Она ушла, оставив меня одну. Мне сразу захотелось выскочить из воды и как следует вытереться, но я подавила в себе этот порыв. Вдруг тут установлены камеры? Нужно вести себя естественно, чтобы никто ничего не заподозрил. Риан бы на моем месте не облажался. А я должна быть достояна своего мужчины.


Постаравшись расслабиться, я откинулась на бортик, но глаза закрывать не стала. Выждала для верности пять минут, а потом сделала все так, как говорил лен Олгут: опустила руку в воду и нажала на один из камней. Вот и все. Теперь осталось просто досидеть тут свое время.


Я искренне надеялась, что нейтрализатор Олгута работает, и гадость, которая сейчас впитывается в мою кожу, не причинит вреда. Но на всякий случай решила быть на чеку и ни в коем случае не засыпать. Хоть и очень хотелось. Тихая музыка, тепло и щекотка пузырей по коже здорово убаюкивали. Мне пришлось даже пару раз ущипнуть себя за бедро, чтобы сбросить сонливость. Это пакость в воде все же действует или я просто устала?


Когда все закончится, мне явно будет положена премия за вредность. И отпуск. Возьму Риана, поедем на море, в Стьюд… Хотя нет, в Стьюд не надо. Привезу домой мужчину, родители сразу станут нас женить. Лучше в Варакеш. Или на остров Ларма, там отличные пляжи.


Я уже успела намечтать себе новый купальник, шляпу с широкими полями, маленький бунгало на морском берегу и оборотня под боком, как вдруг поняла, что даже не знаю, что он будет делать, когда мы разберемся с Келтоном. И вполне может быть, в его планах нет ни отпуска, ни уж тем более меня.


Сообразив, что мои мысли стали какими-то слишком уж депрессивными, я одернула себя. Тагриан не разу не давал повода считать его ненадежным или подлым. Он сказал, что не обидит меня, значит нужно просто верить в это. И не обращать внимание на всяких там Кулиджей.


Мне удалось продержать все сорок минут без кошмаров, но, когда лена Стэнтон вернулась, я готова была выпрыгивать из ванны.


– Как вы? – поинтересовалась блондинка с доброжелательной улыбкой.


– Отлично, – оскалилась я. – Даже чуть не уснула.


– Вы вполне можете поспать, когда вернетесь в гостиницу. Это пойдет вам только на пользу.


– Согласна, – ответила, стараясь скрыть кривую гримасу.


Я быстро оделась, и Стэнтон подала очередной стакан с Гнилой водой. Жаль только, что, пока он не опустел, женщина не отходила от меня, и мне не удалось набрать немного для лена Олгута. Ну ничего, надеюсь, образец из ванны будет ему полезен.


В машину я мчалась, как раненый в зад кабан. Открыв дверь, упала на сидение и прошептала:


– Все, в гостиницу.


Тагриан ткнулся носом мне в запястье, обнюхивая его, сморщился и недовольно чихнул.


– Согласна, – нервно хихикнула я. – Смывать, и срочно.


В номере я сунула Тагриану браслет с образцом и мокрое полотенце, а сама понеслась в ванную. Сбросила вещи, включила воду и встала под теплые струи. Сначала думала включить воду погорячее, но потом все же решила оставить прохладной, мало ли, оно от температуры начнет быстрее впитываться. Так что выдавив на мочалку большую порцию геля, принялась оттирать кожу.


– Эй. – Тагриан появился, когда я домывала левую ногу. – Не так сильно.


Я спохватилась и обнаружила, что на нервах натерла кожу на бедре аж до красноты.


– Можно мне? – спросил оборотень, отбирая у меня мочалку.


– Конечно, – я улыбнулась с затаенным предвкушением.


Волк стал сзади меня. Выдавил немного геля на ладони и провел ими по моим плечам, мимолетно лаская. Я довольно вздохнула и прикрыла глаза. Кажется, я знаю, чем закончатся эти водные процедуры.


– Отдал лену Олгуту воду? – спросила, чтобы хоть как-то отвлечься.


– Да, – мурлыкнул оборотень, переходя с плеч на бока и живот. – Не волнуйся, после ужина он обещал зайти и принести антидот.


– Это хорошо.


– Сола, я никому не позволю тебе навредить, – тихо, но твердо сказал Тагриан.


– Знаю, – ответила, разворачиваясь так, чтобы видеть его лицо. – Знаю…


Перед ужином мы решили пройтись. С озера задул холодный ветер, поэтому я надела теплый шерстяной свитер и набросила плащ. На улицах почти никого не было. На набережной – тоже, и я без труда нашла свободную скамейку, усевшись на ней, как памятник депрессивной версии себя. Гром счастливо взвизгнул и куда-то унесся, но я не обратила на это внимание. Сейчас мне было положено страдать.


И страдать вполне получалось. Пухлые серые тучи, превращавшие летный вечер в мрачные сумерки, не добавляли оптимизма. Мне быстро стало холодно, даже несмотря на теплый свитер. Противными голосами орали чайки, заставляя то и дело морщиться. Так что всякий, кто прошел бы сейчас мимо меня, мог бы оценить мой унылый вид и бледную физиономию.


К счастью, долго сидеть тут не пришлось. Через полчаса я замерзла окончательно и решила, что все, хватит. Настрадалась. Поднялась со скамейки, разминая ноги, растерянно оглянулась и позвала:


– Гром! Гром, где ты?


Через минуту оборотень выскочил откуда-то и радостно помчался ко мне.


– Нагулялся? – спросила я c деланным равнодушием.


Он согласно фыркнул.


– Ну и пошли тогда.


За ужином я выпила огромную кружку горячего чая, чтобы согреться, а в номере нацепила теплые носки. Не хватало еще заболеть. Хотя Кулиджа, наверное, это только бы обрадовало. Женщина в соплях и депрессии – это явление еще более безрадостное, чем женщина просто в депрессии.


Мэнно Олгут тихо поскребся в нашу дверь уже ближе к одиннадцати.


– Доброй вечер, – поздоровался эксперт, когда Тагриан впустил его в номер. – Я пришел с новостями.


– Рассказывайте, – я потерла руки от нетерпения.


– Насчет воды в ванной вы оказались правы. Я нашел там целый коктейль из разных интересных психотропов. Причем, в очень неслабых концентрациях.


– Та-а-ак, – протянул оборотень.


Его кулаки сжались аж до побелевших костяшек, а зрачки вытянулись тонкими вертикальными линиями. Я накрыла его пальцы своими и осторожно погладила, пытаясь успокоить.


– Ты приготовил антидот? – почти что прорычал мой волк.


– Да, – эксперт спокойно достал из кармана очередную бутылочку. – По чайной ложке три раза в день.


Я благодарно кивнула.


– По остальным образцам – чисто, – продолжил лен Олгут. – Ни в воде из галереи, ни в купленных бутылках нет ничего подозрительного.


– Неудивительно, – пожала плечами. – Им же не нужно травить всех подряд. Психо-ванны – услуга для избранных. Видимо, полный пансион в усадьбе Вейна Хартингтона – тоже.


– В усадьбе Вейна Хартингтона? – удивился эксперт.


– Они хотят забрать туда Солу, – сказал наконец Тагриан, отмирая.


Я быстро рассказала Мэнно Олгуту о предложении Кулиджа. Оно его тоже насторожила.


– Есть еще кое-что, – неожиданно добавил оборотень. – Сегодня на прогулке меня пытались то ли сманить, то ли отравить.


– Как?! – ахнула я.


– Когда я бегал по городу, ко мне подошел мужчина. Я пару раз видел его здесь, в гостинице. Он уборщик. Достал кусок вареной говядины и хотел скормить мне. Очень злился, когда я не стал есть.


– Думаешь, это было не просто так? – нахмурился эксперт.


– Уверен.


Я поднялась и нервно заходила по комнате.


– Зачем им это? Саарские лайки – совершенно безобидные собаки. Из них даже охранники никакущие. Неужели Кулидж боится, что пес будет меня защищать? Или они догадались, что ты оборотень? Да нет, если бы догадались, вряд ли стали бы тебя травить…


Тагриану надоели мои метания. Он плавным движение поднялся, ловко перехватил меня и усадил себе на колени, не обращая внимание на постороннего.


– Ш-ш-ш, – выдохнул мне в шею. – Не паникуй. Думаю, тут все гораздо проще. Кулидж захотел еще больше загнать тебя в депрессию. А потеря питомца – серьезный удар.


– Ну да, – пробормотала я. – Тут ты прав. Но это меня совсем не успокаивает.


Не хочу, чтобы дорогой мне мужчина пострадал. Мало ли, его и правда хотят отравить? А если сообщник Кулиджа работает в гостинице, здесь вообще оставаться опасно. Новая порция яда вполне может найтись в миске с мясом, когда мы завтра будет обедать. И в дом к Хартингтону тоже опасно ехать. Если я права, и он полностью в руках у Кулиджа, там с оборотнем вообще что угодно могут сделать. Это я нужна им живой. А «пес» – просто помеха на пути к их цели.


– Вот что, – выдохнула я в итоге, – ты должен от меня сбежать.


– Сбежать? – удивился Тагриан.


– Да. Они получат то, что хотят. Я могу даже истерику устроить. А потом поеду к Хартингтону.


– Мне не нравится эта идея, – покачал головой оборотень.


– Мне тоже, – согласился Олгут. – Может просто вызовем спецназ и перероем и виллу, и санаторий?


– А если там ничего нет? – возмутилась я. – Если Хартингтон – просто перевалочная база, а место, где все происходит, вообще не здесь? Мы же ничего не добьемся. На допросах они будут молчать, Кулидж свернет свои эксперименты или вообще потом сбежит. Нельзя все разрушить, когда мы подобрались так близко.


Тагриан недовольно фыркнул. Было видно, что ему больше по душе идея лена Олгута, но спорить со мной он пока не стал, явно задумавшись над моими словами. Конечно, мне тоже не слишком хотелось рисковать собой. Но сейчас казалось, что мы почти у цели.


– Хорошо, – сказал Тагриан в итоге. – Я буду рядом. Под артефактами, с маскировкой… В конце концов, дом стоит в лесу, там явно есть, где укрыться. Но сегодня ночью сбегаю туда и осмотрюсь. Если меня все утроит, ты поедешь к Хартингтону.


– А я к утру сделаю вам запас антидотов, – кивнул лен Олгут. – Ну и еще каких-нибудь зелий, мало ли что.


– Вот и договорились, – улыбнулась я.


Но не уверена, что мне удалось скрыть от оборотня свою нервозность.


ГЛАВА 18


Ночь прошла спокойно. Риан вернулся только под утро, но сказал, что одобряет операцию. У Хартингтона не оказалось охраны, дом защищался стандартной магией, которая моему оборотню была на один зуб. Так что мы решили рискнуть.


Когда мы вышли из номера на завтрак, Гром с радостным визгом запрыгал по коридору. Я дернула его за ошейник и попыталась призвать к порядку:


– К ноге! Гром, что я говорю?


Пес коротко взвыл.


– Угомонись! Или хочешь, чтобы я тебя наказала?


Но он не послушался. Затанцевал вокруг меня, потом вырвался и помчался в другой конец коридора, чуть не сбив с ног горничную.


– Гром! – я бросилась за ним.


Женщина вжалась в стену, прижимая к груди стопку полотенец, как щит.


– Простите, – вымучила я улыбку, нагоняя оборотня и хватая за ошейник. – Совсем перестал слушаться.


Она молча кивнула, но обошла «лайку» по широкой дуге. А я потащила Грома обратно в номер, чтобы оставить его там и спуститься на завтрак в гордом одиночестве.


– Вы сегодня без собаки? – спросила официантка, поставив передо мной тарелку с омлетом.


– Он наказан за плохое поведение, – буркнула я.


– Может быть вы хотите взять ему еду с собой? Мы уже приготовили.


– Не нужно. Он сидит в номере без завтрака. Пусть подумает над своими манерами.


– Хорошо, – немного растеряно ответила девушка, но настаивать не стала и ушла.


Я доела завтрак и с мрачным видом поплелась обратно в номер. Но на третьем этаже меня остановил невзрачный мужчина в форме гостиничного работника.


– Скажите, вы ведь хозяйка большой серой лайки? – спросил он тихо.


– Да, – я подарила ему очень неприветливый взгляд. – А что такое?


– Вы не подумайте, я сам очень люблю собак. Просто хотел предупредить…


– Можно быстрее?


– В общем, – мужчина воровато огляделся, – у нас тут есть гостьи, которым очень не нравится ваша собака. Я слышал сегодня утром, как они это обсуждали. Как их достал лай, шерсть, запах.


Я мысленно усмехнулась. Ведь Тагриан не умеет лаять. Он волк, а не собака. Но вслух сказала:


– Как он может им мешать, если живет в моем номере? И шерсть тоже в номере. И все остальное…


– Я понимаю, – мужчина принял сочувствующий вид. – Просто есть такой тип людей, который ненавидит животных, где бы они ни были.


– В таком случае, это их проблемы.


– Мне просто хочется вас предупредить. Судя по их разговору, эти лены могут даже навредить вашему псу. Например, отравить…


– Да-а-а? – я сделала огромные глаза и часто заморгала. – Да разве ж так можно? А что это за женщины? Я поговорю с ними.


– О нет, – мой «доброжелатель» отшатнулся и замахал руками. – Простите, но никаких имен. Иначе еще скажут, что я стравливаю постояльцев между собой.


– Конечно, – кивнула, горестно всхлипнув. – Но что же мне делать?


– Это уже вам решать. Мое дело – просто предупредить.


– Спасибо. Буду иметь в виду.


Порывшись по карманам, я нашла там мелкую купюру и сунула мужчине. Потом побежала в номер. А там меня уже ждал оборотень и разорванная подстилка.


– Гром! – взвыла я. – Да что же это такое?


Ругаясь сквозь зубы, заперла дверь и выдохнула. Волк тут же обратился и сжал меня в объятиях.


– Ну как?


– Представляешь, – пробормотала, уткнувшись ему в шею, – кажется, мне только что угрожали, что тебя могут отравить.


– Это гостиница стала совсем небезопасной, – с неприкрытой иронией заметил волк.


– Звоним Кулиджу?


– Звоним Кулиджу.


Доктор пообещал приехать через час. Я быстро собрала свои вещи, а потом Тагриан усадил меня на кровать и достал большую плоскую коробку.


– Это для тебя. Я постараюсь все время быть рядом, но, чтобы избежать разных неприятных неожиданностей, носи эти артефакты, не снимая.


Я кивнула и открыла коробку. В отличие от наших артефактов, ярких, роскошных, иногда даже вычурных, эти оказались очень скромными и незаметными. Небольшие сережки из светлого металла, пара тонких браслетов, пара цепочек, явно на щиколотки, узкое колечко. Но я была уверена, что в Гильдии им нет равных по силе. Риан не стал бы вешать на меня ерунду.


– Здесь самые сильные щиты, – тот подтвердил мою догадку, – от физических, магических и ментальных атак. Маяк, по которому я смогу найти тебя где угодно. Парализатор на десять зарядов. Помни, ты и так уже сделала очень многое. Поэтому, если что-то пойдет не по плану, не бойся срывать операцию. Защищайся, а я приду на помощь.


– Я поняла, – кивнула, слабо улыбнувшись. – Мы справимся.


Когда Кулидж подъехал, я уже расплатилась за номер и ждала его на лавочке перед гостиницей с покрасневшими от капель лена Олгута глазами.


– Как вы, Соня? – поинтересовался доктор, выбираясь из машины.

– Как обычно, – я дернулась плечом и всхлипнула. – Простите, мне так не хотелось вас напрягать, но здесь стало просто невозможно оставаться.


– Я же говорил…


– Представляете, они начали жаловаться на мою собаку. А Гром, он… он хороший, просто засиделся в четырех стенах.


– Понимаю, – улыбнулся доктор, но я заметила неприязненный взгляд, который он бросил на оборотня. – Не переживайте, Соня, у лена Хартингтона вокруг дома целый лес. И ваш пес сможет выплеснуть там свою энергию.


– Я точно не стесню вашего друга? – спросила я, нервно сжимая ручку чемодана.


– Точно, – Арн Кулидж открыл дверь машины. – Садитесь.


– У меня же есть своя, – я захлопала ресницами. – Не хочу оставлять ее здесь. Да и напрягать кого-то, если вдруг захочется в город…


Кулидж поморщился, но кивнул:


– Тогда поедете за мной.


Я забросила чемодан в багажник, посадила Грома на заднее сидение, и мы тронулись. Кулидж ехал не слишком быстро, чтобы я не отставала, но тут было сложно заблудиться. Дорога вывела нас из Келтона и повела вокруг озера, то ныряя в лес, то подходя к самому берегу. Мы с Тагрианом внимательно смотрели по сторонам в поисках чего-нибудь подозрительного или просто странного. Но все было нормально.


К дому Вейна Хартингтона мы подъехали через двадцать минут. Я остановила машину рядом с авто Кулиджа, заглушила двигатель и вышла.


Ну что сказать… Место интересное. Большой трехэтажный дом из серого камня с высокими окнами и черепичной крышей. С одной стороны к нему пристроено что-то вроде башни, с другой – гараж, в котором видно несколько машин. Каменные стены потемнели от времени, почти весь правый угол зарос плющом, придавая дому особое очарование. Почти вплотную к стенам подступает лес, а среди деревьев проглядывает озерная гладь. Келтон на противоположном берегу кажется совсем далеким и чужим.


Этот особняк вполне можно было бы назвать красивым. Но мне здесь стало немного жутко. Может из-за какой-то странной тишины вокруг, или из-за темных окон. Или просто из-за моего внутреннего напряжения, ведь я подсознательно отношусь к этому месту с опаской и недоверием.


Хлопок входной двери чуть ли не заставил меня вскрикнуть. Я обернулась на звук и увидела, как к нам подходит высокий мужчина в черном – Вейн Хартингтон, с котором у нас состоялась не слишком приятная встреча на кладбище. И сейчас он тоже не потрудился изобразить на лице что-нибудь дружелюбное. Меня даже передернуло от странного выражения в его темных, глубоко посаженных глазах.


– Вейн, – Кулидж же, наоборот, так и лучился довольством. – Это Соня Милс. Мы очень благодарны за то, что ты согласился ее принять.


Мужчина отрывисто кивнул.


– Приятно познакомится, – выдавила я. – Мне ужасно неловко. Я постараюсь не доставлять вам лишнего беспокойства.


Хартингтон снова кивнул, развернулся и, не говоря ни слова, пошел обратно к дому. Я вытащила чемодан и открыла Грому дверь. Оборотень коротко взвизгнул, пулей вылетел из машины и рванул куда-то в лес.


– Гром! – я ахнула и выронила чемодан. – Куда?


Попыталась было активировать поводок, но тот, о ужас, оказался разряжен. Так что мне только и оставалось, что бестолково хлопать глазами и смотреть, как пушистый серый хвост исчезает среди деревьев.


– Гром, ну куда же ты?


Всхлипнув, я сошла с дорожки и попыталась броситься следом за оборотнем. Но под туфлю попала сосновая шишка, и я споткнулась, неловко захромав. Арн Кулидж придержал меня за руку и твердо сказал:


– Не стоит идти за ним.


– Но как же… Он ведь убежал.


– С вашим псом ничего не случится. Лес здесь спокойный, без хищников, а вы сами говорили, что ему нужно размяться и побегать. Так что когда набегается, вернется.


– Но… – я всхлипнула.


– Пойдемте, – доктор фактически поволок меня в сторону дома. – Это проблема не должна вас волновать.


Я не стала спорить. Все шло так, как мы с Рианом и задумали.


Внутри дом оказался таким же мрачным. И дело было даже не в темном паркете, деревянных панелях на стенах и старых картинах. Здесь как будто не хватало жизни. Пасмурная погода и деревья вокруг дома и так не давали слишком много света, а ко всему этому, часть больших окон была занавешена шторами и не горел ни один светильник. И как тут жена Хартингтона жила? Или все изменилось после ее смерти?


Молчаливая девушка в форме горничной появилась будто из ниоткуда. И только тогда Хартингтон соизволил со мной заговорить:


– Сара проводит вас в комнату. Но имейте в виду, вся прислуга у меня – приходящая, поэтому вам придется справляться своими силами.


– Конечно, конечно, – я замахала руками. – Это совсем не проблема.


Посчитав свой долг гостеприимного хозяина выполненным, Хартингтон упал в кресло в гостиной и взял стоящий на столике бокал явно с чем-то крепким. А вот Кулидж так просто не отстал, решив проводить меня до комнаты.


– Вы не смотрите, что Вейн такой неразговорчивый, – вкрадчиво произнес он, беря меня под руку. – Это не касается лично вас. Просто это черта его характера. К тому же, несколько лет назад мой друг пережил серьезное горе…


– Я понимаю, – пробормотала негромко, словно боялась потревожить тишину этого странного места. – Но он точно не против?


– Не против. Вейн хорошо представляет, что такое депрессия.


– Да…


– Думаю, вам больше не нужно ездить в санаторий.


– Правда? – я удивилась.


– Я тоже сейчас живу у Вейна, поэтому смогу проводить наши сеансы прямо здесь.


– Это здорово.


– Как насчет сегодня?


– Ох, – я растерянно вздохнула. – Сегодня… Мне кажется, я слишком устала. Вы знаете, мне стали сниться кошмары, и я так плохо высыпаюсь… Хочется отдохнуть.


– Понимаю, – кивнул доктор. – Что ж, тогда отдыхайте.


Горничная привела в небольшую комнату на втором этаже, после чего меня наконец оставили одну. Я облегченно выдохнула и осмотрелась. Это была спальня с окном, выходящим в сторону озера. Кровать, тумбочка, кресло и шкаф – по гостиничному безлико, но большего мне и не нужно. Искренне надеюсь, что надолго задерживаться здесь не придется.


Разложив вещи по полкам, я прилегла на кровать и задумчиво уставилась в потолок. Интересно, что будет дальше? По идее, меня продолжат обрабатывать, чтобы совсем расшатать психику и… и отправить на опыты. Значит, нужно пить антидоты лена Олгута, не снимать артефакты и держать ухо востро.


Лежать мне быстро надоело. Я проверила сообщения в смарте, отписалась «Любимому братцу» и решила прогуляться по дому. Конечно, на полноценный обыск я не решусь, этим пусть Риан занимается, но можно хотя бы прикинуть, где и что тут находится. Вдруг наткнусь на что-нибудь интересное?


В доме было так же тихо, как и раньше. Складывалось впечатление, что кроме Вейна Хартингтона тут никто не живет. Выходящие в темный коридор по соседству с моей комнатой двери оказались заперты, в чем я убедилась, когда на пробу дернула одну из ручек. А оставшаяся на пальцах пыль сказала о том, что, во-первых, их давно не открывали, а во-вторых, здесь пренебрегают не только уборкой, но и бытовой магией.


По боковой лестнице я спустилась на первый этаж, оказавшись на развилке. Одна из дверей выходила в сад, вторая вела вглубь дома. Решив, что сад, кстати, очень запущенный, я могу осмотреть и потом, свернула налево. Нашла небольшую библиотеку, бильярдную с накрытым тканью бильярдным столом, комнату с камином.


Тихо, безлюдно, темно… Тут бы открыть окна, впуская свет и свежий воздух, стереть пыль, почистить и отполировать мебель – получился бы прекрасный дом в немного старинном стиле, просторный, уютный. А на него как будто махнули рукой, признав безнадежным. Превратили в лабиринт из мрачных коридоров и комнат. И кажется, что в нем за очередным углом подстерегает голодное чудовище, желающее тобой отобедать…


Дойдя до гостиной, где все еще сидел Хартингтон, тихо свернула в холл, чтобы не тревожить его. Столовая и кухня, где что-то аппетитно шкворчало, были мне не так интересны, поэтому я снова поднялась наверх, но уже на третий этаж. А там наткнулась на галерею.


Это был не слишком длинный коридор, явно ведущий к той самой боковой башне. Справа шел ряд узких окон, выходящих на сад, а на стене слева висели картины. Я подошла поближе, рассматривая их. Это не были шедевры мастеров Золотого века или Вольтанской школы живописи, стоящие миллионы. Не мрачные торжественные полотна вроде тех, что висят в холле. Неизвестный художник изобразил самые простые вещи: вазу с цветами, яркий розовый куст, закат на озере. Но сделал это так красиво, нежно и воздушно, что я глаз не могла оторвать. Судя по стилю, это было делом рук одного и того же человека, явно местного, потому что на одной из картин я узнала набережную Келтона. Может это нарисовал Вейн Харингтон? Или кто-то из его родных, например, жена?


Неторопливо рассматривая картины, я шла вдоль стены и в самом конце наткнулась на единственный портрет. На нем была нарисована красивая блондинка. С чуть растрепанными волосами и очень солнечной улыбкой, она держала в руке пучок кистей для рисования и лукаво щурилась.


– «Ванесса Хартингтон», – прочитала я подпись. – «Автопортрет».


Значит, все-таки жена… Та самая, чью смерть с трудом пережил Вейн Хартингтон. Жаль ее. Такая молодая и красивая… И мне почему-то кажется, что она была хорошим человеком…


– Вам нравится? – Чужой вопрос раздался над ухом, как гром среди ясного неба.


Резко развернулась и увидела незнакомого молодого мужчину. Он стоял, небрежно сунув руки в карманы брюк и рассматривал меня с каким-то странным интересом.


– Я вас напугал? – он недоуменно поднял бровь, видя, что я не тороплюсь отвечать.


– Нет-нет, – я спохватилась и затрясла головой. – Просто… увлеклась.


– Бывает.


– Красивые картины, – выдавила кривую улыбку.


– Последняя любовь и радость Вейна, – как-то цинично выдал незнакомец.


– На одной есть имя. Ванесса Хартингтон. Это супруга лена Хартингтона?


– Да. Она умерла.


– Как жаль...


Интересно, а ты кто такой? На персонал не похож. Еще один гость Кулиджа? А может жертва, как и я?


– Я Кин, – тот избавил меня от мучительных попыток угадать и все же представился. – Племянник Вейна.


– Соня, – кивнула в ответ. – Соня Милс. Гостья… доктора Кулиджа.


– Знаю, – он смотрел на меня все с тем же странным интересом. – Думаю, дальше вам идти не стоит.


Я оглянулась и увидела, что дошла до двери, явно ведущей в башню.


– Там мастерская жены Вейна, – пояснил Кин. – Он не любит, когда рядом ошиваются посторонние.


Да уж. Само радушие и дружелюбие. Но пришлось кивнуть, сделав вид, что мне очень стыдно. А потом я все же спросила:


– Вы знали ее?


– Нет, – интерес в глазах мужчины сменился равнодушием. – Я переехал к Вейну уже после ее смерти.


– Ясно.


– Говорят, они очень сильно любили друг друга. Так сильно, что, когда Ванесса заболела, Вейн был готов на все, лишь бы ей помочь. Тратил бешеные деньги на лекарства. Искал лучших врачей…


– Но чуда не случилось.


– Ванесса умерла. С тех пор Вейн никогда не улыбается и живет лишь одними воспоминаниями о ней.


Я перевела взгляд на портрет женщины. Почему-то мне совсем не сложно представить, как ее любил не только муж, но и все, кто когда-либо знал. Эта галерея – единственное солнечное и радостное место в доме. И не только из-за окон, но и из-за картин, которые здесь висят. А ведь говорят, что настоящие художники вкладывают в свое творчество частичку души.


– Это очень грустная история, – проговорила тихо.


– Да, – усмехнулся Кин. – А вас кто-нибудь когда-нибудь так любил?


И пока я хлопала глазами, не зная, что ответить, он развернулся и пошел к центральной лестнице.


– Ужин в семь. Не опаздывайте.


Проводив взглядом его коротко стриженный затылок, я еще раз оглянулась на дверь и отправилась к себе в комнату. Конечно, в башне может быть совсем не мастерская, а что-нибудь гораздо более интересное, но пробираться туда сейчас точно не стоит. Вдруг это вообще была провокация? И Кулидж ждет, что я полезу туда, куда лазить запрещено? Нет, пока я буду вести себя примерно.


До ужина меня никто не трогал, да и я сама не выходила из комнаты. А когда на часах было без десяти семь, открыла окно, как мы договорились с Тагрианом, просто переплела волосы, чуть поправила макияж и пошла вниз.


Войдя в столовую, замерла на пороге. Я понимала, что вряд ли буду ужинать одна, но это сборище меня ошарашило. Потому что здесь был доктор Кулидж в новеньком, с иголочки, костюме, такой же нарядный Кин, как всегда хмурый Вейн Хартингтон и Саманта Стэнтон. Вот уж кого, а ее я вообще не ожидала увидеть. Еще и в таком виде. На ней было красивое платье из кроваво-красного шелка, облегающее фигуру, как вторая кожа. Светлые волосы лежали волосок к волоску, а элегантный макияж подчеркивал высокие скулы и пухлые губы. М-да, я в своих слаксах, к которым местами прилипла волчья шерсть, и немного мятой блузке выглядела рядом с ней откровенно жалко.


– Добрый вечер, – промямлила я.


– Добрый, – лена Стэнтон кивнула и улыбнулась акульей улыбкой. – Выглядите уставшей, Соня.


– Мне плохо спится, – повторила уже неизвестно в какой раз.


– Думаю, здесь, на свежем воздухе, проблема со сном решится быстро, – оптимистично заявил Кулидж.


– Давайте что ли сядем есть, – фыркнул Кин. – А то сейчас, как старики, еще давление и суставы начнем обсуждать.


Стэнтон заливисто рассмеялась, а Хартингтон кивком головы пригласил нас к столу. Он занял место во главе, по правую руку от него уселись Кулидж с ассистенткой, по правую – племянник и я. Кин без всяких просьб положил мне салат, налил морс из большого кувшина и пожелал приятного аппетита. А потом просто перестал обращать на меня внимание. Впрочем, все остальные вели себя точно так же. То есть делали вид, будто я пустое место.


Наверное, будь я здесь не просто так, настроение они бы мне точно испортили. Но на самом деле мне от их игнорирования было ни холодно, ни жарко. Я с унылым видом ковырялась в тарелке и украдкой рассматривала своего соседа по столу. Почему-то в таком виде: в черном костюме и с зачесанными назад волосами, Кин казался мне неуловимо знакомым. Вот только вспомнить, откуда я могу его знать, не получалось.


Кулидж и Стэнтон обсуждали радости жизни вроде свиданий, походов в театр и отпусков. Вейн Хартингтон особого участия в беседе не принимал. Он молча ел, лишь иногда бросая на меня пристальные, оценивающие взгляды. А Кин так же молча подливал мне в бокал морс. Я заподозрила, что в этом самом морсе может быть что-нибудь намешано, поэтому особо не налегала. Ведь ванн мне здесь никто устраивать не будет. Значит, им явно нужно доставить психотроп в мой депрессивный организм как-то по-другому.


Я сама за весь вечер не произнесла ни слова. И только под конец, когда все уже доедали десерт, робко проблеяла:


– Лен Хартингтон, простите, что беспокою… Но не возвращался ли сюда мой пес?


– Нет, – отрезал хозяин дома.


– А можно спросить у кого-нибудь из персонала?


– Нет, – снова ответил Хартингтон, но потом добавил: – Я уже спрашивал. Вашего пса никто не видел.


– Не переживайте, Соня, – улыбнулся Кулидж. – Он обязательно найдется. Дайте ему побегать, выпустить пар.


– Да, вы правы, – я опустила голову. – Может завтра вернется.


После ужина доктор отправился провожать Саманту к машине, Вейн Хартингтон с племянником закрылись в библиотеке, а я опять осталась одна.

Все та же горничная пришла убирать со стола. Я хотела было помочь ей и может попробовать разговорить, но моя усталость и откровенно неприветливый вид девушки заставили махнуть на эту затею рукой. Попытаюсь завтра. Когда снова буду искать собаку.


Зевнув, я неторопливо побрела в свою комнату. И по пути пыталась вспомнить, где же могла видеть Кина. Почему-то мне казалось, что это было совсем недавно, в Келтоне. Но не в гостинице и не в санатории. На улице? Вроде бы нет. Может он просто похож на кого-то? Только на кого? На бармена из бара, где я пила? На нейтора Кэрлиса? Кин… Кин… Точно!


От неожиданной догадки я аж замерла на месте. А потом кивнула самой себе и быстро пошла в комнату, чтобы подтвердить ее.


Племянник Вейна Хартингтона очень похож на фото, которое я видела в личном деле Чистильщика Ника Мерторна. И это личное дело осталось у меня в смарте.


Заперев за собой дверь, я открыла нужный файл и тихо хмыкнула. Кин и Ник действительно были очень похожи. Конечно, Кин взрослее, у него немного другая форма носа, подбородок и цвет глаз. Но сходство с Ником Мерторном просто на лицо. Они родственники? А может все гораздо сложнее и одновременно интереснее?


Ник Мерторн погиб. Но точно ли это? Или есть шанс, что Чистильщик выжил, а потом уехал в Келтон, где… Где что? Попался на глаза Кулиджу? Или Ник сам его нашел? Впрочем, какая сейчас разница? Важно то, что Ник, если это он, мог стать тем звеном, которого нам сейчас так не хватает. Тем самым Чистильщиком, который нашел концентраторы, а теперь помогает подсаживать Гниль в людей. Эта версия кажется мне гораздо более вероятной, чем участие нейтора Кэрлиса. Так, мне нужно срочно рассказать об этом Тагриану.


Я отбросила смарт и осмотрелась. По нашей договоренности, оборотень должен был влезть в открытое окно. Но в комнате пока было пусто. Ни самого мужчины, ни записки, ничего. Ладно, подожду еще немного. Лишь бы с ним ничего не случилось.


Вытащив из шкафа полотенце и халат, я отправилась в душ. Повесила вещи на крючок, подошла к зеркалу и всмотрелась в отражение. Да, вид у меня был тот еще. Тусклые волосы, мастерски нарисованные синяки под глазами, немного покрасневшие белки. Просто идеально.


Сильные руки, одна из которых обхватила талию, а вторая – зажала рот, стали для меня такой неожиданностью, что я даже не попыталась заорать. Потому что до сих пор стояла возле зеркала и прекрасно видела: за моей спиной никого нет. А потом родной голос прошептал на ухо:


– Сола, это я.


– Тагриан, – выдохнула, когда его ладонь пропала с моих губ. – Это невидимость?


– Да. В твоей комнате есть камера.


– Чтоб им Гнилью порасти, – от души выругалась я. – А здесь?


– Здесь нет, но на всякий случай сделаем все быстро. Как ты?


– Нормально, – тихо отчиталась я. – В доме Гнили нет. Здесь живут Кулидж, Хартингтон и его племянник по имени Кин. Мне этот Кин напомнил Ника Мерторна, они очень похожи. Мерторна могли посчитать погибшим по ошибке?


– Я проверю, – сказал оборотень. – Ты умница.


Легкий поцелуй в висок стал мне наградой. Я довольно зажмурилась, но спохватилась:


– А ты как?


– Все идет по плану. Я нашел себе лежку недалеко от дома, там меня сложно заметить. Ночью сбегаю в Келтон, Мэнно обещал новую порцию своих зелий для тебя.


– Что мне делать дальше?


– Продолжай вести себя естественно. И будь на чеку.


Я быстро приняла душ, потом выпустила оборотня в спальню, просто открыв дверь пошире, и он покинул ее тем же способом, что и вошел. А я выключила свет и забралась под одеяло. После слов Риана про камеру здесь стало очень неуютно. Вуайеристы несчастные. Хорошо хоть, мне удачно пришло в голову переодеваться сразу в ванной комнате.


Да, как и ожидалось, идея переселиться в особняк принесла нам много пользы. Кулидж явно зависает здесь не просто так. Еще и Мерторн… Может именно в этом доме они и спрятали свою лабораторию. Только мне пока не слишком понятно, знает ли об этом Хартингтон. Он кажется мрачным, нелюдимым, безучастным ко всему. Может, это Кулидж довел его до такого состояния, чтобы безвольный мужчина не сопротивлялся, позволяя использовать себя? Например, чтобы вытягивать из него деньги, пользоваться его имуществом? Вывести бы его на разговор…


Ладно, где наша не пропадала? Высплюсь, а завтра с новыми силами пойду плакаться Кулиджу, какая я несчастная и что меня никто не любит. Может попробую поговорить с Сарой. А может мне просто повезет и нужные улики сами придут в руки.



ГЛАВА 19


Но по закону подлости, если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет.


Посреди ночи я проснулась от какого-то грохота. Подскочила на кровати, спросонья решив, что дом рушится, но потом сообразила: с домом все в порядке, просто какой-то ненормальный изо всех сил колотит в дверь. Не моей спальни, конечно, а особняка, но звук до меня доносится просто отлично.


Я попыталась выглянуть в окно, но фонарь на крыльце не горел и разглядеть что-то в темноте было сложно. А неизвестный гость все продолжал стучать, потом вообще заорал:


– Кулидж! Я знаю, что ты здесь!


Окна холла засветились и дверь наконец открылась. Послышалось чье-то неразборчивое бормотание, и мужчина зашел в дом. Я отскочила от окна, быстро надела и халат и осторожно вышла в коридор. Кажется, происходит что-то крайне интересное.


По темному коридору я добралась до галереи, которая выходила в холл, и присела, прячась за перилами. Судя по голосам, внизу были трое: Кин, Кулидж и сам визитер. Они ругались.


– Я хочу знать, что вы со мной сделали! – шипел мужчина.


– Что не так? – спросил Кин.


– Что не так? – пришелец рассмеялся и в его смехе мне отчетливо слышалось нечто безумное. – Все не так!


– Успокойтесь, Дэмиан, – Кулидж говорил мягко и тихо. – Что случилось?


– Я чувствую это! Эту… эту ярость, ненависть. С каждым днем все сильнее и сильнее. Хочется бросаться на людей, хочется уничтожать все вокруг. Я еле сдерживаюсь, чтобы не убить кого-нибудь!


– Я понял, – произнес доктор. – Не переживайте, мы поможем вам.


– Поможете?! Вы уже один раз помогли мне. И говорили, что все будет хорошо! Что смерть Риты больше не будет меня мучать!


– Дэмиан…


Моя интуиция сделала стойку. Я чуть привстала, чтобы все же увидеть того, кто пожаловал в гости среди ночи. И беззвучно ахнула. Потому что кроме Кулиджа, Кина и невысокого блондина с дикими глазами там была Гниль. Она сочилась из своего носителя, узким шлейфом скользила по его телу и оседала на пол, уродуя паркет черными пятнами. Да это же новая жертва!


Дэмиан… Такое имя нам нигде не попадалось раньше. Видимо, это кто-то из последних подопытных, кто не успел засветиться ни в полиции, ни в больницах. Гниль только-только начала набирать в нем силу. И когда он ощутил это, то не поддался ей, а каким-то чудом сумел взять себя в руки и приехал в Келтон разбираться. Да это же просто находка для нас. Особенно для меня.


Но рассматривая мужчину, я совсем забыла об осторожности. И о том, что хозяина дома внизу нет. За что и поплатилась. Чужая рука очень неожиданно и больно ухватила меня за предплечье, оттягивая от перил.


– Подслушиваете, лена Милс? – неприятно улыбаясь, спросил Вейн Хартингтон.


– Я… я услышала шум… – выдавила испуганно.


Но мужчине не был нужен мой ответ. Все так же держа меня за руку, он пошел вниз и потащил меня за собой.


– Вейн? – Кулиджа неприятно удивило мое появление. – Зачем ты приволок девчонку?


– У девчонки оказался слишком любопытный нос.


– Я просто испугалась, когда услышала шум, – промямлила я.


Резкий запах Гнили ударил в нос. Давно я его не чувствовала.


– А-а-а, – оскалился Дэмиан. – Новенькая?


– Дэмиан, вам нужно успокоиться, – психолог тронул мужчину за руку.


Но тот вдруг схватил его за отвороты халата, почти что поднимая над полом, и прорычал:


– А ты не указывай мне, что делать.


Вот это силища. Ведь Кулидж выше его на голову.


Дэмиан небрежно отбросил доктора в сторону, от чего тот чуть не рухнул на пол, и повернулся к Кину.


– Ты! Убери из меня эту дрянь!


– Конечно, – губы Кина растянулись в неестественной улыбке. – Это не проблема.


А я так засмотрелась на Гниль, что пропустила момент, когда Кулидж схватил со стены старомодный бронзовый подсвечник и, подобравшись к Дэмиану со спины, шарахнул его по затылку. Я вскрикнула, а ночной гость кулем рухнул на пол.


– Ты убил его?! – взвился Кин.


– Нет, – поморщился Кулидж, проверяя пульс на шее своей жертвы. – Просто оглушил. Он слишком буйный.


– Хорошо, – расслабился «племянник» Хартингтона. Я уже была точно уверена, что это не кто иной, как Ник Мерторн. – Он нужен нам живым. Мы должны понять, почему Душа снова вышла из-под контроля.


Душа… Это он так Гниль называет, что ли? Свихнуться можно. Но что сейчас делать мне? Еще немного попритворяться, или стало слишком опасно и пора выходить из игры? А-а-а, как же поступить?!


– Тащите его вниз, – распорядился хозяин дома.


Именно что хозяин. Хартингтон больше не был безучастным. Кажется, я ошиблась насчет его роли в этом деле.


Кулидж и Мерторн схватили Дэмиана за руки и ноги и понесли куда-то в сторону кухни. А сам Хартингтон повел меня, крепко держа за предплечье. Эх, наверняка синяки от его пальцев останутся. Но это ерунда. Сейчас главное, не упустить момент.


Не доходя до кухни, мужчины свернули в какой-то коридорчик, открыли дверь в пустую кладовую и Хартингтон приложил ладонь к абсолютно обычному участку стены. Тот дрогнул и отъехал в сторону, открывая ведущую вниз лестницу. О, а вот и проблемы. Теперь точно пора звать на помощь.


Я осторожно развернула кольцо на пальце камнем внутрь и нажала на кристалл. Тагриан почувствует сигнал тревоги и найдет меня по маяку. Только бы он был не слишком далеко.


Хартингтон толкнул меня в спину, заставляя идти вниз. Я нервно сглотнула, но сопротивляться не стала, осторожно шагая по ступенькам. Лестница оказалась длинной и закончилась перед крепкой деревянной дверью. А за ней…


Это была лаборатория. С лабораторным столом, креслом с фиксаторами для конечностей и головы, каким-то медицинским оборудованием, похожим на то, что стояло в операционной Марта Рингера. В одном углу был сейф, сделанный из очень знакомого светлого металла, в другом – большой маг-аккумулятор. А в стене напротив входа была еще одна дверь, только стеклянная. И окно, прямо как в больнице: большое, закрытое светлыми жалюзи изнутри.


Кулидж и Мерторн устроили пленника на кресле, как следует закрепив, чтобы не брыкался. Хартингтон толкнул меня в угол, к сейфу, и быстро пошел ко второй двери, казалось, забыв обо всем на свете. В принципе, на меня сейчас вообще особо внимания никто не обращал. Это давало шанс осмотреться.


Ближе всего я оказалась к сейфу. Сделав осторожный шаг в его сторону, я пригляделась и поняла, отчего металл кажется мне знакомым. Это был тот самый сплав, из которого делались наши Щупы. Надо же, этот металл дорогой, а тут целый сейф из него, большой, явно с толстыми стенками. Должно быть, он стоил огромных денег. Зачем только его сделали? Для хранения Концентраторов с Гнилью? Нежели этот металл может быть чем-то вроде изолятора? Потому что я совсем не чувствую того, что лежит внутри.


– Эй. – Я дернулась от резкого окрика Мерторна. – Не трогай там ничего.


– Простите, – пролепетала, мелким шагом отходя от сейфа.


Бежать бы, потому что я уже увидела все, что хотела, но путь к двери перекрыт лабораторным столом и Кулиджем. Ладно, надеюсь, Риан уже близко.


Убедившись, что на меня снова никто не смотрит, я бочком просочилась между шкафами. Но не к выходу, а к второй комнате, где скрылся Хартингтон. Стеклянная дверь легко отъехала в сторону, пропуская внутрь и открывая картину, от которой у меня глаза на лоб полезли.


Это был не очередной коридор и не лаборатория, а этакая помесь женской спальни и больничной палаты. На выкрашенных светлой краской стенах висели картины, на комоде стояла ваза со свежими цветами. Здесь была даже полка с книгами и маленький проигрыватель. А по центру стояла настоящая стазисная капсула, в которой лежала красивая блондинка.


Я даже задержала дыхание, подходя чуть ближе. Да, это правда оказалась стазисная капсула. С удобным ложем для пациента, со стеклянным куполом, по которому пробегали радужные магические всполохи. Но магия совсем не мешала рассмотреть вьющиеся светлые волосы, умиротворенное лицо женщины и легкую, но очень теплую улыбку на ее губах. Она и правда была очень красивой, лена Ванесса Хартингтон.


Получается, супругу лена Хартингтона зря считают мертвой. Он разыграл для всех ее смерть, построил склеп, куда до сих пор ходит с цветами, но сама женщина лежит здесь, только благодаря сложной магии балансируя на грани между жизнью и смертью.


С ума сойти, как же долго она находится в таком состоянии... Восемь лет, и все эти годы супруг держит ее в капсуле, тратит бешенные деньги на маг-аккумулятор, для того, чтобы… чтобы что? Просто не отпускать ее? Ведь синдром Бельфорта неизлечим. Пусть она до сих пор жива, но стоит только отключить стазис, болезнь мгновенно возьмет свое. Это понятно даже мне. На что же он надеется?


– Потерпи еще немного. – Тихий шепот заставил меня вспомнить о Вейне Хартинтоне, сидящем возле супруги. – Потерпи…


Я судорожно сглотнула.


Хартингтон резко обернулся и зашипел:


– Что ты здесь делаешь?


– Это ваша жена, да? – спросила я тихо, не обращая внимание на его злость. – Вы погрузили ее в стазис, не дав умереть?


– Не твое дело, – Хартингтон еще больше разъярился, встал, хватая меня за руку, и вытолкал в лабораторию. – Что у вас здесь?


Кулидж успел снять рубашку с Дэмиана, и сейчас Мерторн внимательно рассматривал те самые шрамы, из которых сочилась Гниль.


– Оболочка со временем потеряла стабильность, – пробормотал Чистильщик. – Не могу понять, почему.


Может потому, что живое тело просто не приспособлено держать Гниль, придурок?


– Вы обещали мне результат, – процедил Хартингтон. – Уже больше трех лет ставите свои эксперименты, и что? Ничего.


– Это нормально для научного процесса, – спокойно сказал Кулидж.


– Ванесса больше не может ждать! Ты обещал, что этот способ поможет ей! Так где твой результат? Где все остальные подопытные? Где Ков? Последний раз он выходил на связь почти полгода назад.


– Я проверю его, – еле уловимо поморщился психолог.


Я растерянно моргнула. Ванесса больше не может ждать? Секунду, так получается, они тут лекарство от болезни ищут? Думают, что Гниль станет тем, что склеит разорванную ауру женщины и спасет ее? Да как им такая дикость вообще в головы пришла? Это все равно что… что кислоту в человека заливать вместо крови.


– Мы должны разобраться, почему так происходит, – Мерторн с маниакальным блеском в глазах заходил кругами. – Может энергии Той стороны оказалось слишком много. Или нужно было вводить ее еще медленнее.


– Так разберитесь, – приказал Хартингтон и толкнул меня вперед. – Вот вам новая жертва.


– Она еще не готова, – Кулидж бросил на меня внимательный взгляд.


– Подготовь. Запри здесь и делай, что тебе нужно.


Меня передернуло. В своем желании как-то спасти жену Хартингтон готов идти по головам. Нет, любовь – это прекрасно, но я не собираюсь жертвовать собой ради нее. И другими жертвовать больше не позволю.


Мерторн кивнул:


– Сейчас я кое-что попробую.

Он подошел к сейфу и открыл его, осторожно доставая длинный толстый стержень. От него отчетливо пахнуло Гнилью. Получается, вот он, тот самый концентратор. Мерторн шагнул в мою сторону, но я отшатнулась и окрысилась:


– Не смей даже подходить ко мне с этой дрянью.


– Это не дрянь, – Чистильщик как-то нежно погладил концентратор. – Это удивительный способ обрести истинное могущество. Решить все свои проблемы. Подняться над остальными на недосягаемую высоту.


– От Гнили подняться? – повторила ошарашенно. – У тебя совсем что ли крыша поехала?


Он неподдельно изумился.


– Ты знаешь о Гнили?


– Сюрприз, – я криво усмехнулась, нащупывая браслет-парализатор. – Да, это…


Меня прервал громкий треск. Мы с Мерторном обернулись и увидели, как пришедший в себя Дэмиан рвет фиксаторы, вырываясь на свободу. Кулидж бросился к нему с чем-то, похожим на шокер, в руках. Но Дэмиан извернулся, окончательно освобождаясь, и с силой оттолкнул доктора.


– Ты больше не будешь ставить на мне свои опыты!


Кулидж отлетел в сторону, шарахнулся затылком об угол шкафа и сполз на пол сломанной куклой. И пусть я стояла далеко, но что-то внутри подсказало: доктор окончательно и бесповоротно мертв.


– Нет, – ахнул Мерторн.


Дэмиан схватил стул и прицелился в нашу сторону. Я практически упала на пол, заползая под один из столов. Стул пролетел надо мной и врезался в Чистильщика. Тот вскрикнул и пошатнулся, роняя концентратор. Стержень упал на пол, расколовшись, и во все стороны хлынула Гниль.


Я будто оказалась в самом центре очага. Злого, сильного очага. Мерзкая субстанция окружила со всех сторон, как непроницаемая пелена. Она забивалась в рот и нос, мешая дышать. Внутренности обдало едкой горечью, а волоски на шее встали дыбом.


Мне не справится с этой гадостью без инвентаря. Можно было бы вобрать ее в себя, как я сделала с Лилиан Лагерт, но вся моя суть противилась. Ее слишком много. Этой Гнили во мне не место.


Прижавшись к полу, я закрыла глаза и слепо поползла куда-то вперед. Там, в лаборатории, что-то гремело и даже взрывалось, но звук доходил до меня как сквозь толщу воды, и я упрямо ползла, не обращая внимание ни на что. Через несколько метров Гнили стало явно меньше, а потом я наконец вырвалась, натыкаясь на стену, и открыла глаза.


Сделать глубокий вдох не получилось. Стало темнее, потому что часть ламп разбилась. Дэмиан громил лабораторию, в воздухе отчетливо пахло дымом и сгоревшим пластиком, угол с сейфом теперь был занят большим чернильно-черным вихрем. Кулиджа так и лежал у стены. Мерторна не было видно, а мы с Хартингтоном оказались в одном углу, возле дверей комнаты его жены.


– Он окончательно спятил, – прохрипел хозяин дома.


– Вашими усилиями, – ядовито ответила я.


Взвыла сирена пожарной сигнализации. С потолка полилась вода. Я активировала щит, не давая каплям коснуться меня. Дышать тоже стало легче. Но как же мне отсюда выбираться?


Неожиданно из Гнилого вихря вышел Мерторн, с которого стекала Гниль. В руке он держал очередной концентратор и, размахнувшись, метнул его в Дэмиана, как настоящее копье. Мужчина увернулся, а концентратор пролетел через всю лабораторию и воткнулся прямо в маг-аккумулятор. Артефакт затрещал и заискрился. Несовместимость магии и Гнили сослужила плохую службу, уничтожая такую простую и надежную установку.


– Нет, – взвыл Хартингтон. – Ванесса!


Мне понадобилась секунда, чтобы понять весь ужас ситуации. И у меня защемило сердце. Без аккумулятора стазис на женщине продержится от силы минут десять. А потом все, конец.


Ник Мерторн сунул руку в очаг, наверное, чтобы достать еще один концентратор, но оттуда вдруг вылетело что-то вроде черного щупальца и пробило его грудь. Чистильщик захрипел и повалился в густо-черную воронку. Но перед тем, как он исчез в ней, я успела заметить трещины, бегущие по его лицу. Кажется, теперь он действительно умер....


– Я все здесь уничтожу, – расхохотался Дэмиан.


Но у него ничего не вышло. Потому что в дымных клубах мелькнула высокая мужская фигура, и Тагриан одним движением скользнул к Дэмиану, схватил за шею и уложил уже бессознательного мужчину на пол. А я облегченно улыбнулась. Он пришел.


– Сола, – позвал оборотень, бросив взгляд на покалеченный аккумулятор. – Нужно уходить, тут сейчас все взлетит на воздух.


– Забирай Дэмиана, – крикнула я.


Хартингтон встал и рванулся в комнату жены. Я тоже поднялась, слегка шатаясь, и бросилась за ним.


– Вейн!


Он сидел возле неработающей капсулы. Ее крышка была откинута, и мужчина сжимал в объятиях свою жену, нежно гладя ее по волосам.


– Вейн, – позвала я тише.


– Уходи, – сказал он негромко. – Я не брошу Нессу.


– Ей нельзя помочь, – мне вдруг стало больно говорить. – Никак нельзя. И Гниль тоже бы не смогла этого сделать. Они тебя просто обманули!


– Теперь уже неважно, – Хартингтон осторожно прижал свою женщину к груди и поцеловал в висок.


В его глазах мелькнула такая боль и какая-то звериная тоска, что мне захотелось плакать. Даже несмотря на то, что этот человек был готов хладнокровно бросить меня на лабораторный стол, стало так жаль его. И его, и Ванессу. Пусть она была обречена уже много лет назад и все это время существовала, а не жила…


– Вейн…


– Уходи, – он почти что прорычал это. А потом обреченно добавил: – Я буду с ней до самого конца, как и обещал. Каким бы он ни был. Она – моя жизнь.


В ушах эхом прозвучал недавний вопрос Мерторна: «А вас кто-нибудь когда-нибудь так любил?» И я поняла, Хартингтон действительно никуда не пойдет. Даже если Тагриан силой вытащит его отсюда, он вытащит живой труп, а не живого человека. Сердце этого мужчины, его душа и смысл останутся здесь. И ему уже никак нельзя будет помочь. Ну почему судьба бывает так несправедлива?


- Прощайте, - прошептала я тихо.


- Прощай… - голос, похожий на шелест ветра.


На секунду зажмурившись, я развернулась и вылетела в лабораторию. Тагриан, державший на одном плече бессознательного Дэмиана, подхватил меня и понес наверх, сквозь дым и искры. Мы вылетели в коридор, пронеслись через холл и оказались на улице. Но Риан даже не остановился, а побежал прочь, подальше от готового взлететь на воздух дома.


Взрыв раздался, когда мы бежали по берегу озера. Взметнувшийся щит защитил от жара и ударной волны, а когда она ушла, Тагриан остановился, сгрузил тело Дэмиана на песок и прижал меня к себе.


– Как ты?


– Цела, – ответила просто.


– Прости, что так долго. Я был в Келтоне, когда почувствовал твой сигнал.


– Ничего, – я покачала головой и уткнулась ему в грудь.


За деревьями полыхало зарево пожара. Трещала черепица, выли сингалки машин и что-то с тихими хлопками взрывалось. Огонь уничтожал старинный особняк, стоящий здесь неизвестно сколько лет, лабораторию, где творилась такая противная миру жуть, и тех, кто все это устроил. А еще красивую женщину с солнечной улыбкой и картины, которые она рисовала.


– Ну что ты? – оборотень бережно стер текущие по моим щекам слезы. – Все же закончилось.


– Да, – я всхлипнула, обнимая его крепко-крепко и давая волю слезам. – Закончилось.



ГЛАВА 20


Саманта Стэнтон сидела на стуле и безучастно смотрела в стену. Она потерялась весь свой лоск и уверенность. Ее платье измялось, волосы растрепались, а взгляд потух. Лена Стэнтон была совсем не похожа на ту женщину, которая запихивала меня в ванную с психотропами.


С момента взрыва в особняке прошло три дня. За это время я успела отоспаться, подлечить все мелкие травмы и даже вернуть родную внешность. Тагриан внимательно следил за тем, чтобы я восстанавливалась, а не нервничала по пустякам, но новости не скрывал.


Мы пока еще оставались в Келтоне. Приехавшие коллеги Тагриана быстро включились в работу. Обыск развалин, оставшихся на месте особняка Хартингтона, показал, что все, кто там находился, погибли. Хорошо хоть прислугу хозяин на ночь отпускал и случайных жертв не было. Вся лаборатория, записи и расчеты тоже оказались уничтоженными. Взрыв имел такую силу, что смел даже Гниль и никакая зачистка не понадобилась.


Единственным, кто мог прояснить эту жуткую историю, была подручная Кулиджа Саманта Стэнтон. Женщину арестовали той же ночью, и сейчас она ждала допроса, явно понимая: отвечать придется за все и за всех.


Дверь в допросную открылась и вошел следователь. Он сел, положил на стол диктофон и представился:


– Меня зовут Мариус Илви, я следователь по особо важным делам. Не буду говорить, как ваши показания важны для нас и что сотрудничество со следствием обязательно зачтется. Думаю, вы умная женщины и должны сами это понимать. Но если вы откажетесь сотрудничать, уговаривать никто не станет. Мы просто привлечем мага-менталиста и достанем воспоминания из вашей головы.


Женщину передернуло, и я хорошо поняла, почему. Такое сканирование просто превратит ее в овощ.


– Могу дать вам время подумать, – щедро предложил следователь. – Скажем, полчаса.


– Не нужно, – Стэнтон скривилась. – Я все расскажу


Она немного помолчала и начала говорить:


– С Арном Кулиджем я познакомилась десять лет назад, в Обертоне. Пришла устраиваться администратором в клинику, где он работал. Меня взяли, а через полгода у нас закрутился роман. Тогда я еще не понимала, каким человеком он был.


– Что вы имеете в виду? – поинтересовался лен Илви.


– Он был психопатом. Не умел испытывать эмоции, не умел привязываться, любить. Считал себя самых исключительным и важным, а остальных людей – всего лишь фигурками, с которыми можно играть. Но прекрасно умел притворяться.


– С чем было связано его увольнение?


– С пациентами. Арн не лечил их, а… играл с ними. Ему нравилось находить страхи и слабости людей. Бить по болевым точкам, заставлять пациентов делать то, что ему нужно. Когда одна женщина чуть не выпрыгнула из окна, это открылось и Арна быстро уволили. Он уехал в Келтон, отсюда была его бабушка. А я поехала за ним. Из любви. Тогда я его еще любила, несмотря ни на что.


Она замолчала, переводя дыхание, и потом продолжила:


– Мы прожили здесь совсем недолго, когда у Хартингтона умерла жена. То есть, нам сообщили, что она умерла. А для Арна такие случай – как мед для мух. Он втерся в доверие к Хартингтону и стал работать с ним. Но решил, что здоровым тот полезнее, чем сумасшедшим, и действительно помог ему. В некотором смысле помог. Хотя я не считала здоровым человека, который прячет в подвале полутруп жены в надежде на чудо. Но Хартингтон хотя бы не пытался повеситься.


– Я так понимаю, что идея поместить супругу в стазис появилась у лена Хартингтона еще до знакомства с вашим… другом?


– Да. Когда ей стало совсем плохо, Хартингтон оборудовал в подвале палату, приволок туда стазисную капсулу и уложил в нее жену. Официально заявил о том, что она умерла и даже построил склеп. Но в склепе покоится только их ребенок, тот самый. Преждевременные роды не спасли ни его, ни мать.


Я со свистом втянула воздух. Даже представить такое сложно.


– В общем, Арн убедил Хартингтона, что тот все сделал правильно, и его жена когда-нибудь получит шанс на выздоровление. А через некоторое время в Келтон приехал Ник Мерторн.


– Вы были знакомы раньше?


– Нет. Но они с Арном быстро нашли общий язык. И общую идею. Как я поняла, Мерторн долгое время пробыл в очаге Гнили, и она что-то сдвинула в его голове. Он решил, что это не зараза, от которой нужно избавляться, а нечто, что может сделать обычного человека по-настоящему великим. Подарить ему силу. Новую суть. Новую душу.


Хотя в голосе Саманты Стэнтон явственно слышался сарказм, меня все равно передернуло. Гниль и величие? Какая смешная шутка. Да, видимо, Мерторн и правда двинулся, сидя в очаге.


– Мерторн разыграл собственную гибель, чтобы его оставили в покое, и тайно приехал в Келтон. Они стали планировать, что и как будут делать. Привлекли Хартингтона, у которого были нужные возможности и ресурсы, сказав, что именно Гниль поможет ему спасти жену. У Мерторна были даже какие-то серьезные расчеты по этому поводу. Не знаю, насколько они оказались реальными, но план сложился. Мерторн нашел старые концентраторы, которые они использовали как иъекторы. Лабораторию устроили в подвале Хартингтона, он обеспечивал нас деньгами и материалами. Подкупили секретаршу местного Чистильщика, Кэрлиса. Она придерживала часть заявок, особенно крупных, не занося в журнал, и сдавала их нам. Мерторн ехал туда и собирал Гниль.


– Клайв Кэрлис был причастен к этому?


– Нет. Мы подумывали привлечь старика, но Арн понаблюдал за ним и пришел к выводу, что тот не станет в этом участвовать.


Я медленно кивнула. Так вот почему в Келтоне и окрестностях стало так спокойно. Нэйтор Кэрлис и не знал даже, что у него появился такой неожиданный помощник.


– Что было дальше? – спросил Илви, делая пометки в блокноте.


– Естественно, Хартингтон не разрешил ставить опыты на жене. Потребовал сначала отработать технологию.


– И вы стали искать других жертв, – понимающе усмехнулся следователь.


– Да. Первые несколько опытов закончились ничем. Арн нашел каких-то забулдыг, которые за деньги согласились поучаствовать. Но Гниль в них не приживалась. И тогда у Арна появилась мысль. Что если закрепиться Гнили мешает душа, которая просто вытесняет захватчика из тела? И для проверки Арн захотел попробовать с тем, чья душа разорвана в клочья, чтобы дать Гнили возможность создать новую.


- А если подробнее?


- Арн посчитал, что может довести человека до той грани, когда тело еще живо, а душа уже почти нет - как пустой, но крепкий сосуд. И тогда он предложит жертве сделку: избавление от боли и страданий в обмен на согласие впустить в себя иную суть. Мерторн поддержал его. Мне вообще показалось, что он считал себя кем-то вроде эмиссара Той стороны, который откроет ей путь сюда, создаст вместилища для более сильных и достойных сущностей.


- Но Хартингтону вы это не говорили? – чуть прищурившись, проницательно заметил Илви.


- Нет. Вейн был бы против того, чтобы в теле его жены жила другая сущность. А Арну с Мерторном были нужны ресурсы. Поэтому они поддерживали в нему веру в то, что Гниль станет спасением для Ванессы.


Я закрыла глаза, закусив губу. Пусть мне сразу было понятно, что Вейн Хартингтон все это время жил ложной надеждой, от осознания того, как подло и цинично его обманывали, сжималось сердце.


Стэнтон прерывисто вздохнула и продолжила:


- Именно в тот момент ему попалась женщина по имени Лилиан Лагерт. Арн обработал ее так, что она чуть не покончила с собой. Но после подсадки Гниль прижилась.


– Как они определяли, прижилась Гниль или нет? – глянула я на Риана.


Он кивнул и повторил мой вопрос в маленький микрофон. Следователь Илви услышал его, и переадресовал Саманте Стэнтон.


– Мертон видел это, – поморщилась та. – Он видел, что Гниль не рассеялась, а осталась внутри. Да и сама женщина изменилась. Она сразу стала спокойнее, холоднее, даже сильнее физически. Как будто ее тело и правда заняла какая-то другая сущность.


Меня передернуло.


– Это позволило вам посчитать эксперимент удачным? – поинтересовался мужчина.


– Нет. Арн понимал, что один успешный случай ни о чем не говорит. Да и не было понятно, как оно поведет себя дальше. Мы оставили Лагерт в доме Хартингтона на несколько месяцев, и на первый взгляд все было хорошо. Так что потом ей разрешил уехать. У нас появились новые… пациенты, и Хартингтон сказал, что не хочет превращать свой дом в общежитие. Да и было бы слишком подозрительно.

– По какому принципу вы выбирали подопытных?


Стэнтон прерывисто вздохнула.


– Это было не слишком легко. Нам нужен был одинокий человек, без друзей и родственников, не старый, относительно здоровый и с какой-нибудь трагедией в недавнем прошлом.


– Трой Илькен, Клейтон Стирлинг, Честер Ков, – следователь зачитал список жертв.


– Да. После Лагерт были Ков, Стирлинг и Илькен, если по порядку. Последним стал Лидс. Про Кова мне рассказала знакомая, которой он однажды здорово нахамил. Про Стирлига – мой человек в гостинице. Стирлинг всем жаловался, какое несчастье с ним произошло, и выбивал себе скидки и рассрочки. Лагерт, Илькен и Лидс лечились у нас.


Как рассказал мне Риан перед допросом, мужчину, который ворвался в ту ночь в особняк Хартингтона, зовут Дэмиан Лидс. Год назад у него из-за врачебной ошибки при родах умерла жена, и именно это привело его в Келтон и сделало жертвой сумасшедших экспериментаторов. Нам удалось извлечь из него Гниль, но пока он еще не пришел в сознание. Хотя я надеюсь, что с ним все будет в порядке.


- У всех у них были точки, которые мы могли раскрутить. У Лидса и Лагерт – потеря близких. У Кова – предательство и позор. У Стирлинга – деньги. А с Илькеном мы сыграли на том, что когда-то у него был шанс встать на ноги, но он его упустил.


– Вы поддерживали связь со своими подопытными? – Новый вопрос следователя.


– Старались, но постепенно они переставали выходить на связь. Я… я отвечала за это.


– Это не заставило вас насторожиться?


– Поначалу нет, – женщина дернула плечом. – Мне удалось узнать, как погибли Илькен и Стирлинг, но я посчитала, что это какое-то дурацкое стечение обстоятельств. Лагерт просто пропала. Когда перестал отзываться Ков, я насторожилась. Но проверить ничего не успела.


– Что происходило в последнее время?


– Хартингтон начал торопить. Он хотел увидеть жену живой и здоровой, поэтому потребовал от Арна и Мертона хоть каких-нибудь сроков. Тогда они решили, что новая пациентка будет последней.


Я хмыкнула. Ведь она говорила явно обо мне. И было очень лестно, что именно об меня это чудовище обломало свои зубы.


– Женщина по имени Соня Милс подвернулась очень удачно. У нас был свой человек в гостинице, и он сообщил нам, что есть постоялица, которая только и делает, что пьет, страдает и ноет. Мы взяли ее в оборот по полной. Захотели за несколько дней довести до нужной кондиции и подсадить Гниль. А потом держать в доме Хартингтона и не выпускать. Вот только все пошло наперекосяк.


На моих плечах сжались руки оборотня. Я сделала шаг назад, прижимаясь к его груди и тихо вздохнула.


– Какое место во всей схеме занимали вы?


Стэнтон отвела взгляд и нервно поправила волосы. Было видно, что вопрос ей очень неприятен. Ведь из всех шайки она одна осталась в живых, и, наверное, женщине очень хотелось свалить все на подельников, постаравшись выставить себя жертвой обстоятельств. Но Илви смотрел на нее пристальным, немигающим взглядом. Будто говорил, что не постесняется привести менталиста, если ему что-то не понравится. И Стэнтон сдалась.


– Я все организовывала. Покупала материалы, лекарства. Договаривалась с теми, кто нам невольно помогал в санатории. Ну… пропустить пациента без очереди на особые процедуры, сообщить ему какой-нибудь страшный диагноз… Платила секретарше Кэрлиса тоже я. Поддерживала связь с… с пациентами. С леном мэром. Вы знаете, что они с Хартингтоном организовали контрабанду драгоценных камней?


– Мы предполагаем. Мэр Рингранд уже арестован.


– Хартингтону нужны были деньги. На маг-аккумуляторы для жены, на лабораторию, да и на все остальное. И они на пару с мэром придумали схему, как возить из Рихштайна камни. Уже не один год этим занимаются.


– Я понял. Что ж, думаю, на сегодня все, – Илви выключил диктофон и поднялся.


А Стэнтон сорвалась:


– Я не делала ничего плохого, – взвыла она. – Просто помогала любимому мужчине, а потом уже стало поздно сдавать назад. Но на мне нет чужих смертей.


– Разберемся, – спокойно сказал следователь и вышел вон.


– Пойдем, – я высвободилась и потянула Риана за руку.


Мне тоже не хотелось здесь задерживаться больше, чем нужно.


Когда мы вышли из участка, на улице наконец-то стало ясно. Солнце ласково пригревало. Ветер разогнал все облака, и небо радовало красивым голубым цветом, на фоне которого темнели горы.


Я свернула направо и пошла к набережной, бездумно глядя себе под ноги. Вокруг кипела жизнь. Недавние события уже немного потеряли свою остроту, но то тут, то там было слышно, как люди обсуждают взрыв на озере, арест мэра и странную активность в санатории. На нас с Рианом никто не обращал особого внимания. Даже те, кто знал меня в Келтоне, потому что я уже вернула себе цвет волос и стала Солой Видар, а не Соней Милс.


Мы дошли до берега озера и остановились на набережной. Я подошла к парапету, кладя на него руки и осматриваясь по сторонам. Здесь все было по-прежнему. Люди гуляли и купались, по воде плавали лодки и водные велосипеды, и только на другой стороне среди деревьев виднелась некрасивая черная плешь, выжженная взрывом маг-аккумулятора. Со временем лес закроет эту рану, но пока что она была для меня напоминанием о непростой истории Вейна Хартингтона, Арна Кулиджа и Ника Мертона.


Да, эта история наконец закончилась. Страшно, неправильно Так же неправильно, как и началась. Жаль, что мы не узнаем, как вообще Мерторн дошел дэ этой дикой идеи. Как придумывал технологию, как делал свои расчеты. Мне-Чистильщице было бы очень интересно узнать, удалось ему хоть немного раскрыть суть Гнили и Той стороны или это были лишь больные фантазии, не подкрепленные вообще ничем. Но в то же время я понимала: попади эти знания в другие руки, эксперименты могли бы повториться.


– Все хорошо? – спросил Тагриан, обнимая меня.


– Да, – кивнула я, немного помолчала, а потом все же призналась: – Почему-то мне очень жалко Хартингтона. И его жену. Не знаю, какими людьми они были и как у них складывались отношения, но… Я видела его глаза тогда… перед взрывом. Он действительно любил жену и был готов ради нее на все.


– Сола…


– Нет, я прекрасно понимаю, что это не оправдывает того, что он делал. Но все равно… Наверное, если бы не ее болезнь, они бы сейчас были счастливой крепкой семьей.


– Любовь может превращать нас в безумцев, по себе знаю, – тихо сказал оборотень. – Но можно ведь не поддаваться этому безумию. Это тяжело, иногда даже почти невозможно… Вот только Вейн Хартингтон сделал неправильный выбор.


– Да, согласна, – вздохнула я и сменила тему: – Что теперь будет?


– Ничего неожиданного, – пожал печами волк. – Эта история осядет в архиве с грифом «секретно». Кто-то получит свой срок, но основные виновные погибли. Не знаю, к счастью или нет, но взрыв уничтожил и все материалы по их экспериментам. Так что продолжать эти исследования точно никто не станет.


– К счастью, – я кивнула, невидяще рассматривая противоположный берег озера и вспоминая ту жуткую ночь. – У них бы все равно не вышло ничего хорошего. Не знаю, что из себя представляет Та сторона. Может она и правда точная копия нашего мира, только со знаком «минус». Или скопище чуждых душ, которым очень хотелось бы найти себе оболочку в нашем мире. Или просто бесконечное пространство, заполненное энергией. Но Гнили не место здесь. И опыты Мерторна наглядно это доказали.


– Не стану даже спорить.


Мы замолчали. Я продолжала смотреть на озеро. Тагриан обнимал меня сзади, изредка целуя в висок. История Гнили закончена. Для меня так точно. Смысла оставаться в Келтоне больше нет, и можно возвращаться домой. Но очень страшно спросить, а что будет делать Риан? В Малейне ему тоже делать нечего. Вернется в Эндерс? Вот только что будет с нашими отношениями?


Поморщившись, я решила подумать о чем-нибудь другом, чтобы не мучить себя, и вдруг вспомнила кое-что странное.


– Послушай. – Я развернулась в объятиях оборотня, чтобы смотреть ему в лицо, – А что ты имел в виду, когда говорил, что знаешь по себе, как можно сходить с ума от любви?


Волк еле слышно вздохнул. В его голубых глазах появилась какая-то странная эмоция, которую мне было очень сложно понять. Напряжение? Обреченность? Растерянность? Но почему? Конечно, вопрос очень личный, но я пойму, если Тагриан не захочет отвечать, и не стану настаивать.


– Да, – пробормотал он. – Ты имеешь право это знать.


– Что именно? – Я немного напряглась.


– Скажи, как бы ты отреагировала, если бы узнала, что ты – моя истинная пара?


– Истинная пара? – растерялась искренне. – Ну… Наверное, я бы не поверила.


– Почему?


– Странный вопрос. Хм… Ну какая из меня пара? Да и ты не ведешь себя как… как тот, кто ее нашел. Я знаю, что оборотни будто дуреют, стоит ей только пройти мимо.


– Дуреют, – подтвердил волк. – Если оба партнера – оборотни, это не большая проблема. Инстинкты берут верх, и даже те, кто без этого притяжения не взглянули бы друг на друга, становятся одержимы только своим партнером. Но истинная пара – это не только благо, но и проклятие. Потому что смешанные пары бывают тоже. И инстинкты работают точно также, но только с одной стороны.


– Ну вот, – нервно хихикнула я. – Ты же не бросился на меня, как только увидел.


– Знала бы ты, каких невозможных усилий мне стоило удержать себя в руках, – усмехнулся Тагриан.


– Что? – переспросила ошарашенно.


Он же не имеет в виду, что я – его пара? Это даже звучит глупо.


– Если бы не отец, когда-то вдолбивший мне в голову, что нельзя отдаваться инстинктам, я бы прямо в Оксвиле постарался тебя соблазнить. Причем не факт, что меня бы волновало, как к этому относишься ты. Твой вид, твой запах, твой голос… Это было похоже на удар по голове. Все вокруг перестало существовать. Осталась лишь женщина, ставшая моим смыслом.


– Э-э-э… – мне только и оставалось, что глупо хлопать ресницами. – То есть, ты вполне мог меня… того?


– Тебе не нужно меня бояться, – как-то грустно улыбнулся оборотень. – Я никогда не обижу.


– Да поздновато уже бояться, – выдавила я. – Но как же ты удержался?


– Я знал, что меня может ожидать. И представлял, что нужно делать, чтобы побороть это сумасшествие и все не испортить. Как это когда-то сделал мой отец.


– Оу…


Я все еще не представляла, как мне нужно на это реагировать.


– Это тот случай, когда учиться лучше на чужих ошибках, чем на своих, вздохнул Тагриан. – Мой отец встретил мою мать, молодую магичку, когда та приехала на север после университета, практиковаться. Ему сразу сорвало крышу, он похитил ее, увез в свой дом, запер там, еще и заблокировав магию. И просто поставил перед фактом, что теперь она – его пара и будет жить с ним. Естественно, матери такое поведение не понравилось. Она заявила, что ей это совсем не нужно, и отказалась подпускать оборотня к себе. А у отца гуляли гормоны. Холодность и недоступность женщины его здорово злили. Он подождал несколько дней, надеясь, что та смирится, а потом просто напоил ее афродизиаком.


– Афродизиаком? – ахнула я.


– Да, – горько усмехнулся оборотень. – Отец получил то, что так желал. Но на утро, когда действие зелья закончилось, мать все осознала и просто возненавидела его.


– Неудивительно…


– Там было много боли, отчаяния, много ссор, попыток побега, однажды мать даже попыталась убить насильника. А потом поняла, что беременна.


– Тобой…


– Да. И тогда мама поставила своему похитителю условие: она успокоится, выносит и родит ему сына, но после родов оборотень отпустит ее и больше никогда не попытается даже встретиться.


– Твой отец согласился?


– Согласился, – кивнул Тагриан. – Думал, что за восемь месяцев женщина привыкнет, привяжется к нему и простит. Да и собственного ребенка не сможет оставить. Но на третий день после родов она потребовала исполнения договора. И так как он был магическим, отцу пришлось ее отпустить. Мама уехала и больше они никогда не виделись.


Я тихо вздохнула и покачала головой. Закономерная развязка. У этой истории не могло быть счастливого конца. Оборотень зря надеялся, что женщина, которую он взял силой, которую лишил права выбора и возможности распоряжаться своей жизнью, полюбит его. Это было бы ненормально.


Да, не зря Риан назвал истинную пару проклятьем. Из-за дурацких инстинктов волк не смог найти в себе силы ухаживать по-человечески, женщина пережила, наверное, худшие моменты в своей жизни, а ребенок остался без нормальной семьи.


- Что стало с твоим отцом?


- Отец никогда не пытался искать свою пару. Потому что дал ей магическую клятву, а та оказалась сильнее волчьих инстинктов. Ему было тяжело, очень тяжело. Но он смирился и научился жить без нее. Понимал, почему мама ушла от нас обоих. Прощаясь, она сказала, что никогда не смогла бы его полюбить. И боится возненавидеть меня так же, как возненавидела отца, и поэтому просто исчезнет из нашей жизни.


– Ты знаешь, где она сейчас? – спросила я тихо.


– Да, – Тагриан неожиданно тепло улыбнулся. – Мы даже знакомы.


– Серьезно?


– Встретились, когда я поступил учиться. Мама преподавала там курс боевой магии, и быстро поняла, чей я сын. Не сразу, но мы нашли точки соприкосновения. И сейчас вполне нормально общаемся.


– Это хорошо, что вы не стали ненавидеть друг друга, – пробормотала я.


– Несмотря ни на что, мама понимала, что я ни в чем не виноват. И дед понимал.


Усмешка оборотня вдруг стала очень хитрой.


– Если бы они захотели на мне отыграться, мне пришлось бы туго.


– Почему? – удивилась я.


– Генерала Алвуса даже сейчас очень тяжелая рука, – хмыкнул Тагриан.


– Генерал Алвус – твой дед? – У меня вытянулось лицо. – Ничего себе. Получается, ты не просто так к нему приехал?


– Я не соврал тебе тогда. Мы с ним тоже познакомились во время учебы, и он сам пригласил меня пожить у него.


Мне почему-то стало как-то неловко. Генерал явно знал, какие отношения связывают нас с его внуком. И наверное даже одобрял…


– Подожди… – я вдруг спохватилась. – Так ты сын Алмеи Алвус?


Оборотень кивнул, и я растерянно покачал головой. Так вот в кого он такой способный. Его мать – известный на всю страну боевой маг, одна из сильнейших.


– Как же она попала к твоему отцу? – спросила растерянно. – Почему ее никто не искал? Больше года…


– Мама была… Да почему была? Она и сейчас женщина очень своенравная, независимая и упрямая. Тогда, закончив университет, она заявила семье, что отправляется практиковаться куда-то на север и вернется только когда посчитает нужным. А попала к оборотням…


– Да… – протянула я. – Откуда ты вообще знаешь эту историю?


– От отца. Когда я был маленьким, он говорил, что мама не живет с нами, потому что так сложились обстоятельства. А как только я повзрослел и начал заглядываться на девушек, у нас случился очень серьезный разговор. И отец все рассказал мне, без утайки, без попыток оправдаться. Чтобы я понял, как сильно может сломать жизнь волчий парный инстинкт, и никогда не повторял его ошибок.


– Это заслуживает уважения.


Да, здесь отец Тагриана поступил очень мудро и рассудительно. Он потерял свою пару и понял, что не стоит даже и пытаться вымолить ее прощение. Но сделал все, чтобы сын никогда не поступил так же.


– Я не ожидал, что встречу свою истинную в небольшом городе между Эндерсом и Малейном. Но когда ты врезалась в меня тогда, в гостинице, я ощутил твой запах, тепло твоего тела и чуть не потерял голову.

Пошел за тобой, как привязанный, борясь с желанием схватить в охапку и утащить куда подальше. Только драка с Ковом помогла взять себя в руки.


Медленно кивнула, вспоминая тот вечер. Так вот почему оборотень пошел за мной в тот переулок. Никогда бы не подумала.


– Потом ты сбежала обратно в гостиницу, а я позвонил Лаксу и спросил, как зовут красивую черноволосую Чистильщицу из Оксвила. Он рассказал мне о тебе, и я понял, что это отличный шанс сделать все правильно. Не ставить тебя перед фактом, а сблизиться и попробовать завоевать.


- И… как?


- О, это было очень непросто, - тихо рассмеялся оборотень. – Я очень обрадовался тому факту, что ты живешь прямо рядом со мной, но радость быстро закончилась. Каждую ночь я засыпал в квартире деда, борясь с инстинктами, которые требовали пробраться к тебе и сделать своей, ведь желанная женщина была так близко, только руку протяни. Твой запах сводил меня с ума. И когда ты была рядом, и когда я просто улавливал его в пустом подъезде. Знаешь, я дико испугался, когда ты полезла в тот очаг в одиночку. Я ревновал к Лаксу. И даже чуть не перекинулся, когда ты однажды шутливо призналась в любви Марту Рингеру.


Я моргнула и отвела взгляд. Надо же. Да как Тагриан вообще выдержал все бурю эмоций и инстинктов, даже не намекнув мне на то, что чувствует? Это просто немыслимо.


– Но послушай… – забормотала. – Разве я могу стать твоей парой? У нас ведь не может быть детей, а ведь смысл истинной пары – в сильном и многочисленном потомстве.


– Нет, – улыбнулся оборотень. – Это заблуждение. Так многие заблуждаются, и даже многие оборотни. Но один старик когда-то сказал мне, что истинная пара – это та, с кем вместе ты представляешь собой нечто большее, чем каждый из вас по отдельности.


У меня даже не нашлось, что возразить. Истинная пара… Когда я слышала истории об этом, даже вообразить не могла, что такое может произойти и со мной. А выходит, Риан был рядом не просто так.


Я вздохнула и осторожно высвободилась из его объятий. Когда оборотень обнимает, мне слишком плохо думается.


– Сола, – тихо произнес он, не отпуская далеко. – Не закрывайся от меня.


– Я… я просто… – забормотала бестолково.


– Просто скажи мне. Все, о чем думаешь.


Закрыла глаза, сделала глубокий вдох и спросила:


– Тебе… тебе самому это не… не дико? То, что тебя привязали к женщине не чувства, не общность интересов или что-то еще, а просто древний инстинкт. Без знакомства, без притирки, просто раз – и все!


Мне не хотелось задевать Тагриана или как-то обесценивать его отношение ко мне. Может для оборотней это абсолютно нормально. Но я ведь человек. И просто не хочу, чтобы меня любили по указке какого-то волчьего инстинкта.


– Сола… – Ладони волка легли на мои плечи. – Сола… Я понимаю, о чем ты. И мне самому не слишком нравится идея привязки к совершенно незнакомой женщине.


– Серьезно? – я искренне удивилась.


– Серьезно. Да, учуяв истинную, оборотни часто забывают обо все на свете. Но у нас с тобой совсем другой случай. В самом начале меня тоже повел зов пары, вот только мне удалось взять его под контроль. И смотреть на тебя не через призму этой связи. Постепенно узнавать тебя, узнавать, о чем ты мечтаешь, чем живешь. Сближаться, завоевывая доверие. Влюбляться. Это оказалось гораздо круче, чем тупо следовать инстинктам.


– Хм. – От этих откровений мне стало очень-очень приятно. – И тебя совсем не смущает то, что у нас не будет детей?


– Нет, – ответил оборотень. – Если вдруг захотим кого-нибудь вырастить и воспитать, усыновим.


Он стал так, чтобы смотреть мне в глаза, и улыбнулся:


– Дай нам шанс, Сола. Обещаю, ты никогда не пожалеешь, что впустила меня в свою жизнь. Потому что я люблю тебя.


– Знаю, – кивнула, окончательно избавляясь от всех сомнений. – Я тоже люблю тебя, Тагриан Даэр.


ЭПИЛОГ


Я сидела в зале для совещаний, одним ухом слушала занудную речь инструктора и нервно постукивала ногой по полу, то и дело косясь на часы. Если опоздаю, Юсса меня прирежет. Вот возьмет свой лучший нож и прирежет. И угораздило же этого зануду приехать именно сегодня. Не сбежишь ведь, неправильно поймут.


С тех самых событий в Келтоне прошло больше трех месяцев. Все виновные уже получили свои сроки, особо отличившиеся – премии и благодарности, а дело было сложено в архив. Но Гильдию лихорадило до сих пор. Руководство оказалось просто ошарашено тем, до чего додумался извращенный мозг Ника Мерторна. А выйдя из шока, оно принялось трясти всех и все. На отделения Гильдии, вплоть до самых захолустных, посыпались проверки. Переписывались инструкции, утверждались новые правила, проводились аттестации и переквалификации. Мы понимали, что скоро это сойдет на нет, все же мы больше полевики, а не канцелярские крысы, но раздражало жутко. Особенно меня.


– Что ж, думаю, на этом все, – наконец сказал очередной посланец из Эндерса, и я облегченно вздохнула.


Можно бежать. Кивнув Лаксу, я поймала его взгляд, одними губами прошептала «пять минут» и бросилась в кабинет. Хорошо хоть свое парадное платье я надела сразу, а с макияжем у меня как всегда был полный порядок. Так что схватив сумку, я вытащила из шкафа запрятанный там букет из орхидей и понеслась вниз. Лакс уже ждал у своей машины. Моя Букашечка осталась дома, потому что на работу меня вез Тагриан.


– Не паникуй, мы успеваем, – улыбнулся начальник, посмотрев на часы, и завел двигатель.


– Главное, чтобы на мосту королевы Анниты не было пробки, – ответила я.


А сама вспомнила, как именно из-за этой пробки я однажды слишком поздно добралась до Оксвила, задержалась на зачистке и решила переночевать в отеле, где началась такая непростая история Гнили и людей. И история моего личного счастья тоже. Как неожиданно порой поворачивает жизнь…


– Это вся красота Юссе? – спросила я, оглянувшись назад и увидев два букета: один из белых роз, а второй – из золотистых лилий.


– Нет, Юссе розы, а второй… – Лакс чуть замялся. – Сегодня выписывают Лилиан Лагерт. Хочу встретить ее из госпиталя.


– Оу, – я хитро прищурилась. – Точно.


Лилиан, как и Дэмиан Лидс, который сейчас находился в больнице Обертона, почти полностью оправились от Гнили. Да, Лилиан потеряла память полностью, Дэмиан – частично, но они получили шанс на новую жизнь. А это значит, что у них все будет хорошо. У Лилиан так точно. Слишком уж часто к ней шастает Лакс.


– Передавай ей привет и скажи, я заеду в гости, – пробормотала, отворачиваясь к окну.


– Обязательно, – хмыкнул начальник.


В парк, где моя дорогая подруга выходила замуж, мы успели вовремя. Тагриан встретил меня прямо на парковке. Завидев оборотня, я даже на секунду впала в ступор. В идеально сидящем черном смокинге, белой рубашке и с зачесанными назад волосами он был так хорош, что мне захотелось просто запереться с ним в доме где-нибудь на необитаемом острове и хотя бы месяц никуда не выходить.


– Ты как всегда прекрасна, – волк обнял меня за талию и легонько поцеловал.


– Ты тоже, – ответила я, прочистив горло.


– Время, голубки, – поторопил Лакс.


– Да, идем.


Свадьба моей подруги не была шикарной и многолюдной. В глухом углу парка, возле арки, увитой плетями дикого красного винограда, собрались только самые близкие. Мы с Лаксом и Рианом, соседи, пара коллег из госпиталя ну и конечно жених с невестой. Марту Рингеру смокинг шел так же хорошо, как и моему Тагриану. Юссе в этом плане очень повезло.


На самом деле, я не ожидала, что у них так быстро все закрутится. Но сейчас, глядя на счастливую подругу в объятиях ее уже мужа, искренне радовалась за них. Служебный роман превратился в отличную крепкую пару.


– И как тебе? – пробормотал оборотень мне на ухо.


– Что именно? – я улыбнулась.


– Свадьба.


– Отличная свадьба. Я бы и сама так замуж выходила. Тихо, спокойно, без лишней нервотрепки.


– Это совсем не проблема, – мурлыкнул Риан. – Просто назови дату, и я все устрою.


– Дату? – я немного растерялась.


А Тагриан развернул меня к себе, посмотрел в глаза и повторил:


– Дату. Выходи за меня, Сола. Мне кажется, у нас было достаточно времени, чтобы убедиться, что наши чувства – это нечто гораздо большее, чем волчий инстинкт.


Я тихо вздохнула. А ведь и правда. Пусть мы живем вместе не так уж и долго, с каждым днем я понимаю: это именно тот мужчина, который мне нужен. Мы любим друг друга, Тагриан даже познакомился с моими родителями и очень их впечатлил. Так что чего тянуть?


– Через две недели, – кивнула я. – Юсса как раз вернется из свадебного путешествия, и родители успеют купить билеты, чтобы приехать.


– Понял, – широко улыбнулся оборотень, а потом прижался своим лбом к моему. – Спасибо.


– Люблю тебя, – просто сказала я.


– Люблю…


А уже вечером, когда мы после праздника шли к машине, мой волк вдруг сказал:


– Знаешь, у меня есть для тебя подарок. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но все же…


– Я заинтригована.


– Смотри.


Он открыл дверь своей машины и достал с заднего сиденья что-то квадратное и плоское, завернутое в бумагу. Похожее на картину или книгу.


– Разверни, – улыбнулся оборотень.


Я сдернула обертку и увидела, что это и правда картина. Небольшой пейзаж: заросший деревьями берег озера, в воде которого отражается солнце. Очень знакомый стиль…


– Эта картина Ванессы Хартингтон? – спросила я тихо.


– Да, – Тагриан обнял меня за плечи. – Вейн Хартингтон когда-то выкупил все картины жены и повесил их в особняке. Эта – единственная, оставшаяся в другом месте.


– И единственная, не погибшая тогда в огне, – прошептала, бережно касаясь пальцами холста.


– Мне показалось, что тебе бы хотелось иметь эту картину.


– Ты прав, – я медленно кивнула, не сводя с нее глаз. – Спасибо.


Наверное, Ванесса заслуживала того, чтобы о ней помнили. Красивая солнечная женщина, чья болезнь превратила ее супруга в безумца и заставила его попытаться пойти против законов природы, против законов нашего мира. Так пусть же у меня останется хотя бы часть того хорошего, что она когда-то этому миру подарила. А правильная любовь – это уже по нашей с Рианом части. И мы просто будем счастливы столько, сколько ни отмерит нам жизнь.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник