Тлеющий неон в крови

1.0 – ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ

89‑й день демисезона

1290 год

Митра, Южный район

[ТиДЖЕЙ]

– Что это? – спросил я Этоса, который протянул нам с Илей парочку маленьких пробирок с неизвестной мне розовой субстанцией.

– Его называют Неон, – ответил криптошеф, – это смесь стимуляторов, способных к мысленному контролю гипоталамуса, миндалевидного тела и синоптической нервной системы. Благодаря чему вы сможете в свободном режиме вырабатывать адреналин.

– А простыми словами? – переспросил я.

– Куда уж проще? – посмеялся Этос.

– Ты не будешь чувствовать страх и боль, при этом сможешь вырабатывать адреналин тогда, когда тебе только вздумается, – пояснил мне Иля. – Я правильно понял? – уточнил он у Этоса.

– Да, – кивнул босс. – Он повышает выработку эндорфинов и энкифалинов, следовательно, из‑за этого ты и перестаешь чувствовать боль. Также в этот микс входят эритропоэтин, кокаин, эфедрин, экстази и амфетамины.

– Прокачанный допинг, – задумчиво почесал подбородок друг. – Прям идеальный коктейль для спортсмена на мировых соревнованиях.

– Именно, – подметил криптошеф, щелкнув пальцами.

– Так все‑таки это правда? – спросил Иля. – О том, что Маркус рассказывал нам? Препарат, разработанный для бойцов корпорации?

– И много он вам рассказал?

– Немного, – ответил Иля.

– Ну ладно, – сказал шеф, почесывая свое лицо пальцем, просунув его под маску. – Для вас заведомо знание такой информации простительно, но вот сболтни он кому‑нибудь еще лишнего, язык бы пришлось ему отрезать.

У меня мурашки пошли по телу.

– На самом деле, он изначально изготавливался по заказу ДИСИ, – продолжил Этос. – Чтобы усмирять таких животных, как Алекс – бесконтрольных сверхиндивидов. А сама корпорация во время разработки всего лишь ставила на своих бойцах опыты.

– Чтобы подчинить себе хищника, в первую очередь стань хищником сам, – подметил Иля.

– Да, так и есть, – подтвердил босс, развалившись на кожаном кресле, закинув ладони за голову.

– Расскажи о ДИСИ поподробнее, – попросил я.

– Задача департамента, – начал Этос, – ловить всех, кто пердит блестками из задницы, чтобы потом превращать их в своих агентов – цепных псов, которые в свою очередь будут нюхать каждую жопу в поисках черкашей из спектра.

– Интересное определение, – иронично подметил я.

– И что, приняв дозу, я вот так просто стану настоящим ловцом диких животных? – с недоверием усмехнулся Кросс. – Мне бы еще палку с петлей на конце выдать, для полного комплекта.

Этос, кажется, не оценил шутку. Он откинулся вперед, опираясь локтями об стол, и пристально посмотрел на нас.

– Представь, что ты на протяжении длительного времени забудешь, что такое страх, а твои мышцы, инстинкты и рефлексы поднимутся до предела по одному только твоему желанию? Как ты думаешь, в кого ты превратишься? С твоими‑то навыками.

– Думаю, в настоящую машину для убийств, – вдумчиво ответил Иля.

– Вот‑вот. А про нашего маленького песика я и вовсе молчу.

Они оба посмотрели на меня.

Я вдохнул немного воздуха, чтобы возмущенно ответить им на их намек в мой адрес, но через секунду передумал.

– Звучит слишком просто, в чем подвох? – засомневался друг.

– Зависимость, – легко ответил Этос.

– Наркотик? Можно было и догадаться, – фыркнул Кросс, скрестив перед собой руки.

– Можно и так сказать.

– Как он работает? – спросил я.

– Вводится внутривенно, через шприц, пара минут и эффект начинает действовать, – ответил босс, подняв указательный палец, намекая на то, чтобы мы помолчали несколько секунд. – Алло? О, привет. Уже перевел? Секунду, сейчас проверю. Да, вижу, молодец, благодарю. Как твой бизнес, мой вклад помог тебе в развитии? Ох, чудно, будем продолжать сотрудничество или ты справишься сам, без моей финансовой поддержки? – он помолчал несколько секунд, периодически кивая головой. – Какой ты самостоятельный мальчик, ну ладно, удачи тебе, если будут вопросы или же предложения, звони в любое время, с такими клиентами, как ты, мне всегда приятно иметь дело. До связи.

– Сколько он стоит? – спросил Иля.

– Что стоит? – переспросил Этос.

– Этот Неон.

– Ну, я сейчас занимаюсь активными поставками, каждая партия из ста пробирок уходит примерно за полмиллиона рат.

– Пять кусков за одну дозу? Мы хоть и неплохо поднялись на твоих заказах за последнее время, но таких денег у нас явно нет, – посмеялся я.

– Уж извините, удовольствие недешевое. Но первая проба бесплатная.

– Ого, вот это щедрость, – изобразили мы с Илей удивление одновременно.

– Я раздал каждому Пауку по паре пробирок на пробу, – ответил шеф. – Кто‑то отказался сразу, как, например, Еж и Лина, остальные сказали, что будут иметь ввиду.

– Ну, Еж понятно, – согласился я. – Ему кроме своего огорода ничего в жизни не надо. Но вот Лина? Она же так стремится быть лучшей во всей группе, в связи с чем бесится от каждого моего достижения.

– Говорит, не употребляет, – коротко ответил Этос.

– А где, кстати, сам Маркус? – спросил Иля.

– Он сейчас руководит производством на небольшом заводе.

– А мы можем с ним поговорить?

– Зачем?

– Спросить про побочные эффекты, противопоказания.

– Илиан, это всего лишь прототип, – ответил босс. – Я дал его каждому, чтобы определить, добротный ли получился товар. Если испытания пройдут успешно, то я закажу отдельную поставку, специально для вас двоих. Даже скидку организую.

– То есть, мы для тебя просто подопытные зайцы, как те корпораты, которые умирали в муках по словам Маркуса? – переспросил Кросс.

– Что‑то вроде того.

– И тебе все равно на то, что кто‑то из нас легко сможет скопытиться, потому что этот препарат не доработан? – добавил я.

– Меня уверили в том, что формула практически доведена до совершенства, – стал убеждать нас Этос. – Все хорошо, не переживайте. Поверьте, парни, давать некачественный товар своим лучшим бойцам не самая лучшая для меня затея.

– И зачем ты нам его даешь? – спросил Иля, разглядывая пробирку.

– Думаю, для повышения эффективности в бою. Чем сильнее вы станете, тем продуктивнее вы будете выполнять заказы. Кстати, о заказах, ловите парочку. Один на ликвидацию стукача, другой на выбивание долгов у терпящей банкротство фирмы. Прочитайте письма, там подробная инфа.

– Сколько препарат действует по времени?

– Шесть часов.

– Мне интересно больше, что с нами будет в случае передоза? – спросил Иля.

– Ну, так вы не злоупотребляйте. Положенная норма – одна пробирка в день.

– Но что если все‑таки такое может случиться? – стал настаивать друг.

– Ребят, не понимаю, чего вы от меня хотите услышать? Я, конечно, смогу вас вовремя откачать, но стоит ли мне тратить на вас кучу времени и сил, когда из первоклассных наемников вы превратитесь в обыкновенных торчков? Используйте с умом.

– У меня больше нет вопросов, – сказал я.

– Илиан? – спросил его Этос.

– У меня вроде тоже, – пожал плечами он.

– Алло, да? – отвлекся снова на звонок босс. – Заказы? Я узнал твой голос, ты же тот самый наемник, который вместо убийства педофила решил подорвать к хренам всю клинику для умственно отсталых детей, в которой он работал. Ты своим поступком сумел побудить подключиться властей с Центрального района. Это как так? Нет, это ты послушай, мальчик, – повысил голос шеф. – Во‑первых, я с таким отребьем, как ты, который привлекает к себе слишком много внимания, не работаю. Во‑вторых, посмеешь мне дерзить, и ты по моему простому щелчку пальцев превратишься из охотника в добычу. Ты понял меня? Найди другого криптошефа, который решится доверить заказ такому, как ты. Удачи.

Мы взяли со стола Этоса по паре пробирок с Неоном и вышли из кабинета, чтобы перекурить. Сам я не решился начать, но я всегда сидел рядом с Илей, когда он курил. Я был, так скажем, пассивным курильщиком.

Утро было тяжелым, потому что прошлой ночью мы посетили около пяти баров близ восьмидесятой мегабашни. Я не любитель выпивать, поэтому не слишком восприимчив к алкоголю, после парочки коктейлей Иле пришлось меня тащить на себе.

Удивительно то, что мой исцеляющий фактор не влияет на внутреннее состояние организма. Если мне доведется получить ушиб или порезаться, то спектр начинает мне сразу в этом помогать, останавливая кровь и затягивая рану, оставив после себя шрам. Но что касается алкогольного опьянения и последующего похмелья – тут он бессилен.

От мыслей об этом мне стало тревожно пробовать препарат, который дал нам Этос.

А что, если я умру в случае передоза?

Стоит ли мне вообще пробовать?

Несмотря на это мне хотелось бы увеличить свои показатели силы.

– О чем задумался? – отвлек меня Иля, сидя на ржавом заброшенном автомобиле, стоящем за стрип‑клубом.

Я стоял, смотря в небо, и наблюдал за летящими над городом эиршипами, которые медленно плыли по воздуху. Они были огромными, поэтому это идеальное транспортное средство, которое можно обвесить рекламными плазменными экранами вдоль и поперек. Они медленно проходили между небоскребами, окружающими мегабашню, ярко освещая своим светом темные закоулки города.

С утра в воздухе висел густой смог от промышленных заводов и выхлопов автомобилей. Видимость нулевая, а дышать всей этой дрянью просто невыносимо.

– Стоит ли нам вообще подсаживаться на этот Неон? – спросил я.

– Я без понятия, что это за баланда. Но мне очень интересно, что из этого всего выйдет, – ответил Иля, выдыхая в очередной раз дым от сигареты. – Давай попробуем, от первого раза нам ничего не будет.

– Ты так думаешь?

– Я раньше уже принимал наркотики, от нейротоксичной пасты до углепластиковой глюкозы. Поверь мне, одна зараза не лучше другой. Чем эта отличается от остальных?

Я покачал головой.

– Шприцы есть? – спросил Иля. – Хотя кого я спрашиваю? – следом пробурчал он.

– Неужели после сегодняшней пьянки тебе обязательно было тащить меня на тренировку?

– Посмотрите, какие мы неженки, – издевательски надул губы он. – Может, тебя еще пледиком укрыть и прочитать сказку?

– Знаешь, было бы славно, – ответил я, недовольно скрестив руки.

– Во‑первых, ты сам попросил продолжить тебя тренировать. Во‑вторых, это и пьянкой назвать толком нельзя. Тебя унесло от двух коктейлей, будто я спаиваю малолетку.

– Я и есть малолетка! Хорошо, признаю, я попросил меня тренировать, но я не просил, чтобы ты через окно пробирался ко мне в квартиру и будил меня ледяной водой, обливая со стакана мое лицо, пока я сплю.

Он рассмеялся.

– А как тебя еще по‑другому будить, ебосос?

– Не называй меня так! – пригрозил ему я.

– А то что ты сделаешь?

– Ау! Иля, хватит меня щипать!

– Ну, давай, заплачь еще, – продолжил издеваться он. – Мамочки с папочкой нет, никто тебе не поможет. Будь мужиком, иначе вместо ледяной воды буду будить тебя перетертым острым виноградом, сунутым тебе в трусы.

– Какой кошмар, – ужаснулся я. Меня аж дрожь пробрала.

– Ладно, погнали в парк. Протестируем наш новоприобретенный стимулятор перед выполнением заказов.

– Ты случайно не про тот парк, который находится в нескольких кварталах отсюда? – спросил я.

– Ну да. А что?

– Иля, в этом парке живут одни бомжи, они настолько долго там обитают, что не стесняются ходить без трусов. А по выходным они устраивают нудистские вечеринки, танцуя и вертя во все стороны своими причиндалами.

– Городская достопримечательность, – улыбаясь, пожал плечами друг. – Чего ты ожидал?

Я ничего не сказал, лишь фыркнул в ответ.

– Не парься, сейчас демисезон, на улице холодрыга. Никто без трусов ходить не будет.

– Мне казалось, что мы пойдем на наше место.

– На сетевую вышку? – уточнил Иля.

– Ну да.

– Не думаю, что там удобно колоться наркотой. Ветер сильный на высоте, и если из‑за этого ты уронишь колбу, то спускаться за ней будешь сам.

– Да я понял уже, будь по‑твоему, – закатил глаза я.

– Только перед этим надо съездить к Роме, думаю, пара шприцов со жгутом у него найдется.

– А тебе за шприцом обязательно к нейродилеру нужно идти?

– Шприцы у нейродилера в порядке вещей, тем более Рома торчит мне пачку сигарет.

* * *

Мы стояли посреди Блудного Парка, который не был похож на привычные для меня парки. Вместо зеленой листвы еле доживали свои деньки высохшие голые деревья, обоссанные мочой любого бродяги, которому придет в голову обустроить здесь свое проживание.

На улице прохладно, демисезон как‑никак. Поэтому вместо танцующих эксгибиционистов мне попадалась на глаза лишь брошенная всем миром алкашня. Кто‑то валялся посреди тротуара обдолбанным паленой травой, а кто‑то уснул в собственной рвоте, выпив очередной литр спирта, спизженный с аптеки.

Время уже вечернее, но в демисезон, когда Фаларис заходит за горизонт, озаряя небо ярко‑красной палитрой, воздух начинает теплеть. В это время года самые смелые люди чаще всего выходят из домов, когда за окном уже темно, так как снаружи ощущается самая благоприятная для прогулки температура.

Нам с Илей не было холодно, когда другие начинают носить утепленные пуховики, мы свободно себя ощущаем, когда на нас надето пальто или кожаная куртка. В основном мы двигаемся налегке и для этого носим под верхней одеждой ультратонкие утепляющие комбинезоны, в которых нам будет тепло даже зимой.

Зима…

А ведь в какой‑то из телепередач я видел, что зимой на экваторе можно увидеть «пурпурное стекло». Это явление, при котором облака на небе выстраиваются плотно друг к другу, образовывая острые углы по краям, напоминая осколки стекла. В это время свет, отражающийся от наших лун, искажается и приобретает нежно пурпурный оттенок. Говорят, что такой эффект возникает из‑за особенности атмосферы на нашей планете.

Хотел бы я вырваться как‑нибудь из этого города, пролететь тысячи километров только ради того, чтобы это увидеть вживую.

– Эй, ты долго будешь витать в облаках, разглядывая небо? – отвлек меня Иля.

Мы были готовы уже принять свою первую дозу. Иля подготовил все для этого нужное и передал мне в руки шприц и колбу с Неоном.

– Ну, давай я первый, – предложил напарник.

Он вколол иглу шприца в прорезиненный конец колбы с препаратом, набрал полный шприц и выдавил несколько капель, высвободив воздух.

Я помог ему вывернуть рукав и завязать жгут.

После этого вена на руке проявилась, он глубоко вдохнул и пустил иглу в свою руку, выдавив всю жидкость без остатка.

– Ну как? – осторожно спросил я.

– Чувствую, как рука начинает нагреваться и жар распространяется по всему телу, – ответил он, разминая свою руку.

Он начал часто моргать, скорее всего, почувствовал, как в его глазах потемнело, но через секунду пришел в норму.

– Алекс, жарко пиздец, – выдавил он. – Есть холодная газировка?

– Не‑а, – пожал плечами я.

– Очень жаль.

Он тяжело дышал, по его лбу начал течь пот, который он вытирал своим рукавом рубашки.

– Тело просто горит, – продолжил он.

Он посмотрел на свои руки, которые неожиданно покраснели. Если приглядеться, то можно было заметить, как воздух начинает искажаться от обильного выделения тепла с его рук. В нашу сторону дунул легкий ветерок, а с его рук вылетели маленькие, яркие угольки.

– Ты сейчас воспламенишься! – встревожился я. – Сгоришь заживо! Блин, что делать?

Я запаниковал, но он не обращал на мою реакцию никакого внимания. Он будто залип, наблюдая за угольками, выходящими из его тела. Его лицо не проявляло никаких эмоций, и мне от этого стало еще неспокойнее.

– Иля? – попытался я привести его в чувство. – Эй, ты слышишь меня? Блядь, блядь, блядь!

Я стал нервно ходить с одной стороны в другую, а мой друг тем временем стоял неподвижно и тупо пялился на свои покрасневшие руки.

– Алекс, вот это кайф, – наконец он заговорил.

– Иля? В чем дело? – с легкой дрожью в голосе спросил я его. – Ты в порядке?

Он посмотрел на меня и заулыбался. Зрачки расширились, а цвет радужек сменился на красный, горя ярко, как бенгальские огоньки. Больше он не смотрел на меня своим безэмоциональным взглядом, а наоборот, поражал непонятным для меня, полным задора выражением лица. Краснота его рук спала, а сам он сжал свои кулаки и пришел в чувство.

– Мне больше не жарко, я чувствую, как кровь течет по моим жилам, слышу стук своего сердца, и как кислород насыщает мой организм энергией. Тело напряжено и расслаблено одновременно, будто плыву по воде, и как бы я ни старался, но утонуть у меня точно не получится. Чувствую легкость и… – сделал паузу он. – Силу, необузданную, стремящуюся выйти наружу, как дикий зверь, заточенный в клетке.

С его тела исходил легкий красный дым вперемешку с копотью, которую разносило по ветру.

– Иля, ты в прямом смысле дымишь, – схватился я за лоб, не в силах скрыть свое удивление.

– Признаться честно, я впервые вижу такой эффект от подобных препаратов.

Он вытащил из кармана пачку сигарет, взял одну, и, даже не доставая зажигалки он смог зажечь ее одним только прикосновением своих пальцев. Я смотрел на все это и не мог подобрать слов от того, что вижу перед собой.

После нескольких протяжных затяжек дым, исходивший от него, стал слабеть, а через несколько секунд и вовсе потух. Он принял привычный для меня облик, но его зрачки остались такими же расширенными с момента принятия дозы.

– Давай, Алекс, теперь твоя очередь, – засунув сигарету в зубы, сказал Иля, выворачивая мой рукав одновременно с этим.

Я тяжело вздохнул, осознавая, что наступила моя очередь вкалывать в себя Неон. У меня немного дрожали руки, но Иля с довольной ухмылкой помог мне завязать жгут.

– Не знаю почему, но мне безумно хочется опробовать свои способности на практике, пока эффект не перестал действовать, – радостно поделился он со мной.

– Ау, Иля! – вскрикнул я. – Не так сильно затягивай.

– Давай сделаем это побыстрее, чтобы мы успели до конца дня закрыть наши заказы, иначе вместо должников я буду пиздить тебя. И поверь, на этот раз ты от меня люлей точно отхватишь.

Я медленно и аккуратно вонзил иглу в вену. Тут самое главное без резких движений, иначе спектр запросто эту иглу сломает пополам. После введения препарата внутрь ничего не произошло. Я вытащил иглу и вытер каплю крови, которая осталась от укола.

Я сразу принялся осматривать свои руки в ожидании, что они покраснеют, а из них будут вылетать угольки, как у Или, но ничего подобного не произошло. Я начал ощущать каждую клеточку своего организма, а любой орган с поклоном, безукоризненно ждет, пока я не дам ему команду.

Мое тело как автомобиль, а я сижу за рулем, и без моей прихоти он и с места не сдвинется. Поэтому для того, чтобы завести мотор, мне нужно вставить ключ в зажигание. Конечно, можно поставить автопилот, но ведь я в любой момент могу переключиться на ручное управление, чтобы с удовольствием покрутить баранку самому.

В первую очередь я хочу избавиться от страха, потому что это неуправляемое чувство мешает мне в полной мере раскрыть потенциал моих сил. Я хочу, чтобы энергия пробирала меня от макушки головы до самых пяток.

Я хочу выжать из себя столько, сколько возможно.

И не успел я толком обдумать это и сосредоточиться на своем желании, как вдруг резко почувствовал легкость по всему телу и прилив сил. Я будто выпил десять энергетиков и закусил это огромным сладким тортом. Мой кругозор расширился, я видел куда больше, чем раньше, и замечал вещи, которые прежде не замечал.

Вентилятор кондиционера снаружи дома, около парка, крутился не так интенсивно, как мне кажется должен крутиться нормальный вентилятор. У одной из машин на парковке рядом с этим домом цвет был настолько ярким, что мне казалось, будто это электрогенератор, который был специально сконструирован для ликвидации лгунов, порочивших имя своих умерших друзей, безжалостно ослепляя их вспышками света.

Мне не нравилось, как смеялась женщина у продуктового. Мне кажется, что если бы были специальные курсы по правильности того, как нужно смеяться, то я бы даже помог ей, оплатив их.

Алкашня, ведя хороводы у горящей мусорки, неправильно развела костер в ней, поджигать нужно было с восточной стороны, а не с западной. Те вещи, которые они кинули для розжига, не соответствуют правилам законодательства разжигателей костров.

Я подам на них в суд.

Они не имеют права разговаривать, потому что не чистят свои зубы. Это же отвратительно, я уверен, что они сейчас стоят и осуждают меня за то, что это я их осуждаю.

Все, что меня окружает, походило на какую‑то дичь.

В этом мире неправильным являлось все вокруг, а люди стали еще более омерзительными, чем раньше.

Они всегда такими были?

Наверное, да. Тогда почему мы с тобой никогда этого не замечали?

Интересно, ты читаешь обо мне в первый раз или перечитываешь?

– Алекс, тебе тоже кажется, будто тебя купили, как вещь? – вдруг перебил Иля ход моих мыслей. – Ой, прости, продолжай, не хотел перебивать.

Мне стало казаться, что спектр внутри меня течет не просто бурлящим потоком, он копится во мне, словно вода из‑под крана, которую наливают бесконечно в стакан. Вода интенсивным напором выходит наружу, я не могу ее остановить, вместо этого я могу пользоваться ею столько, сколько мне заблагорассудится.

Я сразу же представил в голове ту самую плотину, которая пропускала течение воды. С тех пор, как я обрел силы, многое изменилось, и вместо одного человека, который жил там и пользовался всеми благами, которые ему давала природа, на том месте уже выстроили целое поселение с сотнями жителей.

Но сейчас…

Это не просто поселение. Плотина не только пропускала через себя поток воды в реке, но и преумножала ее в десятки раз, расширяя и углубляя реку искусственно. Причем поток контролируется с такой точностью, из‑за чего возможности становятся просто безграничными. Недовольные люди, олицетворяющие мои негативные мысли, пропали, будто поняли, что ловить там нечего, собрали все свои вещи и уехали прочь.

Во мне страха и тревоги больше не осталось, а в моем теле столько спектра, что мне некуда его девать, хочется снова и снова выпускать его наружу, ведь с таким количеством мне совершенно стало его не жалко.

Я попробовал это сделать.

Пыль с моего тела начала исходить вдруг с такой силой, что снесла вдребезги все испачканные рвотой бомжей скамейки. Сами бродяги разлетелись по разным сторонам вместе со своими горящими мусорками, угли которых попадали им прямо в лицо, выжигая густо разросшиеся бороды. Только один Иля сумел устоять на ногах, потому что вовремя успел зацепиться за дерево своим ножом. Мне кажется, стоит ему сделать любое неверное движение, и он вылетит отсюда буквально за секунду, вслед за бомжами.

– Твою мать, Алекс! – закричал он. – Остановись! Долго я так не продержусь!

В ответ я только злобно заулыбался, потому что останавливаться не хотел.

Я стоял посреди площадки, а мой спектр продолжал с огромной скоростью разлетаться во все стороны, как ураган. Как вдруг я почувствовал легкость в ногах, еще немного, и я взлечу в воздух сам. Но при прошлой попытке взлететь я не смог справиться с равновесием и с распределением реактивной тяги в своем теле. А сейчас я понимал, что такого контроля над своим телом я прежде еще не ощущал.

Мне не пришлось даже разводить свои руки в стороны, я всего лишь дал спектру мысленную команду поднять меня в воздух.

К моему удивлению так это и произошло. Я стал взлетать. Сначала я поднялся на десять сантиметров, после на двадцать, а через пару секунд я висел уже на высоте в несколько метров над землей и причем не падал.

Мой спектр превратился в реактивный двигатель. Каждая его частичка бесконечно генерировала энергию, выпуская ее наружу.

А сейчас вопрос.

Насколько далеко она может зайти?

Мне не составило труда это проверить. Я просто поднял голову вверх и подумал о том, чтобы высвободить из себя столько энергии, чтобы мне хватило мощности для старта.

Я резко ускорился, земля под моими ногами стремительно уменьшилась, а после себя в парке я оставил разрушающие последствия в виде разлетевшегося асфальта и груды обломков вкупе с дымовой завесой.

Я взлетал все выше и выше, стремительно набирая сотни метров. Весь мегаполис был как на ладони, только вот конца и края ему не было, настолько он был огромен. Земля вокруг меня показалась маленькой, как резиновый мячик, а трущобы, которые заполоняли город, напоминали неровные бугорки на потрескавшейся земле. Мегабашни для меня, как спичечные коробки, так и хотелось взять один из них и оставить себе, чтобы дать в нужный момент подкурить Иле сигареты.

Эти маленькие муравьи даже не представляют, что я сейчас на вершине мира. Смотрю на них свысока, и меня не ебут их жалкие, каждодневные проблемы.

В моих руках власть, о которой завидует каждый неудавшийся в жизни проходимец. Каждый из них так и жаждет, как бы не сдохнуть, как мусор, который выбрасывают каждый день под ноги. Они пытаются выделиться, почувствовать себя, будто они сами вершат над собой судьбу.

Но это не так.

Именно такие, как я, вершат ее над ними.

Я способен по простому щелчку пальцев уничтожить все, что они так упорно строили. Мне стоит лишь дунуть в их сторону, как от них и мокрого места не останется.

Ненавижу их всех, презираю всем сердцем.

Не понимаю несправедливости своей судьбы, почему мне не посчастливилось быть обычным ребенком, как все? Почему мне вместо того, чтобы после школы купить себе пару пачек мармелада и обсуждать с пацанами, какая тебе попалась татушка на обертке жвачки, приходится выживать в этом омерзительном городе, убивая крыс, которые не возвращают занятые им деньги в срок?

Этот толстосум, сидя в своем кресле, закинув на стол ноги, совсем не понимает, какими усилиями мне приходится выбивать долги с его тупоголовых клиентов?

Еще с какого‑то хрена отпиздил меня у самого порога. Я едва знаю его, а он меня чуть ли не убил просто потому, что он – наглухо поехавший больной ублюдок, у которого явно не все дома, раз он разговаривает сам с собой.

Клянусь, я лично оторву ему голову за то, как он со мной обошелся. Выполню его обещанный заказ, получу свои деньги и раз и навсегда поквитаюсь с ним. Хочу снять его лупоглазую маску и посмотреть на его окровавленное лицо после ударов моих кулаков.

Посмотрим, кто из нас еще окажется чьей собакой.

Надену на него ошейник и буду заставлять подавать голос, когда мне только захочется. Он будет ходить на четвереньках и есть с миски, так же как заставлял и меня. После чего найду того, кто подарил мне такую сказочную жизнь.

Скажи, кому это вообще было выгодно?

Произвести меня на свет, а после протирать мною пол, словно тряпкой, отмывая всю забившуюся по углам грязь. Заставлять меня жить в кошмарных условиях и делать то, чего я не хочу. Мне кажется, он специально хочет сделать из меня конченого мерзавца, лишь бы его наглухо отбитой аудитории не было скучно про меня читать.

Пока я размышлял об этом, то уже пролетал мимо небоскребов Центрального района Митры.

Вот смотрю я на этот район и завидую тем, кто здесь обитает.

Я спустился пониже, чтобы внимательнее все рассмотреть.

Богатенькие молодые люди в своих аккуратных корпоративных пиджачках. Их детишки гуляют с ними, непринужденно подсчитывая свои карманные раты, на которые они могут купить даже твою мамку.

Чистые и ухоженные улицы, приятный и свежий воздух. Ярко‑зеленая листва, которую с удовольствием подстригают местные садовники. Удивительно, почему она в демисезон намного зеленее, чем та, что растет у нас летом?

Вежливые продавцы и заботливый персонал. Все так и хотят почище облизать твою испачканную дерьмом задницу, лишь бы ты раскошелился на щедрые чаевые.

Дорогие спортивные автомобили, припаркованные у изящных домов в стиле хай‑тек. Жизнерадостная жена провожает своего биржевого брокера на работу, чтобы потом вечером не упустить возможности изменить ему со своим массажистом. И все это из‑за того, что тот не способен ее удовлетворять должным образом, потому что до ночи просиживает свои булки за офисным стулом, зарабатывая миллионы. У него свои цели, ведь он копит себе на очередную яхту, на которой будет устраивать пьяные вечеринки и ебать шлюх за спиной своей неверной жены.

Пока я летел, голова закружилась, меня начало тошнить.

Зависнув в воздухе, я не сдержался, опустил голову и снял маску, чтобы выблевать весь свой обед, который с удовольствием поедал сегодня в уютном ресторанчике неподалеку от нашего штаба.

В этот момент мне стало слегка обидно. Я заплатил за этот обед деньги, и он вот так просто вылез из меня, как ни в чем не бывало.

Приглядевшись, я заметил, как моя рвота долетела до какой‑то фарфоровой куклы, которая подо мной прогуливалась по улице видимо до своей работы, чтобы ублажить своих щедрых клиентов судя по ее откровенному наряду.

Она остановилась, оглядела с ужасом сначала себя, а потом посмотрела наверх, а после закричала во весь голос от возмущения.

Я посмотрел на всю эту картину, вытер рукавом свой рот и посмеялся.

Полечу я, наверное, обратно, а то мне становится только хуже. В этом районе я увидел достаточно.

* * *

Цель – школа виртуального обучения «Девственные мечты».

Директор этой фирмы – Роялти Старроу, занял у меня деньги, когда его школа оказалась на грани разорения. Парень должен был вернуть мне деньги сразу после наступления следующего сезона, но после этого так и не выходил на связь. Сейчас я не знаю, как обстоят у него дела, да и в целом мне все равно. Мне нужны мои деньги.

Парень он хороший, неоднократно со мной работал и отдавал все свои займы в срок. Только вот сейчас меня слегка разочаровал.

Ваша задача:

Убивать его не надо, поколотите немного, запугайте угрозами о смерти и расправой над всеми его близкими. Установите срок – два дня, за это время он должен будет в полной мере оплатить свой долг, плюс двадцать процентов за просрочку.

– Роялти? – посмеялся Иля. – Его реально так зовут?

– Как думаешь, он на работе? – игнорируя его насмешку, спросил я.

Мы остановились около небольшого здания с яркой вывеской «Девственные мечты». Адрес школы у Этоса нам не пришлось спрашивать, так как Иля через свой майфун очень быстро сориентировался на карте и нашел нужное здание. Оно расположилось недалеко от семьдесят пятой мегабашни, в квартале Пурпурных Огней. В этом районе обычно ошиваются индивидуалки, которые сторожат каждый угол улиц в надежде подцепить адекватных прохожих с полным кошельком денег. Куча магазинов с секс‑игрушками и рабов‑андроидов, которые ничего не имеют, кроме искусственной вагины и силиконовых сисек. Среди всего этого затесалась школа для обучения сексу молодых и не только девственников. Всем, кто никогда не залезал другим людям в трусы, эта школа позволяет создание виртуальной комнаты с любыми твоими вкусовыми и эротическими предпочтениями.

Я и Иля вошли внутрь школы, где нас окружал легкий неоновый переливающийся свет, удобные диванчики с эротическими журналами в зале ожидания, а около него стоял ресепшен с симпатичной работницей, которая с улыбкой встречала своих новоприбывших клиентов.

– Добрый вечер, – поприветствовала она нас. – Добро пожаловать в Девственные мечты. Мы научим вас всем нюансам при половом соитии. От классического вагинального секса до прибавления вам уверенности при гэнг‑бэнг вечеринках, чтобы вы смогли не растеряться в такой щекотливой ситуации.

– Интересно, – призадумался друг. – У вас найдется скидочка для первых клиентов?

– Конечно, – ответила девушка. – Первым клиентам предоставляется скидка в двадцать процентов на вирт сексуальной классики.

– Видите ли, мой друг смущается от первого вида девушек, – начал Иля, периодически поглядывая на меня. – Можно ли ему прикоснуться к прекрасному без стресса для его слабой психики.

– Очень смешно, – возмутился я, скрестив перед собой руки. – Девушка, мы тут по делу, не слушайте его.

– Чем могу помочь? – спросила сотрудница школы.

– Мы ищем директора фирмы – Роялти Старроу, – ответил я.

– Прошу прощения, но его сейчас нет на месте. Может быть, я могу передать ему сообщение от вас?

– Вот как? Да, конечно, можете, – ответил я. – Позвоните ему и передайте, что к нему пришли Пауки Аранеи, и мы по очень важному делу. Если он не приедет сюда в течение десяти минут, то мы разнесем вдребезги все здание, а все его работники будут похоронены под его обломками.

После моих слов девушка побледнела, она смотрела на нас с ужасом. Наверное, она поняла, кто мы и что говорим вполне серьезно, потому что про Аранею ходят слухи по всему мегаполису, но не все видели их вживую. Сейчас же ей представилась прекрасная возможность.

Работница взяла свой майфун и дрожащими руками набрала номер начальника, а после скрылась за дверью позади ресепшена.

Мы стояли с Кроссом и спокойно ждали ее, не проявляя нервозности. Только вот мы сами того не заметили, как оба залипли на магматическую лампу, светившуюся на стойке.

– Братишка, чувство такое, будто я сам нахожусь внутри нее и плыву среди этих тяжелых разноцветных пятен.

– Алекс, не разговаривай, пожалуйста. Ты меня сбиваешь, я не могу сосчитать количество пузырей.

– Иля, они размножаются, ты разве сам того не видишь? Сосчитать их просто нереально.

– Господа, прошу прощения, вы меня искали? – отвлек нас мужской голос с очень высоким тембром. Будто он не мужчина, а только что сменившая пол женщина.

Я посмотрел на часы и заметил, что прошло уже двадцать минут вместо установленных десяти.

– Эй, чел, – обратился я к нему. – Тебя не было двадцать минут. Мы сказали, чтобы ты пришел через десять.

– Двадцать минут?! – громко удивился Кросс. – Твою мать, Алекс, мы смотрим на эту дурацкую лампу минуты две, не больше.

– Ты Роялти? – спросил я мужчину.

– Да, – нервно кивнул он.

– Знаешь, кто мы?

После этого вопроса он сразу встал перед нами на колени, не в силах сдерживать свои слезы. Он соединил свои ладони, выставил перед собой и стал умолять нас о прощении.

– Прошу вас, мне искренне жаль, что я заставил вас ждать. Я знал, что меня рано или поздно найдут, но все это время я не выходил на связь, потому что искал деньги, чтобы оплатить долг Этосу.

Роялти махнул рукой своей помощнице, и та вытащила из ящика толстую пачку рат.

– Прошу прощения, к сожалению, у меня только наличка, – жалостливо сказал владелец школы.

– Порядок, мы как раз на это и рассчитывали, – ответил Иля, забирая деньги. – Был бы вместо нас кто‑то другой, тебе бы точно оторвали голову.

Друг пересчитал купюры.

– Здесь вся сумма долга плюс тридцать процентов сверху, – уверил меня Кросс, пересчитав сумму.

– Ты что, отдал нам больше установленного? – спросил я у Роялти.

– Да, я раскаиваюсь. Пожалуйста, молю вас, не убивайте меня и пощадите всех работников моей школы, они здесь совсем ни при чем.

Мужчина рыдал, как сопливая девочка, а работница ресепшена нервно стояла в сторонке, прижавшись к углу, и молча смотрела на нас, боясь, что мы, как и обещали, разнесем все здание.

Я достал свою красную раскладушку, набрал Этоса и ждал его ответа.

– Алекс? – ответил он. – Как дела?

– Роялти примчался к нам на всех парах и передал нам всю сумму, плюс тридцать процентов сверху. Мы даже напугать его не успели. Он стоит сейчас передо мной на коленях, плачет и молит о пощаде.

– Какой славный сукин сын, – посмеялся Этос. – Мне нравится. Закругляйтесь, парни, закиньте через терминал мне сто десять процентов всей суммы, а оставшиеся двадцать заберите себе в качестве вашей зарплаты. Роялти можете отпустить.

– Понял, – ответил я.

Иля подошел ко мне и выхватил у меня телефон, чтобы самому поговорить с Этосом.

– Босс, этот идиот опоздал на десять минут, мы замучались его ждать. Может, нам все‑таки переломать ему ноги, чтобы он освоил урок?

После его слов Роялти завизжал как несчастный зверь на скотобойне.

Я попытался вырвать у друга свой телефон, но он так ловко уворачивался, что я не смог к нему даже прикоснуться.

– Что ты говоришь? Но почему? – продолжил он. – Блядь! Ладно, я понял, извини.

Он бросил трубку и кинул телефон мне, но я слишком поздно среагировал, и телефон выскочил у меня из рук и упал на пол.

– Трещина на экране, – загрустил я, подняв с пола и оглядев свой разбитый телефон.

– Я хотел ему ноги переломать, но Этос не разрешил, – фыркнул Кросс. – Пошли отсюда, надеюсь, на следующем заказе нам будет не так скучно, как здесь.

Мы вышли на улицу и остановились у порога, чтобы дать возможность Иле закурить сигарету.

Я обернулся и увидел через широкую витрину здания, как Роялти продолжил стоять на коленях и плакать, а сотрудница тихонько подошла к нему и начала гладить того по спине своей рукой, чтобы утешить.

Неужели мы такие монстры, из‑за чего люди способны потерять самообладание, когда видят нас? Мне даже немного жалко их.

– Это просто несправедливо, – злобно начал высказываться Иля, стоя с сигаретой в зубах. – Я вколол себе этот препарат не для того, чтобы выслушивать сопливое нытье должника, а после, чтобы босс запрещал мне применять хоть какое‑то насилие. Не знаю почему, но мне дико хочется крови. Пошли поскорее, иначе я от нервов скурю всю свою пачку.

* * *

Цель – Патриций Лонсон.

Этот негодяй откопал на наш клан фальшивый компромат, который пытается втюхать всем бандам со всей Митры. Некоторые банды отказывают ему, так как осознают последствия раскрытия такой информации (чтобы не иметь с нами никаких дел), но есть и те, кому это может быть выгодно. К одной из таких банд он и попал. Он находится под стражей у Костяной Пробки, которые уверяют всех, что заткнут любому рот, кто осмелится вступить с ними в конфликт.

Самоуверенные подонки.

Ваша задача прийти к ним и взять живым или мертвым Патриция, постараться не привлекать к себе много внимания. Если же по‑другому не получится, то действуйте по обстоятельствам.

Адрес логова Костяной Пробки в закрепленном приложении этого сообщения.

– Какая это честь познакомиться с Пауками Этоса, – надменно произнес мальчик восьми лет, сидя на кожаном кресле.

Его окружала дюжина громил, вооруженных автоматами и дробовиками.

По нашей скромной оценке – это предводитель банды. Одет он в школьный костюм, а рядом с его креслом валялся школьный голубой рюкзак с изображением эиршипа престижного класса.

– Ты в каком классе, пацан? – усмехнулся Кросс.

– Во втором. Хоть вы и почетные гости в моей скромной лачуге, но рты открывать, пока я не задам вопрос, вам никто не позволял, – ответил малец, попивая овощной лимонадик, забавно цепляя своим язычком пластиковую трубочку.

– Да кем он себя… – дернулся вдруг с агрессивным настроем Иля, но я его резко остановил, схватив рукой за его кожаный рукав куртки.

– Я понимаю, что вы люди серьезные, – начал я. – Но тебе тоже не стоит забывать, с кем ты разговариваешь, и какой силой мы обладаем.

Мы простояли около минуты, пристально и напряженно глядя друг на друга. Ощущая гнетущую атмосферу, люди около школьника напряглись и взвели затворы своих автоматов, чтобы быть наготове открыть по нам огонь.

– Алекс, меня всего распирает изнутри, – шепнул Иля мне на ухо возбужденным голосом. – Давай покончим с этими глупыми прелюдиями и порвем их всех на куски?

– Иля, закрой свой рот, – тихонько дерзнул я своему другу. – Стой тихо и не рыпайся.

– Чья бы корова мычала? – пробурчал Кросс.

Я снова взглянул на сопляка, и наши натужные гляделки возобновились.

– Ха‑ха! – засмеялся парнишка. – Да я прикалываюсь, вы так напряглись, что мне самому стало не по себе.

Я выдохнул, а Иля на эту ситуацию лишь недовольно фыркнул.

– Ты босс Костяной Пробки? – спросил я.

– Ну, как видишь, – ответил он, гордо подняв голову.

– Слишком юный для главы мафиозного клана, – скрестил руки я.

– Мой отец недавно погиб в одной из перестрелок, и по наследству все его дело перешло ко мне. С тех самых пор клан мне беспрекословно подчиняется.

– Я вижу, – холодно ответил я. – Давай обсудим дела? Где сейчас Патриций Лонсон?

– У меня под защитой, – ответил мальчик. – А что‑то не так?

– Как будто ты не догадываешься?

– Ах, точно, он откопал на ваш клан компромат, причем очень грязный.

– В смысле?

– Благодаря ему у меня в распоряжении находятся материалы, в которых отчетливо видно, что один из Пауков очень любит «проводить» свободное время с малолетними особами.

– Намекаешь на то, что кто‑то из нас педофил?

– Возможно, – почесал свой подбородок парнишка.

– Занятно, – улыбнулся я, но так как я был в маске, то никому этого не было видно. – Думаешь, в этом городе у кого‑то есть дело до этого? Мне кажется, всем абсолютно плевать. Тут люди дохнут посреди улицы от ножевых и огнестрельных ранений, а местная полиция и пальцем своим не пошевелит.

– Может, ты и прав, но неужели я не смогу подключить необходимые частные органы для этого и при этом не навариться?

– Вижу перед собой скользкую мразь, хотя на вид обычный школьник, интересно, почему? – возмутился я, отведя от него взгляд в сторону.

– Полегче с выражениями, парень, я ведь могу и обидеться, – ухмыльнулся босс Пробки. – На себя посмотри, ты не намного старше меня.

– Ты ведь понимаешь, что в открытую говоря нам такие вещи ты навлекаешь на себя беду.

В это время Иля не выдержал и расчехлил свои керамбиты, чтобы быть готовым наброситься на всех окружающих нас охранников.

Я схватил своего друга за шкирку и подтянул к себе, чтобы тот не смог сделать лишних движений.

– Иля, успокойся, рано.

После этого он вроде как притих.

– Беду, говоришь? Ты мне угрожаешь, Паук? – спросил босс, надменно подняв свою бровь.

После этих слов все его сторожевые псы нацелили свои автоматы прямо на нас. Я был спокоен и сосредоточен, а вот Иля еле сдерживался, рыча словно тигр.

– Ты в курсе, что нас двоих хватит, чтобы перебить всех твоих подчиненных и тебя самого, даже не вспотев.

– Я в курсе, – ответил мальчик. – Поэтому у меня есть к вам предложение.

– Продолжай.

– Сколько вам Этос обещал за голову Патриция?

– Тридцать штук.

– Я заплачу тебе шестьдесят, но попрошу взамен выйти из этого здания, не пролив и капли чужой крови, а своему криптошефу ты скажешь, что дело сделано. Добавишь, что от Патриция ничего не осталось, кроме тлеющих углей его выгоревших костей.

– Заманчиво, – ответил я.

– Ты что, серьезно? – недовольно спросил Иля. – Рано или поздно Этос об этом узнает, и тогда ты сам знаешь, что бывает с теми, кто посягнет на верность ему.

– Я знаю, – отрезал я.

– Тогда о чем ты вообще думаешь? Даже если мы решимся предать нашего босса, шестидесяти тысяч рат нам все равно не хватит, чтобы бесследно исчезнуть с Митры. Пусть платит больше.

– И то верно, – подметил я. – Ты слышал его? – обратился я к мальцу. – Не менее ста штук, и мы согласны с твоими требованиями.

– А голова на плечах имеется, – похвалил нас босс Пробки. – Так уж и быть, заплачу вам сто тысяч, но чтобы я был уверен в том, что моего клиента никто пальцем из твоего клана не сможет тронуть.

Выпрошу деньги у него прямо сейчас, а после поубиваю всех. Так вместо ста тысяч рат мы с Илей получим сто тридцать, а сам Этос об этой авантюре даже и не узнает.

– Договорились, – ответил я. – Деньги вперед.

– Думаешь, если я до сих пор учусь в школе, значит, по умственному развитию отстаю от тебя? – возразил мальчишка. – Прямо сейчас, на моих глазах, звони Этосу, включив громкую связь, расскажи о том, что ты выполнил задание, и только после того, как ты окажешься со своим дружком на границе города, я переведу тебе твои деньги.

А он, сука, смышленый.

Хорошо, сделаем по‑другому.

Я достал свою раскладушку с треснутым экраном, набрал номер Этоса, включи громкую связь и ждал его ответа.

– Алекс? – ответил босс.

– Мы сейчас находимся в логове Костяной Пробки, у нас переговоры с боссом клана.

– И?

– Мальчишка дорожит своим стукачом, поэтому предложил нам сто тысяч рат, чтобы мы наврали тебе, предали и оставили этого подонка в живых.

Я посмотрел на босса Пробки и умилился над его озлобленным выражением лица. Он стискивал зубы, вжался в свое кресло, и кажется, у него начался нервный тик. Рядом стоящий со мной Иля, весь заведенный крутил в руках ножи и готов был по одной только команде напасть на наших врагов. Его тело начало источать слабый красный дым, и находиться рядом с ним мне становилось жарковато. Прошло пять часов с момента, как мы приняли Неон, и соответственно эффект должен продержаться еще час. Надеюсь, этого времени нам хватит, чтобы разобраться во всей этой ситуации.

– Вот оно как? – холодно спросил Этос. – Мы сейчас на громкой связи?

– Да.

– Эй, сопляк, – обратился он к главе Пробки. – Это правда?

Мальчишка дернул своей бровью, помолчал несколько секунд, а после сменил свое нервозное выражение лица на похуестическое.

– И тебе привет, Этос, – ехидно ответил малец, – К их сожалению, это неправда. Очень жаль, что в свой клан ты берешь таких пиздоболов. Наверное, после этого они хотели получить у тебя бонус в денежном эквиваленте. Надеюсь, ты придумаешь для них отличное наказание за такую дерзкую клевету.

Его голос был невозмутимым и очень убедительным. Я чувствовал, что скорее всего Этос ему поверит, и после такой выходки он точно с нами нянчиться не станет.

– Ну так что, Этос, ты разберешься со своими непослушными детишками, или ты хочешь предоставить именно мне возможность наказать их? Но уверяю тебя, что живыми из этого здания они точно не выберутся.

Благодаря препарату, в такой ситуации я до сих пор ощущал себя спокойно. Если бы не Неон, то меня уже вовсю трясло от страха, руки бы вспотели и дрожали, а спектр пронизывал бы меня бурным потоком, пытаясь вырваться наружу, а то и вовсе отключился.

– А ты уверен, что у тебя получится? – спросил Этос мальчишку. – Слушай сюда, Алекс, забудь про мои слова с привлечением внимания. По обычному телефонному разговору мне понятно, что он врет и не краснеет. Хоть он и изображает невозмутимость, но на деле он выдает себя с потрохами. И сейчас я уверен на все сто процентов, что он предлагал тебе выкуп, лишь бы сохранить себе такой ценный кадр, как Патриций. Сейчас я дам тебе новую установку – перебей их всех до единого. Чем больше крови, тем лучше. Я хочу, чтобы вы принесли мне две головы, голову Патриция и голову этого малолетнего наглого засранца, который вздумал вообразить, что он умнее меня. Развлекайтесь.

После услышанных слов, Иля стал прыгать от радости и восторгаться, а после упал на колени и счастливо сложил ладони друг с другом перед собой.

– О, Бессмертные! Спасибо боссу за такую прекрасную возможность.

Мальчик впереди меня зашипел от ярости, встал со своего кресла и закричал во весь голос:

– Убейте их!

Но все его люди даже не успели выстрелить, как я выплеснул из себя такой мощности импульс, какой только смог.

Все охранники Костяной Пробки мигом разлетелись по сторонам, лампочки и люстры поразбивались вдребезги, стены покрылись глубокими трещинами, казалось, что сейчас потолок упадет прямо на нас.

Свет в комнате потух, но я отчетливо чувствовал каждый в ней сантиметр. Все мои микроскопические пирамидки разлетелись по всему помещению, они окутывали каждый находящийся внутри предмет. Стол, стул, полки с книгами, даже самые мелкие, как сигареты или та же самая пластиковая соломинка, из которой пил босс клана.

Я знал, где находятся все окружающие нас противники, а также я видел Илю, который просто с молниеносной скоростью скакал в комнате от одного угла к другому, перерезая глотки каждому своему противнику.

В комнате никого в живых не осталось, а вот малец успел сбежать. Вот только на нем остался мой спектр, и я отчетливо чувствовал, куда он сейчас направляется.

Я представить себе не мог, что могу обладать такой силой. Выпускать свой спектр и использовать его в качестве локатора. Если мне завязать рот, глаза и уши, то я все равно буду видеть и ощущать окружающую меня обстановку, будто мне никто и ничего не завязывал.

Я снес стены и направился прямо к малолетнему боссу клана, спустя несколько секунд он уже был в моих руках. Я держал его за шею, а он пытался выбраться, брыкаясь ногами и стараясь ударить меня руками, но все его попытки были тщетны.

Без зазрения совести я схватился другой рукой за его голову и стал отрывать ее. Сначала я услышал хруст его поломанных костей, а после как рвутся его связки и сухожилия, разбрызгивая кровь мощной струей из его артерии прямо мне на лицо и на одежду. Наконец, когда я отделил голову от тела, я схватился за его волосы и вернулся обратно к Иле, который тем временем скашивал своих противников одного за другим.

– Где Патриций? – спросил Иля, вытирая со своей маски кровь убитых им людей.

Мне нужно было всего лишь подумать о том, чтобы распространить все свои частицы спектра по всему зданию, чтобы найти нашу цель. Создав импульс, вся пыль распространилась по пространству, и передо мной открылся весь план помещения. Я видел каждого, кто был в доме, охрану, которая с первого этажа поднималась прямо к нам, а также самого Патриция, который засел в подвале, забившись в угол от страха, услышав грохот сверху.

– Он в подвале, а сейчас к нам поднимаются больше десяти головорезов Пробки, каждый из них вооружен до зубов, у одного даже гранатомет имеется.

– Отлично, – с радостью завопил Кросс. – Во мне еще полно энергии, адреналин прет изо всех щелей и заканчиваться не собирается.

– У меня так же, – ответил я, хлопнув его по плечу. – Хотя фокус с поиском Патриция неплохо так истратил мои ресурсы.

Перед нами открылся длинный коридор, на одном конце стояли мы, а на другом уже столпились наши противники. Без предупреждения, увидев нас, они начали палить со своих стволов.

Я побежал напролом, а Кросс следовал за мной. Пули, попадавшие в меня, отскакивали и рикошетили в разные стороны, поэтому я даже не задумывался о том, что кто‑то может меня зацепить. Все мое тело покрывал спектр, никаких пробелов, никаких уязвимых мест, я был полностью защищен. А вот Кросс не обладал такими же качествами, хоть его скорость, рефлексы и сила увеличились, все равно он был уязвим, поэтому я стал для него щитом.

К каждому врагу я подходил, и одного моего удара хватало, чтобы проделать в их груди дыру. Схватив чью‑либо голову, я мог раздавить ее как помидор, а мои удары ногами откидывали врагов в стороны, проламывая собой стены.

Иля двигался в разы быстрее, чем я, настолько быстро, что умудрялся ползать по стенам и потолку, как это делает настоящий паук, одновременно проделывая дыры в шеях несчастных бедолаг.

Мы превратились в неудержимых палачей, которым с каждым разом становилось все мало и мало. Мы хотели большего, для нас отрывать чужие конечности, разбрызгивая кровь по сторонам, становилось скучно. Я хотел больше крови, больше убивать, потому что адреналин в моей крови не заканчивался.

Люди, которые стояли от нас дальше всех, увидели перед собой, как свет от фонарей перекрасился в красный цвет от пролитой на них крови. Им ничего не было видно, вся картина мерцала перед ними, как светящиеся гирлянды от непереносимых выстрелов своих товарищей. Они не слышали ничего кроме рева автоматов и воплей тех, кто погибал перед ними.

Подобравшись к самым крайним в конце коридора, я заметил, как они с ужасом бросили свои автоматы и уже собирались убегать, лишь бы не попасться к нам в руки, но к несчастью мы с Илей настигли их первыми.

Я схватил одного за ноги и со всего размаху впечатал его в стену, переломав все кости в его теле, а после схватился другой рукой за руку моей жертвы, чтобы разорвать тело пополам.

Иля со вторым решил растянуть удовольствие. Сначала изрешетил ножами его коленные чашечки, чтобы тот упал на пол и закричал с еще большей силой от боли, а после, подойдя сзади, провел воткнутым в живот лезвием через весь его торс до самой шеи.

– Кажется, мы со всеми закончили, – запыхался Кросс.

– Нужно достать Патриция.

Пройдя дальше, мы нашли лестницу, ведущую в подвал. Когда спустились вниз, я увидел толстую металлическую дверь и знал, что он находится там.

Я хотел выдернуть эту дверь с петлями, схватился за ручку, потянул на себя, но оторвал только ручку.

– Ты дурак? Это не так работает, – возмутился друг.

Тогда я принялся пробивать своими руками стену, окружавшую дверь, а после смог пальцами зацепится за края этой двери, чтобы окончательно вырвать ее.

Патриций сидел, зажавшись в углу, и его трясло от страха. С пылу с жару он достал свой пистолет из кармана, но не успел он выстрелить, как Иля выбил его у него из рук ударом ногой. Увидев голову главы клана в моей руке, которую я оторвал, он крепко стиснул зубы, начиная панически брыкаться из стороны в сторону, лишь бы мы его не тронули.

– Пощадите! – завизжал он как поросенок.

– Где компромат? – спросил я.

– Он закачан в мою киберсхему. Мне просто нужен компуктер, чтобы я смог через кабель передать вам все данные. Я вам понадоблюсь живой, да? Убивать меня незачем.

– Хватит дрожать, Патриций, – ответил Иля. – Твое поведение и слова никак не скажутся на твоем приговоре.

– Приговоре? – с ужасом в глазах спросил он.

– Иля, хватит тянуть кота за яйца, – сказал я, передавая ему в руки голову школьника. – Подержи.

Я подошел к своей жертве, схватил его за шею и стал вырывать его голову. К моему удивлению отрывать ее оказалось куда тяжелее, в отличие от предыдущих.

Его истошные вопли и крики от боли под ухом меня порядком раздражали, но продлились они недолго.

Только после того, как я оторвал основание его шеи, я заметил стальные кибернетические импланты вместо позвоночника, поэтому‑то она так тяжело отрывалась.

– Закончили? – спросил Кросс.

– Вроде да, – пожал плечами я.

Мы направились к выходу, проходя по коридору и перешагивая через толпы окровавленных трупов. Иля даже умудрился споткнуться об одного и упасть лицом во вспоротые кишки.

Я посмеялся.

– Да уж, – вздохнул я с облегчением. – Таких ощущений я еще никогда не испытывал. Я будто на седьмом небе от счастья.

– Просто кайф, – посмеялся он. – Пошли на воздух, перекурим?

Мы вышли на улицу и смеялись от того, что сравнивали, у кого на одежде оставалось больше крови. На нас даже и сухого места не осталось.

– Подержи голову, – попросил Иля.

Я взял вторую голову в руки, чтобы он достал сигареты. Он не хотел запачкать их кровью, поэтому снял свои окровавленные перчатки и кинул на скамейку рядом с порогом, а после вытянул одну сигарету из пачки. Зажег ее и затянулся, расслабленно выдохнул, подняв голову наверх.

– Будешь? – спросил друг, протягивая пачку.

– Да нет, – отмахнулся я. – Я же не курю.

– Да попробуй, а то мне надоело вечно курить в одного и смотреть, как ты стоишь рядом и дышишь моим выдохнутым дымом.

Он приблизил пачку ко мне еще ближе, и я не удержался, взяв одну.

Иля зажег сигарету, торчащую из моих зубов, я затянулся. Мой друг в этот момент стоял рядом и смеялся над тем, как я истерично кашляю после каждой затяжки.

– Ничего, привыкнешь, – убедил меня он, в очередной раз выдыхая дым изо рта.

– Ну и денек. Судя по времени, эффект Неона уже должен был прекратиться.

– Да, у меня уже закончился. Это легко понять по своему состоянию.

– И как ты себя чувствуешь?

– Нормально. А ты?

– И я, – снова закашляв, ответил я. – Какая же это дрянь. Сигареты – зло, не хочу их курить.

– Если сигареты – зло, то тогда ты, в отличие от них, – настоящий владыка тьмы. Неумолимый, жестокий и беспощадный.

– Хочешь быть правой рукой владыки? – предложил я.

– Предпочту быть той, которой ты не дрочишь, – цинично ответил он.

– Очень смешно, оборжаться прям.

Мы простояли пару минут в тишине и просто курили, оглядывая проходящих мимо людей, которые кажутся мне уже не такими мерзкими, как раньше. Они стали мне такими же привычными, как и всегда. Мой кругозор сузился, чувства пришли в норму, я почувствовал усталость по всему телу и слабость, ведь я потратил весь спектр, который у меня был.

В этот момент даже стало немного тоскливо.

– Гляди, снег пошел.

– Там, откуда я приехал, снега не было. Демисезон с зимой были прохладными, но не холодными, – ответил я, взглянув в небо.

Я снял маску, чтобы почувствовать морозное покалывание снежинок, падающих мне на лицо. Такое приятное чувство – ощутить свежесть после пламенной разборки. Меня это слегка расслабило.

– В Митре зима суровая, снега тебе будет предостаточно. Выпадает он всегда в конце демисезона, а таять начинает уже с первых дней весны.

– У нас дозы остались? – спросил я.

– Да, а что? Хочешь еще по одной?

– Можно, – улыбаясь, ответил я, недолго думая.