— То есть, вы утверждаете, что лаборатория клана Кубота была уничтожена, а профессор Хасэтава внезапно скончался? — император Ямахито изучал инкрустированную алмазами тактическую ручку, испытывая непреодолимое желание воткнуть ее в глаз собеседнику, да так, чтобы перо дошло до мозга, и эта жирная свинья забилась в судорогах прямо на полу его кабинета.
— Да, Ваше Императорское Величество, — министр магии потел, несмотря на бодрящую прохладу климатической системы. Его вызвали отчитаться о недавнем происшествии — император был магом, и считал магию козырем номер один.
— И это как раз произошло после того, как они объявили об успешном завершении работы над заклинанием второго уровня? — прищурился император.
— Да, Ваше Императорское Величество, — повторил министр.
— Хорошо, я дам указание начать расследование. Да не вам, — чуть не прибавил император, слово «болван», заметив, как засуетился министр. — Вы можете быть свободны… пока.
Министр отвесил положенные поклоны и задом удалился из кабинета, под беззвучный смех императора.
— Акайо, — позвал император.
Открылась дверь, и вошел человек, бывший почти копией императора. Тоже лет тридцати на вид, тоже одет в безупречно пошитый европейский костюм, и с такой же пластикой движений.
— Ты слышал?
— Я все слышал, Ваше Императорское Величество, — поклонился человек.
— Твои соображения? — бросил наконец император ручку на стол, хотя ему хотелось запустить ее в окно.
— Тут есть варианты. Либо Кубота действительно разработали заклинание второго уровня, и их зачистили — кланы ли, военная разведка ли, или еще кто — либо у них не было никакого заклинания, и они выдали желаемое за действительное. Отсюда и якобы нападение, и странная смерть матемагика — концы в воду.
— Думаешь, просто распилили деньги, которые казна выдала на исследование?
— Ну вообще-то, нужно быть полностью отмороженным, чтобы шутить с подобными вещами. Учитывая то…
— Учитывая то, что это может быть единственной защитой Нихон от вторжения северных варваров. Только магия может нас спасти и от Восточно-Азиатского Союза, и от Российской Империи, и от Объединенной Америки, да и от всех остальных врагов. Нихон мала, а врагов много, и они велики.
— Я знаю, Ваше Императорское Величество, насколько серьезно вы к этому относитесь, и полностью разделяю ваши убеждения, — поклонился собеседник.
— Знаю, Акайо, знаю, — посмотрел на него император, и снял очки в тонкой золотой оправе. — Просто иногда бесят вот такие тупые недоумки.
— Ваше Императорское Величество всегда может решить проблему с моей помощью, — поклонился собеседник.
— Нет, спасибо, Акайо, но не надо пока. Пусть живет, но я просто его сниму с должности. Он слишком туп, хотя и наделен магическими способностями. А вот что делать дальше? Ну-ка Акайо, давай, предлагай.
— Я не вправе давать советы Вашему Императорскому Величеству, — вновь поклонился собеседник.
— Это будет не совет, а твое видение ситуации. Давай, оправдай свое имя.
— Да, мой император. Для начала провести полное и всестороннее расследование инцидента, не привлекая к этому ни полицию, ни разведку. Иначе это станет известно Десяти Кланам, и они могут пойти на все, что угодно.
— Клал я на этих борёкудан. Только и могут, что подрывать безопасность государства, — зло сказал император. Слишком уж оборзели синдикаты, почувствовали себя всемогущими…
— Тем не менее, они реальная сила, и если они объединятся…
— Я думаю, их вряд ли остановит, что моя особа священна и это беспрекословно. Тем более, по моим сведениям, их осталось восемь.
— Да, Ваше Императорское Величество, — поклонился собеседник, который сам показывал императору видео казней.
— Кто-то сделал за нас часть грязной работы. Причем с выдумкой и задором, — ухмыльнулся император. — Вот бы всех повывели…
— На их место придут другие.
— А кто это сделал, так и не докопались?
— Официальное расследование проводится, но результаты пока нулевые, Ваше Императорское Величество, — сказал собеседник. — Как и следовало ожидать.
— Ты, как профессионал, что можешь сказать?
— Это либо какой-то неизвестный клан ниндзя, либо, как ходят слухи, это не люди.
— А что же наша великолепная хваленая система «Реми», которая, как меня уверяли главы дзайбацу, способна покончить с преступностью раз и навсегда? — хмыкнул иронически император. — «Введение социальных паспортов позволит раз и навсегда избавить наше общество от асоциальных элементов», как мне рассказывали сказки.
— «Реми» не видит их, — коротко ответил собеседник. — Совсем. И это порождает слухи о сверхъестественной природе убийц. Что вроде как души невинно убиенных Синдикатами вернулись с того света, чтобы отомстить за свою смерть.
— Ты в это веришь?
— Нет, Ваше Императорское Величество, — поклонился Акайо.
— Хватит кланяться, Акайо. Сядь на стул и избавь меня от многочисленных церемониальных поклонов и восхваления моего величества. Веди себя как раньше, ты мой молочный брат, и когда нам было лет по пять, ты не выговаривал мой титул. Но только без твоих тумаков, — император потер шею, вспоминая тяжелую руку Акайо в детстве.
— Да, Ва… Хорошо.
— Так что ты говорил о расследовании?
— Вполне естественно, ни полиция, ни контрразведка ничего не нашли. Они разучились работать по старинке, полагаясь больше на «Реми», которая безмолвствует.
— Может, тут замешаны дзайбацу и Кланы?
— Это маловероятно. Хотя может быть наши противники гениальные игроки в го, и идут к своей цели, невидимой пока для нас.
— Значит, третья сила, — задумчиво произнес император. — Может быть из-за границы?
— Может быть, но вряд ли. Всех гайдзинов «Реми» отслеживает куда как хорошо, и при любой их попытке перейти черту закона последует реакция. А нелегалов мы бы вычислили быстро, их нет в базе данных и любой не существующий человек сразу включит сигнал тревоги.
— Но эти не включают. — констатировал император.
Собеседник только пожал плечами.
— Хорошо, Акайо. Тогда на кого мы можем опереться сейчас? — спросил император.
— Я подготовлю список верных вам людей на ваше утверждение.
— Насколько они верные, дальше буду решать я. Кто примерно туда войдет?
— Кто-то из сил самообороны, кто-то из полиции, кто-то штатский… В общем те, за которыми не числится грехов.
— Мне нужны люди, уже облеченные властью. Не те, кому я эту власть только дам, а те, которые ее заслужили верой и правдой. Если наши расчеты верны, и якудза решатся поднять мятеж, у нас должны быть силы, которые мы сможем им противопоставить.
— У меня есть на примете такие люди.
— Хорошо, Акайо, составляй список.
В темной, освещенной лишь светом лампадок пещере сидели восемь человек в длинных темных плащах с накинутыми на голову капюшонами.
— Итак, братья, мы собрались здесь, чтобы основать Братство Восьми Драконов. Близится великий час, когда проснется Нанда и призовет из небытия своих семерых Великих для установления Царства в этом мире.
— Что мы можем для этого сделать, учитель? — робко подал голос один из собравшихся.
— Для того, чтобы призвать Нанда в наш мир, должен быть маг, сильный маг, способный провести ритуал эвокации. Пока их нет. Мы только открыли великое забытое искусство магии. Нам нужны преданные адепты, которые в будущем смогут продолжить наше дело и помогут основать Царство Драконов.
— То есть, нам нужны дети, учитель?
— Да, дети. Отобранные по уровню магических способностей, воспитанные в духе верности нашим идеалам.
— Я могу это сделать, учитель, — сказал другой брат, поправив капюшон на голове. — У меня есть под рукой приют…
— Оставим подробности, брат, остановил его движением рукава учитель. — Вы все можете внести свою лепту в наше общее дело. Какую конкретно — решим позднее. А пока восславим Восемь Великих Драконов!
Когда братья разошлись, и учитель остался один, он погасил слишком яркие для его глаз огоньки зелеными чешуйчатыми пальцами, скрытыми до этого в широких и длинных рукавах. Глупцы! Но нужные и полезные глупцы. Пусть верят, что после пришествия Нанда они займут какое-то место у трона. Только вот трона не будет, а они займут место, займут… Корма. А пока что пускай разрабатывают забытую магию, готовят магически одаренных адептов из своих детей, предоставляют ресурсы от материальных и финансовых до научных и трудовых, создают исподволь новую идеологию и ведут пропаганду. Великим спешить некуда — срок жизни у них неограниченный, а проспать после многотысячелетних снов лишнюю полусотню лет всего лишь на мгновение подольше. Но выполнение ритуала нужно начинать уже сейчас. Нужно ослабить грань междумирья. А сделать это можно…
— О-о! — я схватился за голову. Вся правая сторона черепа представляла из себя вместилище боли — здравствуй, любимое похмелье.
Абстяк был конкретный — вчера, завершив наше дело с Кубота-кай мы оттянулись стандартным армейским способом, ну плюс еще поправка на разнополую команду и то, что мы все-таки разведка. Сначала нажрались вискаря практически без закуси, потом мы с Хитоми увеялись в спальню, оставив надравшуюся в хлам Мизуки дремать без чувств за столом мордой на столешнице, и там Кошка показала мне класс, выдоив меня досуха. У оборотней всегда так, особенно после возвращения в человеческую морфу из звериной, они прямо-таки сексуальными маньяками или маньячками становятся, гормональный фон и разбуженные животные рефлексы требуют немедленной разрядки.
Так что помнить, что вчера было, я помнил, только вот от этого сейчас было не легче. Вчера — да, легче, запивать адреналин вискарем как водой, зная, что будешь расплачиваться за это завтра. К горлу подкатил ком, а тошнота прямо-таки скрутила — то ли от головной боли, то ли от отравления. В любом случае надо было что-то делать.
Я прошлепал босыми ногами к холодильнику, и открыв дверцу великого белого брата — есть еще малый, но туда наоборот все скидывается — стал изучать содержимое. Пивас или апельсиновый сок, сок или пивас? С одной стороны, сегодня мы отдыхаем, не оловянные же мы зольдатики, да и робопатрули полиции на улицах сейчас будут зверствовать, проверяя всех и каждого в меру своих ограниченных умственных возможностей. Шутка ли дело — даже черт с ним с профессором, двинувшим кони от вроде бы естественных причин, но вот уничтожение лаборатории и конвоя нам прощать никто не собирался, копы сейчас злые и на нервяке. А то что мы сейчас не входим в список их кумиров, абсолютно понятно. Вообще-то даже забавно, что мы внезапно оказались по разные стороны баррикад, спецгруппа «Тора» всегда была последней надеждой хороших ребят. Была, точнее когда-то будет. Или уже нет, смотря как мы сможем изменить этот мир.
— Балдеешь? — прервала мой напряженный мыслительный процесс Хитоми, войдя на кухню. — Ну что встал, как баран, подвинься!
Она легонько толкнула меня плечом, вытащила из холодильника канистру с соком, и не сходя с места, присосалась к горлышку. Ну вроде выбор решился сам собой. Я взял ледяную банку «Асахи» и приложил ее холодный, обжигающий борт к голове. Фух, вроде немного полегчало.
— Ну и рожа у тебя, — с усмешкой прокомментировала Хитоми мой вид, прихлебывая джус.
— На себя посмотри, — я сдернул кольцо истекающей ледяным конденсатом банки и сделал глоток. Хорошо пошла! Сразу даже вроде как и полегчало. Теперь еще раз приложить к голове. Какой кайф! Нет, все-таки пивас на утро самое оно.
В кухню, пошатываясь и постанывая на ходу, практически вползла Мизуки.
— О, вы уже здесь… Похмеляетесь?
— Что, хреново? — злорадно оскалилась Хитоми. — А кто вчера орал «Наливай!», «Еще по одной!».
— Да ну вас, алкоголики чертовы, — простонала Мизуки. — Ну с кем не бывает. Сок дай!
— Не дам, — облизнула губы язычком Хитоми. — Но могу предложить бутик с жирной свининой и сигарету.
Мизуки внезапно обрела прыть, и сиганула из кухни в ванную, оттуда послышался звук исполняемого рыголетто.
— Садистка! — я сказал Хитоми.
— А че? Я ниче! — она хлебнула ледяного сока из канистры. — Нехрен было вчера нас спаивать. Вот как попадаются молодые собутыльники с еще здоровой печенью, так начинается…
— Поставь себе имплант. Будешь со своей киберпеченкой вискарь жрать литрами и ничего не будет, — на кухне опять появилась нежно-зеленая Мизуки.
— Нельзя, — спокойно прокомментировала Хитоми и демонстративно допила сок. — Оборотням их не ставят. Сама понимаешь, почему.
— Лови! — я решил прекратить проявления женской дружбы, и пустил по столу банку пива. Ну реакция у Мизуки не пострадала — импланту эти отравления алкоголем пофиг, в случае угрожающего жизни он сам может перестроить метаболизм, но тогда будет несколько очень хреновых минут.
Мизуки профессионально приняла банку, остановила ее еще в скольжении, и дернув за кольцо, жадно прилипла к источнику живительной влаги, меняя цвет лица на нормальный на глазах.
— Фух, хорошо! — она вытерла рукавом своего кимоно рот.
— Так, личный состав опохмелился? — спросил я, обращаясь к двум своим подчиненным.
— Нет еще, — сказали обе хором.
— Ну тогда давайте похмеляйтесь и приводите головы в порядок.
— Сока нет, — грустно сказала Хитоми.
— Ну вот и закажи доставку, она все равно оплачена, — тут уже я с издевательским видом взял еще по банке пива, кинув одну уже порозовевшей Мизуми. — Нехрен было в одно рыло все выжирать, иссо. Подрываешь боеспособность.
— А вот не дам тебе, будешь знать, — показала мне язык Кошка.
— Куда ты денешься? — ухмыльнулся я.
— Ну это же подрыв твоей боеспособности! — сморщила нос она.
— Что там говорят о наших ночных приключениях? — Мизуки усилием импланта включила голостену.
— Мы ведем наш репортаж от здания торгового центра «Такашимайя», захваченного неизвестными лицами сегодня утром, — диктор стояла спиной к захваченному зданию. — Что нам известно сейчас?
Она повернулась к полицейскому, на котором была форма со знаками различия суперинтенданта.
— Сегодня, сразу после открытия, около десятка неизвестных захватили торговый центр. После этого они заблокировали входы и выходы, оставив заложников внутри здания. Заложников несколько десятков, это все, что я могу сказать.
— Выдвигались какие-либо требования?
— На данный момент — нет. Пока не удалось вступить с ними в переговоры.
— А кто они, неизвестно?
— Мы не знаем, — смущенно ответил суперинтендант.
— То есть вам неизвестно, кто или что…
Где-то вверху раздался звон стекла, а потом вниз пролетело что-то такое, вопящее. С гулким звуком ударилось о тротуар. Репортеры, как стервятники при виде падали рванули вперед, снося на пути жалкое полицейское оцепление.
— Люди не летают как птицы, потому что отрастили большие ягодицы, — упулилась в стену Кошка, по-прежнему держа пустую бутылку из-под сока в руке. — Только сверху вниз и один раз.
Что не летают — это точно. Каким-то чудом полицейским удалось отбросить назад толпу стервятников, но камера довольно отчетливо мазнула по лежащему бесформенному телу, вокруг которого появилась и стала увеличиваться кровавая лужа. Судя по одежде, когда-то это была женщина.
— Как мы только что видели, они убили заложника, точнее одну из заложниц, выбросив ее с двадцатого этажа! — расширенные зрачки репортерши выдавали ее шок.
— Всем им писец, — уверенно заявила Кошка. — Супермаркеты, как и другие людные места выбирают только для того, чтобы жертв было больше.
Я лишь покосился на нее. Спецгруппе приходилось принимать участие в освобождении заложников, и не один раз — когда идет война, любое спецподразделение работает мастером на все руки, особенно когда счет идет на минуты, а под рукой больше нет никого. Даже если это и не его узкая специализация. Адепты Нанда никого не оставляли в живых, принося их в жертву в своих кровавых ритуалах, приносивших силу их хозяевам.
— Останови, стой! — Кошка вдруг подалась вперед. — Миза, промотай назад!
Мизуки послушно остановила трансляцию и начала покадрово отматывать запись.
— Вот, здесь! Увеличь! Еще!
— Да…
На нечетком кадре было то, что заставило Кошку заурчать, напрягшись. Я бы тоже заурчал, если бы был оборотнем.
— Все узнают? — хрипло сказала она.
Вопрос был риторическим. В кадр случайно попал один из захватчиков, просто видимо немного отодвинув штору. Коричневый плащ, капюшон, сильно надвинутый на лоб, черная маска на лице…
— Адепт Нанда. Этого и следовало ожидать.
— Вроде бы цепь кровавых ритуалов Нанда началась года через два, — промотала свою необъятную память импланта Мизуки.
— Выходит, нет.
И тут зазвонил смартфон, на котором был один, неотслеживаемый и жестко зашитый номер. Полезная вещь в мире полностью отслеживаемых коммуникаций, которым пользовались разве что бабушки-старушки, не сумевшие приспособиться к визорам и прочим благам цивлизации.
— Да? — я взял трубку, и вновь услышал бестелесный голос аватара. Выслушав его, я нажал «отбой». — Понял.
Две пары глаз вопросительно уставились на меня.
— Собирайтесь, девочки. Это наше дело.