Темные Знамения

Глава 2–2. Инцидент

Порубить паучиху на кусочки оказалось не так просто. Слишком уж юркая тварь оказалась. И до жути умная. Едва один миротворец подбирался чересчур близко, арахнид лягал его лапой, отбрасывая в сторону.

Всё равно, что лошадь брыкнулась. Проходило немало времени, прежде чем латник опомнится и попробует встать — в своих-то тяжелющих доспехах!

Поэтому инквизиторы избрали иной подход. Им требовалось рассеять внимание арахнида. Те, кому удавалось увернуться от лап и клинков, наседали. Другие падали с лязгом, но сразу укатывались на безопасное расстояние. Затем — пробовали снова.

Латники кололи одержимую копьями, сменяясь по диагонали. Били в те места, где по идее, должны были находиться внутренние органы.

Старались не попадаться под кислотные плевки. Получалось у них с переменным успехом: щит за щитом разъедало. И тем сложнее становилось фехтовать с монстром.

Ощутимого вреда тварь не получила. Порезы, оставленные палашами, плевались фиолетовой кровью, слегка сковывали движения. Но демон зверел только сильнее.

Срубить паучихе буйную голову не представлялось возможным: слишком высоко посажена. Когда инквизиторы пытались её достать копьями, та сразу вставала на дыбы. Бесновалась похлеще необъезженного коня, отмахиваясь от людишек, словно от назойливой мошкары.

Куратор хлестал одержимую, но задержать не решался, помня о судьбе товарища. Соответственно, и держался подальше. А паралитический яд её будто вообще не брал.

Альдред полагал, что кроме декапитации иного способа покончить с арахнидом попросту нет. И ведь был недалек от истины. Сестра Кайя будто чувствовала его настрой и потому строго наказала:

— Не встревай. Это не наша работа.

Он послушался. Как всегда.

Инквизиторы кричали:

— Осторожно!

— Бей ещё!

— Заходи! Сбоку заходи!

— Да не работает!

— Без толку!

— Вы бредите? Тут баллиста нужна!..

— Где подмога?..

Кровь арахнида, как из дыр в пивном бочонке, всё хлестала, заливая гранитные плиты…

Один миротворец утомился без конца полосовать брюхо паучихи. Ясно уже было, что пользы от этого с мизинец. Латник отчаялся на рискованный трюк.

Для начала он зашёл к арахниду сзади. Подпрыгнул, выждав момент, и залез на брюшко. С горем пополам стал целенаправленно ползти навстречу торсу одержимой. Палаш оставался в его руке лишь чудом.

Инквизитор собирался схватить онейромантку сзади за волосы и отпилить ей голову. Остальные ослабили напор, отвлекаясь на его безрассудство.

На мгновение, самое важное для их товарища.

Монстр только этого и ждал. Он, ловко перебирая лапами, стал кружиться. Альдред видел перед собой не арахнида, но лютый смерч. Паучиха прыгала, скакала и брыкалась, напоминая взбешённого быка.

Естественно, миротворец удержаться на чудовище не сумел. Он слетел с него. По Рунному Залу пронёсся вопль. Крик резаной свиньи.

Бойцы в ужасе стали отходить назад. Латы, как назло, сковывали движения. Всё же годились они только для отражения прямых попаданий магией. Для борьбы со звероподобными монстрами Церковь содержала совсем другой отдел.

— Назад! Назад!..

Здесь нужно быть ловчее и вооружиться потяжелее.

Латники разбежались кто куда, словно тараканы от света лучины. Они, сами того не ведая, расчистили для арахнида место. Площадку для экзекуции над предприимчивым инквизитором.

Тот отползал в надежде добраться до оброненного копья. Паучиха зашипела в предвкушении, судорожно шевеля хелицерами, с которых капал яд. Арахнид в мгновение ока покрыл расстояние до миротворца, нависнув над ним, как чёрная туча.

В следующий миг стало ясно: бойца уже не спасти. Одержимая взревела и начала топтаться по нему лапами. С каждым ударом латы миротворца плющились, а кости — ломались: тварь весила не меньше гиппопотама. Он кричал — первые пару мгновений — и вдруг стих.

Дальше паучиха начала трепать его и таскать из стороны в сторону, бить об пол. С такой силой, что по граниту пошли трещины, а на плитах остались вмятины. Наконец лапа опустилась ему на шлем, легко сминая. Металл впечатало в голову несчастного. Да так, что из прорезей для глаз потекла тонкими струйками кровь. Альдред поморщился.

Арахнид ещё немного потоптался по трупу инквизитора. Под ним лежал уже комок из брони, одежды и мяса. Паучиха схватила его передними лапами и напоследок швырнула с разворота в сторону Альдреда и сестры Кайи. Чтоб не скучали.

— Берегись! — крикнула ментор, уходя вправо.

Альдред кувыркнулся влево. Шар из останков миротворца с лязгом отпрыгнул от стены. Прокатившись обратно ещё немного, остановился между наставницей и воспитанником.

Тот старался не смотреть на кровоточащее месиво. Он крикнул ментору в сердцах:

— Да куда подевались эти персекуторы?!

— Просто не спешат, — отвечала та, угрюмо обходя сплющенный труп стороной. Она посмотрела на него, кривя губы. — Кто бы знал, что барьер нарушен…

В словах сестры Кайи Альдред уловил укоризну. А направлена она была на убитого миротворца. Именно он не уследил за целостностью рун, за что и поплатился в конце концов.

Куратор-практик опустил голову и погонял воздух во рту, вздыхая.

Ему стало ещё больше не по себе, чем даже после смерти Эдени. Ведь если б не проявленная халатность, никчёмных смертей удалось бы избежать.

Уже имеющихся трупов ему хватило сполна. Злость начала медленно подтачивать его внутреннее я. Парень больше не мог стоять в стороне.

Будто прочитав, как открытую книгу, что гложет Альдреда, сестра Кайя сдалась и бросила ему:

— Идём со мной.

Тот пересилил последний внутренний страх и поравнялся с ментором. Вместе, держа оружие наготове, они осторожно направились к арахниду.

Между тем инквизиторы продолжали осаждать одержимую. Рисковали распластаться кровавым пятном по полу, но отвлекали его. А практик всё хлестал и хлестал паучиху, пытаясь зацепиться за шею. Так, он сумел бы потянуть тварь чуть на себя, заставить её наклониться. И тогда, быть может, миротворец отрубит ей голову, обломив цепь смертей.

Задумка оказалась далека от идеала: инквизиторы гибли один за другим. Тварь топтала, рубила и резала их, заплёвывала кислотой, впивалась в них хелицерами и жалом.

Одержимая оказалась достаточно умна, чтобы разгадать немой замысел противника. Чувствуя собственное превосходство, паучиха заверещала и поскакала прямо на практика. С каждой секундой она набирала всё большую скорость.

Последний миротворец, вставший у неё на пути, бросился наутёк. По пути он выронил ненароком бесполезные щит и копьё. Трусость пересилила в нём долг. Он встретил свой конец под лапами бесновавшейся твари.

Куратор тут же смекнул: ему не жить.

— Свет и Тьма! — проскулил он. Отказывался верить, что скоро умрёт.

Помощи ждать было не от кого. Практик предпринял никчёмную попытку бежать. В одиночку ничего он не мог противопоставить такой груде мяса.

Демон тут же настиг его в один бойкий прыжок.

Приземляясь, монстр опустил на него лапу. Приложенная сила перебила инквизитору позвонки. Самого его пригвоздило к полу. Бедолага захрипел, загребая пыль ладонями.

На достигнутом одержимая не остановилась. Передними лапами она взяла его за поясницу и плечи. Приложила усилие и легко разорвала бедолагу надвое.

Тот вскрикнул, но тут же сник, отдав душу на суд Света и Тьмы.

Играясь, тварь успела войти во вкус. На миг паучиха даже позабыла про сестру Кайю и его воспитанника. Хотя смерть последнего бывшая хозяйка тела яро желала.

А тем временем инквизиторы спешили напомнить о себе.

— Пошли! — бросила воспитаннику ментор.

Он кивнул, поняв затею наставницы, и ринулся вслед за ней на демона.

Сестра Кайя, уходя рывком вбок, нанесла отчаянный удар по лапе арахнида. Этого оказалось достаточно, чтобы отделить кисть руки от конечности. То же самое провернул и Альдред, но с другого фланга. В воздухе за инквизиторами, падая, мчался кровавый шлейф.

Тварь сообразила, что произошло. Да только чересчур поздно: держать своё туловище ей стало гораздо труднее.

Одержимая не собиралась так просто сдаваться людишкам. В ход пошли клинки. Кураторы приняли бой, фехтуя с виртуозом из Серости. Сталь пела, клинки содрогались, гнулись и оттого содрогались.

Паучиха изрядно суетилась, неспособная грамотно распределить внимание между соперниками. Шаг за шагом инквизиторы наступали на неё, одерживая верх.

Безжалостнее всего атаки проводила сестра Кайя. Она полностью отдавалась бою, как в блистательные годы юности. В сравнении с ней даже демон из Серости выглядел блекло. Последний взмах порушил оборону арахнида. Из цепкой лапы одержимой выпал кураторский палаш.

И всё же, рано было трубить победу. Паучиха не растерялась и, едва потеряв оружие, потянула руку к наставнице. Тонкие девичьи пальчики сомкнулись на шее ментора. Монстр легко поднял её над землёй. Сестра Кайя заболтала ногами, не находя под ступнями пола. Одержимая душила её. Казалось, тело вот-вот оторвётся от головы.

Ком подступил к горлу. Грудь Альдреда пронизал пожар тревоги. Он отставил оружие в сторону и произвёл усиленный выпад. Клинок легко вошёл под ребро арахнида, взрезая лёгкое. Его выходка не на шутку разозлила монстра.

Одно хорошо: паучиха так и не успела загубить наставницу. Все три рта вскрикнули в унисон. Арахнид небрежно отбросил сестру Кайю в сторону и стал наседать уже на Альдреда, попутно вынимая из себя миротворческий щит.

Наставница рухнула на пол и со скрипом пролетела ещё шагов пять назад. Она зашевелилась не сразу. Перед глазами у неё плыла явь, мерцали цветастые пятна. Голова кружилась. Шея ныла, и дышать до сих пор было больно. Ментор закашлялась, подавившись до кучи слюной.

Отныне сестра Кайя не могла помочь Альдреду в бою. Он остался один.

Воспитанник резво отпрянул, уворачиваясь от меча. Одержимая верещала, производя удар за ударом. Паучиха знала, рано или поздно Альдред оступится. И уж тогда она размажет его по полу.

Сейчас лучшим другом практика стала дистанция. Он испытывал страх перед арахнидом, но это чувство померкло, уступая инстинкту самосохранения. Ещё никогда в своей жизни Альдред не соображал так быстро.

Инквизитор отпрыгивал от одержимой зигзагами, попутно продумывая свои дальнейшие шаги. Паучиха рвала и метала, обрушивая на него то меч, то щит. Впредь причудливый кинжал никак не участвовал в бою. Поэтому Альдред решил пойти на хитрость.

Он оттопырил ползунок механизма, что выступал из гарды, и потянул кинжал за навершие. Рукоять резко обернулась продолговатым древком, а сам клинок — затейливым копьём. Вот теперь, в разложенном состоянии, оружие служило обладателю серьёзным подспорьем. Только арахнид не придал ему и малейшего значения.

Это копьё не являлось табельным оружием куратора. Другое дело — персекуторов. Альдреду его подарила сестра Кайя в знак их привязанности. Более того, ментор даже учила его в свободное время, как надо грамотно пользоваться разработкой инженеров Церкви.

Свой шанс упускать Альдред был не намерен.

Паучиха надвигалась на него. Практик собрал в кулак всю волю и произвёл хлёсткий выпад. Наконечник пронзил сердце арахнида, высекая стон. Тварь от этого и не думала подыхать, лишь замедлилась, одаривая форой. Оно и к лучшему. Каждая секунда для Альдреда представляла особую важность.

Инквизитор выдернул копьё и взялся обеими руками за конец древка. Одна легла у самого края сверху, вторая — снизу, чуть дальше от него. Как заправский циркач, практик стал вращать и подталкивать копьё вперёд, будто шест.

Наконечник в миг заменил собой с десяток ножей. Остриё оставляло резаные раны на теле одержимой. Некогда землисто-серое полуобнажённое туловище заливало фиолетовой кровью, покрывая целиком. Пара ударов пришлась на шею, оставив после себя надрезы на сухожилиях. Из ярёмной вены, шипя, забрызгал фонтан.

Попутно с этим Альдред постепенно отходил назад. Но долго продолжаться так не могло, и демон, испытывая реальную боль, пошёл в контрнаступление. Паучиха отмахнулась от копья щитом, и куратор удержал его в руках лишь чудом.

Краем глаза Альдред заметил, как в свете метеоритного угля блеснул меч. Он успел среагировать, выставляя перед собой копьё с упреждением, а сам — опустился вниз на согнутых коленях. Наконечник прошёлся по запястью бестии, нарушая траекторию удара.

Вереща, арахнид клонился вперёд. Он хотел было взмахнуть мечом, рубануть по спине инквизитора. Шестое чувство не подвело практика, и тот бросился вперёд.

С успехом произведя кувырок, Альдред весь перепачкался в крови товарищей, но не придал этому значения и повернулся лицом к твари. Та уже разгонялась, идя на таран.

Одержимая выставила перед собой миротворческий щит, сверху на него положила клинок меча. Остриё смотрело точь-в-точь на куратора. В следующий же миг арахнид сорвался с места. Что делать, практик долго не думал.

Встал в полный рост и во всю прыть бросился навстречу демону. Его сапоги шлёпали по луже, натёкшей из-под трупов братьев по вере. Плеск зародил у Альдреда занятную идею. Не добегая до паучихи, он подогнул колено в подкате. Как раз вовремя: над его головой пролетел кислотный плевок.

Капелек две-три попало на плащ и за воротник. Этого Альдред и вовсе не почувствовал: и без того всё его тело зажгло от кипевшей крови.

Паучиха не успела сцапать назойливого практика. Поднимая багровые брызги, он подкатился под брюхо арахнида. Копьё держал наготове.

Сейчас.

Удар! Наконечник с чавканьем вошёл в брюхо арахнида, увязая в плоти. Альдред крепко сжал металлическое древко, только сильнее распарывая покровы. Вместе с тем нос начала резать вонь от внутренностей демона. Остриё вошло так глубоко, что одержимая взревела, а по приращенным лапам прокатился гудящий спазм.

Инквизитор уже вынырнул из-под паучихи, когда её конечности разошлись в разные стороны, а сама она распласталась на полу. Стан, где смыкались руки и ноги арахнида, повредило копьё. Потуги встать у демона успехом не увенчались. Он только загребал и расплёскивал кровь, пронзительно вереща. Упорства ему было не занимать.

Альдред и сам чувствовал себя неважнецки. Несмотря на физическую подготовку в учебке, к столь интенсивным столкновениям он не готовился. Куратор, целиком извалявшийся в крови демона и людей, встал на четвереньки, поставил копьё и, опираясь на него, поднялся в полный рост.

Мышцы его с непривычки растянулись. Адски ныли. Он только сделал шаг вперёд, как вдруг оступился на ровном месте и чуть не поскользнулся. Сгорбившись, тяжело задышал. Былая прыткость сошла на нет. Руки и ноги будто сковал цемент.

У твари дела шли ещё хуже. Туловище одержимой металось из стороны в сторону. Сама она орала, как потерпевшая. Альдред наблюдал страшное: пара задних лап её отсыхала, отмирая и крошась. Едва это случилось, остальные зашевелились куда бодрее.

Практик выругался еле слышно, осознав, что происходит. Паучиха пожирала сама себя, восстанавливая целостную связь между конечностями. Руки его вспотели от мысли, что песенка его почти спета. В голову закралась крамольная мысль: здесь, в Рунном Зале, он и умрёт.

Демон остервенело цеплялся за будущее в Равновесном Мире и упорством вот-вот был должен одержать верх. А персекуторов как не было, так и нет.

Инквизитор не без труда выпрямился. Тугие руки плотно обхватили копьё. Паучиха отбросила щит, ставший балластом. Титаническим усилием приподнялась на оставшихся ногах и медленно повернулась лицом к псу Церкви.

У Альдреда если и остались какие-то силы, лишь на один удар. Одержимая не оставляла ему права на ошибку. Малейший просчёт — и он труп, в то время как арахнид легко мог восстановиться через приращение погибших.

Практик, шатаясь, выставил перед собой копьё и стал ждать. Пот заливал глаза, больно щипая их. Впредь Альдред ориентировался больше на слух. Демон взвизгнул и неуклюже, будто боком, бросился ему навстречу.

Внимание инквизитора привлекло мельтешение за паучихой.

Он судорожно моргал, пока зрение в полной мере не вернулось к нему, и округлил глаза, увидев сестру Кайю.

Ментор слегка оправилась после падения. Альдред заметил, как она подобрала с пола копьё миротворца. Наставница занесла его и подалась вперёд, бросая паучихе вдогонку. Больше ноги её не держали, и сестра Кайя упала, растянувшись на полу.

Копьё попало точно в цель, перебивая позвонки чудища. Наконечник пробуравил себе путь наружу и показался из груди паучихи. Арахнид заплясал на лапах, по-прежнему несясь в сторону Альдреда. Меч выпал из его руки.

Страж Равновесия напрягся всем телом, выжидая. Демона слегка развернуло от ранения, но практик успел произвести точный выпад. Он ударил тварь в горло. А в следующий момент они столкнулись. Альдред крепко обхватил древко и стал вести копьё в сторону. Так они и рухнули на пол.

Альдред больно ударился головой при падении. В ушах стоял звон. Покупаться на приступ тошноты инквизитор не стал. Он самозабвенно упёрся ногами в тушу паучихи, намереваясь выдернуть из неё оружие. Получилось.

Арахнид ещё был жив, но прежней свирепости в его вялых поползновениях не ощущалось. Уязвимость и бессилие так и шептали Альдреду, чтоб он добил тварь. Вопреки рвотным позывам и боли в затылке инквизитор в три захода встал на ноги, спотыкаясь.

Он обхватил древко обеими руками, ведя наконечник копья из стороны в сторону, и неуклюже побрёл к паучихе. Та скрючилась на полу. Приращенные конечности её вывихнуло и переломало. Теперь-то демон точно не встанет.

Подойдя поближе, Альдред заглянул в обезображенное лицо Эдени. В нём он не узнавал девку, которую ненароком отправил в Серость умирать. Лишь демона. Только вот он вёл себя в точности как человек. Тварь корчилась от боли, смотря будто сквозь него. В карих глазах не осталось ни капли сознательности. Они попросту остекленели.

Монстр умирал, и это было очевидно. Ждать, пока он издохнет, Альдред не стал. Он раскачал копьё и вонзил его точно в лоб одержимой, пробив череп насквозь. Аж с хрустом. Паучиха дёрнулась и обмякла, хрипя. Мертва. Рывком практик вытащил оружие.

Куратор и не заметил, как пальцы его разжались. Копьё с бряцаньем рухнуло на пол, заплясало и упало, вертясь влево-вправо у его ног.

В этот момент Альдред не чувствовал триумфа, не мнил себя победителем, даже несмотря на то, что вышел из неравной схватки без единой царапины. Он испытал облегчение, но блеклое и неказистое: внутри него клубилась пустота.

Чуть поодаль валялась его наставница. Её колени ходили ходуном, будто маятник. Она просто смотрела вверх и дышала, отдыхая после бойни. Воспитанник понимал её, как никто другой. Столько людей пало из-за маленькой оплошности. Хотя бы они живы…

Тяжело дыша, инквизитор запрокинул голову. Слуха коснулся грохот, с которым отворяли ворота Рунного Зала. Внутрь забежали персекуторы. Самое время. Что-то говорили, но слова их звучали, будто из-под воды, обращённые в нечленораздельный гул.

Альдред и не старался вслушиваться. Ему было всё равно.