Тень на краю империи

Глава 12

Я проснулся по будильнику.

В данном случае — по голосу Бродяги, шепнувшему мне на ухо ключевое слово «подъём». А если уж быть совсем точным, не на ухо, а прямо в мозг. То есть, в сон.

Часы показывали половину третьего.

Начинаю привыкать к образу жизни совы. Днём у всех свои дела. Кому-то нужно гулять с друзьями, кому-то — работать в холдинге. А комму-то — готовиться к Великому Турниру. И я не могу выдёргивать своих друзей на целый день из привычной среды обитания. И даже на несколько часов.

А вот ночь — идеальное время.

Бродяга отчитался, что ни в одной комнате нет бодрствующего человека. Даже Федя, увлечённый радиолюбитель, пообщавшись со своими знакомыми в разных уголках планеты, благополучно вырубился.

На сей раз я решил не брать с собой телепата.

Бродяга получил от Администратора детальную информацию по подземному комплексу Предтеч и заявил, что вполне сможет внедриться в структуру научного центра и поддерживать со мной связь на расстоянии. Через Администратора, как и следовало ожидать. Поэтому я не стал умножать сущности без необходимости и просто взял в качестве спутницы Хорвен. Ну, и прихватил крутую игрушку, созданную моими каббалистами. Чудо-цилиндры, которым я ещё не придумал названия. Отсутствие подходящего термина не помешало мне заказать у Феди кожаный чехол аккурат под размеры этой штуки. Чехол оружейник снабдил удобными фиксаторами и петлями для ремня. Разместить оружие я решил за спиной, по аналогии с чехлами скрытого ношения.

Домоморф переместился через многомерность в заданную точку.

Путешествие заняло минут десять.

Мы предсказуемо вынырнули из многомерности на рассвете. Горы Тибета окрашивались всеми оттенками золота, хотя краешек солнечного диска ещё не выглянул из-за ближайшего пика.

Бродяга принял форму дисколёта и завис посреди горного ущелья.

Мы ещё прошлой ночью загрузили АРМ в специальный отсек и были готовы к свершениям. Я удобно устроился в своём кабинете, утопая в кожаном кресле и попивая кофе из термоса. Конфигурация кабинета изменилась. Потолок обрёл скос и теперь плавно закруглялся, повторяя внешние контуры диска. Комната переместилась на внешний обод. Торец и часть пола сделались прозрачными — Бродяга позволил мне полюбоваться рассветом в труднодоступном ущелье, которое, вероятно, люди не посещали уже много сотен лет. Если вообще когда-нибудь посещали.

Хорвен парила в нескольких метрах от меня, ожидая распоряжений.

— И где же комплекс? — поинтересовался я. — Без обид, но местность выглядит необитаемой. Бродяга, ты не мог ошибиться?

— Ошибки нет, — заверил домоморф.

Вокруг громоздились отполированные ветром чёрные базальтовые скалы.

Передо мной, занимая всё поле обзора, нависала одна из таких скал — исполинская глыба, тёмная, как ночное небо, и столь же безмолвная.

— Ошибки нет, — повторил Бродяга, и в тот же миг часть скальной стены прямо перед нами зашевелилась.

Это была не оптическая иллюзия, не игра света. Нет, самая настоящая перестройка материи на фундаментальном уровне. Чёрный базальт поплыл, как жидкость, перекраивая свою внутреннюю структуру. Миллиарды микроскопических частиц выстроились в новые конфигурации, и на гладкой, отполированной вековыми ветрами поверхности проступили громадные, плавные формы. Они не были вырезаны или построены — они проявились, словно проявляется изображение на плёнке. Это были глыбы первой генерации. Без понятия, что означает этот термин, я его услышал от Администратора.

Формы не имели прямых углов. Их линии были словно вылеплены гигантской рукой, подчиняясь какой-то высшей, органической геометрии. Материал напоминал одновременно и камень, и отполированный металл, и чёрный лёд. Сквозь его толщу, подобно замороженным молниям, пульсировали тусклые синие жилы энергии. От них исходил едва слышный, низкочастотный гул, который я чувствовал не ушами, а всем телом — вибрация проникала прямо в кости, настраивая их на незнакомый ритм.

— Архитектура Предтеч, — без всякого намёка на удивление констатировал Бродяга. — Не запредельно сложная, но эффективная. Материал приспособлен к ограниченной саморегуляции. Я начинаю стыковку.

Дисколёт плавно пришёл в движение, переместившись к одной из наиболее крупных глыб. По мере нашего приближения я смог разглядеть детали. Поверхность была идеально гладкой, без единой царапины, но при этом не зеркальной — она поглощала свет, делая объект зрительно тяжёлым и незыблемым.

— Обнаружен первичный интерфейс, — сообщил Бродяга. — Устанавливаю контакт.

От корпуса дисколёта выдвинулся щуп, тонкий и блестящий, словно игла. Он бесшумно коснулся поверхности глыбы в месте, где сходились три синие энергетические жилы. В точке контакта камень снова пришёл в движение, но на сей раз образовал не новую структуру, а идеально круглое, тёмное углубление. Щуп вошёл в него.

— Стыковка начата. Протоколы совместимы на базовом уровне, — голос Бродяги в моей голове звучал сосредоточенно. — Ищу порт удалённого управления. Система защищена, но её активность минимальна. Режим сохранения энергии.

Я оторвался от зрелища и взглянул на Хорвен. Гончая замерла, её щупальца слегка подрагивали, сканируя окружающее пространство на предмет угроз, которых, казалось, не существовало.

— Нашёл, — прозвучало через несколько долгих минут. — Порт заблокирован. Для его активации требуется физическое вмешательство. Открываю технический люк.

На поверхности глыбы, метрах в пяти ниже точки стыковки, участок стены размером с люк субмарины буквально растворился, исчезнув без следа и звука. Образовалось чёрное, бездонное на вид отверстие.

— Туда, — мысленно указал мне Бродяга. — Внутри — узел связи. Теперь нужно подключить АРМ непосредственно к нему.

— Выполняй, — разрешил я.

Начались привычные манипуляции по запуску давно законсервированных систем. Бродяга скользнул к выпуклой формации комплекса, одновременно втягивая в себя щуп. Выдвинул стыковочную трубу, подключился к техническому люку, а затем вырастил по всему ободу дополнительные отростки. Кабинет, да и все внутренние помещения, вновь сместились и поменяли очертания, когда дисколёт превратился в полусферу и намертво врос в чёрную поверхность. Ещё секунда — и мы намертво вросли в глыбу. Теперь ничто не могло оторвать домоморфа от комплекса. В глубине под моими ногами раскрылась диафрагма, выпуская на волю ремонтный модуль.

Я связался с Администратором, но тот уже принял на себя управление.

АРМ начал действовать, скользя по туннелям комплекса, словно крыса из нержавеющей стали.

Материал, из которого были сделаны внешние блоки научного центра, менял свойства автоматически. Главной целью, как мне сообщил Бродяга, являлась маскировка. Днём фасады отражали свет, сливаясь со снегом и льдом, ночью всё это темнело, шифруясь под базальт. А ещё над ущельем раскинулось искажающее поле — оно мешало наблюдателям с воздуха рассмотреть истинную картину происходящего. Впрочем, я сомневаюсь, что сюда залетают человеческие дирижабли. На многие километры вокруг нет ни единого признака жилья. Ни городов, ни монастырей, ни захудалых посёлков.

На непостижимом уровне я ощутил происходящие изменения.

Глыбы, которые на самом деле являлись внешними элементами упрятанного в горы исследовательского центра, сместились со своих мест, немного изменили очертания и как бы ожили.

Внутри горного комплекса что-то происходило.

Минут через пятнадцать я связался с Администратором и уточнил текущее состояние дел. АРМ запустил большую часть подсистем, включая климатический контроль и освещение, но работа ещё продолжалась. Мне разрешили доступ в Атриум Прибытия.

«Доступ открыт, — голос Бродяги прозвучал в сознании. — Но будь готов. Атмосфера внутри соответствует внешней среде. И… там нет гравитации».

Люк в полу кабинета бесшумно раздвинулся, открыв темноту, пахнущую озоном и вековой пылью. Я кивнул Хорвен. Гончая мгновенно скользнула в отверстие, её щупальца оттолкнулись от невидимых опор, и она исчезла в темноте. Я последовал за ней, оттолкнувшись от края люка.

Провалиться в невесомость — это необычное ощущение. Земля уходит из-под ног в прямом смысле, и ты остаёшься один на один с пустотой. Холодный воздух обнял меня, заставив вздрогнуть. Я включил тактический фонарь на плече. Луч света прорезал тьму, выхватывая из небытия фрагменты непостижимой архитектуры.

Мы были в Атриуме Прибытия.

И он был колоссальным.

Мой луч не достигал ни противоположной стены, ни куполообразного свода, теряясь в бездонной черноте. Стены, пол и потолок — эти понятия здесь теряли смысл — были сложены из того же тёмного, поглощающего свет материала, что и глыбы снаружи. Но здесь, внутри, поверхность была испещрена сложнейшими барельефами, напоминающими то ли схемы ДНК, то ли звёздные карты. Они тянулись на сотни метров, и их масштаб подавлял.

В центре этого гигантского пространства, прямо перед нами, парил Коммуникационный Шпиль. Внешне он напоминал кристалл, выросший в невесомости, многогранный и идеально симметричный. От кристалла исходило то самое низкочастотное гудение, которое я чувствовал снаружи, но здесь оно было в разы сильнее. Вибрация пронизывала всё тело, отдаваясь в зубах, и казалось, что гудит не объект, а само пространство вокруг него. Шпиль медленно вращался, и его грани вспыхивали изнутри тусклым синим светом, словно по ним пробегали заряды энергии.

«Деактивационная и сканирующая зона, — напомнил Бродяга. — Шпиль — антенна для удалённого управления. Пока он пассивен, но не приближайся к нему без необходимости».

Хорвен, легко маневрируя щупальцами, описывала вокруг меня широкие круги, сканировала пространство. В свете моего фонаря мелькали другие, меньшие структуры — замёрзшие капли непонятной жидкости, парящие в воздухе, и странные, похожие на коконы выступы на стенах.

«АРМ проложил маршрут к Залу Преображения, — продолжил Бродяга. — Он в ста метрах ниже по вертикали. Двигайся вдоль стены, я подсвечу путь».

На одной из изогнутых поверхностей загорелась тусклая цепочка синих огоньков, обозначая маршрут вглубь комплекса. Я оттолкнулся от ближайшего выступа, и поплыл вдоль этой траектории, чувствуя, как ледяной холод просачивается сквозь одежду. Хорвен следовала за мной, её тень, отбрасываемая фонарём, прыгала по циклопическим барельефам.

Атриум был мёртв и безмолвен, но это была величественная мощь уснувшего гиганта. И я, крошечное существо в этом грандиозном зале, плыл сквозь чужой сон, нарушая покой, длящийся тысячелетия.

Да, с освещением тут пока туго.

Как и с отоплением.

При этом Администратор во время очередного сеанса связи сообщил, что система климат-контроля восстановлена почти на шестьдесят четыре процента. И в ближайшие двадцать-тридцать минут начнётся потепление. Весьма кстати. У меня хороший комбинезон, тёплые перчатки и шапка, но всё равно как-то не по себе. При выдохе изо рта вырывается пар.

И да, я никак не связан с космосом.

А поэтому перемещаться в невесомости — задачка непростая. Меня периодически заносит в сторону или закручивает вокруг собственной оси. Вестибулярный аппарат я тренирую, поэтому не тошнит. Хоть какая-то радость.

Воздух был сухим, чистым и с запахом озона. Словно после грозы, но в условиях отрицательной температуры. По ощущениям — минус десять. Вдобавок пахло чем-то металлическим.

Стены начали испускать тусклое. синевато-белое свечение.

Никаких видимых источников.

То есть, светились поверхности, а не лампы или плафоны.

Синие огоньки привели нас к арочному проёму, скрытому в тени одного из исполинских барельефов. Портал был настолько огромен, что я поначалу принял его за ещё один элемент узора. Но, подплывая ближе, я заметил, что свечение стен внутри него было иным — более тёплым, золотистым.

«Зал Хроник», — просто сообщил Бродяга.

Домоморф подключился к местным ретрансляторам и мог общаться со мной телепатически в любой точке комплекса. Я оценил такой подход по достоинству — это лучше, чем держать в пальцах кубик и непрерывно задавать вопросы Администратору.

Я перехватился за край проёма и замер, пытаясь осмыслить открывшуюся картину. Если Атриум был пропуском в неведомое, то это место было его мозгом.

Помещение имело сферическую форму, и его округлые стены были не гладкими, а состояли из бесчисленных шестиугольных ячеек, напоминающих пчелиные соты. В каждой такой ячейке пульсировала и переливалась своя собственная голограмма. Одни показывали звёздные скопления и туманности, другие — схемы молекул ДНК, третьи — карты миграций животных, четвёртые — странные, нечеловеческие силуэты, которые могли быть самими Предтечами. Это была гигантская, живая библиотека, где знания не хранились на полках, а пребывали в постоянном движении, перетекая из одной формы в другую.

В самом центре Зала, в полной тишине, парила трёхмерная, идеально детализированная голограмма Земли. Но это была не та планета, что я знал. Континенты были смещены, очертания материков — чужды. Я смотрел на мир, каким он был миллионы, а может, и миллиарды лет назад. Или каким он станет. Я видел, как тектонические плиты двигались с геологической скоростью, ускоренной до минут, как океанические течения оплетали планету сияющими нитями, а в атмосфере вспыхивали и гасли точки — метки мощных энергетических выбросов, возможно, следы войн или катаклизмов.

«Проектор Таксономии, — пояснил Бродяга. — Библиотека генетических и исторических шаблонов. Администратор черпает отсюда данные для модификации гончей».

Хорвен, обычно невозмутимая, медленно проплыла ближе к голографическому глобусу. Её щупальца тянулись к нему, словно к чему-то знакомому. Возможно, её биомеханическая природа откликалась на эту всеобъемлющую базу данных всей земной жизни.

Я не стал задерживаться. Хотя зрелище и завораживало, наша цель была впереди. Цепочка синих огней повела нас дальше, в низкий, извилистый тоннель, отходящий от Зала Хроник. Стены здесь были уже не испещрены барельефами, а гладки и однородны, словно мы плыли по вене гигантского существа.

Через несколько минут тоннель вывел нас в новое помещение. И с первого же взгляда стало ясно — мы на месте.

Зал Преображения.

Он был меньше двух предыдущих, но от этого не менее впечатляющим. По периметру зала, в стенах, были встроены десятки тех самых яйцевидных капсул, которые я видел в отчётах Бродяги. Они напоминали гигантские семена, готовые прорасти. Их поверхность была матовой и непрозрачной, но оттуда исходило лёгкое, едва уловимое вибрационное поле.

В центре зала нас ждал АРМ. Ремонтный модуль замер рядом с одной из капсул, его корпус был усеян мигающими индикаторами. От него к стене тянулся тонкий светящийся волоконно-оптический кабель.

— Капсула готова к приёму, — раздался голос Администратора, звучавший теперь через акустическую систему зала. — Помести гончую внутрь. Процесс начнётся автоматически, как только я подтвержу стабильность связи со Шпилем.

Я посмотрел на Хорвен. Она неподвижно парила рядом, её «взгляд» был направлен на меня. В молчаливом ожидании биомеханоида не было ни страха, ни сомнений — лишь абсолютное доверие.

«Заходи», — мысленно приказал я.

Гончая плавно двинулась вперёд и коснулась поверхности капсулы. В тот же миг участок гладкой оболочки растворился, открыв тёмный, сияющий изнутри овальный проём. Хорвен, не колеблясь, скользнула внутрь. Проём бесшумно затянулся плёнкой, и капсула обрела герметичность, снова сделавшись идеально гладким яйцом.

Я остался снаружи, один в ледяной тишине Зала Преображения, глядя на капсулу, в которой моя гончая должна была переродиться во что-то иное. Оставалось только ждать.