Тридевятое. Книга первая

Глава 3 Решето и пчелы

Ни свет ни заря предстали на следующий день царевичи перед отцом. Тот встречал их в алом кафтане, преподнесённом вчера Василисой, и выглядел бодрым и довольным жизнью, Ивану показалось, что даже вездесущая дрожь в руках наконец-то отпустила царя.

— Славный вчера был пир. — начал Берендей, окидывая сыновей тёплым взглядом. — Когда ваши испытания подойдут к концу, мы устроим большой праздник в честь нового государя. Но покуда неизвестно, кто им станет, лучше вам сосредоточиться на том, чтобы пройти традиционные испытания.

Испокон веков, начиная с правления знаменитого царя Гороха, все царевичи должны были бороться за трон в трёх испытаниях. Какими они будут, решал сам царь. Это могло быть что-то незначительное, а могло и в полной мере влиять на жизнь в Тридевятом. Испытания помогали выбрать действительно достойного правителя, наделённого всеми присущими для этого качествами, посему задания старались подобрать так, чтобы в полной мере раскрыть потенциал будущего правителя. Возможно, именно благодаря этой традиции, а не прямому переходу престола от отца к старшему сыну, Тридевятое процветало.

Братья преклонили головы в молчаливом согласии.

— Думал я, думал, что ж такого вам загадать. Новый царь должен обладать силою и мудростью. Сие должно находиться в балансе и в нужный момент играть ключевую роль в принятии решений государственной важности. Я решил начать с самого простейшего. Прошка, вынеси-ка царевичам вещи для первого испытания.

Служка послушно поднёс каждому царевичу небольшой холщовый мешок, он был лёгким, не раздутым, в нём скорее всего лежало что-то круглой формы, поскольку край слегка выпирал.

— Открывайте, внутри вас ждёт всего один предмет.

Царевичи одновременно открыли мешки, недоумённо рассматривая содержимое.

Василий с удивлением вертел в руках самое обычное решето:

— Не ошиблись ли вы предметом, царь-батюшка?

— Стар я стал, но всё же не глуп. И будущему царю должно мудро править Тридевятым. Ваше первое испытание будет не столько на силу, сколько на смекалку. Кто зачерпнёт воду решетом и наполнит ей мою чарку при всём честном народе будет наречён победителем.

Василий и Сергей переглянулись, оба ожидали конкретного наказа от отца, но вместо вразумительного задания тот изволил подложить им свинью, завуалировано выражаясь загадками.

— Я понял, это в народе такие выражения ходят! — решил проявить необходимую смекалку Василий. — Между прочим я-то знаю, что они означают.

— И что нам делать с этими небылицами, царь-батюшка? — Сергею совершенно всё это не нравилось, в отличие от брата он воспринимал всё буквально, и, как оказалось, не далеко ушёл от истины.

— Вы должны повторить в точности всё, как я сказал. Завтра в двенадцать по полудню должно будет явиться к Девичьему озеру и набрать воды из него. Вы должны сделать это так, чтобы не пролилось ни капли. А теперь приступайте!

Он хлопнул в ладоши, показывая, что разговор на этом окончен, а далее царь будет только принимать результат.

— Что будем делать? — без энтузиазма спросил Василий, когда они покинули царскую горницу.

— Батюшка хочет, чтобы мы исполнили ходящую в народе поговорку: «Носить воду решетом». — задумчиво ответил Иван. — Нужно придумать способ, которым действительно можно перенести воду в решете, хоть это и кажется невозможным.

— В том и дело, что это просто невидаль. — махнул рукой Сергей. — Я не собираюсь тратить на это время. Лучше подготовлюсь к другим испытаниям. Надеюсь, они будут более понятными.

— Но ты же не знаешь, что ещё придумал отец? — попытался отговорить его младший.

— Слушай, Иван, ведь поговорка эта значит — заниматься пустым делом. Так зачем же нам делать то, что в итоге невозможно? Никто никогда не таскал воду решетом, что за вздор!

— Значит, вы не собираетесь проходить испытание? Царь-батюшка разочаруется, если я явлюсь один завтра.

— Завтра свидимся. — спокойно ответил Сергей. — А пока я пойду подготовлюсь к действительно серьёзным делам.

Василий цепко ухватил старшего брата за кафтан и потянул к выходу.

— Бывай, братишка, встретимся на озере!

Иван проводил их настороженным взглядом, он был отнюдь не дураком и прекрасно понимал, что это значит — старшие решили объединиться в хрупкий, временный союз и вместе найти решение проблемы. Сергей никогда бы не сдался перед трудностями на своём пути, а Василий хитрый и прозорливый словно лиса. Вместе эти двое могут найти ключ к решению головоломки и оставить младшего далеко позади, поделив лидирующие позиции.

— Что ж ты опять, Иван-царевич, не весел? Что ж, ты голову повесил? — спросила Василиса жениха, когда тот опечаленный вернулся в светлую горницу.

— Как не печалиться мне, Василисушка. — вздохнул царевич, — Батюшка наказал к завтрему придумать как зачерпнуть решетом воду из Девичьего пруда да наполнить ей чарку, не пролив ни капли, и всё это при всём честном народе. А я даже не представляю, как можно это сделать…

— Не кручинься, Иван-царевич, не стану я решать эту задачку за тебя, но могу лишь предположить, что ты сможешь найти свой ответ на ближайшей пасеке.

Иван переваривал данную Василисой подсказку — если она говорит про пасеку, стало быть речь идёт о пчёлах. Но причем здесь решето?

— Тебе стоит посетить её и найти ответ самому. Уверена, что ты справишься. — подбодрила его суженая.

— Спасибо за твои наставления, я сделаю так, как ты сказала. — поблагодарил Иван.

Ему было лестно, что хоть Василиса и знала точный ответ на царское задание, но предпочла дать ему возможность разобраться с этим делом самому, лишь задав нужное направление.

Ещё раз поблагодарив девушку, он направился прямиком в пчелиное царство, располагающееся в ближайшей деревеньке. Иван оставил Сивого у ворот, а сам направился к удивлённым крестьянам, не ожидавшим увидеть царского сына в своих владениях.

— Здрав будь, Иван-царевич! — поприветствовал его хозяин, он замотался холщовой тканью, выйдя на проверку ульев, до сих пор держа в руках дымарь, в котором дотлевали остатки сухого навоза. — Вся округа гудит о вашей прекрасной невесте да её чудном кафтане! Примите наши поздравления.

— Благодарю, вас Семён Петрович за слова добрые да мёд ароматный, что вы поставляете к царскому двору.

Мужик поклонился, ему лестно было слышать такие добрые слова от младшего царевича. Пасека давно стала делом всей жизни Семёна, он холил и лелеял пчёлок как собственных дитятей, посему похвала была для него словно мёд для ушей.

— Не сочтите за грубость, Иван-царевич. Но чем мы обязаны вашему прибытию? Али последний мёд был не вкусен, али чем я провинился пред царём-батюшкой?

— Не нужно так переживать, Семён Петрович. — заверил его Иван, заметив, что мужчина волнуется, хоть и старается этого не показывать. — Я всего лишь сам решил посмотреть на то, как изготавливается ваш вкуснейший мёд.

— Это запросто можно! — облегчённо вздохнул пасечник, обрадовавшись тому, что его опасения не подтвердились. — Вы сами хотите мёд собрать или просто посмотрите?

— А они у вас не кусаются? — опасливо спросил царевич.

— А как же⁈ Жалят, конечно. — совсем не обрадовал его мужик. — Но вы не боитесь, Иван-царевич! Я вас как следует наряжу да научу как правильно с пчёлками обращаться. Тогда ни одна вам зла не причинит! А ежели и ужалит, то на доброе здоровьице только!

И не дав царевичу опомниться и что-то возразить, он подхватил его под белы рученьки и потащил в свой домишко — наряжаться. Вскоре Иван был полностью готов к сбору мёда, заботливо укутанный женой пасечника. Сначала женщина отчитала мужа за то, что не гоже царскому сыну в ульях возиться, но услышав желание самого Ивана, противиться не стала, только минут десять вьюном вилась, обряжая его во всевозможные тряпки. Наконец, уже готовая компания направилась прямиком к ульям, располагавшимся на заднем дворе.

— Мой отец и дед бортничеством занимались, с малых лет я с ними в лесах пропадал. Да только опасный это промысел. — пасечник тяжело вздохнул. — Оба разбились, упав с деревьев. Дети малые у меня, что с ними приключится, ежели без батьки останутся? Посему я перенял мастерство постройки ульев у одного пчеловода из Тридесятого, да так понравилось мне сие, что пасеку вон собственными руками сколотил!

Иван со смесью страха и интереса разглядывал пчелиные жилища, ранее ему не приходилось бывать на пасеках, поэтому о пчеловодстве он знал разве что из детских рассказов мамок-нянек.

Семён тем временем по-хозяйски набивал дымарь новой порцией сухого конского навоза, ловко поджигая его.

— Вы, Иван-царевич, раздувайте дым мехами, держите дымарь вот здесь. — он протянул ему небольшое приспособление, похожее на вытянутый горшок с дырками, к которому присоединялись меха. — Вот так оно делается. — для наглядности показал, как работает чудное устройство пасечник.

Иван встал на указанное место и принялся окуривать улей, глаза непривычно заслезились от дыма, а горло неприятно защекотал вырывающийся кашель.

— В первый раз оно всегда так. — добродушно заметил пчеловод. — Но вы скоро привыкнете.

Он открыл улей, пчёлы из которого уже разлетались во все стороны, мастерски вынул одну из рамок и смахнул сидящих на ней пчёлок малюсеньким веничком, любовно приговаривая, какие же они у него умницы да красавицы. Царевич наблюдал за ним со смесью интереса и разом навалившейся усталости, стараясь совсем не расклеиться на глазах у хозяина, отметив про себя, какой же пчеловодство тяжёлый труд, нужно будет обязательно поговорить с отцом и платить пасечнику за мёд в разы дороже. Заполненные мёдом рамки пчеловод опускал в деревянное ведро, заботливо поставленное рядом женой, которая периодически выглядывала с чёрного хода справиться хорошо ли идут дела.

— Не будь вы царских кровей, Иван-царевич, из вас вышел бы прекрасный пчеловод. — в конце похвалил его пасечник, кладя последнюю рамку в ведро.

Иван вымученно улыбнулся:

— Вам спасибо за полезный урок, в царском тереме таким мастерством не овладеешь.

Наконец, убираясь от пчёл, и отставив опостылевший царевичу дымарь, они прошли в помещение, где качали мёд. Дети пчеловода так же были тут, они сидели на лавке и лепили какие-то замысловатые фигурки из воска. Сначала нагревали его, растирая между ладошек, а затем мяли уже получившуюся мягкую массу, придавая ей задуманную форму. Иван в последний раз прокашлялся, пытаясь избавить лёгкие от дыма, тем самым привлекая к себе внимание младших.

— А, это детки мои. Митька да Глашка. — представил ребятишек пчеловод, потрепав их по светлым головкам.

— А это настоящий царевич, тятенька? — с любопытством спросила девочка, она была чуть старше своего брата и более разговорчивая, в отличие от неё мальчик настороженно рассматривал вошедшего с отцом гостя.

— Настоящий. — заверил её Иван-царевич, подходя к детям, с интересом рассматривая их поделки.

— Я о таких как ты только в сказках слышала! — восторженно заметила девчушка, а затем протянула Ивану нечто восковое похожее не то на кошку, не то на толстую курицу.

— Выглядит красиво! Ты такая маленькая, а уже батюшке помогаешь. — похвалил её царевич.

— Вот видишь, Митька, настоящему царевичу понравилась моя коровка, а ты заладил свинья да свинья! — показала язык младшему Глаша, на что только закатил глаза, пробормотав, что всё равно похоже на свинью.

Иван решил оставить свои догадки о названии данного животного при себе, боясь обидеть милую девочку.

— Совсем ты Сёма, Иван-царевича замучил! — заругала мужа вошедшая женщина, о подобных ей в народе обычно говорят — «кровь с молоком», препираться с такой бабой не имело никакого смысла. — И вы, бесята! Идите мойте руки и ступайте за стол. — она перевела добродушный взгляд на юношу. — Вы уж простите, Иван-царевич, но не отобедаете ли с нами? За честь это примем.

— С радостью приму ваше приглашение. — поблагодарил тот.

— Маменька. — позвал женщину Митька.

— Что такое, Митюшка? — ласково спросила она, поворачиваясь к младшему сыну.

— Как я руки-то буду мыть? Они же никогда после воска не отмываются! — пожаловался он.

— Ох, ну, просто протри мокрой тряпкой да ступай за стол.

Мальчик понятливо кивнул и убежал следом за сестрой и отцом. А Иван задумчиво застыл, переваривая услышанное.

— Вы в порядке, Иван-царевич? Я вам сейчас воды принесу умыться. — захлопотала женщина, по-своему растолковав поведение гостя.

— Нет-нет, всё хорошо. — заверил её Иван, а затем попросил. — Скажите, тётушка, можно ли будет купить вашего воска?

— Воск? — удивилась она, но всё же кивнула. — Конечно, мы подготовим всё необходимое.

— Благодарю за вашу доброту. — поклонился Иван, чем вызвал ещё большее смущение у женщины.

— Пойдёмте к столу, Иван-царевич, пусть и скромненько, зато всё вкусно. Я от бабки своей дар пышные пироги печь унаследовала. Попробуете — пальчики оближете!

Иван с радостью направился следом за ней трапезничать, надеясь, что приобретённый воск поможет ему решить отцовскую загадку.

— Вот такие дела. — протянул Марфе решето Василий после рассказа о странном испытании, заданном сегодня батюшкой.

Та без интереса повертела его в руках, совершенно не представляя, что с ним делать, сразу же передав его старшей подруге, которая рассматривала предмет уже более внимательно. Сразу после беседы с отцом, старшие царевичи, как и предполагал Иван, решили объединиться в хрупкий союз дабы разобраться с непонятным заданием.

— Говорю же, бесполезно это.

Отмахнулся Сергей, надеясь, что завтра батюшка объявит, что дал это поручение забавы ради и расскажет о настоящем. А настоящее в понимание Сергея было: куда-нибудь сходить и с кем-нибудь по-мужски разобраться, на крайний случай пойти на поиски какой-то диковинки и там по пути тоже с кем-нибудь разобраться.

— Есть ли мысли какие, Олюшка? — спросил Василий, пропустив мимо ушей слова брата.

— Носить в воду в решете — это небылица, любой ребёнок знает. — протянула Марфа.

— Да, но раз царь-батюшка дал вам это испытание, то существует решение. — задумчиво произнесла она. — Если подумать, то решето похоже на обычное дно ведра без множества отверстий. Стало быть, надо дырочки чем-то замазать, тогда можно будет зачерпнуть воды.

— Ты такая мудрая, сестрица! — восхитилась подругой Марфа.

— И чем ты предлагаешь мазать? — заинтересовался Василий, радуясь, что у него такая умная жена в отличие от старшего брата.

— Хм… — задумалась девушка. — Можно использовать глину или ил, наверное, этого будет достаточно для того, чтобы закрыть дырки. Только делать это нужно аккуратней.

— Тогда пошлём служек за глиной и илом, а вы займитесь работой. — строго наказал Сергей, его совершенно не волновало мнение девушек на этот счёт.

— Спасибо за помощь, Оленька. — елейно поблагодарил Василий. — Я пойду братцу с помогу, а то просить прислугу о помощи дело нелёгкое, и поспешил скорее скрыться за дверьми следом за братом.

— Фу, какой же он грубиян. — скривилась Марфа, как только шаги царевичей больше не слышались из коридора.

— Потерпи, он недолго будет тебе докучать, при первой же возможности на войну двинется. — успокоила её Ольга.

— Хорошо тебе говорить, Василий хоть ласковый!

Старшая поморщилась, всем своим видом показывая, что она думает о будущем супруге:

— Ласковый он со всеми! — покачала она головой. — Ты же знаешь, какие слухи о нём ходят.

— Знаю, служки говорят, он страшный бабник! Ни одна юбка мимо него не пройдёт!

— Марфа!

— А что? Так и есть! Ни одной девки не пропустит. Видела, как он вчера на Василису пялился? Только Иван отвернётся, он тут же её в свои сети поймает.

— Знаю я. — согласилась Ольга и тяжело вздохнула, отложив решето. — И сразу знала, на что шла, когда мы пошли на сделку с той девкой. Ты, кстати, видала её?

— Не, слыхала только, что она так на кухне и работает. — пожала плечами Марфа. — Мы со своей стороны все условия выполнили, она тоже, больше незачем с ней связываться.

— Ты права. Мы больше не должны об этом беспокоиться.

— Настоящие стрелы всё равно никто не найдёт, Ольга, тебе не о чем тревожиться.

— Сколько раз просила тебя держать язык за зубами!

— Но мы ведь вдвоём!

— Мало ли кто наш разговор подслушает, тогда несдобровать нам.

— Хорошо-хорошо, не серчай, я больше не буду. — примирительно улыбнулась Марфа. — Что насчёт решета? Ты будешь с ним возиться?

— Я что похожа на девку чёрную? — закатила глаза Ольга. — Накажу служкам этим заняться, пусть они и разбираются.

— Я тоже руки в иле да глине марать не собираюсь. — поморщилась Марфа. — Они вонять потом неприятно будут.

— Слуги к такой работе приучены, они лучше справятся.

На том они и порешили, потому, когда довольный Василий принёс им в горшках ил да глину с ближайшего пруда, подруги с радостью передали это дело служкам, убедившись, что царевич ушёл. Ольга считала, что она, итак, здорово царевичам советом помогла, а делать что-то сверх не собиралась. Марфа была с подругой полностью согласна, от Сергея её воротило, но чего только не сделаешь ради удачного замужества? Уснули все четверо с чистой совестью и чувством выполненного задания. Уж завтра они покажут Иван-царевичу с Василисой Прекрасной, где раки зимуют.

Иван же, вернувшись в терем, сразу же принялся разбираться со своей догадкой. Он растопил воск в небольшой глиняной миске, попросив заправляющую кухней Настасью совсем ненадолго поставить её в печь. Та просьбе удивилась, но спорить не стала, и растопив воск вернула его царевичу, пока не остыл. Иван же начал обработку решета, он залил воск на решётчатую поверхность, и начал аккуратно разглаживать его сначала длинной щепкой с плоским концом, а после того, как тот остыл, ровнять руками, убеждаясь в том, что не пропустил ни одной щели, и даже капля воды оттуда не выльется. Как только воск полностью застыл, он попробовал набрать им воду, кое-где она начала протекать, давя тяжестью на небольшой слой воска.

Царевич слил воду, насухо вытер восковую поверхность холщовой тряпочкой, и нанёс ещё несколько слоёв, предварительно нагревая лучиной, решив лишний раз не беспокоить Настасью в поздний час.

Позже, принявшая девичий облик, Василиса с любопытством оценивала законченную работу.

— Ты хорошо потрудился, Иван-царевич.

Наконец похвалила она, сама попробовав набрать воды, убеждаясь в том, что ничего не протекает.

— Завтра утром лучше ещё раз убедиться в том, что вода не прольётся. Утро вечера мудренее.

— Но для начала стоит сходить в баню. А то воняет от меня как от засранного козла.

— Иван-царевич, где вы таких слов нахватались? — засмеялась Василиса.

— А ты думала в царском тереме браного слова не услышишь? — улыбнулся ей в ответ Иван.

— Просто забавно, что и царский сын ругается.

В баню он всё же пошёл, поскольку ни капли не преувеличил насчёт смрада, который хвостом тянулся за ним. А после, наконец, забылся сладким сном. Ему снились лягушки, водящие хоровод вокруг длинного камыша, на котором сидела Василиса, напевая:

«Во поле берёзка стояла. Во поле кудрявая стояла. Люли-люли стояла…»

Внезапный вихрь оборвал звуки песни, захватывая лягушку в сильные ветряные лапы, и понёс куда-то в мрачное, полное боли и страданий место, где кошмарный старик, обтянутый прозрачной кожей точно скелет, заставлял Василису обручиться с ним в человеческом обличье. Девушка рвала на себе волосы и плакала, не желая мириться с уготованной судьбой.

Царевич проснулся в холодном поту посреди ночи, со сна не понимая, где находится и нужно ли бежать спасать суженую прямо сейчас. Он обеспокоенно огляделся, убеждаясь в том, что всё ещё находится в царском тереме. В горнице Василисы не было. Поёжившись от ночной прохлады, Иван поднялся, подойдя к окну. Царьград мирно спал под тёмным ночным небом, усыпанным мелкими, яркими звёздами. Лишь изредка на полную Луну выла чья-то дворовая собака, но не получив ответа, замолкала. Царевич обернулся, в темноте горницы на деревянном столе, отливая лунным светом лежала лягушачья кожа.

Иван как завороженный подошёл и дотронулся до неё, шкурка была неожиданно теплой, а тусклый свет, исходящий от неё, успокаивал, отгоняя ночной кошмар.

— Что, если сжечь тебя? — внезапно спросил Иван, не смущаясь, что разговаривает с лягушачьей кожей.

Та ожидаемо не ответила.

Царевич взял её в руки, задумавшись, стоит ли ему сжечь ненавистную Василисе шкуру, возможно, она просто не могла сделать этого сама? Он подкинул дров в небольшую печку, огонь затрещал, с треском пожирая угощение. Иван замер в раздумьях, держа кожу в руках, глядя на танцующие языки пламени, мысли роились у него в голове: правильно ли поступает, не лучше ли спросить об этом Василису?

Рука сама потянулась к пламени, желая скормить голодным искоркам ненавистную лягушачью кожу.

— Пожалуйста, не делай этого, Иван-царевич. — внезапно попросил грустный голос рядом.

Рука дрогнула, и Иван притянул едва не выброшенную в огонь шкурку ближе к себе, переведя обеспокоенный взгляд на Василису, которая выглядела ужасно напуганной.

— Если я сожгу её, то твоё проклятье исчезнет. Всё дело ведь в лягушачьей коже. — уверенно проговорил он.

Но девушка только покачала головой:

— Если бы всё было так просто…

Она протянула руку в умоляющем жесте, Иван на секунду заколебался, но кожу всё-таки отдал. И девушка тут же спрятала её в потайном кармане среди складок сарафана.

— Если сжечь, будет только хуже. — вздохнула она. — В прошлый раз я еле смогла вернуть всё назад. Так что больше не трогай её, пожалуйста, Иван-царевич.

— Прости, я не хотел причинять тебе боль. — повинился Иван, не ожидавший, что всё настолько серьёзно.

— Не кручинься, ты не виноват. — подбодрила его девушка. — Мне надобно было сразу тебе об этом рассказать.

— Но мне тоже не стоило лезть без спроса.

Они какое-то время помолчали, и Иван первым нарушил образовавшуюся тишину.

— Ты куда-то отлучалась, всё в порядке?

— По нужде. — смущённо проговорила Василиса, заставив Ивана тоже покраснеть.

— Что ж, пойду спать. — пробормотал он, отправляясь на покой.

— Утро вечера мудренее.

В этот раз кошмаров больше не было, Иван сладко спал сном младенца, словно ощущая, как заботливо Василиса наблюдает за ним, а иногда будто чувствуя нежные прикосновения пальцев к своим волосам.

Утром он проснулся от того, что кто-то барабанил дверь. Наскоро одевшись, Иван выглянул из горницы, заметив Прошку:

— Не вели казнить, Иван-царевич, вели слово молвить.

Он коротко кивнул.

— Время к полудню идёт. — пролепетал мальчонка. — Царь-батюшка велит всем у Девичьего пруда собираться.

Иван выругался про себя, как он мог проспать в столь важный день? Поблагодарив служку и захватив с собой восковое решето, царевич со всех ног бросился к пруду. Времени на повторную проверку у него не было, оставалось только надеяться на прочность воскового слоя.

У Девичьего пруда нынче яблоку было негде упасть! Весь честной народ стекался сюда дружною рекою, и не мудрено, ведь каждый из собравшихся хотел стать свидетелем царского испытания. Некоторые даже разбились на группы, чтобы поддержать любимого царевича. Особо ушлые делали ставки, то и дело мелькали калиты и слышался звон монет, а лавочники, пользуясь наплывом народа, прикатили на место проведения телеги с провиантом, втридорога продавая с них калачи да сахарных петушков на палочке, кто-то наливал из бочки хмельной квас, поддерживая общее радостное настроение, царящее вокруг.

Царь Берендей тоже был на месте, окружённый свитой из бояр и бдительных воевод, вездесущий Прошка как обычно всячески помогал своему государю, заботясь о его комфорте. Старшие царевичи так же были рядом с отцом со своими невестами, они выглядели как обычно — самоуверенно, будто им и море по колено. Младший, судя по имеющимся у них холщовым мешкам, понял, что старшие всё же выполнили поручение, и тоже присоединился к ним, держа своё решето при себе.

Бирюч, обрадованный навалившейся на него работой, задорно вещал на всю Ивановскую:

— Собирайся, честной народ! Сей час царские сыновья первое испытание проходить будут!

Толпа образовала ровный полукруг у Девичьего пруда под чётким руководством стрельцов, что сдерживали особо ушлых, стремящихся пролезть как можно ближе. Все с нетерпением ждали начала испытания, выкрикивая подбадривающие слова в адрес царевичей:

«Царевич Сергей, покажите всем, где раки зимуют!»

«Царевич Василий, я в вас верю! Я ваша на веки!»

«Иван-царевич, вы тоже не лыком шиты! Утрите нос старшим!»

Царь Берендей осторожно поднялся с принесённого деревянного трона, что использовали вне царского терема, и поднял правую руку, одним жестом заставляя всех вокруг замолчать.

— По традиции царевичи должны пройти три испытания за право занять царский престол. Давайте же начнём первое из них. — царь говорил негромко, с трудом унимая дрожь во всем теле, что давалось ему совершенно плохо, но все внимательно его слушали, искренне любили жители Тридевятого своего старого царя, и любовь эту не в силах был убить ни один недуг.

— Царь-батюшка добро на начало дал! — прокричал бирюч, вновь заводя толпу. — А заключается оно в том, что нужно перенести воду из Девичьего пруда решетом да доверху наполнить ей царскую чарку, не пролив ни капли.

Люди вокруг зашептались, все обсуждали невиданную задачку, стараясь предположить, как взаправду можно воду решетом таскать.

— Сей раз по жребию будем идти. — вновь раздался громкий голос бирюча.

Он достал три соломинки разной длины, продемонстрировав их сначала царской семье и их сопровождающим, а затем и остальным собравшимся.

— Кто самую короткую соломинку вытащит — тому первому испытание проходить. Кто длинную — тому последним!

Он вернулся к царевичам, перемешивая в руках соломинки, и протянул им зажатый с ними кулак. Сергей по старшинству тащил первым, ему досталась длинная, Василию — средняя, ну, ну, а младший Иван в этот раз вынужден был проходить испытание в первую очередь.

— Иван-царевичу должно первому пройти царское испытание. — провозгласил бирюч. — Думаете, сможет ли кто-то из царевичей наполнить чарку?

Толпа вновь удивлённо зашепталась. Где это видано, чтобы воду в решете можно было таскать? Ерунда какая-то!

Бояре тем временем открыли ларец и вынули из него царскую чарку, аккуратно поставив её перед царём-батюшкой, который так же с огромным интересом ждал начала испытания.

— Что ж, Иван-царевич, извольте начинать! — попросил его бирюч.

Василий и Сергей переглянулись, первый надеялся, что младший слишком туп для такого дела и точно не смог решить эту непростую загадку, не то, что его умница-невеста Оленька. А Сергей как обычно сохранял невозмутимый вид, словно его совершенно не интересовало происходящее вокруг. Впрочем, так оно и было — он всё ещё считал царскую затею с решетом вздорной.

Иван же и бровью не повёл. Он достал из холщового мешка своё решето и аккуратно зачерпнул им прозрачной воды, подняв её и демонстрируя, что не пролил ни капли. Под удивлённый шёпот толпы младший царевич направился прямо к царю-батюшке и на глазах у изумлённых людей до верху наполнил стоящую перед ним чарку. Воздух наполнился радостным гомоном, люди считали, что на их глазах буквально произошло невозможное. Значит, всё-таки можно воду и в решете таскать — вот, это новость!

— Дай-ка посмотреть на твоё решето, Иван. — попросил Берендей, принимая его из рук царевича, с интересом рассматривая.

Он осторожно колупнул дрожащим пальцем поверхность и растёр потеплевший воск между пальцами.

— Мудро-мудро. — наконец проговорил царь. — Как пришло тебе в голову использовать воск дабы закрыть все дырки в решете?

— Давеча ездил я на местную пасеку к Семёну Петровичу. Вы знаете его, царь-батюшка, это мёд с его пасеки постоянно доставляют ко двору.

— Как же не знать, Семёна Петровича. — согласился с ним Берендей. — У него самый лучший мёд во всем Тридевятом царстве.

Пчеловод засиял как начищенный самовар, отвешивая поклоны царской семье:

— Благодарю вас, царь-батюшка, Иван-царевич, за слова добрые! Во век не забуду! Буду в старости внукам рассказывать!

— Эй, Всеволод Владимирович, распорядись-ка наградить Семёна Петровича из казны царской. — наказал главному казначею царь Берендей, тот заметно побледнел, а пасечник засиял пуще прежнего.

— Как прикажете, царь-батюшка. — поклонился казначей, отмечая у себя что-то в берестяном свитке.

— Благодарствую, царь-батюшка, кормилец наш! Во век вашей милости не забуду! — ещё раз поблагодарил пчеловод.

— А теперь, Иван-царевич, расскажи, как решил ты воск использовать? Увидел что-то на пасеке? — спросил царь у младшего сына.

— После того, как Семён Петрович научил меня как соты собирать, мы застали его детей за лепкой восковых игрушек. И младший Митюшка заметил тогда, что воск плохо смывается водой. Так и решил я, что можно его для решения твоей загадки использовать.

— Вот оно что. — закивал царь. — Вижу, Семёну Петровичу достойный помощник растёт. — теперь настала очередь засиять вслед за тятенькой Митюшке. — Случай помог тебе пройти моё испытание, Иван-царевич, но ты правильно сумел им распорядиться. Мудрый царь должен уметь слушать любого из своих подданых, пусть они даже от горшка два вершка.

— Но, царь-батюшка! — возразил Василий. — Разве это не надувательство? Ведь не сам Иван-царевич справился с заданием, а помогли ему.

— Ежели Иван-царевич бы пропустил слова мальчонки мимо ушей или не придал бы им значения, во век бы не решил мою загадку. Нет здесь и толики жульничества, Василий.

Тот хотел было вновь возразить, но Берендей сразу же прервал его:

— Перейдём к твоему испытанию, Василий. Докажи, что справишься с ним не хуже Ивана.

Василий хмуро посмотрел на младшего брата:

— Уж я-то справлюсь. — заверил он.

— Настала очередь Василия-царевича проходить испытание решетом! — провозгласил бирюч. — Извольте начинать!

Василий горделиво прошествовал к озёрной глади, красуясь перед собравшимися девицами грациозной походкой, и достал из мешка решето, которое утром забрал у Ольги. Он не сомневался, что сделано оно было отлично, и будущая супруга его не подвела. Дырки в решете были заделаны глиной и илом, на первый взгляд выглядело добротно. Василий зачерпнул воды и гордо продемонстрировал толпе, что ничего не разлилось. Однако, пока он шёл до царя отсыревшая глина вперемешку с илом начала продавливаться под тяжестью воды. Решето потекло прямо на глазах у царя-батюшки, царевич смог наполнить оставшейся водой только четверть чарки, кинув недовольный взгляд на Ольгу.

— Хорошая попытка, Василий. — похвалил его Берендей. — Но недостаточная, чтобы пройти моё испытание.

— Я старался, царь-батюшка. — заверил его Василий.

Берендей коротко кивнул и взглянул на старшего сына, который заметно занервничал после неудачи Василия.

— Последним испытание должно пройти Сергею-царевичу. — провозгласил бирюч под одобрительные крики стрельцов, Сергея они обожали. — Извольте начинать!

Старший царевич без видимого желания подошёл к воде, вынимая решето, выглядело оно намного хуже, чем у Василия. Он зачерпнул им воды, но не рассчитал силу, поэтому глина на дне сразу размылась, замочив сапоги царевича грязью.

— Что ж, неплохая попытка, Сергей. — покачал головой царь Берендей. — Любопытно, что вы с Василием использовали одинаковый подход.

— Он подсмотрел за мной. — без зазрения совести ответил Василий.

— Ничего подобного. — сухо ответил Сергей. — Не моя вина, что наши догадки совпали.

— Мы не будем разбираться, кто у кого позаимствовал решение загадки. — успокоил старших царевичей отец. — Первенство я заслуженно отдаю Ивану-царевичу.

— Иван-царевич одержал верх в первом испытании! — радостно провозгласил бирюч. — Кто бы мог подумать, что младший сможет опередить старших!

Собравшиеся разделили его радость, за исключением тех, кто делал ставки в пользу проигравших царевичей, те были мрачнее тучи, мысленно прощаясь с деньгами. Иван же скромно поклонился, ему была приятна похвала отца, и он был благодарен Василисе и Митьке за подсказки, без их помощи точно бы не справился.

— Ты не только показал себя, как мудрый человек, способный справиться с абсурдным заданием, но как умеющий слушать и наблюдать, Иван. — заметил Берендей, глядя на младшего сына. — Я горжусь тобой.

— Вы преувеличиваете, царь-батюшка, я всего лишь воспользовался случаем. — покачал головой младший царевич.

Царь осторожно поднялся с места и вновь показал знак тишины, успокаивая разбушевавшийся народ, а затем негромко начал:

— Все вы знаете, что хворь моя с каждым днём сильнее становится, боюсь не дожить я до свадеб сыновей своих.

Собравшиеся зашептались, затяжная болезнь самодержца ни для кого не была секретом, люди лишь надеялись, что их царь сможет бороться со хворью как можно дольше. Все привыкли к миру, который долгие годы царил в Тридевятом при правлении Берендея.

Царь тем временем продолжил:

— Последующие испытания потребуют от царевичей как силы, так и смекалки. Их пройти будет не так просто, как сегодняшнее. Я долго думал и решил предоставить царевичам возможность решить насущную боль Тридевятого царства.

Все замерли в ожидании рассказа о следующем испытании, царевичи встали ближе к отцу, внимая каждому его слову.

— Дурные вести вновь пришли с восточной границы Тридевятого царства, вольные кочевники, не подчиняющиеся никаким соглашениям, совершают всё больше и больше набегов на три приграничные деревеньки: Залесная, Малая Степь да Большая Степь. Стрелецкие гарнизоны редеют и скоро не справятся с охраной. Тот из царевичей, кто решит проблему с кочевниками, пройдёт второе испытание.

Все замолчали. Шутки с решетом закончились, настоящее бремя сложил царь на сыновьи плечи. Про степных кочевников в народе ходили разные байки, но мало кто из жителей столицы окромя стрельцов лично сталкивался с этой бедой. Долгое время о строптивом народе ничего не было слышно, и вот сейчас сам царь говорит о реальной беде, которая вот-вот затронет и их собственные жизни. Праздничное, радостное настроение мигом улетучилось, теперь люди смотрели на царевичей с надеждой, перешёптываясь: они молоды, их ум остёр, а сила в руках только растёт, раз царь-батюшка доверяет детям своим, то и народ тоже будет.

— И помните, что напасть на кочевников — дело нехитрое, каждый может собрать гарнизон побольше да разбить их в следующей битве. Уже несколько раз стрельцы выступали супротив них, а сколько мирных договоров было подписано и вовсе не счесть. Вот только всегда они возвращаются, грабят и убивают ни в чём неповинных людей, не взирая на заключённый мир между мной и верховным ханом.

Сергей, для которого сила была единственным из возможных путей решения, заметно помрачнел. Василий совершенно не знал, что ему делать, как и Иван, не ожидавший подобного серьёзного задания от царя-батюшки. Теперь «таскать воду в решете» казалось им вполне сносным и лёгким испытанием

— Поскольку проблема насущная, решение должно найти в ближайшее время. Посему завтра отправляйтесь на его поиски или думы думайте в тереме. Важно, чтобы к исходу будущей недели, вы уже были в приграничных деревнях. Старший возьмёт на себя Большую Степь, средний — Малую, а младший — Залесную. Всего степных ханов — трое, все сыновья верховного хана и единокровные братья, действуют всегда одновременно и молниеносно, посему важно охранять каждую деревню дабы избежать людских и земельных потерь. — Берендей замолчал, переводя дух, длинные речи в последнее время давались ему с большим трудом. — А сейчас, ступайте. Вы можете советоваться, с кем пожелаете, вы можете делать, что пожелаете, но кочевники должны раз и навсегда покинуть границы Тридевятого царства.