Том I: "Порода"

Глава 1: "Точка отсчёта"

Антон Глебов всегда считал, что земля под ногами — это единственное, на что можно положиться. Породы не лгут, не предают, не меняют своих показаний в зависимости от настроения начальства или политической конъюнктуры. Кристаллическая решетка минералов формировалась миллионы лет назад, когда человечество еще не помышляло о существовании, и будет существовать долго после того, как последний человек покинет эту планету.

Именно поэтому сейчас, лежа лицом в густой траве, которая пахла совсем не так, как должна пахнуть растительность в предгорьях Саян, Антон чувствовал себя преданным самой сутью своей профессии. Земля под ним была не той землей, которую он исследовал еще полчаса назад — если это действительно было полчаса назад.

Он медленно поднял голову, стараясь не делать резких движений. Тошнота подкатывала волнами, а в висках стучало так, словно кто-то методично разбивал кувалдой гранитные валуны. Первое, что он увидел, — это небо. Обычное небо, голубое с белыми облаками, ничего необычного. Но воздух... воздух был другим. Чище, что ли. Резче. Без привычного налета выхлопных газов и промышленных выбросов.

Антон осторожно сел, оглядываясь по сторонам. Его научное оборудование — магнитометр, геологический компас, набор зондов — лежало рядом, разбросанное по траве. Рюкзак с образцами породы валялся в двух метрах от него, наполовину раскрытый. Все вещи были на месте, но сама местность...

Где были скалистые обнажения, которые он исследовал? Где была тропа, проложенная прошлогодней экспедицией? Где, наконец, были следы цивилизации — хотя бы протоптанная дорожка или знаки геодезической съемки?

Вместо всего этого вокруг простиралась дикая, нетронутая природа. Густой лес подступал совсем близко, деревья казались выше и мощнее, чем он помнил. Трава под ногами была сочной и высокой, не примятой туристическими тропами. Воздух наполняли незнакомые запахи — сложная смесь лесных ароматов, которые его натренированный нос не мог идентифицировать.

— Что за черт...

Голос прозвучал странно в этой тишине. Антон попытался вспомнить, что произошло. Он работал с командой на разведке месторождения в Саянах. Обычная процедура — измерение магнитного поля, взятие образцов, фотографирование обнажений. Ничего особенного, рутинная работа, которую он проделывал сотни раз.

Он помнил, как установил магнитометр над странным каменным образованием. Показания прибора были необычными — магнитное поле словно колебалось, показания прыгали от одного значения к другому. Это заинтересовало его, и он решил взять дополнительные измерения.

А потом... потом был яркий свет. Не вспышка, не удар молнии — именно свет, который словно исходил изнутри самого камня. И головокружение. И ощущение падения, хотя он стоял на твердой поверхности.

И все.

Антон встал, проверил карманы. Телефон был на месте, но показывал "Нет сети". Часы шли — 14:47. Он помнил, что начинал работу в два часа дня, значит, потерял сознание ненадолго. Но почему все вокруг изменилось?

Он включил GPS-навигатор на телефоне. Устройство долго искало спутники, а потом выдало сообщение об ошибке. Антон нахмурился. Даже в самых глухих местах GPS обычно работал.

— Ладно, не паниковать, — сказал он себе вслух. — Разберемся по порядку.

Он начал собирать оборудование. Магнитометр, слава богу, был цел. Показания... Антон уставился на дисплей. Показания были абсолютно нормальными. Никаких аномалий, никаких колебаний. Обычное магнитное поле, характерное для данной местности.

Но какой местности? Он огляделся еще раз, пытаясь найти знакомые ориентиры. Горы на горизонте выглядели знакомо, но расположение долин было... неправильным. Словно кто-то взял привычный пейзаж и слегка его переставил.

Антон достал из рюкзака топографическую карту. Согласно карте, он должен был находиться в пяти километрах от базового лагеря, на высоте около тысячи метров над уровнем моря. Характерных объектов — скальных выходов, небольшого ручья, группы лиственниц — не было видно.

— Значит, меня перенесло, — пробормотал он. — Но как? И куда?

Он попытался вспомнить, что знал о подобных случаях. Геологи иногда сталкивались с аномальными явлениями — необычными магнитными полями, подземными токами, странными звуками. Но чтобы человека физически перенесло... Это было за гранью науки.

Антон поднял голову, прислушиваясь. Тишина была почти абсолютной. Не слышно было ни самолетов, ни автомобилей, ни других признаков цивилизации. Только шум ветра в листве да далекое курлыканье каких-то птиц.

Он решил исследовать окрестности. Оставив тяжелое оборудование под деревом, он взял компас и отправился к ближайшему холму. Подъем был несложным, но чем выше он поднимался, тем сильнее становилось ощущение, что что-то не так.

Растительность была знакомой — сосны, березы, кустарники, характерные для этих широт. Но казалось, что лес гуще, деревья старше, а в воздухе висит какой-то особый запах — не загрязненный, первозданный.

С вершины холма открывался вид на долину. Антон достал бинокль и медленно осмотрел местность. Никаких дорог. Никаких зданий. Никаких линий электропередач. Только дикая природа, какой она могла быть...

Когда? Сто лет назад? Двести?

Эта мысль показалась ему такой абсурдной, что он рассмеялся. Но смех быстро затих. Что, если...?

Нет, это невозможно. Путешествия во времени существуют только в фантастических романах. В реальном мире действуют законы физики, и эти законы не предусматривают возможности перемещения в прошлое.

Но как тогда объяснить происходящее?

Антон спустился с холма и вернулся к своему оборудованию. Он сел на траву, достал блокнот и начал записывать наблюдения. Привычка ученого — все фиксировать, все документировать.

"14:50. Местоположение неизвестно. Предполагаемые координаты..." Он остановился. Какие координаты? Он не знал, где находится.

"Обстоятельства перемещения неясны. Возможные причины: 1) Потеря сознания и доставка в неизвестное место. 2) Галлюцинации вследствие отравления или травмы. 3) Аномальное физическое явление."

Он перечитал записи. Третий пункт звучал как бред, но два первых тоже не очень правдоподобны. Кто и зачем стал бы его перевозить? И если это галлюцинации, то очень детализированные и убедительные.

Антон закрыл блокнот и прислушался. Где-то вдали послышались голоса.

Он замер, напрягая слух. Да, определенно голоса. Человеческие голоса, говорящие на... русском языке? Он не мог разобрать слова, но интонации показались знакомыми.

Голоса приближались.

Антон быстро сложил оборудование в рюкзак и подошел к краю поляны. Через лес к нему двигалась группа людей. Он видел их силуэты между деревьями — четыре или пять человек, идущие гуськом по едва заметной тропе.

По мере приближения он стал различать детали. Это были мужчины, одетые в... странную одежду. Длинные рубахи, подпоясанные веревками. Грубые штаны. На ногах — что-то вроде лаптей. Один из них нес косу, другой — топор.

Антон почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Эта одежда выглядела как... как реконструкция XVIII или XIX века. Или как костюмы для исторического фильма.

Мужчины вышли на поляну и увидели его. Они остановились, очевидно, настороженные. Антон поднял руку в примирительном жесте.

— Здравствуйте, — сказал он, стараясь говорить спокойно и дружелюбно.

Мужчины переглянулись. Один из них, видимо, старший, сделал шаг вперед. Он был невысокого роста, широкоплечий, с густой бородой и внимательными глазами.

— Здравствуй, человече, — ответил он. — Откуда идешь? Чей будешь?

Антон моргнул. Речь мужчины была русской, но какой-то архаичной. Словно он говорил на языке, который вышел из употребления сто лет назад.

— Я... я заблудился, — сказал Антон, пытаясь подобрать подходящие слова. — Ищу дорогу.

— Заблудился? — старший нахмурился. — А откуда заблудился-то? Из какой деревни?

Антон понял, что попал в затруднительное положение. Он не мог назвать современный город — эти люди его не знали бы. Да и одежда... Он посмотрел на себя. Джинсы, куртка с синтетическим утеплителем, треккинговые ботинки. Все это выглядело совершенно чужеродно рядом с домотканой одеждой крестьян.

— Я из дальних мест, — сказал он осторожно. — Очень дальних.

Мужчины снова переглянулись. Один из них, молодой парень с острыми чертами лица, указал на рюкзак Антона.

— А что это у тебя за мешок такой? И одежда... странная какая-то.

Антон понял, что его современное снаряжение привлекает внимание. Рюкзак из высокотехнологичных материалов, одежда, обувь — все это было слишком необычно для того времени, в котором он, видимо, оказался.

— Это... это мои инструменты, — сказал он, надеясь, что объяснение прозвучит убедительно. — Я занимаюсь изучением земли. Камней.

— Камней? — старший поднял брови. — Ты что, рудознатец?

— Да, можно и так сказать.

Слово "рудознатец" Антон знал из исторических книг. Так в старину называли людей, которые искали полезные ископаемые. Очевидно, его объяснение имело смысл для этих людей.

— Рудознатец... — пробормотал старший. — А где ж твоя артель? Один что ли ходишь?

— Артель... отстала. Я пошел вперед разведать, а дороги не нашел.

Это была первая ложь, которую Антон сказал с момента своего странного перемещения. Но он понимал, что правду — даже если бы он сам до конца в нее верил — эти люди не поймут.

Старший кивнул, словно объяснение его устроило.

— Ну, коли рудознатец, то дело понятное. Земля большая, заблудиться можно. Меня Федотом зовут, а это мои сыновья — Никита да Прохор. А тебя как звать?

— Антон, — ответил он, решив, что свое имя называть безопасно.

— Антон... — Федот произнес имя медленно, словно проверяя его на слух. — Имя не наше, не русское. Ты откуда родом-то?

Антон понял, что попал в ловушку. Имя Антон хоть и существовало в XVIII веке, но было редким и, действительно, нерусским по происхождению.

— Отец мой в дальних краях служил, — сказал он, импровизируя. — Там и познакомился с матерью. Имя дали по тамошнему обычаю.

Федот кивнул, видимо, удовлетворившись объяснением.

— Ну что ж, Антон, раз заблудился, то пойдем с нами. В нашей деревне переночуешь, а завтра путь найдем. Одному в лесу опасно — волки водятся.

— Волки? — Антон невольно оглянулся на лес.

— Ага, волки. И медведи. И всякий лихой народ. Времена нынче неспокойные. Пойдем, не бойся. Мы тебя в обиду не дадим.

Антон колебался. С одной стороны, он не знал этих людей и не понимал, что происходит. С другой стороны, оставаться одному в незнакомой местности было действительно опасно. Да и может быть, в деревне он сможет лучше понять, где находится и что с ним случилось.

— Спасибо, — сказал он. — Пойду с вами.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Федот. — А мешок твой тяжелый? Прохор поможет нести.

— Не нужно, я сам справлюсь.

Антон понимал, что его оборудование лучше никому не показывать. Магнитометр, GPS-навигатор, цифровая камера — все это было слишком необычно для XVIII века.

Они двинулись в путь. Тропа была едва заметной, но Федот и его сыновья шли уверенно. Антон следовал за ними, стараясь запомнить дорогу и одновременно обдумывая ситуацию.

Если это действительно XVIII век — а все говорило именно за это — то он оказался в совершенно невероятной ситуации. Путешествие во времени противоречило всем законам физики, которые он знал. Но что еще могло объяснить происходящее?

Пока они шли, Федот рассказывал о своей деревне.

— Живем мы в деревне Каменка, — говорил он. — Название от того, что кругом камни всякие. Раньше тут руду искали, да нашли мало. Теперь хлеб сеем, скот держим. Живем небогато, но не голодаем.

— А далеко ли до больших городов? — спросил Антон.

— До Екатеринбурга верст сорок будет. Но дорога трудная, через лес да болота. Редко кто ездит. А до Москвы... — Федот махнул рукой. — Это уж совсем далеко. Месяц пути, а то и больше.

Екатеринбург... Антон знал, что этот город был основан в 1723 году. Значит, он действительно находился в XVIII веке. Но как это возможно?

Он попытался вспомнить все, что знал о квантовой физике и теории относительности. Теоретически, при определенных условиях, искривление пространства-времени могло... Но нет, это все теории. В реальности такого не происходит.

— А правитель у нас какой? — спросил он, пытаясь выяснить точную дату.

— Правитель? — Федот удивился. — Царица у нас, Екатерина Алексеевна. Хорошая царица, справедливая. При ней нам легче стало жить.

Екатерина II. Значит, это период между 1762 и 1796 годами. Но это не сильно помогало определить точную дату.

— А год какой нынче? — спросил Антон, стараясь, чтобы вопрос прозвучал естественно.

— Год? — Федот задумался. — Тысяча семьсот шестьдесят восьмой от Рождества Христова. А что, запамятовал?

1768 год. Антон почувствовал, как у него кружится голова. Он находился в 1768 году, за двести пятьдесят семь лет до своего рождения.

— Запамятовал, — пробормотал он. — В пути всякое случается.

Федот сочувственно кивнул.

— Понимаю. Я тоже, бывало, в лесу заблудишься, дни считать перестанешь.

Они шли уже около часа, когда впереди показались первые признаки человеческого жилья. Поля, огороженные плетнем. Дым из труб. Лай собак.

— Вот и дом, — сказал Федот. — Каменка наша.

Деревня представляла собой несколько десятков домов, расположенных без особого порядка. Дома были деревянные, бревенчатые, с соломенными крышами. Некоторые были побольше, некоторые поменьше, но все выглядели крепкими и добротными.

На улице было несколько человек — женщины с детьми, старики, сидящие на завалинках. Все они с любопытством посмотрели на Антона.

— Это кто такой? — спросила одна из женщин.

— Рудознатец, — ответил Федот. — Заблудился в лесу, с нами переночует.

Антон чувствовал на себе множество взглядов. Его современная одежда явно привлекала внимание. Он решил, что нужно как-то объяснить свой странный вид.

— Извините, — сказал он, обращаясь к собравшимся. — Я из дальних краев. У нас там одежда другая.

— Из каких это дальних краев? — спросил один из стариков.

— Из... из северных, — ответил Антон, не зная, что еще сказать.

— Ах, из северных, — старик кивнул. — Ну, там у них свои обычаи. Видали мы и чуднее.

Федот провел Антона к своему дому. Дом был большим, видно, что хозяин жил в достатке. Во дворе держали корову, несколько свиней, кур. Все выглядело ухоженно и аккуратно.

— Проходи, — сказал Федот, открывая дверь. — Жена моя, Марфа, ужин готовит. Покушаешь с нами.

Внутри дома было тепло и уютно. Большая русская печь занимала почти четверть комнаты. На столе горела керосиновая лампа... Нет, не керосиновая. Антон приглядался — это была масляная лампа, или, возможно, свеча в лампадке.

Женщина средних лет, видимо, Марфа, поклонилась ему.

— Добро пожаловать в наш дом, — сказала она. — Садитесь за стол, сейчас покушаем.

Антон сел на деревянную скамью. Все вокруг выглядело именно так, как он представлял себе быт XVIII века по книгам и фильмам. Но это была не реконструкция, не музей. Это была живая реальность.

На стол поставили щи, черный хлеб, кислое молоко. Еда была простой, но вкусной. Антон понял, что очень проголодался.

— Ну, рассказывай, рудознатец, — сказал Федот, садясь напротив. — Что за руду ищешь? Золото? Серебро?

— Разную, — ответил Антон осторожно. — Медь, железо... смотря где что найдется.

— А находишь?

— Бывает.

Антон понимал, что разговор может стать опасным. Его знания о геологии были слишком современными. Он мог невольно выдать себя, сказав что-то, что в XVIII веке знать не могли.

— А как руду-то узнаешь? — спросил Никита, младший сын Федота. — По каким приметам?

— По... по разным, — ответил Антон. — Цвет камня, его тяжесть, как он блестит...

Это были общие слова, которые не могли вызвать подозрений. Но Антон понимал, что рано или поздно его знания подвергнутся более серьезной проверке.

После ужина Марфа показала ему угол, где он мог бы спать. Постель была простой — тюфяк, набитый соломой, грубое покрывало. Но после всех потрясений дня это казалось роскошью.

Когда все легли спать, Антон лежал в темноте, размышляя о произошедшем. Он находился в XVIII веке. Это звучало безумно, но другого объяснения у него не было.

Что теперь делать? Как жить в мире, где нет электричества, интернета, современной медицины? Где люди умирают от болезней, которые в его время лечатся простыми антибиотиками?

И главное — есть ли способ вернуться обратно?

Он вспомнил о том странном каменном образовании, которое исследовал перед перемещением. Может быть, оно было ключом? Может быть, если он найдет подобное образование здесь, в XVIII веке, то сможет вернуться домой?

Но где его искать? И как объяснить местным жителям, что он ищет?

Антон закрыл глаза, пытаясь заснуть. Завтра он должен был решить, что делать дальше. Оставаться в деревне было опасно — рано или поздно его странности привлекут внимание. Но и уходить, не зная местности и обычаев, было еще опаснее.

Он задремал под звуки ночного леса — шум ветра, далекий вой волков, скрип деревьев. Звуки мира, в котором его быть не должно, но в котором он теперь вынужден жить.

Когда он проснулся, в окна уже пробивался рассвет. Дом постепенно оживал — кто-то растапливал печь, кто-то доил корову во дворе. Антон понял, что это не сон. Он действительно находился в XVIII веке.

Марфа уже готовила завтрак — кашу и молоко. Федот сидел за столом, обдумывая планы на день.

— Выспался? — спросил он Антона.

— Да, спасибо. Очень гостеприимно.

— Ну, что ж теперь делать будешь? Артель свою искать?

Антон понял, что пришло время принимать решение. Он мог попытаться добраться до Екатеринбурга, где, возможно, найдет более образованных людей. Мог остаться в деревне, пытаясь вписаться в местную жизнь. А мог отправиться на поиски того места, где с ним произошло перемещение.

— Не знаю, — признался он. — Наверное, нужно сначала сориентироваться, понять, где я нахожусь.

— А ты карт не имеешь? — спросил Федот.

— Карты... потерялись.

— Эх, беда. Без карт в этих краях трудно. Но если хочешь, могу показать, где что находится. Я тут всю жизнь живу, всю округу знаю.

Это было именно то, что нужно Антону. Он кивнул.

— Буду очень благодарен.

После завтрака Федот повел его на небольшую гору, с которой была видна вся окрестность. Он показывал рукой в разные стороны, объясняя, что где находится.

— Вон там, на север, дорога на Екатеринбург. Трудная дорога, но проезжая. Там, на восток, старые рудники. Давно заброшены, но иногда еще люди ходят, что-то ищут. А на запад — болота большие. Туда лучше не соваться.

Антон слушал внимательно, стараясь запомнить все детали. Он понимал, что эта информация может оказаться жизненно важной.

— А на юг? — спросил он.

— На юг... — Федот задумался. — Там горы высокие, лес густой. Говорят, есть там места... странные. Камни необычные, явления всякие. Люди редко туда ходят.

— Что за явления?

— Да всякие. Огни ночные, звуки странные. Старики говорят, что нечистая сила там обитает. Но это, поди, сказки.

Антон почувствовал, как у него участилось сердцебиение. Странные камни, необычные явления — это могло быть связано с тем, что с ним произошло.

— А далеко ли до тех мест?

— Дня три пути будет. Может, четыре. Дорог туда нет, только звериные тропы. Зачем тебе?

— Просто... интересно. Я ведь рудознатец, странные камни — это мое дело.

Федот пожал плечами.

— Ну, твое дело. Только будь осторожен. Места те дикие, опасные.

Они вернулись в деревню. Антон понимал, что должен принять решение. Он мог остаться здесь, попытаться стать частью этого мира. Но что-то внутри него сопротивлялось этой мысли. Он был ученым, человеком XXI века. Его знания, его опыт, его понимание мира — все это было слишком ценно, чтобы просто забыть и притвориться крестьянином XVIII века.

С другой стороны, те таинственные места на юге, о которых рассказывал Федот, манили его. Если там действительно происходят аномальные явления, связанные со странными камнями, то, возможно, именно там он найдет ответы на свои вопросы. А может быть, даже способ вернуться домой.

— Федот, — сказал он, когда они вошли во двор. — Я думаю, мне нужно идти на юг. К тем странным местам.

— Что ж, — Федот кивнул. — Твоя воля. Но один не ходи. Возьми с собой кого-нибудь из местных. Прохор мой места те знает, он с охотниками ходил.

Прохор, который как раз колол дрова рядом с сараем, поднял голову.

— Куда это я должен идти?

— К Чертовым камням, — ответил Федот. — Рудознатец наш там что-то ищет.

— К Чертовым камням? — Прохор нахмурился. — Да там же... там нехорошие места. Говорят, кто туда ходит, тот странным становится.

— Это суеверия, — сказал Антон. — Я заплачу тебе за дорогу.

Он полез в карман за кошельком, потом остановился. У него были современные деньги — банкноты и монеты, которые в XVIII веке никто не признает. Но в рюкзаке должны были быть какие-то ценности...

Он вспомнил о своих геологических образцах. Среди них были небольшие самородки, которые он собирал в разных экспедициях. Не золото, но медь и серебро. В XVIII веке это должно было иметь ценность.

— Подожди, — сказал он Прохору. — Покажу, чем заплачу.

Он пошел к своему рюкзаку и достал небольшой образец — кусок кварца с прожилками самородного серебра. В его время это была просто красивая коллекционная находка. Здесь это могло быть настоящим богатством.

— Вот, — сказал он, показывая камень Федоту и Прохору. — Это серебро. Заплачу таким.

Федот взял камень, повертел в руках, поскрёб ногтем.

— Серебро, — подтвердил он. — И немало. За такой камень в Екатеринбурге хорошие деньги дадут.

— Ну, коли так, — Прохор заколебался. — Может, и схожу. Только недолго. Дня на три, не больше.

— Хорошо, — согласился Антон. — Трех дней должно хватить.

Остаток дня они провели в подготовке к путешествию. Марфа собрала им еды — хлеб, вяленое мясо, сало. Федот дал старый мешок, чтобы Антон мог переложить туда самые необходимые вещи из рюкзака. Современный рюкзак слишком сильно выделялся.

Прохор готовил оружие — лук, стрелы, большой нож. Антон понимал, что в XVIII веке путешествие по диким местам действительно было опасным предприятием.

Вечером, когда вся семья собралась за ужином, Марфа вдруг спросила:

— А откуда ты, Антон, такие знания имеешь? Про камни-то. Говоришь, будто в книгах читал, а у нас в округе грамотных мало.

Антон понял, что попал в сложную ситуацию. В XVIII веке грамотность была редкостью, особенно среди простого народа. Его образованность могла вызвать подозрения.

— Отец мой грамоте учил, — сказал он осторожно. — И книги у него были. Старые, еще дедовские.

— Какие книги?

— Про... про природу. Про горы и камни. Учёные люди писали.

Федот кивнул.

— Бывают такие книги. В монастырях хранятся. Отец твой, видать, человек ученый был.

— Был, — согласился Антон, решив придерживаться легенды.

После ужина он долго не мог заснуть. Завтра он отправится в путешествие, которое могло изменить его судьбу. Или стоить ему жизни. В XVIII веке дикая природа была действительно опасной — волки, медведи, разбойники. А если Прохор решит его ограбить и убить где-нибудь в лесу?

Но другого выхода у него не было. Оставаться в деревне, притворяясь кем-то другим, было не лучше. Рано или поздно его разоблачили бы.

Утром они выступили в путь. Прохор был угрюм и молчалив — видно было, что идти ему не хочется. Но серебро было серебром, и он сдержал слово.

Тропа сначала шла через знакомые места — поля, небольшие рощи, ручьи. Но чем дальше на юг они уходили, тем дичее становилась местность. Лес густел, тропа становилась все менее заметной.

— Скоро звериными тропами пойдем, — предупредил Прохор. — Держись близко, не отставай.

Они шли молча, прислушиваясь к звукам леса. Антон пытался запомнить дорогу, но вскоре понял, что без проводника обратно не найдет. Все деревья казались одинаковыми, все тропы — похожими.

К полудню они сделали привал у небольшого ручья. Прохор достал еду, и они поели молча. Антон пытался завести разговор, но проводник отвечал односложно.

— Далеко еще? — спросил наконец Антон.

— До ночи дойдем, — буркнул Прохор. — Ночевать будем у Медвежьего камня. А завтра к Чертовым дойдем.

— А почему их Чертовыми называют?

Прохор помолчал, потом нехотя ответил:

— Странные они. Форма необычная, и явления всякие вокруг них происходят. Старики говорят, что черти там живут. Отсюда и название.

— А ты сам видел эти явления?

— Видел, — Прохор посмотрел на него недружелюбно. — И не хочу больше видеть. Потому и не люблю туда ходить.

— Что именно видел?

— Огни. Ночью камни светятся, будто изнутри горят. И звуки странные — гудение, будто железо по железу трут. А еще...

Он замолчал.

— Что еще?

— Люди говорят, что время там не так идет. Пришел человек утром, а вышел — уже вечер. Или наоборот.

Антон почувствовал, как у него участилось сердцебиение. Аномалии времени — это именно то, что он искал.

— А часто такое происходит?

— Не знаю. Редко туда кто ходит. Только охотники иногда, да и то стороной обходят.

Они двинулись дальше. Лес становился все гуще и темнее. Тропа почти исчезла, и Прохор ориентировался по каким-то только ему известным приметам — зарубкам на деревьях, форме скал, направлению ручьев.

К вечеру они дошли до большого камня, который действительно по форме напоминал медведя. Рядом было небольшое углубление, защищенное от ветра.

— Здесь ночевать будем, — сказал Прохор. — Дров наломай, костер разведем.

Они устроили лагерь. Прохор явно был опытным охотником — быстро развел огонь, приготовил еду, обустроил место для сна. Антон помогал, как мог, но чувствовал свою неопытность в таких делах.

Когда стемнело, они сидели у костра, слушая звуки ночного леса. Где-то вдали выл волк, отзывались ему другие. Прохор держал лук наготове.

— Завтра придем к Чертовым камням, — сказал он. — Что там искать будешь?

— Не знаю точно, — ответил Антон честно. — Хочу посмотреть на эти аномалии. Может быть, пойму, что их вызывает.

— А зачем тебе это?

Антон задумался. Как объяснить человеку XVIII века свои мотивы?

— Я думаю, что такие места могут быть связаны с залежами руды, — сказал он наконец. — Металлы в земле иногда вызывают странные явления.

Это было не совсем ложью. Некоторые минералы действительно обладали необычными свойствами. Правда, временные аномалии наука XXI века объяснить не могла.

— Может быть, — Прохор не выглядел убежденным. — Только бы нас черти не тронули.

Они легли спать по очереди, один всегда дежурил у костра. Когда настала очередь Антона, он сидел, глядя на огонь и размышляя о завтрашнем дне. Что он найдет у Чертовых камней? Ответы на свои вопросы? Способ вернуться домой? Или просто смерть в диком лесу XVIII века?

Утром они выступили рано. Прохор был еще мрачнее обычного — видно было, что приближение к цели его не радует.

— Недалеко уже, — бормотал он. — Часа два хода.

Лес вокруг них становился все страннее. Деревья росли как-то неправильно — стволы были искривлены, ветви тянулись в неестественных направлениях. Трава и кустарники тоже выглядели необычно — то слишком буйно росли, то, наоборот, были чахлыми и больными.

— Видишь? — Прохор указал на деревья. — Уже действие камней началось. Они на все живое влияют.

Антон внимательно осматривал растительность. Действительно, что-то здесь было не так. Словно какое-то излучение или поле воздействовало на рост растений.

Наконец они вышли на небольшую поляну. В центре ее возвышалось несколько больших камней странной формы. Они были темно-серого цвета, с металлическим блеском, и располагались в виде неправильного круга.

— Вот они, — сказал Прохор, останавливаясь на краю поляны. — Чертовы камни.

Антон почувствовал странное ощущение, глядя на эти камни. Что-то в них было знакомо. Форма, цвет, расположение — все это напоминало ему тот камень, рядом с которым он проводил измерения перед своим перемещением.

Он достал компас и посмотрел на стрелку. Она дрожала, не могла найти точного направления.

— Магнитная аномалия, — пробормотал он.

— Что?

— Ничего, просто... размышляю.

Он подошел ближе к камням. Прохор остался стоять на краю поляны, явно не желая приближаться.

Камни были действительно необычными. Антон не мог определить их породу — это было что-то среднее между базальтом и метеоритным железом. Поверхность была гладкой, словно отполированной, и на ней виднелись странные узоры — то ли природные трещины, то ли искусственные символы.

Он достал из мешка свой магнитометр, предварительно убедившись, что Прохор не видит. Прибор показывал сильнейшую магнитную аномалию — стрелки зашкаливали, показания менялись каждую секунду.

— Невероятно, — прошептал он.

Он подошел к центральному камню — самому большому в группе. И тут произошло то же самое, что и в его времени. Камень начал светиться изнутри мягким голубоватым светом.

— Антон! — закричал Прохор. — Отходи от камня! Он проклятый!

Но Антон не мог отойти. Он был зачарован происходящим. Свет становился ярче, и он почувствовал то же головокружение, что и тогда, в XXI веке.

Может быть, это его шанс? Может быть, камень отправит его обратно в его время?

Он протянул руку и коснулся светящейся поверхности.

Мир вокруг завертелся, краски смешались, и Антон почувствовал, как падает в бездонную пропасть времени. Последнее, что он услышал, был испуганный крик Прохора где-то очень далеко.

Потом наступила тишина.