Трагикомедия в пяти актах

24. Слабая батарейка

Голос «Андромеды» обрушился на Айка со всех сторон, стоило открыться внутреннему люку.

—Да-да-да, милая, я знаю, тебе только что въехали в жопу здоровенным болтом без смазки! — сказал Айк. — Что поделать, это жизнь. У меня, кстати, теперь вообще нет никакой жратвы, и даже надежды. Я ведь не жалуюсь тебе, я молчу. Бери пример с меня!

«Андромеда» заткнулась. Неизвестно, на что именно она среагировала, но Айку было плевать. Его устраивал результат.

Он прошёл через раскрытую дверь в медико-лабораторный отсек, мысленно благословляя линии вероятности за то, что «Агенор» устроил взрыв просто хирургической точности. Вынес ровно один отсек, не зацепив остальные.

— Как вы тут? Не обделались? — спросил он, войдя в креационную. — Можете признаваться смело. От меня так воняет, потому что я самым позорным образом обоссался. И знаете, что? Я горжусь этим.

Он болтал, как и всегда, когда требовалось взять под контроль нервную систему. Заговорить её. Десять пар глаз безмолвно следили за ним.

— Что, никто даже не сумел развязаться? — Айк плюхнулся на крутящийся стул и сделал оборот. — Недоделки, вот вы кто. Особенно ты, Ликрам. У тебя, кстати, невероятно гнусная рожа, ты в курсе?

Ликрам сверлил Айка пристальным взглядом. Все пленники великолепно владели собой, их ауры были чисты, без всяких ментом. Правда, никак им это не помогало. Люди, совершенно не сдержанные, абсолютно несовершенные, за прошедшее время уже тридцать раз сумели бы освободиться и натворить глупостей.

Айк завис, глядя сквозь Ликрама, позабыв о его существовании. Ему вдруг подумалось, что Виллар всю дорогу вёл себя как человек. Он будто мог отключать логику, здравый смысл, когда они ему не нравились или были не нужны. Не в этом ли была причина его краха?..

Что если никто так и не сумел понять элементарного: Виллар родился с изъяном, неисправимым дефектом психики. Потому он и создал людей — существ, которые оправдывали его несовершенство, возводили его в абсолют.

«Как всё просто… Как уныло и просто. Мы доверились крейзу, безумцу, и до сих пор чего-то ждём. Какого-то чуда. Кто же мы тогда?»

— Насколько я понимаю, «Агенор» атаковал «Андромеду», — сказал Ликрам.

Айк заставил себя переключиться извне наружу, окинул Ликрама бесстрастным взглядом.

— Да, что-то такое было… Но мы решили проблему, можете расслабить заднепроходные отверстия. Только не слишком, ребята. Поймите меня правильно, я очень гостеприимен, но…

— Почему всё, что ты говоришь, так или иначе переплетается с анальной темой? — перебила его Дальми.

— Потому что наша жизнь — огромная жопа, — ответил не задумываясь Айк. — Здоровенная жопа, которая непрестанно на нас срёт. Такова моя жизненная философия.

— Вообще-то, анальная стадия развития — это про детей до трёх лет. Ты остался на этом уровне? Если так, то какой безумец позволил тебе выучиться на созидателя?

Айк удивился и не сумел скрыть соответствующей ментомы. Тогда как Дальми в ответ разразилась ментомой разочарования. Она была разочарована реакцией.

— Видимо, ты полагала вывести меня из себя, — сказал Айк. — Прости. Такая жопа.

— Прерву вашу невероятно интересную и своевременную дискуссию, — влез Ликрам. — Если вы, детишки, думаете, что справились со всем — разочарую…

Айк расхохотался, и Ликрам был вынужден умолкнуть.

— Справились? — воскликнул Айк, отсмеявшись. — Мы? Справились?! Да ты глумишься! Дай-ка я тебе кое-что покажу, Ликрам.

Айк поднял перед собой руку, и над его пальцами загорелся яркий комок света. Все прищурились — таким он был ослепительным.

— Позвольте представить вам остатки Конструкции, — провозгласил Айк. — Специально для тех, кто наивно предполагает, будто мы уже справились со всем, сообщаю: Кет успешно пожрал четыре мира, сейчас они перевариваются в его несуществующей утробе. Но сам Кет сейчас находится внутри стержня, который в нашем проекте называется Местом Силы. И там, внутри, прямо сейчас Крейз, также известный как Виллар, сражается с Кетом. А мы все сидим, разинув рты, и не знаем, что делать. Да, для особо тупых сообщаю: у меня сейчас в руках — Кет. Который может вырваться в любую секунду. И тогда мы все тут просто обнулимся к херам собачьим, как говорят люди. Ну, говорили. Будем честны: их мир уже пожран…

Тут Айк на секунду призадумался и добавил:

— Впрочем, будем маниакально честны: их мир, скорее всего, ещё существует, как и четыре остальных. Насколько помню, по результатам исследований, до гибели стержня миры ещё подают сигналы, следовательно, существует. Полагаю, там работает всё тот же принцип нелинейного времени. Кету нужно время, чтобы уничтожить мир на всём временном протяжении. А сейчас он немного занят Крейзом. Но что ощущают живые существа, в таком количестве оказавшиеся в утробе хаоса? Идиотские войны, идиотские санкции, блоги и комментарии, говорящие жопы в прямом эфире… Первое, что приходит на ум, исходя из имеющихся вводных.

Все с ужасом смотрели на горящий сгусток, микроскопическую звезду, которую Айк перевёл частично в текущий срез реальности.

Все, кроме Ликрама.

— Я не имею в виду ваши больные фантазии, — сказал он, упрямо глядя на Айка. — На это я никак уже повлиять не могу, как и вы все. Я о том, что «Агенор» — это лишь начало. Вряд ли вы устранили его чисто, скорее всего, он послал сигнал, и теперь сюда направляется флот. Игры кончились, Айк. Они придут сюда, чтобы уничтожить.

Айк бесстрастно посмотрел на Ликрама.

— Правда? А я-то надеялся, что у Общего Дела только один боевой корабль. Спасибо, что открыл мне глаза.

— Прекрати дурить! — повысил голос Ликрам. — Развяжи меня!

— В своей логической цепочке ты упустил одно или даже десять звеньев, — пожал плечами Айк. — Звучит примерно как: «звёзды яркие, следовательно, пора обедать».

— Благодаря вашим действиям мы все уже официально — покойники, — вмешался в разговор доселе молчавший Гистон. — Теперь наши жизни в наших руках. Если мы хотим спастись, нужно действовать сообща.

— Вы поможете мне бегать по станции, схватившись за голову, и орать: «О святое говно, мы все обречены!»?

— Мы можем управлять «Персеем», — сказал Ликрам. — И у нас есть настоящая боевая подготовка.

— Ваша подготовка превзойдёт суммарную подготовку идущего сюда флота? — Айк даже не знал, издевается он, просто тянет время или на что-то (чудо?) надеется всерьёз.

— Нет. Но мы сумеем прикрыть отход «Андромеды».

— Какой отход? Куда?

— В зону, которую не сумеют накрыть сетью, идиот ты этакий! — взревел Занвар. — А потом — скорость, ускорение. Да, домой мы не вернёмся, но хотя бы временно спасём свои жизни. Станция способна обеспечить нас какое-то время…

— Решительное нет, — сказал Айк. — Простите, ребята, но я не подчиняюсь вам. В ваших словах сквозит какая-то рудиментарная логика, но я не вижу ни одной микроскопической причинки для доверия. Поэтому давайте так: вы нахрен заткнётесь, а я немножко поработаю. Идёт? Я знал, что идёт.

Айк развернулся на стуле и поместил звёздочку на пульт. Та немедленно исчезла, войдя в контуры «Андромеды». Ей, этой звёздочке, было абсолютно всё равно, где находиться. Место Силы находилось не здесь, здесь была лишь его примитивная проекция.

— Так… — пробормотал Айк, сосредотачиваясь. — Если ты, используя эту энергию, сумел родить четыре «Последних Вздоха», то, возможно, я…

Он не договорил. Веки опустились. Сознание, тренированное сотнями часов медитаций и изменённых состояний, моментально нашло нужные точки приложения и настроило нужные контуры.

— Давай, — прошептал Айк. — Давай!

В темноте он видел разомкнутый силуэт станции. Недостающий сектор появился в виде мигающего красным схематичного рисунка. Одно, два, три мигания. Ощущение огромной энергии, прошедшей через контуры. И силуэт стал целым.

— Быть не может! — выдохнул Айк, распахнув глаза.

Он вскочил, повернулся к пленникам и погрозил им пальцем:

— Никуда не уходить, ничего не трогать! Скоро я вернусь и расскажу вам сразу три новых смешных анекдота про жопу. Честное слово.

Айк выскочил из креационной и бросился влево что есть духу. Подбежал к двери, ударил по ней рукой.

Он ждал, что как только дверь откроется, его высосет наружу, в ледяную черноту пространства, и на этом можно будет поставить точку в его личной истории. Да, конечно, станция не должна открывать двери, если за ними — ничто. По крайней мере, она должна пятнадцать раз перед этим уточнить, не желает ли Айк надеть скафандр, а то на улице холодно. Но кто знает, вдруг закоротило контуры, ответственные за безопасность экипажа.

Дверь открылась, и Айк шумно выдохнул.

— Пресвятая срака! Теперь я тебе верю, Крейз. Теперь — по-настоящему.

Айк, ну что там?

Голос Алеф раздался в голове совершенно неожиданно, Айк вздрогнул. Остатки их пятёрки всё ещё функционировали.

— Пищевой отсек полностью восстановлен, — сказал он.

Мы видим. Что там с Крейзом?

Айк бегом вернулся к пульту и поработал с голограммами.

— Ты сидишь? — спросил он.

Издеваешься?

— Если стоишь — лучше сядь. Крейза нет.

Что это, чёрт возьми, означает?!

— Он есть до определённого временного порога. Потом исчезает. Это где-то три минуты назад. А самое веселье в том, что вместе с ним исчезла Чёрная Гниль! И говоря «Чёрная Гниль», я имею в виду Кета.

Айк помолчал и добавил:

— Теперь у меня на пульте — слабая батарейка. Ребята добивают монстров… типа того.

А где Крейз?

— А этого я не знаю, дорогая. При всём желании. Оборваны все нити, которые я могу проследить. Полагаю, он ушёл в какой-то осколок, но не счёл нужным посвятить нас, куда именно. Такое… такое говно. Что будет дальше, я даже предполагать боюсь.