Тёмный Зов

Глава 14

День 536 П.В.

По-прежнему в предгорье

— А я говорю, сдадим её в Лазарет.

— Ни фига. В Стикс больше заплатят.

— Но они захотят, чтоб она была нетронута.

— Простите, молодые люди, — как же надоело разыгрывать девицу в беде, — послушайте, я не хочу проблем.

Стикс? Лазарет? Понятия не имею, о чём они говорят, да и мне, в общем-то, плевать. Я просто хочу убедиться, что два доморощенных сутенёра, решающих мою судьбу, заслужили то, что их ждет: то есть казнь.

У одного изо рта несёт, как из бочки с радиоактивными отходами. Его я прозвала Галитозом[7]. У второго в засаленных усах застряли остатки недавней трапезы. Этот будет Усач.

— Пожалуйста, отпустите меня, — убедительно изображать панику я уже особо и не стараюсь, — я пытаюсь добраться домой, к своему мужу.

Хоть тут не соврала.

Увидев меня на дороге, они остановили свой микроавтобус и выскочили, угрожая оружием: дубинкой и пистолетом, скорее всего, незаряженным. Спросили, одна ли я, и я ответила, что одна.

Ложь, конечно. Кентарх с Джоулем совсем рядом, спрятались за перевёрнутой грузовой фурой.

Грабить безвинных людей я всё ещё не решаюсь, поэтому, когда Кентарх слышит приближение машины, они с Джоулем прячутся, а я выхожу на дорогу и начинаю выполнять свою шоу-программу. Если мне пытаются причинить вред, мальчики вмешиваются, и оказавшиеся не совсем безвинными путники лишаются всего. Жизней в том числе.

Мне стоит лишь подать сигнал. И Кентарх в одно мгновение убьёт их выстрелом из винтовки или пистолета, либо метким броском ножа. Джоуль свои копья на близких расстояниях обычно не использует. Молниям нужен хороший размах.

Мои силы по-прежнему не действуют.

— Никакого мужа ты больше не увидишь, ягодка, — сказал Галитоз, обдав меня таким зловонным дыханием, будто его накормили дерьмом, и, не сводя с меня похотливого взгляда, облизал потрескавшиеся губы, — но не волнуйся, скоро у тебя мужиков будет без счёту.

Как же меня это достало. За последние недели мы повстречали удивительно много людей; такое ощущение, что сама судьба сводит их в одно место, как и Арканов.

Что уже не так удивительно — все они оказались ублюдками. В итоге мы разжились двадцатью тремя галлонами горючего, тревожным рюкзаком для меня, половиной бутылки джина и упаковкой кошачьих консервов Sheba.

От своей доли корма для кошек я отказалась — побоялась, что меня от него просто вырвет. И оказалась права: когда Джоуль запустил пальцы в банку и отправил в рот часть её содержимого, меня стошнило.

Полный опасностей побег из замка на моей беременности никак не отразился. Но истощение берёт своё. Желудок сводят голодные спазмы, вызывая острую боль, словно от старой незалеченной раны.

Может, хоть у Галитоза с Усачом найдётся еда: хоть что-нибудь, что отвлечёт меня от постоянных грёз о кукурузных оладьях, сливочном мороженном, картофельном пюре и чизбургерах с расплавленным двойным сыром.

Отогнав мысли о еде, я стала прокручивать в голове события последних нескольких дней. Спустившись с гор, мы с Кентархом и Джоулем обнаружили, что у подножья гораздо теплее и снега меньше, а реки и пруды не полностью затянуты льдом. Через самые крупные из них я пыталась докричаться до Цирцеи. Но ответа не получила. Мэтью тоже больше не давал о себе знать. Джек, ты где?

Хотя я в какой-то степени доверяю своим новым попутчикам, но о последнем разговоре с Мэтью им не говорила. По прошествии времени мысль о том, что Джек выжил, стала казаться всё менее правдоподобной…

И я никогда не вдавалась в подробности нападения Арика в замке… даже когда просыпалась с криками. Теперь кошмары про Рихтера стали чередоваться с кошмарами про Арика…

В общем, нам осталось просто двигаться к побережью, но большинство дорог были либо размыты, либо заблокированы ржавыми машинами. И когда Зверь застревал или не мог пробить себе путь, Кентарху приходилось нас телепортировать.

Он также телепортировался каждую ночь, чтобы проверить сферу Повешенного. Из последнего доклада: она распространяется неравномерно и непрогнозируемо.

Но голод и слишком частое использование сил ослабило Колесницу. И когда он сегодня попробовал переместить грузовик через мост, загромождённый разбитыми машинами, мы лишь на миг стали бесплотными и сразу вернулись в нормальное состояние. После этого очертания тела Кентарха начали расплываться. Он становился похожим то на духа, то на человека, то снова на духа. Но не смог перенести нас ни на метр, так что пришлось разворачиваться и двигаться в объезд.

Конечно, напрямую было бы быстрее даже пешком, но грех жаловаться на возможность подремать в тёплой уютной кабине Зверя.

Когда я спросила Кентарха, почему у него нет тревожного рюкзака, он ответил: «Грузовик — мой тревожный рюкзак». И в который раз бросил взгляд на фото Иссы, закреплённое на солнцезащитном козырьке.

Его Колесница — оружие и передвижное убежище вместе взятые. Но это прихотливый механизм, требующий много топлива. Почти как мой поглотитель ресурсов.

— Точняк! — сказал Усач, вырвав меня из оцепенения. — Замётано.

И потянул меня в сторону микроавтобуса.

— Ребята, если вам дорога жизнь, отпустите меня и идите себе подобру-поздорову.

Усач сильнее сжал мою руку.

— Скажешь ещё слово, и я отрежу тебе язык и заставлю его сожрать.

— Ты это серьёзно? Или так, к слову сказал? А то сейчас такие времена…

Усач замахнулся, но прежде чем я успела среагировать, Галитоз схватил его за запястье.

— Не порть. Я хочу её красивой. Развлечемся по пути в Лазарет.

Иииииии… пора закругляться.

— Вам конец, — я подала сигнал и добавила, — подойдите, прикоснитесь, но запла́тите свою цену.

Мимо просвистел нож и вонзился Галитозу в лицо. Тот пошатнулся и упал замертво.

Усач выпучил глаза, отдёрнул руку и бросился бежать. Но не успел сделать и пяти шагов, как другой клинок воткнулся ему в спину. Смертельный удар.

Впервые увидев такой бросок, я чуть дар речи не потеряла. Его меткости поразился даже Джоуль, хоть он в этом и сам не промах.

Кентарх подошёл и забрал свои ножи.

— Давайте побыстрее с этим покончим, — в отличие от болтливого Джоуля, он, как всегда, немногословен. Если и говорит, то по делу или о победе духа над телом; и никогда не распространяется о своей жизни в Африке.

Пока Кентарх сливал горючее, Джоуль обследовал микроавтобус, а я порылась в рюкзаках, которые он выбросил из кабины. Там оказались семейные фотографии, скорее всего, украденные у кого-то из жертв, карманный фонарик и два куска кремня, теперь перекочевавшие в мой тревожный рюкзак. Не совсем джекпот, конечно…

Вдруг у меня снова возникло чувство, что за нами наблюдают, и я подняла голову.

— Кентарх, ты не видел или не слышал кого-либо поблизости?

Он огляделся по сторонам.

— Нет, Императрица.

— Значит, показалось.

— Еда! — крикнул Джоуль из кабины. — У них есть еда. Целый лоток супа.

Я бросилась к микроавтобусу. Ну уж это я точно в себе удержу!

Джоуль выставил прозрачный пластиковый контейнер с мутноватым бульоном. Снял крышку, принюхался.

— Пахнет-то как!

И правда, даже от холодного супа донёсся восхитительный аромат. Желудок одобрительно заурчал. Первая настоящая еда за много дней.

— Кажется, пора разнообразить нашу кошаче-консервную диету…

И тут на поверхность всплыл палец. Со сморщенной кожей и длинным грязным ногтем.

Джоуль вскрикнул и отшвырнул контейнер.

Его стошнило прямо рядом со мной.

***

Ну всё. Суп из человечины стал последней каплей. Я растеряла всю решительность и совсем пала духом. Нижняя губа задрожала, на глаза набежали слёзы.

Когда мы снова сели в машину, Кентарх посмотрел на меня и сказал:

— С едой мы, конечно, потерпели небольшую неудачу, зато раздобыли не менее ценное топливо. Так что в целом всё прошло успешно.

Я подняла заплаканные глаза.

— Небольшую неудачу? Неужели тебя ничто не может вывести из равновесия?

Единственный раз он был на грани, когда Джоуль чуть не открыл бутылку пива Tusker, найденную где-то в грузовике. «Положи на место, — крикнул он тогда, — медленно, будто от этого зависит твоя жизнь». Позже он объяснил: «Это любимое пиво моей жены. Я нашёл эту бутылку в день, когда потерял Иссу, и с того дня храню её. Когда мы снова встретимся, то разопьем её вместе».

— Императрица, ты должна питаться хотя бы тем, что мы имеем, — ответил Кентарх, — если не ради себя, то ради ребёнка.

— Меня просто вывернет.

А хуже вкуса кошачьего корма может быть только его вкус на обратном пути.

Джоуль прислонил голову к окну.

— Никак не могу перестать думать о настоящей еде. Помню запах поджаренного бекона, доносящийся из замка. Мы с Гейбом от него дурели. Горячие сочные ломтики…

Дальше мы поехали молча, потерявшись каждый в свои мыслях.

Я так соскучилась по Арику. По нашей совместной жизни. Соскучилась по Джеку. По еде, предназначенной для людей, но без кусочков людей.

Как там Арик? Чем он занимается в своём одиноком замке? Как Ларк справляется со своим горем? Наверное, они уже похоронили Финна. Возможно, даже на холме рядом с бабушкой.

Оставил ли Арик на стене нашей спальни мой рисунок? Поливает ли розу, которую вырастил из семени… или загубил её?

Хм… Можно ведь просто взять и спросить его лично. Я повернулась к Кентарху.

— Позволишь воспользоваться твоим телефоном?