Тора-кай. Книга 1. Вакидзаси и магия

Глава 6

— Говорю тебе, это был Ищущий! — Хитоми отхлебнула свой любимый сок из стакана.

— А ты не ошиблась? Откуда может быть здесь Ищущий? Их еще и в природе не существует, — скептически сказал я.

В самом деле, им неоткуда взяться, пока магия не развита. Ищущие были живыми локаторами, которые могли находить любую цель среди тысяч и тысяч, безошибочно идя к ней. А еще они были магами очень высокого ранга, их заклинания превосходили шестой боевой уровень магии. Они сражались на обеих сторонах и служили желанной добычей для любого бойца… только вот мало кто после встречи с ними оставался в живых, разве что такие же маги, равные им по силе.

— Не ошиблась, — Кошка аж взрогнула. — Я его по ауре опознала.

— Да ладно тебе, — сказал я. — Даже если он и один из потенциальных Ищущих, то пока ему до тех, с кем мы встречались, как раком до императорского дворца. Магия здесь недоразвита, второй уровень и все, вспомни исторические хроники.

— Все равно как-то не по себе, — дернула Хитоми плечами.

— Ну встретишь еще раз — убей, разрешаю, — усмехнулся я. — Чтобы только ты была спокойна.

— И убью. Может это в будущем один из тех скотов, которые меня держали в клетке и насиловали с шести лет. Кто знает.

— Успокойся, — я обнял ее, заставив зарыться носом в свою рубашку. — Те времена давно прошли, точнее еще не настали. И не настанут, даю тебе слово. А к этому потенциальному Ищущему мы еще присмотримся, если он нас найдет. В любом случае, я тебя в обиду не дам. Ты мне веришь?

— Верю, — сказала она, шмыгнув носом. Сейчас она уже не походила на железного несгибаемого бойца-бакэнэко, а больше на перепуганную насмерть девчонку.

— Вот и хорошо. Все будет нормально. Мизуки?

— Ну если вы закончили миловаться и заниматься психотерапией вместо хренотерапии, то могу вывести все, что я систематизировала, — едко прокомментировала она.

— Давай, — я хлебнул ледяного пива. Умели все-таки предки его варить.

— Первое. Что это адепты Нанда, мы уже знаем. Удивительно то, что в исторических хрониках об их появлении в этом времени нет упоминаний вообще. Вот тут нам бы пригодились те базы, которые были в штабном мобиле, я бы могла там поискать такое…

— Дальше, — потребовал я. — Что у кого было бы потом будем рассуждать.

— Вероятно, это первое появление этих уродов здесь и их первая вылазка. По крайней мере в полицейских хрониках ничего похожего не было — да, были захваты, но небольших объектов и с малым числом заложников, при этом никаких упоминаний об адептах в плащах и всяких там нарисованных Печатях ни слова.

— Гордись, ты собственными глазами узрела историю, — я сделал хороший глоток. — То есть мы попали к самому началу веселья.

— Точнее, нас попали. Мы здесь не по своей воле.

— Ну грех обижаться, — хмыкнул я. — Там мы были бы мертвы. Все и совсем. А так я люблю жизнь во всех ее проявлениях. Особенно вечные ценности — сиськи и пиво.

— Пошляк ты.

— Э, а субординация, а, иссо?

— А не послать бы тебя в …

— Не стоит. Могу обидеться, — сказал я. — К тому же я не люблю туда. Я за традиционный секс.

— Как я и сказала. Второе — Детонатор. Слабый маг не знаю какого-то там помойного уровня, максимум второго. Это кстати следует и из количества заложников. Чем слабее маг, тем обильней должна быть жертва, потому что энергетические постоянные напря…

— Так, Мизуки, оставь. Мы в академиях не обучались, — сказал я. — Короче, чем слабее маг, тем меньше его коэффициент полезного действия и тем больше некро уходит мимо и рассеивается в пространстве.

— Примерно так, — кивнула Мизуки. — Хоть ты и в академии не обучался.

— Да, кстати, прерву тебя и вернусь к первому пункту. Я больше чем уверен, что это не первое их проявление. Поищи то, чем они занимались у нас, когда вырезали целиком сиротские приюты, дома престарелых и больницы, везде, где были подобные происшествия. Ищи по числу жертв, сама говоришь про КПД.

— Есть один случай в сиротском приюте в Осаке. Один психопат-воспитанник перерезал два десятка жертв и потом покончил с собой.

— Ну вот тебе и наш случай. Наверняка никакой не воспитанник, из него просто козла отпущения сделали. Кто-то из воспитателей сработал под него, а потом замел следы. Поставь там галочку, не будет других приказов — наведаемся и туда, поищем адептов.

— Вряд ли мы кого-то найдем, — сказала Мизуки. — Это было почти год назад. Полиция так никого и не нашла, дело закрыли, посчитали за проявление психического заболевания. Так, вот еще случаи с максимальным количеством жертв. Авиакатастрофа пять лет назад — разбился шаттл Токио-Пекин, триста восемьдесят пять погибших, и железнодорожная катастрофа два года назад— двести пятьдесят трупов.

— Отметаем. Ритуал в транспортных средствах провести невозможно, скучковать всех в радиусе двадцати метров и начертить приличных размеров печать не получится. Хотя… Куда рухнул шаттл?

— В море.

— Значит, отпадает. Смертник бы направил его в место подготовленного ритуала.

— Ну такого в наше время я не помню, — сказала Мизуки.

— А в наше время и шаттлы с такой загрузкой не летали, — сказал я. — Может, что-то и было, но я как-то не интересовался. Ищи происшествия в городах. У них что, тут терактов не было?

— Почти нет. Полиция и служба безопасности работают хорошо.

— Недостаточно, раз пропустили такое, — я потер шею ладонью. Вопрос в другом. Что тут еще есть из того, к чему привыкли мы, но появилось в этот промежуток. Хитоми?

— Я хоть ёкай, но не особый спец по ним, — Кошка уже пришла в себя. — Обакэ были разработаны в том виде, в котором, например, нахожусь я, лет семьдесят тому вперед. Силам самообороны потребовались идеальные лазутчики, диверсанты, убийцы. Ну и естественно, этическая сторона пошла инугами под хвост, паранойя правящей императорской семьи только магами как панацеей от всего не ограничилась.

— Но подожди, вроде бы это было связано с магией?

— Да, магия четвертого уровня. Когда они дошли до концепции Спекла и стали с его помощью делать химер и ёкаев. Вот тогда-то и появились мы, оборотни. Точнее, нас сделали. Причем не с помощью долгих мутаций в ДНК методом тыка, а именно материализацией биологических тел через Спекл, который легко подогнать под нужные параметры и потом изменить по нему биологическую оболочку. Как ты думаешь, я так быстро меняю морфу? Перезапись из Спекла моего звериного тела. Ну это упрощенно, конечно, модификаций в том числе генетических достаточно. В том числе и принудительная и необратимая стерилизация.

— Жуть какая, — поежилась Мизуки.

— Зато не надо беспокоиться о нежелательной беременности, — горько усмехнулась Хитоми. — Как и о желательной.

Похоже, Кошку пробило на откровенность — ну и пусть выговорится. Раньше мы никогда не затрагивали эти темы.

— Представляю, какое у тебя было детство, — снова поежилась Мизуки.

— Детство? — вспыхнула Хитоми. — Да что ты знаешь о моем детстве, человек? Меня зачали в пробирке и выносили в искусственной матке в одной из биолабораторий, из которых выходили такие же ёкаи для нужд обороны — кицунэ, инугами, оками и много других. Так что я родилась по заданию императорской армии. И сколько я себя помню, в детстве была одна боль. Меня держали в клетке, как зверя, били и насиловали, пытаясь сделать из меня бездушную машину для убийства. И постоянно учили трансформациям и магии, бакэнэко должны были стать лучшими шпионами сил специального назначения. Потом меня зачислили в «Тору», и вот так я оказалась с вами.

— Иди сюда, — я раскрыл Хитоми объятия. Девчонка на грани нервного срыва. Да и будет такой, если постоянно кругом война, кровь и смерть, и никакой разрядки. Ни одна психика, даже тренированная, этого не вынесет.

— Я не хочу быть бездушной машиной для убийства, — глаза Хитоми увлажнились. — Но это заложено в моей природе, я рождена такой.

— Ты человек и остаешься им.

— Значит, ёкаев нам опасаться тоже не стоит, раз их еще нет. Как и магии четвертого уровня, — решила сменить тему Мизуки. — И наша задача — сделать так, чтобы ее не было. Паранойя императорской семьи меня волнует в последнюю очередь, тем более, вышло так, что они оказались говнюками и их косвенное влияние на цепь событий однозначно.

— Да. Не стоит, — сказал я. — Но полно потенциальных Ищущих, Крадущихся, адептов Нанда и всех остальных, кто с развитием магии получает сверхспособности, и не всегда использует их во благо. А также свихнувшихся ученых, дзайбацу и якудза, которые развивают все это для прибыли, не задумываясь о том, куда это их приведет.

— И кстати, мы сами могли бы делать прибыль, — сказала Мизуки. — Я тебе уже говорила…

— А я сказал — нет.

— Но почему же?

— Тебе еще раз объяснить? Если появляется технология и ты ее патентуешь, то возникают сразу несколько вопросов. Первый — про личность автора, кто, откуда, чему обучалась, и вообще откуда ты такая взялась. Мы и так успешно обходим «Реми», это твоя заслуга. И так должно быть и дальше, а для этого нужно не привлекать к своей персоне лишнего внимания, если тобой займется разведка или якудза — все, тайна твоей личности дело недолгого времени. Они трясут такие старые трусы, что ты о них и не подозреваешь. И в чистом остатке появляется человек из ниоткуда, которого берут под белы рученьки и начинают потрошить по молекулам.

— Я тебе еще раз говорю — найдем подставного инженера или ученого…

— Где? И потом идет вопрос доверия. И опять дело закончится плохо.

— Я навела справки, — сказала Мизуки. — В этом времени живет мой прапрадед, блестящий инженер и изобретатель. Все-таки родная кровь, клан Есида своих не бросает.

— Только сначала докажи, что ты из клана Есида, а потом если клан из десятка ботанов и членов их семей — в нашей ситуации ему грош цена.

— Проба ДНК не показатель?

— Ну докажешь, что ты возможно являешься дальним родственником Есида по какой-то побочной линии. И что? Для клана ты никто. Ладно, допустим ты вступишь в клан, докажешь, что ты их родственница — что наследница и прапра, в это никто не поверит. Что ты намерена делать? Разбогатеть на патентах и открыть корпорацию? И что же ты собралась патентовать? — иронически спросил я. — Армейские технологии будущего, всевозможные магические штучки еще не существующего уровня магии?

— Ну можно и мирные технологии патентовать…

— Только высокого уровня, которого здесь еще нет. И в этом случае мы вновь возвращаемся к теме хмурых ребят, которые прикинули хрен к носу, и поняли, что твои технологии явно не из этого мира. Я тебе поражаюсь, Мизуки. Два года в разведке, под моим чутким и бдительным руководством, а соображалка отсутствует напрочь.

— И не отсутствует вовсе, — насупилась Мизуки. — И вообще…

— И вообще оставь это мне — заниматься тактикой и стратегией нашего выживания в этом мире. Тем более, денег для жизни и неплохой нам хватает — Он об этом позаботился.

— Знать, бы еще, кто этот самый Он. Мы ведь ничего не знаем о нем.

— Знаем, и довольно много. Он нас спас, переместил во времени, поставил цель, занимается нашим обеспечением и безопасностью. Наши цели совпадают, и пусть мы всего лишь Его исполнители, все это дорогого стоит. А здесь мы можем хоть что-то делать, чтобы мир еще раз не скатился в дерьмо, и появилась хотя бы надежда на другое будущее. А остальное пока неважно.

— Если бы знать, на сколько лет рассчитана эта наша миссия…

— Я не думаю, что она закончится быстро. Вероятно, на всю жизнь — никто нас обратно переносить не будет.

— Вот поэтому я и говорю, что надо будет хорошо и плотно обосноваться, создать свою дзайбацу…

— Ладно, Мизуки, пока закроем эту тему, — я поднял ладонь. Вот ведь навязчивая… И в правде ее словам не откажешь. Хорошо было бы из банды с липовым прикрытием, которой мы сейчас собственно говоря и являемся — я люблю называть вещи своими именами — превратиться в преуспевающего технологического гиганта, и ведь все предпосылки для этого как бы есть. Но пока как это реализовать на самом деле, я не представляю.

— И вообще, не даешь мне работать, хотя бы разреши учиться! — заявила возмущенная Мизуки.

— Учиться? — у меня отпала челюсть, на такой поворот событий я не рассчитывал.

— Да, учиться, есть такое занятие. Объяснить, что это? — начала она язвить.

— А зачем? — спросил я. — Нашей миссии…

— Да в жопу эту миссию, — разошлась Мизуки. — Ты окончательно превратился в узколобого солдафона, который только и может говорить «есть» и прикладывать копыта к черепу.

— Ну не только. Могу и рявкнуть на тех подчиненных, которые берега потеряли, — намекнул я.

— Пускай учится, — вдруг подала голос Кошка.

— Бунт на корабле? — я вытаращил глаза. Ну куда уж Хитоми-то лезть…

— А сам подумай. У нас чисто профильное образование, читать, писать, взрывать и убивать, нас другому и не учили, — сказала она. — А Мизуки девочка умненькая, из хорошей ботанской семьи. Не будь этой чертовой войны, пошла бы в науку, стала бы изобретателем, обогатилась бы. А не таскалась со спецгруппой по помойкам, помогая убивать тех, кого нужно. Так, Мизуки?

— Так, — сказала та.

— Она даже в отличие от нас школу закончила, — немного завистливо сказала Хитоми. — Представляешь — школу! Самую настоящую! И если бы не война, поступила бы в университет. Если бы они еще остались.

— У нас их не осталось, а все студенты были призваны на защиту…

— А здесь они остались, — сказала Хитоми. — На любой вкус. Так, Мизуки?

— Да, — кивнула та.

— И какой бы ты выбрала? — спросил я.

— Токийский технологический институт. Лучший японский вуз по технике, — у девчонки аж глаза загорелись.

— Ну а нафига тебе вуз, если ты по профильным предметам знаешь больше?

— Не по всем, сэмпай. И потом, возможность получить образование и диплом, что в нашем, в смысле этом, обществе настолько важно… — у Мизуки аж глаза закатились от превдкушения.

Черт, ну вот как тут обламывать такую мечту? Тем более, как ни странно, Хитоми на ее стороне. Рука не поднимается. Тем более мы давно уже не на уровне «начальник-подчиненный», сейчас мы никто и запретить это я ей не могу.

— Давай так, — огласил я ей свое соломоново решение. — Я спрошу об этом у Него. И как он скажет, так и будет. Но — вот тебе мое большое и страшное «но». Во-первых, твоя потенциальная учеба или работа не должна мешать основной цели нашей миссии. И никакие «у меня лекция» или «мне надо сдать курсовую» не проканают. Оправдание только одно — смерть, тебе об этом говорили в спецназе, и ты тогда была с этим согласна. Ничего не изменилось и не изменится. Ни сейчас, ни позже. Это раз.

— А два?

— Ты должна продумать, как обеспечить себе железную легенду. Не оперативное прикрытие, которым мы пользуемся сейчас, а железную, прочную и несокрушимую как линкор «Ямато». Только вот в отличие от этого самого линкора она не должна потонуть и потянуть ко дну тебя и нас вместе с тобой. Как это сделать — а вот это уже ты думай сама, только каждый шаг согласовывай со мной, чтобы потом не было проблем. Технологические штучки ты знаешь лучше, мы в этом деле не сильно соображаем. С остальным тебе поможет столь рьяно защищающая тебя Хитоми, — плотоядно улыбнулся я. — Она у нас спец по операциям внедрения, как и я, но мне в отличие от вас, бездельниц, есть чем заняться.

— И тогда… — с замиранием сердца и широко раскрытыми невинными голубыми глазами спросила Мизуки.

— А что «тогда»? Ты меня спрашиваешь? Я сказал тебе только одно, иссо. Что я спрошу и приведу твои «железные», — я показал пальцами кавычки, — доводы. Дальнейшее от меня не зависит. В любом случае, будет дано разрешение или нет, железобетонное прикрытие тебе не помешает, а в дальнейшем облегчит жизнь. И тебе, и нам. Все поняла?

— Все, — кивнула Мизуки.

Вот и правильно. Чем бы солдат не занимался, надо, чтобы он заемучался. А если это делать добровольно и с песней при наличии соответствующей мотивации… Пусть работают. А то слишком много свободного времени, разлагающе действующего на личный состав. Надо, чтобы у них его не осталось. Разболтались, понимаешь…