Темные Знамения

Глава 14-2. Ящеры

Он закашлялся, и Флэй сразу всё понял: подавился кровью, натёкшей с языка. Он кряхтел и хрипел, пуская сопли, будучи не в силах справиться. А кровь только прибывала. Захлёбываясь, тримогенянин просипел что-то и рухнул набок, обмякая.

Чтоб наверняка, Альдред подбежал и ударил его носком сапога в кадык. Полутруп дёрнулся, сдаваясь окончательно. Отовсюду персекутор слышал, как мельтешили остальные солдаты. Времени было мало. Флэй принялся стаскивать с побежденного ламеллярный доспех. Ему нужна была хоть какая-то защита. Лишь бы свои же сослуживцы его не приняли за одного из язычников.

Нацепить бригантину оказалось делом не простым, но в конце концов инквизитор справился с узелками. Снял с умирающего поножи и наручи, пока тело того не задубело. Надел на себя. Поднял с травы секиру и бросился наутёк.

Вокруг сновали преследователи, куда ни плюнь.

Дальше все происходило, будто в тумане. Альдред шёл, измождённый пляской с амбалом, сам не зная, в какую сторону. Главное — подальше от лагеря Тримогена. И всё равно, куда бы ни шёл, натыкался на язычников.

С секирой наперевес и в бригантине Альдред упрочил свою позицию, как охотник.

Иноверцы резко теряли всю храбрость, натыкаясь на него в таком виде. Кричали, созывая остальных, и только тогда пускались в бой. Флэй был измождён этим днём уже к зениту солнца, однако его хождения по мукам только продолжались.

Новичок не ставил своей целью убивать противника. Нацелен он был именно на бегство от сил Тримогена.

Раз за разом Альдред швырял секиру навстречу язычникам. Кисти рук выли, моля о пощаде. Но он не мог остановиться. Одного удара оказывалось достаточно зачастую, чтобы проломить очередную преграду.

Первый налетел на него с мечом, наметив боковой в шею. Он тут же напоролся брюхом на лезвие боевого топора и согнулся пополам, хрипя. Такой вес Альдред не мог удержать и опустил секиру вместе с врагом.

Оружие застряло в плоти. Флэй приложил усилие и выдернул его, вспарывая солдату живот. Язычник вскрикнул, потянувшись к выглянувшим наружу внутренностям, дёрнулся и затих, доживая последние минуты.

Ликвидатор обошёл дерево кругом, когда в него врезался второй. Персекутор чуть отпрянул, но мигом собрался. Секира прошлась по коленной чашечке, отсекая голень. Язычник взвизгнул. Заткнуть его смог только второй удар, размозживший голову по стволу старой свитении. Разлетелось несколько щепок. Череп лопнул, как арбуз.

Третий поджидал следом. С размаху Флэй выбил из его рук парамирий. Клинок лязгнул и, вращаясь, обрушился в траву совсем близко.

Солдат застыл, а в следующий миг топор легко расколол его лоб. На глаза полилась кровь. Ноги подогнулись. Он упал замертво.

Персекутор подошёл. Упёр ступню в лицо и выдернул секиру, создав алый всплеск.

Не успел он пройти даже десятка шагов, как на него набросилось двое других. С боевыми топорами Флэй возиться не любил, но жизнь заставляла. Он раскручивал секиру, отгоняя преследователей, как вдруг опустил её на руку одному из них.

Вопль спугнул пёстрых птиц, таившихся в тенистых кронах.

Кости не стали металлу преградой. Рука чуть ли не по локоть обрушилась в траву, не выпуская из ладони спату. Второй, ещё целый язычник отпрянул, подставляя раненого. Из культи плюнуло красным. Альдред нанёс калеке ещё удар, взрезая туловище от правого бока до левого плеча. Погибая, солдат опустился сначала на колени, затем рухнул лицом в траву. Его мягко приобняла агония. Больше не встанет.

Оставшийся боец обрушил шестопёр на бригантину, корёжа пластины, однако те погасили удар. Флэй резко развернулся к нему и метнул секиру навстречу. Последовал удар наотмашь, прошедшийся по подбородку язычника. Нижнюю челюсть разломало надвое. Лезвие дробило кости лица, высвободившись у скулы. Вверх поднялась резкая, раскидистая струя крови. Солдат рухнул на спину, потеряв от резкой боли сознание.

Флэй продолжал идти, не разбирая дороги. Ландшафт в этой части острова казался бугристым. Постоянно приходилось подниматься и опускаться, петляя между деревьев.

Это не последние преследователи, бежавшие по его душу. Инквизитор, изнывая от изнурения, даже не заметил, как попался на глаза двум лучникам. Один из них прицелился и выстрелил. Стрела впилась в предплечье шатающегося персекутора.

Новобранец зарычал и обломал древко. Слабо понимая, что происходит, он вообще не думал, отравлена она или нет. Чтобы уйти из-под обстрела, Флэй сполз у корня дерева к ручейку, бегущему по камням. Стал проходить под поваленным деревом.

В этот момент на него сверху накинулся очередной язычник. Они оба упали в воду. Неудачливый боец распорол себе руку об острые камни. Альдред больно ударился затылком. Перед глазами заплясали красные волны. Он запретил себе покупаться на жжение.

Пнул бородача в лицо, пока тот отвлекся на кровопотерю. Попытался встать, но враг бросился ему в ноги, снова валя в воду. Флэй обрушился на него сверху, чуть приподнялся и опустил колено противнику на шею. Ручей у рта язычника забурлил.

Солдат загребал руками воду, дрыгал по ней ногами, захлёбываясь. Альдред передыхал, обрушив на него весь свой вес. Когда тот перестал бултыхаться — так, что персекутор поверил — он выдохнул и встал в полный рост. Предплечье выло при каждом движении рукой, как вдруг перестало.

Боль сменилась облегчением, придавая сил продолжить путь. Рядом с ним проходил один из лучников. Альдред ухватил его за ногу и дёрнул на себя. С криком стрелок свалился в ручеёк. Только и успел, что поднять голову навстречу опускавшемуся топору.

Глаза язычника залила кровавая пелена. Он умирал.

Высвободив секиру из черепа, Флэй начал взбираться вверх. Ноги боронили землю, вскрывая корни травы. Жуки с червями, множившиеся в почве, посыпались в ручей. И всё же, Альдред сумел подняться через силу.

Рядом затрещала тетива. Инквизитор увидел: оставшийся лучник целится прямо в него. Это подстегнуло его поторопиться. Он бросился навстречу, рыча и отводя секиру на спину. Тот испугался и отпустил стрелу. Снаряд ударился об бригантину и отскочил.

Стрелок в спешке бросил свой лук и потянулся к топорику. Но было поздно. Альдред с размаху вбил ему в живот лезвие топора. Солдат гаркнул. Инквизитор высвободил секиру, потроша его, и ударил хвостом её в висок тримогенянину. Лучник рухнул набок и затих.

Тяжело дыша, Альдред побрёл дальше. Голоса Тримогена становились всё ближе. Он слышал и другие звуки, но в общем диссонансе не мог выделить их из совокупности. Кроме одного — собачьего лая. Казалось, это больше иллюзия. Никаких псов беглец в лагере не видал за всё это время.

Просто шёл вперёд, не обращая особого внимания. На сотом шаге Флэй свалился в овраг и покатился вниз, крича.

Падал он недолго, зато приземление заставило его прочувствовать всю гамму боли. Спина и шея ныли. Обломок стрелы зашёл в руку только глубже. Рукав пропитало кровью. Переведя дух, персекутор подобрал секиру, прополз какое-то время на четвереньках, попробовал встать, но тут же рухнул. Продолжил грести руками и ногами в чуть влажной траве. Но продвижение его оказалось незначительным.

В конце концов он затих, продолжая дышать. Сердце колотилось бешено. Казалось, оно перекочевало из груди в горло. Непонятная сила давила на виски. Альдред отдыхал, успокаивая себя периодически:

«Я справлюсь. Всё хорошо. Жди. Я достану обезболивающее…»

Гонсало Озорио не слышал его мысленное послание. Их разделяло порядка двух вёрст. К тому же, у кордугальца в тот момент были совсем другие проблемы.

На след беглеца напали саггаты. Вниз потихоньку спускались язычники, громко переговариваясь между собой. Альдред выругался и встал не без помощи секиры.

Когда он поднял взор, то обнаружил себя в окружении. Язычники в количестве шести душ обступали его со всех сторон. Вскоре подоспели всадники на сагаттах, выставив перед собой глефы. Ящеры клекотали, намереваясь разорвать его втроём.

Солдаты переговаривались между собой, видимо, до конца не договорившись, что им делать со сбежавшим пленником.

— И никто не говорит по-дельмейски. Так? — хмыкнул Флэй, обхватывая поудобнее секиру. Шансов пережить бой не было, и где-то в глубине души Альдред смирился.

Лишь бы только персекутор затащил на ту сторону вместе с собой побольше язычников. Он действительно был готов умереть в тот момент. Но с пользой для «Гидры». Его жизнь остановилась на промежуточном этапе между прошлым и будущим. Лучшее время, чтобы мытарства его оборвались.

Чуть поодаль инквизитор вдруг услышал чьё-то частое дыхание. Очень походило на разогнавшуюся псину. И действительно, в следующий же миг из кустов выпрыгнуло нечто. Ни с того, ни с сего. Огромная черная собака, отдалённо напоминавшая бойцовскую. Подобных часто стравливали в ямах игроки в Кродо.

Альдред бы сказал, пёс был похож на тех, что сопровождали дикие племена луров при спуске в южные земли Западного Аштума. Только вот выглядела эта более стройной при развитой мускулатуре. И эти уши, торчавшие, будто два косых паруса…

Пёс набросился на одного из язычников сзади, мигом повалив наземь. Тот взвизгнул. Шея потерялась в пасти зверя. Собака мигом распорола зубами сонную артерию жертвы. Кровь хлынула фонтаном.

В рядах Тримогена загуляла паника. Даже прижимистые сагатты впали в своего рода замешательство.

Флэй понятия не имел, что это за пёс, живёт ли он тут, чего забыл на этом участке джунглей. Зато инквизитор понял сразу: это шанс, которым стоит воспользоваться.

Солдаты отвлеклись, и тогда Альдред порубил пополам одного из них, валя наповал. Лезвие остановилось на полпути к тазу. Пнул готовенького в брюхо, доставая топор, и вступил в неравный бой.

Ящеры зашипели, их всадники озирались, кричали что-то пехотинцам. Именно тогда ушей одного из них коснулся треск веток. Он обернулся и испытал по-настоящему животный страх. Прямо на него, будто лев, бросался второй чёрный пёс, выставив перед собой мясистые лапы с острыми когтями. Пасть разверзлась.

Всадник закричал, не успевая ничего предпринять. Собака сбросила его с седла, как корова слизнула. Ящер под её весом чуть припал к земле и отступил, клекоча. Пёс вонзил зубы в голову наездника и одним хлёстким движением свернул тому шею.

Ликвидатор подрезал голень одному из солдат. С размаху, будто дубиной, вдарил язычнику по шее. От силы удара голова легко отделилась от тела и пролетела немного, прежде чем прокатиться немного в траве и замереть.

Бесновавшийся пёс пробегал мимо и ненароком раздавил её под тяжестью лапы. Глаза ещё дёргались.

Затем Альдред подло напал на другого солдата сзади, перебив тому позвонки ровно посередине. Дёрнул за топорище и вытащил оружие. Язычник рухнул навзничь, будто подкошенный. Сзади на инквизитора что-то надвигалось. Это был всадник на сагатте.

От клёкота синяя перистая холка красного ящера заходила ходуном. На Флэя уставились два жёлтых глаза с вертикальными зрачками. Раскрылась пасть, демонстрируя частокол желтых зубов с забившимися между них кусочками мертвечины.

Сагатт поигрывал коготками передних лап. Всадник ударил его шпорой в бок, направляя в бой. Он выставил перед собой глефу. Ящеру дважды повторять было без надобности. Рыча, он понёсся прямо на Альдреда.

Тот среагировал быстро. Отскочил влево, обезопасив себя от оружия язычника. Рядом с ним клацнули челюсти сагатта. Флэй с разворота нанёс удар обухом. Крюк впился в живот наездника, и тот согнулся, вскрикнув. Альдред потянул всадника на себя.

Солдат слетел с рептилии, будто ветром сдуло. Удерживая топорище крепко-крепко, Альдред пробежал вперёд. Крюк вспорол нутро всаднику, и тот закричал опять.

Достал секиру — и как раз вовремя. Сагатт вновь бросился на него, раскрывая пасть. Флэй только и успел, что выставить перед собой оружие.

Челюсти сомкнулись на топорище. Ящер грыз его и тянул на себя, беснуясь. Мощи в зубах ему было не занимать. Секиру переломило пополам.

Тем временем псы топтали и грызли оставшихся пехотинцев, гоняя их между высоких деревьев.

Краем глаза Альдред видел, как одна из собак откусила очередному язычнику голову, потрясла в зубах. Та выпала из его пасти, вся обслюнявленная, будто мячик. Затем псина бросилась к следующему. Повалила наземь и оцарапала лицо — да так, что от него ничегошеньки не осталось.

Пёс занялся последним всадником. Зверь с разбегу прыгнул на ящера, смыкая челюсти на продолговатой шее. Тварь заверещала. Тело клонилось в одну сторону, а ноги — в другую.

Открылась первая рваная рана. Собака разжала зубы, пуская холодную кровь. Кинулась уже с правого фланга, хватаясь лапами за шею рептилии. Впилась в место, где проходили позвонки. Пёс резко дёрнулся всем телом, ломая хребет.

Наездник всё это время оставался беспомощен, пытаясь не вылететь из седла. Всё произошло слишком быстро. Он рухнул, придавленный ящером к земле. Не успел и головы поднять. Последнее, что он видел, — окровавленные зубы чёрного кошмара.

Вторая долго игралась на пару с сагаттом, оставшимся без всадника. Они долго приценивались друг к другу, грозясь напасть. В какой-то момент ящер приблизился чересчур — и тут же отхватил по морде лапой. Пёс ему спуска не дал, тут же вгрызшись в глотку и валя наземь. Спустя пару мгновений из его пасти уже болтался ломоть мяса.

Персекутор не растерялся, оставшись довольствоваться обломками секиры в руках. Боевой топор он тут же с силой вогнал в морду сагатта, и тот зарокотал. Его задние лапы подкосились, и ящер упал набок, дрыгая конечностями.

Расслабиться Альдреду не дали оставшиеся пехотинцы. Обступали они его с двух сторон. Один — с копьём. Другой — с кистенём. Флэй быстро оглядел пространство вокруг себя. Совсем рядом лежала спата. Он кувыркнулся к ней. Солдаты сорвались с мест.

Один из язычников занёс над головой кистень, собираясь обрушить шипастый груз на голову инквизитора. Тот ловко подхватил клинок и, разгибаясь, вонзил его тому в живот. Тримогенянин встал, как вкопанный. Новобранец поднялся и потянул его за рукав на себя, вонзая спату ещё глубже.

Сзади напирал копейщик. Альдред резко развернулся и подставил под удар гибнувшего язычника, при этом сам он чуть отпрянул. Из груди солдата показалось остриё и часть древка.

Флэй резко выдернул меч. Мертвец обмяк, опуская за собой оружие.

Новичок обошёл труп и с размаху рубанул последнему язычнику по шее, воспользовавшись моментом. Клинок — тонкий и при этом наточенный донельзя — прошёл через плоть, как нож сквозь сливочное масло.

Мгновение ничего не происходило. Оба они застыли, как вдруг с плеч копейщика сорвалась голова. Туловище рухнуло следом. Флэй, тяжело дыша, опустил спату, с лезвия которой стекала кровь язычников.

Недруги пали. Все до единого.

Псы перебили большую часть преследователей и теперь нарезали круги, сужая расстояние и изучая персекутора. Он также смотрел то на одну собаку, то на другую.

Потрёпанные, те скалили зубы, рычали и не сводили с него чуть светившихся янтарных глаз. Выглядели звери, как две капли воды.

Альдред насупился, тут же поняв: их природа не имеет ничего общего с миром Материи. Они явились прямиком из Серости.

— Эй! — окликнул его кто-то, что приближался сзади.

Кусты зашелестели, но собаки даже ухом не повели.

Альдред повернулся. Ему навстречу вышел один из персекуторов. Правда, не было на нём столько брони, сколько обычно бойцы «Гидры» на себе носили.

Сослуживец, причём немного даже младше него. Золотоволосый, голубоглазый и бледный, как смерть. Этот типаж внешности Альдред везде узнает. Правда, в народах он всё равно разбирался хуже антропологов.

— Ты цел? — спросил инквизитор.

«Его лицо. Я его помню, — призадумался Флэй и кивнул ему. — Как же его зовут?»

Он проводил с ними большую часть будней совместно, однако под вечер постоянно исчезал. Не ликвидатор, стало быть. С ним Альдред практически не общался. Кто это, выскочило у него из памяти.

— Идём, — подзывал его юноша. — Пока другие не набежали.

Псы покорно последовали за ним, перебирая медленно лапами. Только сейчас Флэй обратил внимание: у персекутора на руках тугие перчатки чтеца.

Должно быть, Альдред свихнулся, вспомнив об Озорио, раз опасность миновала. Он проронил нерешительно:

— Я не могу. Один из наших при смерти. Я искал ему лекарство.

— Вот как, — отозвался тот, уводя собак за собой и скрываясь в самой гуще зарослей. — Тогда я помогу.