Тени Империй

Глава 6: Кровь на снегу

Снег падал медленно, крупными хлопьями, укрывая равнину белым покрывалом. Алексей шёл впереди, сжимая меч, что оттягивал пояс, и смотрел, как его дыхание превращается в облачка пара. Тени шевелились у его ног, темнее обычного на фоне снега, и амулет в кармане грел кожу, как тлеющий уголь. Они двигались к северу, к Сахалину, где, по словам Акико, могли быть следы "Сердца Теней". Война гудела где-то вдали, её отголоски доносились через леса и холмы, но здесь, в этой заснеженной тишине, она казалась чужой, далёкой, как сон.

Акико шла рядом, её кимоно было укрыто тёплым плащом, что она нашла в сгоревшем лагере "Ока Престола". Её янтарные глаза следили за горизонтом, и в них было что-то — не страх, не тревога, а глубокая сосредоточенность. Она молчала с тех пор, как Хару присоединилась к ним, и Алексей чувствовал, что её присутствие напрягает княжну. Он хотел спросить, что она думает об убийце, но слова застревали в горле. Вместо этого он смотрел на неё украдкой, замечая, как снег оседает на её волосах, делая их похожими на звёздное небо.

Мария шагала сзади, её сапоги хрустели по снегу, и время от времени она бросала колкие замечания — то про холод, то про Хару, что держалась в стороне. Её плащ был залатан на скорую руку, но руны на нём светились ярче, чем раньше, словно питались морозом. Она не доверяла новенькой, и это было видно — её рука то и дело ложилась на невидимый лёд, что она могла вызвать в любой момент.

Хару шла последней, её миниатюрная фигура почти терялась в снегу. Её чёрные волосы с красной прядью были укрыты капюшоном, а кинжал висел на поясе, поблёскивая в слабом свете дня. Она молчала, но её тёмные глаза следили за всеми — острые, как лезвие, и полные насмешки. Алексей не знал, зачем она с ними, но чувствовал её силу — странную, тёмную, связанную с кровью, что он видел в деревне. Она была загадкой, и это тревожило его больше, чем он хотел признать.

— Холодно, как в могиле, — буркнула Мария, выдыхая облако пара. — Если мы замёрзнем тут насмерть, я вас всех придушу на том свете.

Акико посмотрела на неё, и её губы дрогнули в слабой улыбке.

— Мы близко, — сказала она. — Ещё день, и мы выйдем к перевалу. Там будет теплее.

— Теплее, говоришь? — хмыкнула Мария. — Ну, если там нас встретят с костром и горячим чаем, я, может, поверю в твои сказки, княжна.

Хару фыркнула, впервые подав голос.

— Вы слишком много болтаете, — сказала она, и её тон был резким, с ноткой издёвки. — Враги услышат вас за милю.

Мария обернулась, её глаза сузились.

— А ты, мелочь, вообще молчи, — бросила она. — Не тебе указывать, что делать.

Хару ухмыльнулась, вертя кинжал в руках.

— Попробуй меня заткнуть, ведьма, — сказала она. — Посмотрим, кто быстрее замёрзнет.

Алексей шагнул между ними, поднимая руку.

— Хватит, — сказал он, и голос его был твёрже, чем он ожидал. — Нам не нужны ссоры. Мы и так на краю.

Они замолчали, глядя на него. Акико кивнула, Мария пожала плечами, а Хару усмехнулась, но убрала кинжал. Он чувствовал их взгляды — разные, но одинаково тяжёлые, — и понимал, что стал центром этой странной группы. Тени, амулет, кровь Юкико — всё это делало его чем-то большим, чем он был раньше, и он не знал, нравится ли ему это.

Они шли до полудня, пока снег не стал гуще, а ветер — сильнее. Лес редкий, но высокий, окружал их, и сосны гнулись под тяжестью снега, роняя его на землю с глухим шорохом. Алексей смотрел на карту, что они взяли из храма, пытаясь понять, где они. Линии на камне вели к перевалу, но он не знал, сколько ещё идти, и это злило его. Он хотел ответов — о матери, о "Сердце Теней", о том, почему его жизнь превратилась в бесконечный бой.

Акико остановилась, её рука легла на его плечо, и он вздрогнул от неожиданности. Её пальцы были холодными, но тёплыми одновременно, и он поймал её взгляд — мягкий, но настойчивый.

— Ты думаешь о ней, — сказала она тихо, так, чтобы Мария и Хару не услышали. — О Юкико.

Алексей кивнул, не отводя глаз.

— Я не помню её, — сказал он, и голос его дрогнул. — Только обрывки. Но ты знала её. Расскажи.

Акико отвела взгляд, глядя на снег. Её лицо стало серьёзнее, и в нём мелькнула тень боли.

— Она была моей тётей, — сказала она. — Старше моей матери, но мягче. Её магия была как твоя — тени, что слушались её, как друзья. Она пела им, и они танцевали. Но она не любила клан — его правила, его жестокость. Когда твой отец пришёл к нам, она ушла с ним. Клан назвал её предательницей, но я… я восхищалась ею.

Алексей слушал, чувствуя, как что-то сжимается в груди. Юкико. Мать, что сбежала ради любви, оставив его в мире, где он был никому не нужен. Он хотел ненавидеть её за это, но не мог — её голос в храме, её тени в его крови говорили ему, что она не бросила его совсем.

— Почему она не вернулась? — спросил он. — Если она была сильной, почему не забрала меня?

Акико посмотрела на него, и её глаза потемнели.

— Она умерла, — сказала она тихо. — После твоего рождения. Клан нашёл её, и… они не простили. Твой отец спрятал тебя, но не смог спасти её.

Алексей сжал кулаки, чувствуя, как тени взвились у ног. Умерла. Клан Такамура убил её. Он посмотрел на Акико, и в груди вспыхнула злоба — не на неё, а на тех, кто отнял у него мать.

— Тогда почему ты с ними? — спросил он, и голос его был хриплым. — Если они убили её, почему ты служишь им?

Акико отвела взгляд, её пальцы сжали край плаща.

— Я не служу, — сказала она. — Я выживаю. И пытаюсь изменить их. Ты — шанс на это.

Он хотел сказать что-то ещё, но Мария крикнула сзади:

— Эй, голубки, шевелитесь! Тут что-то не так!

Алексей обернулся, и тени рванулись вперёд, как чёрный вихрь. Из леса вышли они — не "Когти Тени", а "Око Престола". Десять фигур в чёрных плащах, с посохами и мечами, их глаза горели серебряным светом, как в поместье. Один шагнул вперёд, его голос был как скрежет металла.

— Алексей Волконский, — сказал он. — Ты идёшь с нами. Или умираешь здесь.

Мария выругалась, её руки покрылись льдом.

— Ну, приехали, — бросила она. — Готов, Волконский?

Акико запела, вызывая духов, и Хару шагнула вперёд, её кинжал блеснул в свете дня. Алексей кивнул, вытаскивая меч. Тени взвились, как чёрный плащ, и бой начался.

Они дрались, как единое целое. Акико пела, и духи рвали врагов когтями, Мария бросала ледяные нити, что пронзали плоть, а Хару исчезала и появлялась, оставляя за собой кровавые тени. Алексей рубил мечом, и тени помогали — они обвили ноги врагов, душили их, защищали его. Кровь текла по снегу, алым пятном расползаясь в белизне, и он чувствовал, как сила матери течёт в нём, как её голос шепчет: "Докажи".

Враги падали один за другим, но их было слишком много. Один из "Ока" поднял посох, и воздух сгустился, швырнув Акико к дереву. Она упала, её песня оборвалась, и Алексей рванулся к ней, рубя врага, что стоял на пути. Тени взвились выше, как чёрный дракон, и он ударил снова, чувствуя, как клинок входит в плоть.

Мария крикнула, её лёд разбил посох другого, и Хару добила его, вонзив кинжал в горло. Последний враг отступил, но Алексей не дал ему уйти — тени рванулись, как змеи, и задушили его, оставив тело на снегу.

Тишина упала, тяжёлая и холодная. Алексей подбежал к Акико, помогая ей встать. Её лицо было бледным, но она улыбнулась, сжимая его руку.

— Ты спас меня, — сказала она тихо.

Он кивнул, чувствуя, как тепло её руки разливается по телу. Мария подошла, вытирая кровь с лица.

— Неплохо, Волконский, — сказала она. — Ты начинаешь мне нравиться.

Хару стояла в стороне, глядя на них с ухмылкой.

— Мило, — бросила она. — Но это не конец.

Алексей посмотрел на снег, покрытый кровью, и понял, что она права. Это была только первая битва. Путь к "Сердцу Теней" лежал впереди, и он знал, что каждая капля крови на снегу — лишь начало.

Снег лежал под ногами, пропитанный кровью, и его белизна теперь казалась грязной, израненной, как поле после битвы. Алексей стоял, тяжело дыша, и смотрел на тела "Ока Престола", что валялись вокруг — чёрные плащи, посохи, мечи, всё смешалось в хаосе смерти. Тени у его ног затихли, но он чувствовал их силу, их голод, что рос с каждым ударом меча. Амулет в кармане пульсировал, как второе сердце, и шёпот — "Докажи" — звучал в голове, смешиваясь с гулом ветра. Он вытер кровь с лица, чувствуя, как она липнет к коже, и впервые осознал, что это уже не просто охота — это война, его война.

Акико поднялась, опираясь на его руку. Её кимоно было порвано, плащ висел лохмотьями, но янтарные глаза горели ярче, чем снег под солнцем. Она сжала его пальцы, и тепло её ладони пробилось сквозь холод, что сковал его тело. Он хотел сказать что-то — поблагодарить, спросить, всё ли с ней в порядке, — но слова застряли в горле. Вместо этого он просто кивнул, и она улыбнулась — слабо, но искренне.

— Спасибо, — сказала она тихо, и её голос был как мелодия, что успокаивала его даже после боя. — Ты стал сильнее.

Алексей отвёл взгляд, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Он не знал, что ответить — он не чувствовал себя сильным, только усталым и злым. Но её слова, её вера в него грели что-то внутри, как огонь в ночи.

Мария подошла, хрустя снегом под сапогами. Её лицо было перепачкано сажей и кровью, но голубые глаза блестели, как лёд на солнце. Она хлопнула Алексея по спине, чуть сильнее, чем нужно, и ухмыльнулась.

— Ну что, Волконский, — сказала она, вытирая лёд с рук. — Ты теперь настоящий боец. Ещё пара таких драк, и я, может, начну тебя уважать.

Алексей усмехнулся, несмотря на усталость. Её насмешка была привычной, но в ней было тепло — не такое, как у Акико, а резкое, как зимний ветер, что бодрит, а не замораживает. Он кивнул, принимая её слова, и посмотрел на Хару.

Она стояла в стороне, у дерева, вертя кинжал в руках. Её тёмные глаза следили за ними, и ухмылка на её лице была острой, как лезвие. Кровь на её клинке шевельнулась, превратившись в тень, что скользнула к ней в рукав, и Алексей невольно вздрогнул. Её магия была странной, чужой, и он не понимал, зачем она с ними — союзник она или угроза.

— Что ты имела в виду? — спросил он, шагнув к ней. — "Это не конец"?

Хару посмотрела на него, прищурившись, и её ухмылка стала шире.

— То и значит, мальчишка, — сказала она, и её голос был резким, с ноткой издёвки. — "Око Престола" — не просто сборище магов. Они как тараканы — раздавишь десяток, а сотня уже ползёт за тобой. И "Когти Тени" тоже не отстанут. Ты — приз, а они — охотники.

Акико нахмурилась, шагнув вперёд.

— "Когти" — ошибка моего клана, — сказала она, и её голос был холодным. — Я разберусь с ними.

Хару фыркнула, глядя на неё.

— Разберёшься, княжна? — бросила она. — Они не твои псы, чтобы слушаться. Они служат старшим в клане, а не тебе. И если ты думаешь, что можешь их остановить, то ты глупее, чем кажешься.

Акико стиснула зубы, её рука легла на меч, но Алексей остановил её, коснувшись плеча.

— Она права, — сказал он тихо. — Мы не можем драться со всеми сразу. Нам нужно двигаться дальше.

Мария кивнула, скрестив руки.

— Согласна, — сказала она. — Но если эта мелочь, — она кивнула на Хару, — думает, что может нас подставить, я заморожу её первой.

Хару усмехнулась, но промолчала, отступив в тень дерева. Алексей смотрел на них — Акико с её гордостью, Марию с её резкостью, Хару с её загадками — и понимал, что их союз хрупок, как лёд на реке. Но он держался, и это было главное.

Они собрали остатки из лагеря — немного еды, флягу с водой, пару ножей — и двинулись дальше, к перевалу. Снег падал гуще, ветер выл в ушах, и лес становился всё темнее, как будто ночь наступала раньше времени. Алексей шёл впереди, сжимая карту, и думал о матери. Юкико. Её голос в храме, её тени в его крови — всё это было с ним, как часть его души. Он хотел знать её, понять, почему она умерла, почему оставила его одного. И он хотел отомстить — не Григорию, не "Оку", а клану Такамура, что отнял её у него.

Акико шла рядом, её шаги были лёгкими, и он чувствовал её взгляд. Она молчала, но её присутствие было как тёплый свет в этой холодной тьме. Он вспомнил её слова — "Ты — шанс изменить клан" — и задумался, что она имела в виду. Она была княжной, но не слугой, и это делало её ближе к нему, чем он ожидал.

Мария шла сзади, иногда бросая колкости про снег и Хару. Её сила — лёд, что пронзал врагов, — была другой, но такой же мощной, как духи Акико или тени Алексея. Он видел в ней не просто ведьму, а бойца, что не сдаётся, и это внушало уважение.

Хару держалась в стороне, её кинжал поблёскивал в слабом свете, и кровь на нём шевелилась, как живая. Она была чужой, но полезной — её скорость, её магия спасли их в бою, и Алексей понимал, что без неё они могли бы не выстоять.

К вечеру они вышли к перевалу — узкому ущелью между двух гор, где снег лежал глубокими сугробами, а ветер выл, как зверь. Акико остановилась, глядя в темноту.

— Здесь, — сказала она. — Перевал ведёт к Сахалину. Но я чувствую… что-то.

Мария прищурилась, её руки покрылись инеем.

— Опять враги? — спросила она. — Я уже устала от этих сюрпризов.

Хару шагнула вперёд, её глаза сузились.

— Не враги, — сказала она. — Хуже.

Алексей схватил меч, и тени взвились, как чёрный вихрь. Из ущелья раздался звук — не шаги, не крик, а низкий, гудящий рёв, что пробирал до костей. Снег задрожал, и из тьмы вышла тварь — огромная, выше человека, с телом, покрытым чёрной чешуей, и глазами, что горели красным. Её когти оставляли глубокие борозды в снегу, а пасть дышала паром.

— Что за чертовина? — рявкнула Мария, отступая.

Акико запела, вызывая духов, но её голос дрогнул.

— Это ёкай, — сказала она. — Дух тьмы. Клан использовал их как стражей.

Хару усмехнулась, вытаскивая кинжал.

— Ну, похоже, ваш клан не хочет гостей, княжна, — бросила она.

Алексей шагнул вперёд, сжимая меч. Тени рванулись к твари, но она взревела, и чёрный вихрь разлетелся, как дым. Он ударил, но клинок отскочил от чешуи, и ёкай махнул когтями, отбросив его к сугробу. Акико крикнула, её духи бросились на тварь, но она разорвала их, как бумагу. Мария бросила ледяные нити, но они разбились о чешую, не оставив следа.

Хару исчезла, появившись за спиной ёкая, и её кинжал вонзился в его шею. Кровь брызнула, превратившись в тень, что обвила тварь, но она взревела громче, сбросив её прочь. Алексей поднялся, чувствуя, как злоба кипит в груди. Он не сдастся — не здесь, не сейчас.

— Вместе! — крикнул он, и тени взвились выше, как чёрный дракон. Акико запела снова, её духи сплелись с тенями, Мария бросила лёд, а Хару ударила кровавой тенью. Они били разом, и тварь пошатнулась, её рёв стал слабее. Алексей рванулся вперёд, вложив всю силу в удар, и меч вошёл в глаз ёкая, пробив чешую. Тварь рухнула, снег окрасился чёрной кровью, и тишина вернулась.

Он стоял, тяжело дыша, и смотрел на своих спутниц. Акико подошла, её рука коснулась его лица, убирая снег.

— Ты сделал это, — сказала она тихо.

Мария хлопнула его по спине, ухмыляясь.

— Ну, Волконский, ты точно ненормальный, — сказала она.

Хару кивнула, убирая кинжал.

— Не плохо, мальчишка, — бросила она.

Алексей посмотрел на кровь на снегу, чувствуя, как тени шепчут ему. Это была победа, но не конец. Путь к "Сердцу Теней" лежал впереди, и он знал, что каждая битва — лишь шаг к чему-то большему.