Титан империи 7

Глава 17

Утро нас встретило очередной порцией забот — снова влезай в парадный наряд и принимай присягу у вассалов Саблиных. Последние съехались к нам всем пестрым скопом и мигом оккупировали усадьбу. Скоро и фон Дитрих прикатил и показал себя недурным организатором.

Процедура оказалась почти такой же, как и та, что мы проворачивали в Фаустово. Разве что народу раз в десять больше, и норов у каждого раз в сто круче. Вскоре они расшумелись так, что усадьбу грозило разнести по бревнышку.

Кажется, у меня дежавю…

— Лучший способ задержать ораву мужиков в одном месте — это налить им и пригласить женщину, — сказал Пьер. — Ваш дедушка же оставил вам ключ от винного погреба?

— Да, — кивнул я, испытав двойное дежавю. — А ты случаем не знаком с неким Василием Григорьевичем Зубром?

— Впервые слышу… Давайте, пока откроем десяток бутылок и пригласим мою красотку, — сказал он и погладил Багиру за ушами.

Я немного напрягся, но дал уж фон Дитриху полный карт-бланш. Все-таки я сам назначил его управляющим.

К счастью, Пьер оказался прав, и мои будущие вассалы тихо-мирно прождали своей очереди в гостиной — потягивали себе вино, не спуская глаз с пантеры, лежащей прямо на ковре. Багира внимательно разглядывала каждого аристократа и поминутно облизывалась.

Прямо сердце не могло нарадоваться, какая сразу опустилась тишина.

— Прошу подпишите здесь и здесь, — говорил Пьер, передавая нам с моим новым вассалом, графом Безуховым, документы. — И закрепите свои вассальные обязательства братским поцелуем.

Мы с Безуховым напряглись. Дяденьке все же было за семьдесят.

— Шутка, — хмыкнул Пьер. — Кажется, я сегодня в ударе.

Мы выдохнули.

Граф сменялся бароном, а барон графом, а я все молился, что вот этот вот Шереметьев или вот этот фот Браун окажется последним, но нет! На их место вставал очередной Рылеев, за которым с ноги на ногу переминался Клюев.

Когда очередная лысеющая голова исчезла в дверях, я сверился со списком — вроде бы осталось всего человека три, но за дверьми их как будто втрое больше. Какого хрена?

— Тут еще бывшие подданные Воротынских, — шепнула мне сестра. — Приехали, чтобы присягнуть тебе на верность.

— Серьезно⁈

— Угу. Говорят, после смерти Льва Константиновича и разноса рода инквизицией, от них побежали все вассалы. Треть — к нам, а остальные к Толстым с Болконскими.

Во дела! И куда же я дену такую ораву⁈ Да и гербовая бумага заканчивается…

Ну что ж, раз они хотят служить мне, то, надеюсь, лишние ликвидаторы у них найдутся. Мне как раз не помешает пара сотен человек с каждого, чтобы заткнуть дыры в оцеплении Омска, когда мы пойдем на штурм.

По итогу я страшно устал, но остался доволен — и с подчиненными познакомился, и выбил себе ликвидаторов для нашего опасного предприятия. Детали операции «добраться до Фаустово и не потерять никого по дороге» мы с сестрой и еще несколькими графами обсуждали три часа к ряду.

Потом позвонил Кудряш, и мы отправились осматривать ряды бойцов Толстых и Болконских, которые тоже собрались с нами в Сибирь. Интересно, что подразделение первых вызвался возглавлять Ярослав «Феникс» Толстой, а вот вторыми собрался заведывать лично Николай «Кудряш» Болконский. Даже спрашивать не хотелось, чего ему стоило огорошить бабушку этой новостью.

В общей сложности нам удалось собрать две тысячи ликвидаторов — неплохо, черт их дери, учитывая, что из-за приближения Нексуса снова обострилась опасность Прорывов во всех регионах. У отца, если мне не изменяет память, было вдвое меньше, да и классом пожиже.

Порешили, что отбыть ребята должны рано утром, а мы с сестрой в тот же день воспользуемся родовым дирижаблем, который с остановкой в Оренбурге доставит нас прямо в Фаустово.

Беспрецедентный случай, чтобы подобная летающая машина забралась так далеко в земли, где нет крупных аэродромов, но и возможности у меня теперь всем на зависть.

Счастливую новость о моем триумфальном возвращении я поспешил передать Зубру, а он огорошил меня очередной проблемой — вчера кольцо оцепления под Омском умудрились порвать, и несколько Таурусов добрались аж до Фаустово, где и без того этим утром была полная жопа с шестью Монолитами разом.

Жопа жопой, но оптимизма мой дворецкий не терял. Тварей спешным порядком пришлось успокаивать Сене со своими дружками, кои уже неделю помогают ликвидаторам, чем могут. Кстати, бородачей в Фаустово уже накопилось штук четыреста, и каждый день становилось все больше.

— Василий, выясни, откуда они приходят. Это, как минимум, интересно…

— Я неоднократно пытался узнать у самого Сени, но он только говорит, что они приходят во славу Антихриста, — ответил Зубр, и тут на заднем плане бахнуло во все четыре сотни глоток:

— ДА ЗДРАВСТВУЕТ АНТИХРИСТ! — и на пару секунд опустилась тягучая тишина, затем ее разбил гудок ФОЗа.

Зубр вздохнул.

— А потом я порасспрашивал знакомых в других городах Сибири — как у них ситуация с нищими на улицах? Вы не поверите…

— То есть… их нет⁈

— Нет. Большинство резко собралось и ушло. Возможно, это совпадение, но… Мне так не кажется.

Я почесал макушку, не зная, что и думать. Но ведь дареному коню в зубы не смотрят, так?

К тому же, благодаря Болконским на ФОЗ текло все больше денег и производство расширялось — людей бы побольше, но этим я его обеспечу в ближайшее время. Осталось только продержаться, пока до города доберется подкрепление.

Единственная беда — ехать им через всю страну, а значит, раньше чем через неделю рассчитывать на полностью укомплектованную и отдохнувшую армию не стоит.

Увы, дирижабль у рода Саблиных лишь один, да и на нем мы прибудем в лучшем случае дня через два. Видать, еще дня три-четыре нам придется сдерживать Нексус теми силами, что уже есть в Фаустово и несколькими подразделениями, которые прилетят с нами.

И тут сестра огорошила меня неожиданной новостью — лететь с нами вызвался не кто иной, как майор Жук и его люди.

— Как ты умудрилась вырвать его из ГАРМа? — удивился я.

Сестра пожала плечами.

— Он сам мне позвонил полчаса назад. Сказал, что у него опять какие-то терки с Янковским по поводу застарелой истории с его месячной пробежкой по Нексусу. Вот ему снова требуется убраться из ГАРМа, да подальше. А куда лезть еще дальше Омска?

Резонно. Что ж, значит, поездка обещается быть веселой. Надеюсь, без диверсантов Рейха, наемных убийц, конструктов, внезапных Прорывов и тому подобных сюрпризов.

И да, со всей этой свистопляской я чуть было не забыл об еще одном деле. На обратном пути со смотра войск пришлось завернуть в сувенирную лавку.

Как ни крути, но Нине я обещал магнитик.

Еще ранним утром, задолго до приезда вассалов, посыльный Воротынских доставил нам магопический проектор, пачку долговых расписок и записку от Маши. В ней значилось:

«Женя, слышала, ты собираешься домой? Знай, если не возьмешь меня с собой я обижусь. Твоя М.»

Да блин, еще и Машу надо бы захватить… Впрочем хороший ликвидатор со своими верными людьми никогда не повредит.

К вечеру Гама устроила нам с Настей «закрытый показ».

Она объяснила, что проецировать изображение устройство будет не на стену, как обычный проектор, а заполнит всю комнату объемными фигурами, поэтому необходимо обеспечить строгую изоляцию. Резон не только в секретности данных, но и в том, что устройство вместе с шариком обязательно сгорит, если резко расширить область работы. У отца в усадьбе имелась специальная комната для такого, но и здесь подходящее помещение мы нашли довольно быстро.

Избавившись от всей мебели, заперев двери и окна и строго-настрого запретив горничным даже думать о том, чтобы нам помешать, мы приготовились просмотреть содержимое нескольких шариков, которых Гама сочла «наиболее актуальными».

В руках сестры как-то само собой появилось ведро попкорна, и пока Гама готовила проектор к работе, в комнате раздавался веселый хруст.

— Мне-то дай, — сказал я и заграбастал себе горсть.

— Обжора… — фыркнула Настя и хапнула вдвое больше.

Тем временем, Гама засунула шарик в машину и нажала на кнопку. Зажужжав, «глобус» завертелся — комната поплыла, а затем у нас перед глазами полетели сотни страниц документации с цифрами — и половина из них была на немецком.

— Это явно не самое интересное, — щелкнула Гама переключатель, и сначала послышалась немецкая речь, а затем по комнате зашагали незнакомцы.

Увы, половину лиц было не разглядеть, однако…

— Во! — ткнула пальцем сестра в одну из фигур. — Этот граф Измайлов! Рожа приметная! Ах, он козел, а из себя такого ярого патриота корчит!

— Первый в кандидаты на «слив»? — спросил я, набирая в руку новую горсть.

— Угу… Так его! Гама, давай дальше!

Снова картинка сменилась, и на этот раз фигуры заговорили на русском языке, однако разговоры были сугубо профессионального характера. Скоро мы увидели знакомые лица — Воротынский, конечно же.

— Тут куча извлеченных данных о встречах, тайных и не очень, — сказала Гама, переворачивая очередной «слайд», — записи заседаний и встреч, о которых поведали устно. А также работа с документами — таких записей больше всего. И все они были извлечены из голов десятков, а то и сотен человек и записаны магописным способом. Какие-то насильно, а какие-то за деньги.

— Это делали в Рейхе? — спросил я.

— Именно. Агентура из Индии не первая, которую раскрыли. Были и тайные операции, которые фюрер спускал на тормозах, ибо обстановка внутри Рейха не позволяла кричать об угрозе с Востока. Все данные оседали в закромах рейхсканцелярии, а потом окольными путями проникали в Российскую Империю. Кстати, вот один из наших разведчиков.

Она указала она одного из разговаривающих людей, и я неожиданно для себя узнал ректора ГАРМа. Как ни странно, но обе ноги и рука у него была на месте, а инвалидного кресла нет и в помине.

— Зазубрин? — охнула Настя.

— Вы его знаете? — заинтересовалась Гама.

— А как же! Это его в Рейхе так разукрасили?А сам говорил, что пострадал во время Прорыва!

— Ему ко всему прочему еще и вскрыли голову? — задумался я. — Тогда почему… Хотя он же ментат… Умеет собирать себя заново?

— Видать он счастливчик. Мало того, что в Рейхе замяли скандал, так его еще и обменяли, раз он выжил, — сказала Гама и снова надавила на кнопку. Изображение тут же исчезло, и комната пришла в норму.

— И таких шариков в ларчике ровно 147 штук, — сказала Амальгама и поклонилась, словно актриса после спектакля.

Настя похлопала в ладоши, а я вздохнул:

— Серьезно… Чтобы это все отсмотреть понадобится не один месяц… И откуда же у отца такой богатый архив компромата?

— Полагаю, у каждого из этих шариков своя длинная история, но об этом уже не узнать — слишком много времени прошло, и, наверняка, кроме этого Зазубрина, никого не осталось в живых. Как собственно и вашего отца.

— Только не говори, что отец тоже есть на этих записях…

— Женя… — повернулась ко мне Настя. — Зачем нам этот чертов архив? С Воротынскими и так уже покончено, ты чего, собрался лезть в шпионские игры?

— Учитывая, что за нами целый месяц гонялся шпион из Рейха с кодовым именем К., мы уже влезли, сестренка. И едва ли они простят нам такой серьезный провал.

— Мало нам проблем с Омском…

— Угу, поэтому решаем проблемы поочередно. Гама, запри все там, где даже ты его не найдешь, если у тебя отрубит память. Хватит на сегодня тайных сведений о сильных мира сего. Да и поздно уже — завтра утром вылетаем домой.

— Женя! Женя, просыпайся!!! — раздался крик, и я вскочил с постели. Когти сами собой выпрыгнули и меня из обеих рук.

Сестра стояла наполовину одетая, растрепанная и с глефой в руке. За ее спиной на чемодане сидела грустная Гама, а вокруг нее прыгал Красавка и выл как бешеный.

— Что такое⁈

— Мы опаздываем на дирижабль! До отлета всего час!!!

— Да блин! А зачем тебе глефа?

— Мне же нужно оружие на замену утерянной? Чехол от нее не видел?

В итоге утро превратилось в череду кошмаров. Чемоданы с вечера, естественно были собраны лишь наполовину, а остальная половина валялась хрен пойми где, и нам пришлось два раза обежать усадьбу, чтобы отыскать все, что мы хотели забрать с собой. Гама отчего-то совсем не спешила.

— Так, Пьер, отчет мне каждый день, — говорил я на бегу. — Я, наверное, буду страшно занят, так что тебе придется принимать решения самостоятельно. Все я тебе вчера объяснил, если будут вопросы — звони моему дворецкому Зубру, не стесняйся. Он поможет советом. Так, а ты…

И я повернулся к Красавке.

— Слушайся Пьера, не обижай близняшек, читай в день по книге из дедушкиной библиотеки и отвечай на звонки. Так же как договорились — журналюги и кредиторы на тебе, а мудаки рангом повыше — на Пьере, понял?

— Да!

— Отлично.

Отдав последние распоряжения и отбившись от заплаканных горничных, мы побежали к тачке Рэя и встали как вкопанные.

За автомобилем примостился прицеп, на котором лежало три огромных ящика, и настолько тяжелых, что он просел почти до самой земли.

Мы повернулись к Гаме.

— Это то, о чем я думаю?

Нексонианка пожала плечами:

— Ну, мы же не оставим наших «друзей» в усадьбе на произвол судьбы? Полагаю, в Фаустово они куда нужнее. Да и я еще не закончила с ремонтом.

Ладно пусть играется со своими конструктами хоть до посинения. Нужно поторапливаться, а не то, мы точно опоздаем к вылету.

Ох, сука, нам же еще за Машей заезжать!

— Да и вообще, к чему такая спешка, хозяин? — удивилась Гама, усаживаясь в машину. — Это же ваш…

— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, — сказал Воин дороги, натягивая шоферские перчатки. — Рэй домчит вас до места назначения быстрее, чем вы скажете…

— Гони давай!!! — крикнули мы с Настей, и он втопил педаль в пол.

Машина стартанула, и я напоследок оглянулся на усадьбу. Жаль расставаться с ней в таком жутком сумбуре, но…

— Так стоп! — посмотрел я на Настю, грызущую ногти, — а какого черта мы так спешим? Это же мой дирижабль!

— Эээ… — протянула она. — Дедушка всегда назначал время отлета и приезжал к нему минута в минуту. Вот и я подумала…

— Настя, блин!

Захватив с собой новоявленную мадам Воротынскую — да, мне совсем не нравилось именовать Машу этой фамилией, но куда деваться? — мы направились на аэродром.

На свою усадьбу Маша даже не оглянулась, а вот я заметил, что она больше всего напоминала пчелиный улей. Кажется, там шел усиленный ремонт.

— Я хочу к своему возвращению сделать так, чтобы о моем отце и брате даже стены позабыли, — прошептала Маша, прижимаясь ко мне. — Перестрою дом от пола до потолка и перекрашу в розовый цвет.

Кажется, Владимир еще услышит о похождениях юной мадам Воротынской. Похоже, я создал монстра.

— По деньгам потянешь? — спросила Настя.

— Угу. Долгов у меня теперь тоже порядочно, но у отца есть кое-какие накопления, да и без отобранных производств кое-какие деньги поступают, так что и с голоду не умру, и ремонтик забабахаю! Гляди!

Она открыла каталог, и они с сестрой пропали в нем с головой.

Скоро мы добрались до аэродрома, и там нас на чемоданах встретили люди Жука. Парни сразу сорвались мне навстречу и начали ощупывать с таким видом, будто я восстал из мертвых. Кажется, они тоже не дураки посмотреть светскую хронику Владимира.

— Опаздываете, ваше сиятельство, — хмыкнул сам майор Жук, пыхнув дымом, и мы пожали друг другу руки. — С того момента, как мы виделись в последний раз, вы даже немного подросли.

— Хорошо, что вы не меняетесь, товарищ майор, — хмыкнул я, мягко отталкивая чересчур ретивых бойцов. — Я так понял, что московские Монолиты вам надоели и вы хотите попробовать на зуб сибирских?

— Нет, скорее кое-кто бы не отказался попробовать на зуб меня. К тому же, выдрать Осколок из земли — дело нужное. Монолиты подождут, — сказал Жук и тут увидел Амальгаму. — Госпожа…

У него зажглись глаза. Да и парни едва челюсти не потеряли, когда Гама захлопала ресницами.

— Точно, — опомнился я. — Алексей Георгиевич, познакомьтесь, это…

Блин, а легенду для Гамы придумать мы как-то совсем позабыли, но, к счастью, она сама вышла из положения:

— Амгалена Васильевна я, — сказала она и подала руку для поцелуя. — Баронесса де Монте-Кристо. Дальняя-дальняя родственница его сиятельства.

— Очарован, — сказал Жук и поцеловал ей кончики пальцев.

— Как же приятно лететь в компании таких мужественных людей как вы, майор…

Настя за ее спиной фыркнула, но на нее никто даже не посмотрел — парни во все глаза наблюдали за каждым движением Гамы. Кое-кто из них даже покраснел, когда нексонианка улыбнулась.

И этот кое-кто был Альбертом д’Артаньяном.

— А ты чего тут делаешь? Ты чего теперь с Жуком? — спросил я, но Ал только пожал плечами. Впрочем, обычная реакция этого немногословного малого, и я не стал вдаваться в подробности.

Наконец, мы направились к дирижаблю.

А он оказался вдвое меньше, чем тот, на котором мы путешествовали во Владимир. Что ж, тем лучше — значит, и доберется до Оренбурга вдвое быстрее, а там до Фаустово рукой подать.

— Кстати, мальчики, — сказала Амальгама. — А не поможете даме с багажом?

— Конечно! — тут же подбежали к ней сразу десятеро на все готовых олуха. — Где он?

— Вон те чемоданчики! — и она указала на просевший прицеп, у которого стоял и покуривал улыбающийся Рэй.

На парней было больно смотреть, и пока они заталкивали гигантские чемоданы на борт, я попрощался с Воином дороги.

— Мы снова расстаемся, ваше сиятельство, — всплакнул Рэй и обнял меня. — И как же мы тут без вас?

— Ничего, недельку потерпите, не умрете. Ты главное поменьше попадай в неприятности.

— Никаких неприятностей, господин! — покачал головой Воин дороги и надел темные очки. — У Рэя есть серьезное дело, которое не терпит отлагательств!

Его очки как-то подозрительно сверкнули.

— То есть?.. — спросил я, опасаясь, что он снова решит отправиться на поиски своей чудотворной иконы.

— Женя! Уже вылетаем! — крикнула сестра, и я, хлопнув водителя по плечу, побежал на борт. Уже все загрузились, и ждали одного меня.

Через минуту команда отдала концы, и дирижабль начал набирать высоту, и тут…

— Остановитесь, именем Тайной Канцелярии! — раздался крик, и на посадочную площадку начали стягиваться люди в черном.

— Зараза… — прошипел Жук и выглянул в иллюминатор. — Опять ты⁈

Я сразу же узнал в одном из бегущих инквизитора Янковского. Как и в тот раз на перроне, он мчался быстрее всех.

— Я запрещаю тебе уводить людей из ГАРМа, сволочь! — кричал он, размахивая руками. — Под трибунал пойдешь!

Жук только выкинул окурок в иллюминатор и захлопнул его.

— До посадки в Фаустово меня не будить… — бросил майор и потопал прочь.

Я же повернулся к несколько охреневшей команде.

— Нам придется садиться, ваше сиятельство? — спросил капитан. — Думаю, с инквизицией не стоит шутить.

— Нет, приказываю лететь дальше. Я договорюсь, — вздохнул я и достал телефон, чтобы набрать Герду.

Как мы вернемся из Фаустово, куплю моей ненаглядной инквизиторше букет размером с этот самый дирижабль.

— … Сережа… — шептали ему прямо в ухо. — Жми, Сережа… Стреляй прямо в сердце! Убей, убей, убей меня! Убей свою возлюбленную Виолетту!

Руки Сергея Димитрова дрожали, ноги подкашивались, а в горле стоял сухой комок. Он пытался опустить ствол тяжелого револьвера, но упрямец сам уткнулся прямо в грудь Виолетте.

В прекрасную белую грудь, которую он ласкал каждую ночь. Сергей скрипнул зубами. Он знал, что выстрелит, и не раз.

Она приближалась, ступая босыми ногами по ковру, залитому кровью инквизиторов. Ее глаза горели зеленым, она слегка улыбалась, а сорочка на ней была порвана в клочья.

— Давай, давай… — шептала она, а ее недвижимые губы становились только краснее.

Снаружи продолжали стрелять — одинокие пули свистели у Сергея над ухом. Один инквизитор пытался подняться и, распалял угасающую Искру. Напрасно — он был слишком слаб, чтобы сопротивляться Дизраэль, как на самом деле звали Виолетту Максимовну Димитрову.

По ступенькам загрохотали шаги — скоро здесь будут големы. Внезапно запахло псиной. Кажется, с ними оборотень.

— Все конечно. Давай, — шептали ему на ухо голосом Виолетты. — Убей свою любовь!

— Нет… — проговорил Сергей, прекрасно зная, что выстрелит. Спусковой крючок нажмет себя сам, и тогда…

Виолетта сделала еще шаг, а затем, обратившись огромной вороной, прыгнула на него.

Раздался выстрел, пуля пробила грудь Виолетты насквозь, и она молча упала к его ногам.

— Сережа… — прозвучал голос в голове. — Хрен ли ты еще дрыхнешь, дебил⁈

— Сережка! Проснись! Давай, хрен ли ты еще дрыхнешь, дебил! — пинали и толкали Сергея Димитрова все отчаянней. — Просыпайся, лежебо…

Он с криком вскочил на ноги, и Нина полетела на пол.

— Какого⁈ — выпалил он, и сам чудом не грохнулся под кровать. Нина едва не прожгла его взглядом и поднялась.

Чертов кошмар, все было как наяву! Сергей плюхнулся обратно и схватился за голову.

Последнее время творилась какая-то хрень, а ведь он давно заподозрил неладное. Сначала его срочно отозвали из Омска, где ситуация становится все тяжелей и тяжелей с каждым днем, чтобы определить… куда? В городское оцепление к стрельцам⁈ Его, профессионального ликвидатора со стажем?

Но этого начальству оказалось мало — Зубр на следующий день вовсе определил его личным помощником племянницы в усадьбу Скалозубовых.

Бумажки перекладывать, давить рукавом зевоту и помогать горничным сортировать белье в перерывах! И вот, он теперь и ночует здесь!

— Эй, — ткнула Нина его в плечо. — Одевайся, солдат.

И она кинула ему на колени штаны.

Он хотел было послать ее в известном направлении, но эта одноглазая стервочка тут на мажорном местечке. Это у Зубра, которого он чуть ни не на себе вынес из пекла, такая благодарность? Определить его в тыл, чтобы он умер от скуки, пока его друзья жизнью каждый день рискуют?

Его прошлый начальник Герасимов ссыльных бросал в самую задницу, а тут вона как обернулось… Да и странно как-то, Нинка за ним чуть ли не в туалет ходит. А вокруг дома охрана такая плотная, что кажется, будто это они охраняют не портки его сиятельства, а самого Серг…

Так… Только не говорите, что это ночной арест⁈ Сначала чуть не сдохнуть в лапах инквизиции, а теперь…

Он скользнул взглядом по своей тюремщице. Сиськи она как обычно проветривает, а вот на одном боку висит заряженный револьвер, а на другом штык-нож.

— Тревога? — спросил Сергей, прислушиваясь. Нет, тишина в усадьбе стояла лютая.

— Почти, — сказала Нина. — Мне кажется… Погоди…

Подняв палец, она прислушалась. Да что за дела? Сергей снова хотел послать ее на хрен, однако…

И тут откуда-то раздался грохот.

— Ловушка сработала! — сказала Нина и, хлопнув в ладоши, бросилась в коридор.

Ловушка, он не ослышался? Она активировала ловушки⁈ Выругавшись, Сергей спешно начал одеваться.

Значит, случилось что-то крайне серьезное.

— Не забудь пушку, — сказала Нина и скрылась за порогом. — Если мы переживем эту ночь, ты должен мне пиво.