Трагикомедия в пяти актах

12. Преступления

— Крейз, это я. Открой глаза, посмотри на меня.

Будь это чей-то ещё голос — я бы, наверное, от него отпрянул. Но к её голосу я потянулся всем существом. Она — светлая, она — добрая, она — мой личный ангел, как назвали бы её люди.

— Алеф… — Я открыл глаза и не сразу, но сумел сфокусироваться на ней.

Она всхлипнула и запястьем вытерла слёзы.

— Я думала, ты не вернёшься…

— Я — вернусь.

Привстал, подняв голову с её коленей.

Я находился в концентраторе-утилизаторе. Илайя сидела тут же, она быстрее пришла в себя.

Блаженны нищие духом

— Ты достал ключ? — рубанул по ушам голос Ликрама.

Этого, другого Ликрама, который ни в чём не уступал своему тёзке.

Я повернул голову, нашёл его взглядом.

— Да.

— Прекрасно. Отдай его мне.

— Ты молодец, Виллар, — мягко сказала Дальми. — Мы гордимся тобой.

Я встал с помощью Алеф и, опираясь на неё, сошёл с платформы.

Ликрам вытянул руку.

Я пару секунд смотрел ему в глаза, перебирая варианты.

— Виллар, — подал голос Гистон, — у тебя нет выбора, ты же понимаешь.

— Ага, — сказал я.

— Твоя война не имеет никакого смысла. Ты уже её проиграл. Позволь нам сохранить то, что есть.

— Тех миров, за которые ты бьёшься, не существует, — подхватила Дальми. — Они развеются, как миражи, коими и являются, и ты о них забудешь. Теперь ясно, ты слишком чувствителен, чтобы быть созидателем. Мы найдём для тебя другое занятие, другой способ служить Общему Делу.

— Да, — шепнул я, и у меня в руке возник картридж.

Алеф напряглась.

— Мы сдаёмся, — сказал я ей. — Нам не победить, а значит, нет смысла и начинать. Я ошибся. Прости.

Её глаза широко раскрылись и смотрели на меня, пытаясь отыскать подвох. Но подвоха не было. Виллар ошибся, и сейчас он сдавался. И Ликрам забрал из его рук ключ.

— Отлично, работаем, — сказал Ликрам и подошёл к пульту. — Гистон. Вам лучше идти на «Персей». Наблюдайте. Если всё пройдёт хорошо — дайте отбой «Персефоне», не нужно сбивать Кета с толку окончательно.

— Мы можем забрать ребят? — спросила Дальми.

— Нет, эти двое пока остаются здесь, — сказал Ликрам.

Он вставил картридж в разъём на пульте и тут же нажал на бледно-жёлтую кнопку.

Вот так просто и буднично. Ни тебе торжественной музыки, ни тебе особенного ощущения в груди… Просто — конструкция полетела в пасть к Кету. Вся, целиком. Не было уже времени кидать миры по очереди, ведь даже время докорма прошло. Оставалось лишь скинуть всё, что есть, и молиться.

Но нет, я — почувствовал. Миг спустя после того, как кнопка вернулась в исходное положение, я ощутил, как что-то ушло из меня.

Задохнулся, схватился за сердце, согнулся пополам.

— Что? Что с тобой? — засуетилась Алеф.

Её ладонь легла на мою, вцепившуюся в левую половину грудной клетки. Между её пальцами и моими засветилось маленькое солнышко. Алеф пыталась исцелить, сама не зная, что.

— Всё в порядке, — шепнул я и заставил себя выпрямиться.

— В первый раз, говорят, всегда тяжело, — буркнул Ликрам.

Он стоял за пультом и вглядывался в голографические графики.

— Я в норме, — сказал я и опустил руку.

Сжал ладонь Алеф.

Мы ждали.

Где-то сейчас идут по коридору-туннелю «Андромеды» мои родители. Не слишком торопятся. Вот сейчас они, наверное, миновали сломанную дверь в технический отсек — она так и стоит открытой, так и будет стоять до самого конца, потому что Гайто неудачно выпалил из оружия.

Того самого оружия, которое незадолго до этого убило Тайо и Виллара.

Без которого не было бы и Гайто…

— Зашевелился, — отметил Ликрам. — Что ж, в ближайшие минуты всё разрешится. По крайней мере, он реагирует на конструкцию, это уже хорошо.

— Утешительно, — сказал я, встав за спиной Ликрама.

Посмотрел на голограммы. Пока что всё идёт как по учебнику. Если не считать запредельной задержки между миром-приманкой и остальной конструкцией. Возможно, этот прецедент войдёт в историю, даст Общему Делу новые сведения, позволит предпринять что-то новое.

— А ты везунчик, Виллар, — сказал вдруг Ликрам, повернувшись ко мне.

(И правда: какой смысл смотреть? Иллюзия контроля? Если Кет решит сожрать наш мир, мы всё равно никак не сможем ему помешать. У нас нет оружия. Вместо того, чтобы его изобрести, мы строили грёбаный пищеблок, гекатомбу.)

— Держу пари, в словаре рядом со словом «везунчик» — моя фотография, — сказал я.

— Серьёзно. Я тут подумал: а ведь ты выкрутишься.

Я вопросительно приподнял одну бровь.

— Ты ведь уже не Виллар в полном смысле этого слова, — развил мысль Ликрам. — Ты — вообще не принадлежишь к нашему виду биологически.

— Мне это как-то поможет?

Ликрам рассмеялся. Ни дать ни взять — добрый дядюшка.

— Виллара, который совершал все преступления, нет. Его тело уже на «Персее». А вот ты, Крейз, если взять сумму чисто твоих поступков, настоящий герой. Полная чушь, но юридически — не подкопаться. Ты соскочишь чистеньким, несмотря на всё, что наворотил.

Я подошёл к пульту, глядя на голограммы. Коснулся нужной клавиши и вызвал ещё одну голограмму, трансляцию с камеры: пятёрка Гистона подходит к стыковочной «кишке».

— Преступления, — сказал я.

— Да, преступления! — загремел Ликрам. — Надеюсь, тебе будут сниться плоды твоих деяний, сколько бы ты ни прожил в этом нелепом теле! Надеюсь, ты каждую ночь будешь просыпаться с криками, и никакая энергетическая чистка тебе не поможет!

Ещё касание. Жилой отсек. Четверо из пятёрки Ликрама стерегут дверь в спортзал и каюту Айка.

— Вряд ли поможет, — пробормотал я. — Ведь у меня нечем подсоединиться к капсуле.

— Что ж, это — единственная твоя проблема.

— Не единственная. Вряд ли у меня получится соскочить. Ты кое-чего не учитываешь.

— И чего же?

Пятёрка Гистона идёт по «кишке», и дальше моя «власть» заканчивается, к камерам «Персея» у меня доступа нет.

Что там Кет? О, показатели выходят на уровень Т7. Быстро. Но не настолько быстро, насколько я опасался. Теперь — Место Силы.

Я легко вызвал «больничный цилиндр» и содрогнулся.

Да, всё синхронизируется. Огромная пробоина в потолке, и оттуда сочится тьма. Начало конца. Идеально.

У Кета даже тени сомнения не возникнет. Он сожрёт эту конструкцию, урча и причмокивая.

— Ликрам, я ведь ещё даже не начал.

— Не начал что?

Если бы он мог — он бы нахмурился.

А я усмехнулся, глядя на голограммы. Наслаждаясь своей способностью анализировать несколько источников входящей информации одновременно.

— Совершать преступления.

Я — часть целого

Быстрее света — мысль.

Мысль, разделённая на восемь человек, и вот — пятеро замирают.

Я улыбнулся.

— Что там происх… — начал было Ликрам, но договорить не успел.

Тонкий, но острый и твёрдый локоть Алеф врезался ему в живот, заставил захлебнуться, согнуться пополам.

— В первый раз, говорят, всегда тяжело, — сказал я, повернувшись к нему.

— Что в первый раз? — прохрипел Ликрам.

— Обсираться, — объяснил я и схватил его руками за энергопроводники.

Рывок — и коленом в лицо.

Я просто знал, что он вырубится, иначе и быть не могло.

Ликрам может корчить из себя всё, что угодно, перед студентами на мирной станции. Но против человека, который хотя бы неделю выживал в Месте Силы он — ничто.

В тот самый миг, как Ликрам рухнул на пол, Гайто посмотрел на дверь, и из его глаз вырвался поток плазмы.

Дверь с рёвом вылетела в коридор, заставив четверых стражей прыснуть в разные стороны.

Лин и Сиби вылетели из пылающего проёма первыми. Как две демоницы, они бросились на обалдевших стражей. Удар за ударом в голову — ошеломить, дезориентировать, вырубить… Это получилось у них не сразу.

Один никак не хотел отключаться, он даже отскочил и вынул оружие.

На помощь пришёл Сайко.

Его кнут змеёй метнулся к руке врага, обвился вокруг пушки. Рывок — и Сайко снова вооружён.

Лин первая завладела своей лунной секирой и плашмя оглушила наконец упрямца.

Десятки лет спецподготовки позволили ему продержаться… Сколько? Пятнадцать секунд?

Ликрам не сдюжил и пяти.

— Крейз, когда ты сказал, что мы сдаёмся — я поверила, — сказала Алеф.

— И что почувствовала? Облегчение? Разочарование?

— И то, и другое.

Алеф опустилась на корточки и принялась снимать с Ликрама комбинезон.

— Связать хочу, — пояснила она в ответ на мой взгляд.

— Сама справишься?

— Да. Поторопись!

— Поторопись, — эхом отозвалась Илайя.

Она, как мышка, всё это время тихо сидела на платформе, подперев ладонями подбородок.

Я шагнул к выходу, но остановился на пороге.

— Алеф?

— Что?

— Не помню, говорил ли я когда-нибудь, но… На случай, если мы больше никогда не окажемся наедине и до самой смерти не успеем поговорить: я тебя люблю.

— Крейз! — Она закатила глаза. — Скажи что-то, чего я не знаю!