Тёмный манипулятор

Глава 17

Закрыв глаза, стараясь не отвлекаться на посторонние шумы, я вспомнил все свои тренировки по концентрации. Наверняка, со стороны это выглядело странно. Пугающе для тех, кто не знал, чего ожидать. Не хочу загадывать, но наверняка глаза делегатов, в отличие от моих были раскрыты так широко… Широко? Нет-нет, точно не так широко, как они раскроются через пару минут.

Я чувствовал, как энергия постепенно покидает тело. Словно одолевающая сонливость. Ты словно отправляешься в иной мир. Мир, в котором ты — тёмная бестелесная сущность, способная пробраться через любую щель. Для тебя нет преград. Есть ощущение, что, при должном усилии, научившись концентрироваться ещё лучше, очистив разум полностью, можно пробраться не только через щель, но и даже через саму материю. Через стены, стекло и сквозь металл.

Размышляя о своих возможностях, я ощущал деление. Разрыв целостного существа на части проходил постепенно, но с рывками. Мой личный призрак всё ещё с трудом переносил дробление, которому я научился совсем недавно.

Наконец, когда процесс расщепления закончился, я непроизвольно открыл глаза. Страшно представить, как это выглядело со стороны — молодой парень закрывает глаза, испускает из себя облако струящегося дыма, который, выбравшись наружу, тут же начинает метаться в конвульсиях, дробясь на пять равных частей. А затем, сразу после резкого раскрытия век хозяина, сущности, словно по зову демонического существа, каким в тот момент был я, дёргают в сторону пяти выбранных невезунчиков, поглощая их сознания.

Да уж… Не так я хотел выглядеть в глазах родной матери. Если она это увидит… страшно подумать… Конечно, она это увидит! Такой прецедент по-любому обмусолят в каждом новостном источнике! Молодой человек управляет тёмными сущностями, одолевшими планету Земля! необходима срочная ликвидация! Внимание! Опасность! Жопой чую, что за нами уже выслали отряд спецназа. Думаю, вся эта демонстрация не приведёт ни к чему хорошему…

А пока ничего страшного не произошло, я продолжал смотреть на мир глазами пятерых подопытных. Так, главное не облажаться. Пять это уже, конечно, перебор. Сам не знаю, зачем решил взвалить на себя так много. Хотя, может и не стоит винить себя. Если задуматься, то можно осудить поведение наших организаторов в лице Маэла и Гааля, которые даже не удосужились предупредить меня о своих задумках заранее.

— И что всё это значит? — наконец решил поинтересоваться один из делегатов. Было видно, как подрагивают уголки его губ.

Тут же прозвучало возмущение другого министра, спешно складывающего бумаги в папку.

— В зал заседания ООН привели монстров. Как такое вообще возможно, — забубнил тот себе под нос.

Положив последнюю бумагу внутрь и закрыв папку, мужчина поспешил встать, чтобы удалиться, но тут его прервал неожиданный баритон Гааля:

— Сядьте! — повелительным тоном произнёс хранитель. — Представление ещё не кончено, друг мой. Невежливо покидать пьесу в самом её разгаре.

Мужчина упал обратно. Вот прям упал. Так, словно его подвели собственные ноги.

С немого позволения Гааля, Маэл продолжил описывать происходящее.

— Дамы и господа, не будем углубляться в подробности разносторонности мироздания: вам придётся поверить на слово. Суть в том, что сейчас вы наблюдаете демонстрацию способности манипуляции человеческим сознанием. Сущности, оккупировавшие территорию моего предприятия в Баварии, действуют примерно по такому же принципу. Однако, в отличие от молодого человека, они не имеют разума. Если быть более точным — они не имеют разума в привычном для нас понимании. В своей же сути они очень даже разумны. Но у них свои взгляды на мир, а у человечества — свои.

— Это абсурд! — не выдержал очередной министр. Его щёки свисали ниже моей самооценки.

— Послушайте… — только хотел продолжить Маэл, как его тут же перебили.

— Нет! Это вы послушайте! Вы не имеете никакого права заявляться сюда и…

На этот раз перебил Маэл. Обратившись ко мне, он сказал:

— Тимофей, будь добр, покажи господам, что такое синхронность.

Синхронность? Эм… Ну… ладно.

Немного подумав, я всё же сообразил, как можно продемонстрировать синхронность. Если всё правильно понимаю… Руки пятерых подконтрольных суррогатов поднялись вверх в жесте сдающихся заложников. Недолго думая, пошёл дальше — все пятеро начали синхронно опускаться на колени. Хорошо, что с синхронностью проблем не было, ведь заставить пятерых суррогатов делать одно и то же не так трудно, как заставить их делать пять совершенно разных дел.

Глядя на зал заседаний глазами пятерых человек, стоящих в полукруге, я наблюдал своеобразную панораму, главной особенностью которой стали ошарашенные взгляды министров. Их глаза готовы были вылезти на лоб. Вот теперь они по-настоящему удивлены: пятеро разведчиков из разных стран, не договариваясь друг между другом, не выслушивая никаких приказов, решили одновременно сеть на колени, сдаваясь на милость зрителей.

Наконец женщина с табличкой «президент» спешно произнесла:

— Заседание объявляется закрытым. Прошу всех присутствующих покинуть зал.

Делегаты, будто им разрешила сама мамочка, все как один, начали подниматься.

Гааль с интересом наблюдал за побегом министров, но не произнёс ни слова. Маэл тоже молчал.

Внезапно я почувствовал, как к первоначальному телу кто-то пододвинулся. Обернулся. Это была Эн.

— Я хотела сказать тебе ещё в первый день, — прошептала девушка. — Я слышала их разговор и знаю, что они задумали. Стучалась к тебе, но потом испугалась. Решила промолчать.

— И что же они задумали? — я кинул быстрый взгляд на сидящих впереди Гааля и Маэла. Не подслушивают.

— Ничего хорошего, — замотала головой девушка. — Кажется, они хотят, чтобы мы избавились от них, — короткий кивок в сторону министров.

Сказать, что я не догадывался? Это будет враньём. Я догадывался с того самого дня, когда Гааль приказал мне стрелять в солдат, скрывающихся на том злосчастном складе. Он ведь сделал это ещё до того, как узнал, что солдаты — это вампиры. А потому уже тогда было очевидно, что его не слишком волнует судьба отдельно взятых людей. А может и всего человечества в целом? Кто знает, что вообще скрывается в его голове? Я не психолог, но судя по данным, что имеются, могу предположить, что Гааля не волнует вообще ничего, кроме его погибшей цивилизации. Может он и вовсе относится к нынешним людям, как к каким-то ничтожествам. Это ведь он, вместе со своими соотечественниками, спас планету от тьмы, после чего стал основателем новой цивилизации.

Почему я так категоричен? Да потому что то, что произошло спустя минуту, целиком и полностью изменило моё отношение к хранителю.

В зал ворвались люди с автоматами. Десятки спецназовцев тут же начали выводить министров и журналистов. Тем временем Маэл и Гааль продолжали спокойно наблюдать за процессией.

— Не дождались, — огорчённо произнёс вампир. В его огорчении не было ни капли правды — одно враньё и наигранность.

Гааль пожал плечами.

— Я бы хотел, чтобы всё было иначе, но это лучшая из четырёх версий развития событий. Они бы ни за что не согласились на наши условия.

Лучшая версия? Интересно узнать, что было в трёх других.

Хранитель начал подниматься. Но ему не дали — три автомата тут же уставились в нашу сторону.

— Не двигаться! — прокричал боец.

Гааль медленно поднял руки.

— Друзья, нам не нужны лишние проблемы.

Какая чушь. Если бы тебе не были нужны лишние проблемы, ты бы не просил меня вселиться в специально отобранных людей для демонстрации их синхронного выполнения моих приказов.

Кстати, те разведчики, тела которых я не оккупировал, разбежались тоже. Теперь в районе стола не осталось никого, кроме хранителей и причастных к ним существ.

— Жаль, что всё сложилось именно так, — повторился хранитель. — Будьте готовы, — предостережение адресовалось нам. После чего средний и большой пальцы правой руки Гааля соединились. Дерьмо только начинается… Мама, прости меня за всё.

Щелчок.

Тело одного из солдат выворачивает так, словно в него вселился демон. Напарники с удивлением наблюдают за коллегой. Через пару секунд они пятятся назад — подальше от прокажённого. Они не задают вопросов, когда их прицелы обращаются к нам. Пули готовы осыпать нас с ног до головы. Изрешетить как швейцарский сыр.

Вампир тут же срывается с места. Проходит всего-ничего, а тела некоторых бойцов уже валяются на земле, выворачиваясь в предсмертных конвульсиях.

Гааль оборачивается к нам. Лёгкий жест головой даёт отмашку. Качок даже не думает, пред тем, как напасть на ничего не подозревающего солдата, на секунду отвернувшегося, в сторону Маэла, что сворачивает шею очередной жертве. Подкравшись к бедолаге сзади, качок хватает солдата за шею, выбивает автомат из рук, защёлкивает замок второй рукой и давит. Давит до тех пор, пока тело бойца не мякнет прямо в руках. Качок отбрасывает размякшее тело, словно игрушку, и оборачивается к нам. В его взгляде злость. Он готов рвать и метать.

— Нужна разведка, — говорит Гааль мне. — Узнай, что снаружи. Ты поведёшь нас к выходу.

Буквально тут же до меня доходит:

— Почему бы не воспользоваться порталом?

Тем временем, поняв, что пахнет жареным и что совсем скоро мне пригодятся все мои силы, я отпускаю суррогатов, возвращая энергию на место — в первоначальное тело.

— Потому что нам нужно представление, — отвечает Маэл.

Представление?

— Представление?

— Друг мой, я обязательно объясню всё, но позже.

Где-то я это уже слышал.

— А сейчас ты хочешь, чтобы я убивал невинных просто потому, что ты так сказал?

Не ожидал я, что мой вопрос вызовет бурю откровений со стороны хранителя.

— Люди запутались, забыли своих создателей. Я всего лишь хотел попросить их не мешать нам спасать мир, но они слишком глупы и тщеславны, чтобы допустить исход, при котором кто-то будет решать за них. Я был в этом зале уже три раза. Три раза я просил их дать нам свободу действий, дать нам разобраться со всем самостоятельно. Но каждый раз слышал одно и то же. Если пытаться решить все диалогом, никто даже не станет нас слушать. Но если попытаться запугать, у нас ещё есть шанс.

— Шанс? Шанс на что?

— Люди не справятся со всем сами. А мы не справимся, если нам будут мешать. Поэтому единственный выход — изменить мир, вернув всё на свои места. Боги вернуться в Олимп, возобновив правление, а люди будут делать так, как им прикажут.

Я не верил собственным ушам.

— Да ты сбрендил. Единственный, кто здесь запутался, это ты, — указательный палец уткнулся в грудь хранителю. Ещё никогда я не вёл себя так нагло по отношению к нему. Но ведь и он никогда прежде не вёл себя так несуразно.

Пока мы разговаривали, за пределами помещения происходила самая настоящая бойня. Солдаты, которым не посчастливилось оказаться в зале, были давно мертвы. Качок на пару с вампиром развлекались за дверью, со стороны которой доносились истошные крики, напуганных до смерти людей. Очень быстро страх перерастал в ужас и все, кому не посчастливилось столкнуться с вампиром или качком, кричали уже от боли. Мучительной предсмертной боли…

Автоматных выстрелов не было — только чёткие, одиночные пистолетные. Солдаты попросту не успевали отвечать Маэлу. Толпа паникующих не позволяла нормально прицелится, а скорость вампира не давала ни шанса на спасение.

— Друг мой, я бы очень не хотел, чтобы ты оказался по другую сторону баррикад.

— Друг?! — не унимался я. — Никакие мы, на хрен, не друзья! Ты сбрендил! Не знаю, почему, не знаю, с чего ты решил, что можешь решать за человечество, но это не так! Кем бы ты ни был, не тебе решать, как жить этой цивилизации!

— Ты не знаешь об этом, почти никто об этом не знает, но когда-то давно, около двух тысяч лет назад на наш мир было совершено ещё одно покушение. Гларх, развративший греческий народ до невероятных масштабов, сумел вторгнуться на землю со своей армией. И тогда мне пришлось пожертвовать самым ценным, что у меня было, ради спасения человечества. Я отмотал время на несколько недель назад. Первый раз, второй, третий. Я отматывал до тех пор, пока не понял, что есть только один выход — выполнить требования Гларха и отдать ему свою возлюбленную.

Бам! Меня пронзило, словно током. Очередной элемент пазла лёг на место. Отдать возлюбленную? Значит… все эти упоминания о Ветте не зря вызывали такую реакцию… Значит неспроста Гааль так реагировал на каждое упоминание о ней…

— То есть… ты хочешь сказать…

— Ты всё правильно понял, — кивнул хранитель. — Во времена эпохи богов моя жизнь была полна смысла. Я, Ветта и ещё несколько хранителей следили за этим миром. Направляли людей на истинный путь. Мы помогали становлению новой цивилизации. Но в какой-то момент я заигрался в любовь. Не заметил, как те, кого мы приручили, оказались поглощены тьмой. Гларх ненавидел меня с тех самых пор, как я, ещё во время первого вторжения, запер половину его армии в светлом секторе. Во второй раз он пришёл не за миром. Земля не волновала его так сильно, как желание уничтожить меня изнутри. Я пытался всё исправить. Пытался одолеть его силой, но… — хранитель замолчал.

Спустя несколько секунд он стянул с себя пиджак, дотронулся до пуговицы на манжете, отстегнул ту и закатал рукав. На предплечье сияла уже знакомая чёрная метка. Точно такая же, какую мне оставила Ветта.

— Мы заключили сделку: Земля в обмен на самое ценное, что у меня есть. Как оказалось, самым ценным была она… — Выдержав трагичную паузу, Гааль оживился. Он больше не горевал, теперь он ненавидел. Ненавидел жителей этого мира. — Именно поэтому сейчас, когда я вынужден спасать Землю в очередной раз, по вине той, кого я собственноручно отдал в рабство, последнее, что меня волнует — это жизни неблагодарных людей, что даже не знают, какую цену я плачу за каждое спасение их чертового мира!

Ну… что тут сказать? От баб одни проблемы…

Интерлюдия 2.

Этот разговор произошёл за несколько дней до описанных выше событий.

Олимп, только что приобрётший новый облик в форме средневекового замка, готовился к своей первой ночи, собственно, как и его новые гости. Не спал, разве что, только Тимофей, решивший задержаться в гостиной за просмотром телевизионных передач. Он не знал, что в этот самый момент Гааль с Маэлом, снова прибывшим в замок, вели беседу, от которой зависело будущее не только Олимпа с его новыми жителями в лице известной нам четвёрки, но и, пожалуй, будущее всего серединного сектора.

Восседая за дубовым столом, Гааль внимательно слушал старого товарища, с которым они познакомились ещё во время эпохи империализма.

Важно разложившись на угловом диване, стоящем около входа в кабинет и попивая любимый красный напиток из фужера, вампир говорил:

— Они боятся нас. Сам подумай, зачем им лишать своих же хранителей сил, если вы им помогаете?

— Это и так было очевидно, — мастерски прокручивая шариковую ручку между пальцами, ответил ему Гааль. — Меня просто разозлила эта напыщенность. Просто… — на секунду мужчина задумался. Наконец он, чуть прищурившись, посмотрел на собеседника. — Просто раньше я словно этого не замечал.

— Вот именно, — ткнув в сторону хранителя указательным пальцем, ответил Маэл. — Ещё чёрт знает с каких времён они видят в нейтралах опасность. — Оторвав спину от спинки, вампир наклонился ближе к столу. — Они знают: пойми мы свою силу, наша угроза будет пострашнее тьмы. Подумай только: шумеры, с рождения ни коим образом не были связаны с магией. Их, как вы это говорите, потенциал не был открыт. А потом, спустя несколько тысячелетий, они берут и открываю его сами. Без помощи этих заносчивых светлячков, — последнее слово было брошено с явным пренебрежением и желанием оскорбить всех светлых. — Бонумы знают — их время уходит. Тьма и свет уже давно не те. Светлые нанимают вампиров, чтобы они убили ни в чём неповинного мальчишку, который, при всём при этом, ещё и на вашей же стороне! Они знают, что настала наша эпоха. Это наше время! Они нас боятся!

Хоть по большей части Гааль и был солидарен со своим товарищем, но где-то внутри до сих пор догорал последний огонёк преданности. Столько лет на благо света! Беспрекословное выполнение всех приказов! И ради чего? Ради того, чтобы в итоге понять, что светлые не правы? Что теперь неопределённость таится не только в нейтральном секторе, но и даже жители крайних секторов начинают метаться между двумя состояниями? Нет, желание убить Тимофея продиктовано не фрактациями. Это был чёткий план, конкретное решение бонумов, которое должно было избавить их от надуманных ими же страхов. А что в итоге? В итоге они подставили под сомнение буквально всё, что делали до этого и сделают ещё после.

Наконец преодолев приступ глубоких размышлений, хранитель ответил:

— И что ты хочешь? Чтобы мы сейчас объявили о независимости? Сейчас, когда Хаатт на грани вымирания, а Земля уже заняла очередь сразу после него?

Откинувшись обратно, вампир улыбнулся.

— А ты не думал о том, чтобы заключить с ними сделку?

— Сделку?! С тёмными?! Да ты сбрендил?! Даже если бы я об этом и подумал, то это никак не изменило бы суть малумов.

— В чём же их суть?

— В предательствах! Они из этого сотканы! Заключить сделку с ними ради спасения Хаатта и Земли, всё равно, что напихать в ботинки гвоздей, чтобы лучше ходилось!

— В любом случае… — поёрзав на диване произнёс Маэл, — завтра, — брошенный на настенные часы взгляд заставил вампира поменять мнение, — то есть уже сегодня я хочу обратиться к немецкому правительству с просьбой дать нам свободу действий. Ситуация тяжёлая, вряд ли люди справятся сами. Им нужна наша помощь. Но если они будут мешать вам выполнять свою работу, то какой от тогда от них толк?

— Что ты имеешь в виду?

— Что, в противном случае, придётся немножечко запугать их.

— Запугать?

— Ну… знаешь… смерть нескольких важных шишек заставит человечество задуматься.

— Так делаются дела у вас в бизнесе?

— Ой, да брось ты! — отмахнулся вампир. — Тебе ли строить из себя святошу. Как только речь заходит о спасении родного мира, ты готов пожертвовать кем угодно. Даже любимой девушкой, не так ли?

Зрачки Гааля покраснели от ярости. В считанные секунды напряжение на его лице достигло пика. Хранитель был готов рвать и метать. Единственное, что сдерживало его от уже знакомого фокуса с щелчками, так это то, что сидящий перед ним вампир был его хорошим другом.

— Я ведь говорил больше никогда не упоминать об этом случае! — тихо произнёс хранитель. Однако это не помешало звуку прозвучать уверенно и отложиться в ушах вампира тяжёлым грузом.

Реакция Гааля ничуть не смутила Маэла. Вампир спокойно продолжил:

— Светлые дали нам всё, что нужно — силу, с помощью которой мы можем противостоять и тьме, и свету. Самое время воспользоваться этой силой в своих интересах. Хватит уже выслуживаться перед светлыми. Жизнь на побегушках — это не жизнь, к тому же, если знаешь, что ситуацию можно исправить.

Немного успокоившись, Гааль произнёс:

— Если мы начнём убивать ради своей выгоды и интереса, ребят могут настигнуть фрактации.

— Ну нет, не надо меня дурить! — помахал пальцем вампир. — Фрактации настигнут их только в том случае, если они начнут убивать по собственной воле и это будет им нравиться. Если же они будут делать это ради блага Земли, то ничего страшного с ними не случится.

— Уже лучше меня разбираешься в тонкостях мироздания?

— Я же бизнесмен. Мне положено разбираться в тонкостях любого дела, в которое я лезу.

— В общем, ты предлагаешь убить всех, кто будет нам мешать?

— Не убить, а чуть припугнуть. И только в том случае, если они вообще будут с нами не согласны.

— Но ты же знаешь, что ни одно мировое правительство не согласится дать нам такие полномочия. Они в любом случае захотят контролировать нас.

— Да, но разве ты забыл, что я контролирую их? По сути, они никто. Их великая экономика держится на нас — вампирах. Мы владеем третью их мира. И если они начнут выпендриваться, то какой смысл в том, чтобы слушать их? Не проще ли избавится от их собачьего тявканья, вместо того, чтобы пытаться договориться?

— А потом?

— Что потом?

— Вот именно: что потом?

— Потом… — вампир прищурился. — Есть у меня несколько идей.

— Поделишься?

— Соберём последователей. Ты же ещё планируешь продолжать расширение армии земных хранителей?

Гааль молча кивнул.

— Тогда в моих силах сделать так, чтобы у тебя было как можно больше желающих.

— Мне показалось, или ты и впрямь решил основать секту?

— Что-то вроде того.

— Кажется, наш мир сильно изменится, — вздохнул хранитель.

— Скажу больше: он уже начал меняться.