точно можешь сгинуть. — тяжело вздохнула она.

— Я вернусь, и с твоей поддержкой сделаю это быстрее.

Яна фыркнула и вывернулась из крепких объятий так, чтобы посмотреть собеседнику в лицо. Запустив пальцы в длинные каштановые волосы, она ласково взлохматила их, позволяя себе это небольшое проявление сестринской, или скорее даже материнской нежности. Из-за её прикосновений пара прядок выбилась из длинного хвоста, и девушка пристроила их за ухом, проведя рукой по щеке Глеба. Её расслабленное лицо внезапно вновь стало хмурым, поскольку Яна наконец приняла решение.

— Я не могу тебя удерживать, Глеб. Но хочу, чтобы ты знал, что я приму тебя любым.

— Ты попусту беспокоишься.

— Ты не можешь даже представить, что стоит на кону.

— Просто сделай это, мы будем думать о последствиях, когда они наступят.

— Когда будет уже поздно…

— Ты знаешь, что я не отступлю.

Яна недовольно заворчала, а Глеб усмехнулся в полном понимании, что его решимость снова взяла верх, и разжал руки, выпуская девушку из объятий, скрестив их на груди.

— Поведай, что я должен делать.

Яна повернулась лицом к столу с лежащим на нём блюдом.

— Ладно, так и быть. — недовольно согласилась, всё ещё пребывая в негодовании от этой затеи. — Добыть живую и мёртвую воду будет нелегко.

Она лёгким движением пальцев коснулась яблочка, заставляя его завертеться, проявляя нужную картинку.

— В мрачном месте у самой границы Нави, за пределам царства живых есть пещера, в ней ручейком течёт подземная река, сразу два потока переплетены там: тёмный как ночь с мёртвой водой и кристальный словно солнечный день — с живой. Ты должен собрать воду по отдельности в хрустальные сосуды, и, если хоть капля мёртвой попадёт в живую, Иван никогда не вернётся с того света.

— Ты знаешь, как войти туда? — Глеб разглядывал изображение, запоминая его в мельчайших деталях.

— На тропе в царство мёртвых есть развилка, только человек, связанный со смертью может её почувствовать, и выбрать правильное направление. Посему живым туда путь заказан. Ежели ошибёшься, то попадёшь прямиком на тот свет.

Глеб понимающе кивнул.

— Я должна напомнить тебе, что хоть ты и вплотную связан с этим местом, твоя магия всё равно будет там бессильна. Придётся всё делать так, словно ты самый обычный человек.

— Я уже забыл это чувство.

— В таком случае тебе придётся его вспомнить.

Яна задумчиво провела пальцем по краю блюдца, а затем продолжила.

— Как найдёшь тропу, следуй точно по ней, никуда не сворачивая. Всякое может померещиться, будь то чей-то образ или зов. Не оборачивайся и помни о своей цели.

— Не пойдёшь меня проводить? — усмехнулся Глеб.

— Если бы я могла, то сходила бы за тебя, но увы, я привязана к этому месту.

— Что ж, тогда не переживай, а лучше собери грибов для пирога. Я мигом обернусь. — попросил он девушку, которая оптимизма друга не разделяла.

— Я рада, что ты потихоньку становишься собой. — мягко улыбнулась она, услышав, что он наконец шутит просто и без язвительности.

— Прежний я никогда не вернётся. — разочаровал её Глеб.

— А хотелось бы. Ты был совершенно другим, когда только объявился здесь. — она демонстративно смахнула с щеки ностальгические слёзы. — Совсем перестал старшую уважать.

— До встречи.

Коротко попрощался темноволосый юноша и вышел в ночь.

Хотелось бы Яне остановить Глеба, но она не нашла способа переубедить этого упрямого болвана ни за все годы их знакомства, ни теперь. Доводы девушки Глеб обычно пропускал мимо ушей и делал всё по-своему, предпочитая набивать очередную шишку на лбу. Вот и сейчас, наблюдая, как он взмывает на коне в ночное небо, сердце невольно сжималось. Пусть Яна не знала никого талантливее и сильнее этого мрачного юноши, это не мешало ей волноваться.

В какой-то момент она почувствовала сильный толчок в спину. Избушка на курьих ножках виновато закудахтала, всё-таки нормальных человеческих мозгов у неё не было, так что и силу как обычно не рассчитала.

— Всё-всё! Я за него не переживаю! — успокоила нервничавшую Избушку девушка, поднимаясь с мокрой от ночной росы травы, потирая ушибленную спину.

Кудахтанье больше походило на ворчание.

— Ладно-ладно, разведи огонь в печи, этот болван точно вернётся голодным. — попросила она, ловко прыгая на лестницу и скрываясь внутри, загремев горшками.

Было холодно и темно.

Прямо как тогда у дверей Кощеева терема.

Это было так давно?

Иван открыл глаза, глядя в бесконечную черноту грозового неба над собой. Он попытался встать и услышал, как что-то громко хрустнуло. Переломившаяся стрела напомнила, что всё происходящее с ним точно не было сном. Царевич взял обломок и грустно повертел его в руке, невольно вспоминая о старших братьях. Он всё ещё не понимал, почему они решили расправиться с ним так жестоко, ведь можно было решить всё переговорами. Они бы пришли к единому мнению о том, кто должен быть царём, да и последняя воля батюшки ещё не была оглашена. Откуда Сергею знать, что наследником престола является именно Иван? Вопросов было много, но все они теряли свою значимость из-за одной простой истины — Иван уже был мёртв.

Наконец собравшись с мыслями, царевич поднялся, оглядевшись. Со всех сторон его обступали искорёженные сухие деревья, на которых не осталось ни листика, некоторые были до того искривлены, что казалось, вот-вот сломаются от тяжести, что прижимает их к земле. Лёгкий туман сизой речкой плыл под ногами, скрывая бегущую среди мрачного леса извилистую тропинку.

Мимо не пролетала даже одинокая птица, и не слышно было ни единого шороха или треска, насколько всепоглощающая пустота была вокруг.

Иван направился вперёд без цели, в надежде найти что-то похожее на дорогу, которая может вывести его из мрачного места. Хотя было неизвестно, есть ли здесь вообще какой-то выход. Тропинка резво бежала среди деревьев, в какой-то момент голые сучья сменились поросшими длинным нитевидным лишайником, во тьме напоминавшим чьи-то седые волосы, клочьями застрявшие среди ветвей. В некоторых местах идти было тяжело настолько, что ближайшим острым сучком впору было выколоть себе глаз. Иван отметил про себя, что это уже не важно. Боли от ран он больше не чувствовал, правда, говорить ещё не пытался, понимая, что скорее всего не сможет, да и не с кем.

Сколько времени он бродил по лесу, если само понятие «время» существовало на том свете, было не ясно, да и не важно. Мелькающие перед глазами деревья в какой-то момент стали сливаться в одну бесконечную ребристую полоску. Туман тоже усилился, поглощая всё вокруг словно ненасытная дымчатая пасть. На расстоянии вытянутой руки не было видно ни зги. Пару раз Иван приложился носом к из ниоткуда выплывшим деревьям, хладнокровно вправив его на место, в который раз отмечая, что больше ничего не чувствует не только физически, но и духовно. Пустота наполнила его душу, оставив где-то внутри зияющую дыру, наполненную лишь холодом и тьмой.

Мало-помалу туман начинал рассеиваться, открывая перед собой всё те же мерзкие деревья, уже осточертевшие до тошноты. Но внезапно мелькнувший огонёк вдалеке затеплился в пустой груди крохотной искоркой надежды и заставил царевича ускорить шаг. Он то удалялся, то приближался, дразнясь тусклым светом среди ветвей. То на мгновение возникал в соседнем кустарнике и так же быстро затухал. И вот когда царевич уже был готов сдаться, огонёк появился совсем рядом, освещая собой тёмную лесную опушку.

Царь Берендей сидел на поваленном дереве, вороша кривой палкой сухой хворост, звучно потрескивающий в живых языках яркого пламени.

— Батюшка… — попытался позвать Иван, наблюдая за тем, как покойный царь подымает голову, привлеченный шумом, но из его груди вырвался только тихий сип.

Смерть словно не тронула царского лица, Берендей сидел прямо, видимо услышав сип, он поднял голову и сейчас удивлённо глядел на младшего царевича.

Некоторое время отец и сын молча рассматривали друг друга так, словно видели в первый раз. Один поскольку его горло представляло собой одну большую рану, а другой просто не находил подходящих слов.

— Тебя не должно здесь быть — наконец промолвил Берендей, нахмурившись от вида торчащих из тела сына стрел и раскроенного горла.

— Меня убили. — попытался просипеть Иван, но ничего не вышло, и он только покачал головой, присаживаясь рядом с отцом, глядя на то, как рассыпается на мелкие искорки трещащее пламя.

— Ты не должен был умереть. — царь закрыл лицо руками, задрожав, выражение скорби искривило его лицо. — Ты должен был сесть на трон вместо меня и править Тридевятым долго и справедливо, это была моя последняя воля. Дак почему ты здесь?

Это был скорее вопрос, адресованный в никуда, ведь отец знал, что не получит никакого ответа от немого сына.

— Мы на пороге в Навь. Каждому в этом лесу отмерен свой срок, по истечению которого мы станем частью загробного мира. — он оторвал руки от лица, взглянув на сына. — Я чувствую, что мой скоро подойдёт. Но ты прибыл только сейчас, посему у тебя больше времени.

Иван перевёл на него задумчивый взгляд и пожал плечами.

— Кто это сделал? — спросил Берендей, стараясь держать себя в руках, не отрывая взгляда от раскроенного горла младшего сына.

Иван лишь покачал головой.

— Не знаешь, значит.

Он кивнул.

— Ты никогда не умел врать, Иван. — тяжело вздохнул царь. — Думаешь, я не узнал бы оперение этих стрел?

Царевич вздрогнул, а затем взял отца за руку, легко сжав её.

— Мне горько осознавать, что твои братья совершили столь ужасный поступок. Лучше бы я отдал трон Сергею, тогда ты был бы жив.

Иван сильнее стиснул его ладонь в своей. Его душа тоже болела из-за совершённого братьями, но с этим уже ничего нельзя было сделать.

— Я бы всё отдал за то, чтобы вернуть тебя обратно… Но у меня ничего не осталось.

Иван успокаивающе погладил его свободной рукой по плечу, но вид торчащей из плеча стрелы только заставил Берендея расстроиться ещё больше.

Внезапно Ивана осенило. Он взял из рук отца веточку, которой тот ворошил хворост в костре, и проведя сапогом по земле, очищая её от сучков и выравнивая поверхность, медленно написал палочкой:

— «Не кручинься, отче»

— Понимаю, что моё волнение беспочвенно, поскольку мы оба мертвы, и всё же мне больно. — тяжело вздохнул Берендей. — Я бы предпочёл видеть тебя среди живых.

— «Я тоже. Но рад, что смог тебя встретить»

— Как прошёл твой поход в Кощеево царство? — внезапно спросил он, решив по всей видимости свернуть разговор в другое русло.

— «Я не справился, но нашёл друга»

— Я рад. Он хороший человек?

— «Лучший. Ученик Кощея»

— Ежели он ученик Кощея Бессмертного, стало быть, сможет помочь тебе выбраться отсюда. — с надеждой промолвил Берендей.

Иван лишь покачал головой.

— «Только ученик, не Кощей»

— И это значит, что он владеет тёмным знанием великого чародея. Я был бы счастлив, если бы он смог тебе помочь.

— «Я позвал его перед смертью, но поздно»

— Но как?..

— «Кольцо. Он приходит на зов»

— Можешь позвать сейчас?

Иван задумчиво нащупал на груди кольцо, которое подвесил на холщовую нитку, и едва слышно засипел. В лесу было всё так же пусто, только треск сучьев в костре нарушал звенящую тишину.

— «Не слышит. Не придёт»

— Возможно, нам стоит подождать. Ученик Бессмертного скорее всего единственный, кто в силах вызволить тебя из этого места, вырвать из лап Чернобога.

— «Хотел бы, чтобы…»

Рука замерла, так и не дописав начатую мысль.

Внезапный звон колокольчика разрезал воздух, Иван завертелся, пытаясь найти источник шума, но вместо этого заметил, как где-то вдалеке забрезжил радужный свет.

Рука дёрнулась и написала.

— «Звон и свет»

Едва прочитав написанное, Берендей вскочил на ноги, крепко держа сына за руку, помогая ему подняться:

— Уходи, Иван. Ты скорее должен идти, пока он не померк.

Иван кивнул и потянул было отца за собой в сторону появившейся радуги, однако старый царь только покачал головой, отпуская его руку.

— Он только для тебя. Я вижу лишь непроглядную тьму.

Царевич вновь ухватил его за руку и попытался потянуть ещё раз, но Берендей оставался непреклонен.

— Если я последую за тобой, то уже никогда не смогу встретиться с моей Людмилой. А тебе стоит поторопиться, твоё время умирать ещё не пришло.

Иван повернулся к отцу и заключил его в крепкие объятия, он не успел попрощаться с ним в тот роковой день, но судьба дала ему возможность сделать это сейчас. Тот обнял его в ответ, прижимая к себе напоследок.

— Исполни мою последнюю волю и займи царский трон. — Берендей ласково погладил сына по золотистым кудрям, а затем резко отстранил его от себя. — Прощай, Иван. Скорее иди и не оглядывайся!

Царевич кивнул, в последний раз посмотрев на отца. Навсегда запечатлев его светлый образ в своей памяти, он направился на свет. С каждым шагом перезвон колокольчиков всё усиливался, а радуга становилась всё ярче, блестя во мраке тёмного леса. Царевич шёл вперёд, пока свет полностью не поглотил его.

Иван очнулся на мягком мху, глядя на пробивающееся сквозь макушки деревьев утреннее солнце. Слабый ветерок едва качал веточки, проносясь над кронами деревьев, будоража насекомых, притаившихся в сени окрашенных осенью листов. Птицы заливисто щебетали, расположившись на склонившейся под тяжестью ярко-красных гроздей рябине, словно приветствуя очнувшегося от мёртвого сна младшего царевича дружным хором.

Рука сама потянулась к горлу, к удивлению, не нащупав на нём прежней смертельной раны, от неё не осталось и следа. Он осторожно поднялся. Только застывшая кровь на мхе да кинжал со стрелами, разбросанные рядом говорили о том, что всё, что с ним произошло, не было сном. Он действительно виделся с отцом этой роковой ночью, а Глеб, судя по всему, нашёл способ вновь вернуть его к жизни. Больше помочь было некому.

— Глеб! — позвал он, надеясь, что друг, как и в прошлый раз появится перед ним, разбавив лесные звуки своим язвительным ворчанием.

Но в ответ услышал только эхо собственного голоса.

Иван выкрикнул имя друга ещё несколько раз, но тот не приходил, хоть кольцо, подаренное им, было на месте и приятно грело сердце.

Позвав друга по имени ещё раз, юноша услышал где-то вдалеке громкое, отчаяние ржание. Это был Сивый. Сердце пропустило пару ударов, и, подхватив с земли кинжал со стрелами, заворачивая их на ходу в свой разодранный кафтан, юноша устремился прямо на знакомые звуки. Его верный конь пришёл на то же место, где его вчера оставили, чтобы дождаться своего хозяина, напрочь отказавшись идти в Царьград без него.

Пальцы зарылись в взлохмаченную гриву, Иван прижался щекой к морде любимого скакуна, шепча ласковые слова, и слыша, как довольно фырчит животное в ответ.

— Митрошка! Это же Иван-царевич! — внезапно услышал он чей-то взволнованный голос.

— Быть не может! Давеча же медведь его задрал! — неверяще отозвался второй мужчина.

Иван обернулся на голоса, встретившись взглядом с царскими стрельцами.

— Хорошая погода сегодня. — поприветствовал их Иван.

Тот, кого назвали Митрошкой, покачнулся от неожиданности, протирая глаза.

— Вот он наш Иван-царевич! И медведь ему ни по чём! — с восхищением проговорил второй стрелец, выпучив глаза на стоящего перед ним юношу так, словно тот божеством был.

— Как вы нашли меня?

— Как вчера ваши братья вернулись из лесу, так и мы пустились на поиски. До зари искали! И все стрельцы, и жители Царьграда хозяйство побросали да устремились нам на помощь.

— Как же мы рады, что вы живы! Но медведь знатно вас потрепал, вон как рубаху порвал! Лучше баньку по приезду принять да к лекарям обратиться, чтобы те ранами занялись. — наконец отмер второй стрелец.

— Но я в порядке.

Попытался возразить Иван, однако воодушевлённые его внезапным воскрешением стрельцы запротестовали:

— Смилостивитесь, Иван-царевич! Ваша одежда вся изодрана и в крови. Вам нужно скорее вернуться в Царьград!

В соседних кустах кто-то зашуршал, показались два паренька из ближайшей деревни, которые так же удивлённо уставились на царевича, выпучив глаза. Пока один из них не пришёл в себя и не заорал на всю Ивановскую:

— Ау-ау! Жив живёхонек наш Иван-царевич!

Лес тут же наполнился множеством звуков и как будто заходил ходуном. Стрельцы не соврали, люди действительно всем миром вышли на его поиски. Здесь будто собрался весь Царьград! Престарелые мамки-няньки, которые не смотря на все протесты стрельцов тоже побежали искать любимое дитятко, завыли в голос от нахлынувшего облегчения, облепив со всех сторон своего дорогого царевича, проверяя нет ли на нём смертельных ран, тут же пытаясь привести его в божеский вид, стирая запёкшуюся кровь. Кто-то из стрельцов протянул свой кафтан, чтобы царевич не замёрз в одной рубахе, Иван с благодарностью принял его.

В Царьград возвращались всей честной толпою, ликуя о возвращении любимого царевича. По деревням тут же разнёсся стрелецкий рассказ:

«Идём мы по лесу косточки ищем, и тут слышим — кто-то звонко друга по имени зовёт. А голос такой знакомый-знакомый! Сорвались мы тут же, да поскакали на звуки. А тут ба! Выходит из леса живёхонький Иван-царевич!»

Кто-то уже успел приукрасить рассказ новыми подробностями о том, что появился Иван верхом на верном скакуне словно богатырь. А кто-то говорил о том, что медведем тем местный вредный лешак был, его-то и смог победить храбрый царевич.

Долго ли коротко ли, а доехали до Царьграда все только к вечеру, поскольку каждая деревня на пути встречала Ивана как самое настоящее живое чудо.

В царском тереме тем временем был объявлен траур. Обитатели ходили как в воду опущенные, давеча ведь царя-батюшку похоронили, а тут ещё и младший царевич следом за ним преставился.

«Иван пал как герой! Он защитил нас ценой собственной жизни» — объявил по возвращению с неудачной охоты Сергей в завершении истории Василия, который во всех красках описал как разъярённый медведь выбежал на них из густого леса, не оставив и шанса на спасение.

Служки ахали и причитали, мамки-няньки, воспитавшие царевичей с пелёнок, рыдали в голос, а стрельцы были хмуры словно грозовые облака. Василиса же, услышавшая о том, что произошло с её мужем застыла, ноги подкосились, и она упала навзничь, потеряв сознание.

Через какое-то время девушка очнулась в своих покоях, обнаружив рядом с собой обеспокоенных жён старших царевичей.

— Не могу поверить, что его задрал медведь. — прошептала Василиса, закрыв лицо руками, скрывая бегущие по нему горючие слёзы.

— Мне жаль, сестрица. — Марфа в расстроенных чувствах села рядом с девушкой на постель, обнимая её за плечи, шикнув на недоумевающую Ольгу, которая сразу же присоединилась к подруге.

— Стрельцы и все жители Царьграда уже собираются на поиски Ивана-царевича. Будем верить, что он смог спастись от смерти. — постаралась утешить Василису Ольга.

— Он был всем для меня… — прошептала царевна, пытаясь остановить нескончаемый поток слёз, с благодарностью приняв платок из рук Ольги.

— Мне очень жаль. — Марфа сжала её руку. — Мы будем рядом с тобой. Ежели будет что-то нужно, ты только скажи!

— Спасибо за вашу доброту. — она ласково погладила девушку по светлым волосам. — Но сейчас мне лучше остаться одной и оплакать своё горе. Я была бы счастлива, если бы тело Ивана нашли, и мы могли бы с ним попрощаться.

— Будь спокойна, мы с Марфой проконтролируем отправление воевод. — заверила её Ольга. — А ты пока отдыхай.

— Если что-то будет нужно, пожалуйста, позови нас. — ещё раз попросила Марфа, нехотя поднимаясь с кровати, увлекая за собой подругу.

Девушки вновь пришли проведать Василису на утро, во время обеда и ближе к вечеру. Но она всё не открывала и никак не отзывалась на просьбы выйти и отворить им дверь. Прорваться внутрь у них получилось только поздним вечером, когда пара оставшихся стрельцов, притащенных к Ивановой горнице окончательно обеспокоенными девушками, попытались выбить дверь. Только тогда Василиса сама открыла её, едва не снесённая с ног влетевшими туда со всей дури молодцами.

Но не успели они толком объясниться и разобраться с воцарившимся хаосом. Как Марфа закатила глаза, упав в объятия Ольги, которая во все глаза таращилась на совершенно живого Ивана-царевича, который стоял на пороге.

— Ты жив? — только смогла вымолвить девушка, похлопав очнувшуюся Марфу по щекам, чтобы та вновь не решила свалиться в обморок.

— Живее всех живых. — Иван улыбнулся, пройдя мимо неё, направившись к Василисе, которая так же недоумённо смотрела на вернувшегося с того света мужа.

Девушки поспешили скорее покинуть горницу, чтобы сообщить мужьям и остальным обитателям терема радостную весть. Однако эта новость уже быстрыми волнами прокатилась по терему, обитатели ликовали, доставая мёд из запасов, дабы весело отпраздновать возвращение младшего царевича.

— Я так счастлива, что ты жив. — прошептала Василиса, бросившись прямо к мужу. — Я думала, что навсегда потеряла тебя, когда твои братья сказали, что ты погиб.

— Прости, что оставил тебя. — Иван тут же заключил девушку в крепкие объятия, от чего та неожиданно вскрикнула от боли.

Зелёная ткань сарафана оплавилась на груди, оставив яркий ожог на белой коже. Иван испуганно выпустил возлюбленную из рук, пытаясь понять, что произошло.

Василиса, наконец, совладав с собой выпрямилась, прижимая ладонь к груди, пытаясь залечить ранение исцеляющей магией, но оно никак не поддавалось. И переведя взгляд на обеспокоенного Ивана, она поняла причину. Кольцо, подаренное Глебом, мерно покоилось на груди царевича, которая оголилась из-за разодранной рубахи, что тот ещё не успел сменить. Оно зловеще поблескивало, словно металл накалился в кузнечной печи.

— Откуда у тебя это? — не скрывая злости в голосе спросила она.

Всё ещё не понимающий, что происходит, Иван не сразу нашёлся, что ответить.

— Отвечай, откуда у тебя кольцо Кощея Бессмертного⁈

Василиса была на взводе, разве что только искры из глаз не метала, от её былого спокойствия и скромности не осталось и следа.

— Это не его! Мне его подарил Глеб! — попытался оправдаться Иван, он тоже был напуган тем, что кольцо, что до этого использовалось только как связующая ниточка между ним и Глебом, причинило вред его возлюбленной.

Юноша попытался снять украшение, но нить словно налилась свинцом. Кольцо попыткам царевича не поддавалось.

— Как ученик мог отдать тебе вещь учителя⁈ Это невозможно.

За дверями послышались шаги и посторонние голоса, так что Василиса резким движением руки заставила лавку подлететь к ней, загораживая проход, а засов с лязгом закрылся, запирая их изнутри.

— Я использовал это кольцо только для связи с Глебом, он помог мне понять, что стало с отцом. — Иван не оставлял попыток снять кольцо, пытаясь одновременно с этим понять, что делать с разъярённой женой.

— Ты общался с моим врагом у меня за спиной. Да ещё и позвал его в наш дом. — покачала головой Василиса.

— Но я не имел никаких дел с Кощеем кроме единственного разговора о тебе. — возразил Иван. — Глеб действительно его ученик. Он стал мне другом, и это он помог мне выбраться с того света. Без него я бы не стоял сейчас перед тобой.

— Значит, ты всё-таки умер? — спросила она, подходя к юноше, но замерла в шаге от него, опасливо глядя на кольцо, которое красной змейкой зловеще поблёскивало в полумраке.

— Да, я был на том свете и видел отца. Мы говорили, вернее, это он говорил, а я не мог. И потом внезапный свет озарил тьму, вернув меня на землю. — сбивчиво объяснил царевич.

Василиса неожиданно расхохоталась.

— Что здесь смешного?

— Ты знаешь, кто может найти живую и мёртвую воду, чтобы вернуть покойного к жизни?

Иван покачал головой.

— Только мёртвый может найти нужную развилку.

— Глеб не мёртв.

— Конечно, он не мертв. — злобно выплюнула девушка ему в лицо. — Он Бессмертен!

— Ты шутишь? Почему ты так ужасно со мной поступаешь? — Иван не мог собраться с мыслями, с Василисой творилось что-то не то, будто его мудрую, добрую супругу вмиг заменила злая колдунья.

— Это ты меня предал, Иван! Это ты связался с Кощеем Бессмертным! Это его кольцо сейчас на твоей шее!

Иван неверяще перевёл взгляд на кольцо, держа его на ладони, оно казалось ему самым обычным украшением, он не видел того красного ореола, что могла заметить Василиса.

— Это неправда. Я видел Кощея Бессмертного, он разговаривал со мной и Глебом. — прошептал он, в голове совершенно не укладывались слова Василисы.

— Ты мог видеть то, что хотел показать тебе колдун. — холодно сказала Василиса. — Я думала, что ты на моей стороне, что ты действительно хочешь помочь мне.

— Глеб и Кощей были отдельно, я уверен в этом, Василиса. И я не знаю почему Глеб отдал мне его кольцо.

— Иван! Пойми! Он провёл тебя так же, как когда-то меня! — внезапно тон девушки сменился на ласковый, а воздух вокруг неё успокоился.

Но теперь уже Иван отступил от неё на шаг.

— Он не такой! Он не мог так с тобой поступить!

— Ты плохо знаешь Кощея Бессмертного, дорогой мой. — покачала головой Василиса. — Он пошёл бы на любые подлости, чтобы насолить мне.

— Глеб вернул меня с того света, и это говорит о том, что он искренен со мной. — прервал её Иван, а затем поднял решительный взгляд. — Что на самом деле произошло между тобой и Бессмертным?

— Я уже говорила! Он хотел, чтобы я вышла за него замуж!

— Ты обещала, что не станешь мне врать!

— Я не вру тебе!

— Василиса! Скажи мне правду!

— Я не могу рассказать тебе всего, Иван. Но пойми, ты не должен больше связываться с Глебом, он не такой, как ты думаешь.

— Глеб — мой друг, и он заслуживает того, чтобы быть рядом со мной хотя бы потому, что спас меня.

— Ты тот самый, Иван, ты герой из пророчества. Он бы пошёл на всё, лишь бы расположить тебя к себе.

— Если я тот самый герой, то не проще ли было Кощею Бессмертному меня убить?

— Всё не так просто, Иван.

— А как же? Объясни мне, что происходит.

— Глеб опасен, зло, которое находится внутри него скоро вырвется наружу. И тогда тебе придётся мне поверить.

— Глеб не зло, Василиса, он не Кощей Бессмертный.

— Он вернул тебя к жизни, Иван, какие ещё нужны доказательства, чтобы показать тебе, что он не простой смертный?

— Даже если это так, Глеб — мой друг и я верю ему как себе.

— Все вокруг врут тебе, Иван-царевич. — грустно улыбнулась Василиса.

Внезапная вспышка света, озарившая комнату, ослепила Ивана-царевича, а когда он открыл глаза, то перед ним уже никого не было. Василиса пропала. Скорее всего воспользовавшись суматохой, она скрылась с глаз долой в ипостаси лягушки.

Звуки ударов гулом донеслись до царевича, стрельцы вовсю ломали дверь, пытаясь проникнуть внутрь, вероятнее всего они слышали отголоски их громкого спора.

— Прекратите! — крикнул Иван-царевич. — Я сейчас отопру засов.

Удары по ту сторону прекратились.

Иван подошёл и отодвинул лавку, открыв дверь под удивлённые взгляды стоявших там старших братьев, их жён, собравшихся стрельцов, воевод и выглядывающих с нижних ступеней лестницы служек. Все застыли в таком замешательстве словно и правда покойника увидели.

— Иван-царевич! — громко позвал главный воевода. — Мы уже вторым отрядом искать вас выходили, как моя дочь сказала, что вы живы! Это правда вы?

— Да, я жив-здоров. — Иван мягко улыбнулся, отмечая то, как губы Сергея сжались в ниточку, он застыл в напряжении под пристальным взглядом младшего брата, Василий рядом тоже не находил себе места.

— Но как же? Царевичи сказали, что вас медведь задрал…

— Моим братьям показалось. То были проделки местного Лешего. — уверенно сказал царевич. — К сожалению, у меня ушло достаточно времени, чтобы его провести и найти выход из тёмного леса.

Сергей и Василий удивлённо вытаращили на него глаза, но смолчали.

— Все живы-здоровы! Это самое главное! — радостно защебетала Марфа.

— Твоя правда, Марфа Николаевна. — кивнул Иван, а затем попросил собравшихся. — А сейчас мне нужно поговорить с братьями. Мы спустимся к вам позже.

С этими словами он прошел в горницу, открывая дверь, жестом приглашая старших братьев зайти, а после запер её на засов.

Когда шаги снаружи затихли, оба царевича бросились в ноги к младшему.

— Не гневайся, Иван-царевич! Не наша эта затея была! Разве стали бы мы думать об убийстве собственного брата?

— То жена твоя ведьминскими речами нас заговорила!

Повинились братья.

Иван нахмурился:

— Говорите, что это Василиса виновата? А сами вы меня убивать не хотели?

— Да, верно говоришь! Это всё её козни!

Младший царевич сел на корточки, а затем со всей дури треснул кулаками по головам братьев, в одно движение раскраивая им царские носы.

— Решили всё на девку свалить, значит?

Он был вне себя от злости. И кому теперь можно было доверять на этом свете?

— Но это она всё спланировала! — не унимался Василий, за что получил ещё раз.

— Даже если это правда, вы виноваты не меньше. — спокойно сказал Иван, поднимаясь на ноги. — Ладно, вставайте, хочу смотреть в ваши бесстыжие глаза, когда с вами разговариваю.

Братья поднялись, виновато потупив очи, приложив ладони к разбитым носам.

— Я сказал, в глаза мне смотрите!

Царевичи невольно подняли на него взгляд, в голосе младшего звучала доселе невиданная внутренняя сила.

— Я не стану никому рассказывать о вашем предательстве. И казнить тоже не собираюсь. Ваш подлый поступок будет преследовать вас до конца жизни. — спокойно проговорил Иван, глядя прямо в глаза старшим братьям, которые впервые смотрели на него со страхом и уважением. — Вы оба можете сослужить хорошую службу Тридевятому, если будете мне повиноваться, поэтому поклянитесь именем нашего отца в верности, и дайте слово, что оставите свои притязания на мой трон.

— Клянёмся именем царя-батюшки Берендея, что признаём Ивана, третьего царского сына полноправным правителем Тридевятого царства и клянёмся служить ему верой и правдой до конца наших дней. — одновременно проговорили старшие царевичи.

Иван знал, как нелегко дались эти слова братьям, но оба смолчали. Им было неизвестно, как младший смог вернуться с того света, и сейчас они испытывали суеверный ужас при одном только взгляде на него.

— За нарушение клятвы полагается смерть.

В глазах царевичей отразилось понимание, смешанное со страхом.

Иван больше не был тем добрым и невинным юношей, который стал бы терпеть упрёки, ему больше нельзя было выстрелить в спину. Теперь перед ними стоял истинный царь.

— Какие будут приказы? — серьёзно спросил Сергей.

— Привести в порядок царский терем, подготовить поминальный обед в честь покойного царя-батюшки, и проследить, чтобы никто из местных не покидал Царьград в моё отсутствие.

— Куда ты собираешься? Разве не останешься попрощаться с батюшкой? — удивлённо спросил Василий.

— Надо сказать вам спасибо, я на том свете с ним попрощался. — холодно ответил Иван.

Братья замолчали.

— Я должен встретиться с другом. Пока меня не будет, подготовьте всё для моего восхождения на престол.

— Будет сделано.

Иван прошёл мимо них, а затем отпер дверь и вышел вон из горницы. Ему нужно было встретиться с Глебом. Только он мог пролить свет на происходящее, поскольку Иван после разговора с Василисой окончательно запутался. Если Глеб бессмертен, то значит он каким-то образом перенял знания своего учителя. Зачем отдал ему кольцо Кощея? Вопросов было больше, чем ответов, посему царевич, не дожидаясь утра, выскочил за пределы терема и умчался вдаль на коне, провожаемый недоумёнными взглядами жителей Тридесятого царства.