Темные Знамения

Глава 13. Ловушка

«Ну и где эта адамия?» — сокрушался персекутор.

Он уже битый час шастал по джунглям, пытаясь наткнуться на нужный цветок. Ботаником и уж тем более флористом Альдред не был. Всё, что он наблюдал, подразделял просто по цветам: синие, лиловые, сиреневые, жёлтые. Красных нигде не нашёл.

Чем дольше бродил, тем сильнее обуревало его отчаяние. Флэй чувствовал, что несёт ответственность за жизнь боевого товарища. Как в тот роковой день перед вступлением в ряды Инквизиции. Как в Рунном Зале с сестрой Кайей. Аналогия, всплывшая в мыслях, не пришлась ему по душе.

Тогда новобранец не справился. Случись это в третий раз, он чувствовал, это многое рассказало бы о том, кто такой Альдред Флэй.

Инквизитор чересчур увлёкся измышлениями, совсем перестав смотреть под ноги. Привык, что муравьям он в живом виде не интересен, жуки его боятся, гнус под ухо жужжит, а змей с пауками давно не видать. Зверьё, населяющее Левый Клык, его будто бы тоже обходило стороной.

Уверенность, что эта часть джунглей безопасна, в конечном итоге сыграла с ним злую шутку. Альдред совсем не смотрел, куда ступает. Он наступил на что-то у высокого вечнозелёного дуба. Под пятой раздался хруст. Нечто обвило его лодыжку, больно стянув.

Это верёвка! Флэй поздно сообразил, к чему всё ведёт. Неподалёку откуда-то с кроны свалилось увесистое бревно. Противовес? Немой вопрос повис в воздухе. Вслед за тем инквизитора сбило с ног и потащило вверх. Он вскрикнул, трепыхаясь от ужаса.

Напрасно. Суетливость лишь усугубила его положение. Тело потянуло к дубу, лицом к стволу. Альдред тюкнулся об него головой. Перед глазами промелькнула багровая вспышка, а потом всё поплыло.

Руки свесило вниз. Инквизитор качался из стороны в сторону, будто сушащаяся рыбная туша на крюке при малейшем колебании ветра. Кожа на лбу лопнула, высвобождая кровь. Та зазмеилась к затылку, пачкая волосы, закапала вниз, плюхаясь на листья папоротника.

Сначала вниз упала сумка-почтальонка, обломав пару ветвей куста. По рукавам следом заскользили лямки походного рюкзака. Флэй опомнился, раскрыв покрасневшие от перепадов давления глаза. Он бормотал:

— Э! Нет. Нет. Нет!

Много дёргался в попытке ухватить рюкзак, но тот сорвался с руки, плюхнулся вниз и раскрылся. Из него с глухим стуком выкатился котелок. Противовес тем временем протянул его ещё немного вверх, раскачивая, будто маятник.

Давящая боль пронизывала голову: к ней прилила кровь. В ушах стоял звон после удара, и казалось, будто сердце стучит аж внутри черепа, давя на барабанные перепонки.

К гадалке не ходи, рано или поздно он умрёт от сердечной или лёгочной недостаточности в таком положении. Дышать было трудно. И сердце стучало, качая кровь медленнее обычного. Казалось, будто Альдред пересидел в термах.

У него в запасе от нескольких часов до суток, прежде чем испустит последний вздох. За это время не только он умрёт, но и утянет за собой ликвидатора-охотника. Пытаясь восстановить дыхание, чтобы ум стал яснее, а боль умалилась, Флэй думал.

Очевидно, подъёмная петля предназначалась для крупного зверя, раз уж противовесом служит увесистое бревно. Поставили его язычники — это без вариантов. Судя по всему, хотели поймать чёрного кабана… или инквизитора, примерно схожего по весу. Вот Альдред и попался. На свою беду.

Неизвестно, сколько пройдёт времени, прежде чем солдаты Деспотата придут проведать оставленную ловушку. Они точно обрадуются пойманной добыче. Дожидаться этого момента Альдред не собирался.

В сапоге, перетянутом верёвкой, покоился мизерикорд. Будь стилет во втором, он бы просто подогнул ногу и всеми правдами и неправдами попытался достать.

Ему оставалось надеяться, что он сумеет дотянуться до рукоятки фальшиона. С его помощью Альдред сумеет подрезать верёвки, подготовиться к падению и рухнуть вниз более-менее безопасно. Главное — поднапрячься.

Так бы Флэй и сделал, если бы кожаная куртка оказалась более податлива. Он продолжал пытаться подтянуть торс к тазу, не унывал. Одежда заскрипела. Даже рукав мешал дотянуться и обхватить рукоять оружья. Альдред замешкался, сорвался и опустился вниз, тяжело дыша.

Хуже всего, немалое противодействие оказывала портупея, протянутая чуть ли не до живота. Она неумолимо ограничивала подвижность персекутора. Сбрасывать с себя обмундирование в джунглях Альдред считал неразумным. Только он попался в петлю, его со всех сторон облепили москиты. Особо наглые лезли к лицу.

«Да чтоб тебя!» — бранился про себя Флэй.

Судьба не оставляла ему никакого выбора. В конце концов, и куртку, и перевязь он мог надеть уже потом, когда упадёт вниз. Ещё бы не перебить позвонки при падении. Одно неверное движение — и инквизитор встанет в очередь на Суд Противоположностей.

Ладонь опустилась на ремни портупеи. Скрепя сердце Альдред отстегнул её. Перевязь вместе с полуторным мечом рухнула в высокую траву. Флэю стало немного легче. Пальцы прошлись по пуговицам куртки. Ему пришлось чуть раскачаться, чтобы вылезти из неё, но та в итоге упала следом.

В голове кровь при этом плескалась, будто вино на дне бутылки. Альдред немного передохнул, прежде чем попытаться снова. Наконец он согнулся пополам без прежних неудобств и вцепился крепко-накрепко в рукоять своего тесака. Разгибаясь, вытянул фальшион из ножен.

Подобной тяжести Флэй не испытывал давно и позволил себе улыбнуться. Несмотря на превратности судьбы, он боролся, и был рад, что не сдаётся. Теперь ему следовало подумать над тем, как не поломать себе шею при падении.

Инквизитор согнулся в три погибели, поудобнее перехватывая клинок. Одной рукой он уцепился за верёвку чуть выше петли, а между тем стал срезать её. Попалась тугая, плотно сплетённая. Альдред не торопился, методично разрезая волокна. Одновременно с тем он готовился к рискованному трюку.

За мытарствами своими он даже не заметил, что на этом участке джунглей находится не один. Альдред не дорезал верёвку всего ничего, когда наблюдатель уже пресытился глумливым созерцанием чужой борьбы.

Топор в ударе прижал верёвку с противоположной стороны дерева, разрубая её в миг. Обрубленный край пополз вверх. Противовес рухнул наземь. Альдред обомлел, когда его пихнуло вниз. Он вскричал, что было мочи, ненароком выронил из руки фальшион.

Всё тело развернуло навстречу траве. С землёй они вот-вот соприкоснутся. Перед глазами вновь всё поплыло. В конце концов он обрушился вниз. Каждый ломтик его плоти пронзило от тупой, ноющей боли.

Флэй не знал, сколько так пролежал. Спазмы в мышцах отваживали его от малейшей попытки перевернуться. Он только и делал, что дышал отрывисто, взрыхляя вдохом подсохшую почву. Рядом чьи-то ноги шелестели по траве. Инквизитор чувствовал опасность, но потерял всякое желание противостоять ей.

Новобранец позабыл, кто он есть, и зачем вообще выбрался в проклятые джунгли на сей раз. Из головы его вылетело, что где-то там, в убежище его дожидается Гонсало Озорио, изнывая от боли, чьё происхождение известно лишь наполовину.

Ловец рассмеялся, приблизившись к потасканному инквизитору. Что-то буркнул на языке Тримогена. Пнул его сначала в бок, высекая стон. Альдред скулил, но не сопротивлялся. Мучитель не собирался убивать жертву, но и издеваться всласть не стал. Носком ботинка он перевернул персекутора лицом к себе.

Со временем пелена перед глазами рассеялась. Новичок моргнул пару раз и увидел перед собой солдата язычников. Этот оказался без шлема. Выглядел он в точности так, как описывали труды по антропогенезу.

Жёлтые глаза. Смуглая кожа. Небрежная борода от усов до кадыка. Кучерявые вороные волосы, спутавшиеся в проволоку. Орлиный нос. Высокий лоб. Шея, напоминающая ствол молодой осины. Крепкий торс. Немногим ниже самого Альдреда — такой рост по ту сторону Экватора вполне обыкновенен.

Язычник обнажил свои белоснежные зубы. Что-то рявкнул в адрес Флэя. Тот из последних сил собрал волю в кулак и буркнул ему:

— Захлопни хлеборезку.

Тримогенян заржал, как конь, после чего занёс над головой обессилевшего гармониста ногу и впечатал подошву ботинка в его лицо. Альдред поплыл, маяча между сознанием и забвением.

Бородач свистнул кого-то, и вскоре из тьмы джунглей появилось ещё трое солдат. Двое взяли персекутора за ноги, стали тащить, куда велел им ловчий. Один приценился к тесаку, просипел себе под нос пару слов и заделал его за кушак, взял портупею и пристегнул её. Рядом шёл самый первый, о чем-то весело переговариваясь с товарищами.

Альдред чувствовал себя безвольным трупом. Штаны обдирало об иссохшую и окаменевшую почву, об корни деревьев.

Серая сорочка из хлопка рвалась и собирала всю грязь.

Вчерашний ожог на шее разбередило об землю, пыль попала в рану, вызывая жжение. Эта боль не имела значение, просто примешиваясь к общей гамме.

Лицо инквизитора было обращено к высоким кронам деревьев. Стало ещё темнее, чем обычно, из-за проплывавшей мимо армады белых облаков. Там, вверху, царила свобода от всех бед, обуявших низы, где ползают неразумные люди.

«Так… красиво», — думал Флэй, болтаясь между небом и землёй.

Его долго тащили по джунглям через все заросли. Порой пинали по бокам, проверяя, не преставился ли тот. Наконец тримогеняне вышли на открытое пространство. Что-то по ходу пьесы обсудили между собой. Ноги Альдреда отпустили, зато — взяли под руки, будто Озорио.

Ловчий опять взглянул на него, подняв подбородок персекутору. Довольный тем, что видел, вывел итог на тримогенском языке. Солдаты потащили его вперёд. Флэй к тому времени немного очухался и поднял голову. Его волокли в лагерь, который вассалы Деспотата разбили на небольшой возвышенности.

В голове промелькнула шальная мысль:

«Что, если это здесь разжигали тот костёр? А ведь расстояние от нашей бухты досюда немалое. Или мне только кажется? Я… я уже ни в чём не уверен».

Могло статься так, что Альдред просто обознался. Однако истина потерялась в суете минувшего, рокового дня.

То тут, то там стояли красные палатки. Жизнь в лагере кипела. Нос манил запах некой пряной похлёбки. Чуть поодаль кузнец заострял спату на точильном камне. Стрелки Тримогена упражнялись в метании копий и стрельбе из коротких луков. Солдаты спарринговались друг с другом. Альдреда провели рядом с загонами для зверей.

Натасканные двуногие ящеры заклекотали, распушив перья и заметив свежее мясо. Это их верховые рептилии — сагатты. О них, помнится, Флэй с упоением читал в учебке. Кто бы мог подумать, что однажды увидит этих тварей вживую. В дальнем уголке лагеря стоял ещё один вольер из высокого частокола, но он пустовал. Идей, кого там язычники держали, у него не было.

Почём зря Альдред время не терял, принялся подсчитывать приблизительную численность высадившегося отряда солдат. Согласно его оценкам, только в лагере находилось до сотни человек. О том, сколько из них рассеялось по джунглям обоих Клыков, оставалось только гадать.

Флэя тащили недолго. Бородач окликнул кого-то, и тот вышел. Седовласый и бледнолицый, уже пожилой и крепкий воин со шрамом от лба до шеи. Придерживая спату за навершие, незнакомец подошёл к ним. Тримогеняне бросили пленника к его ногам. Альдред ухнул и попытался встать. Ему стало ясно, о казни речи пока не ведётся.

Язычник, поймавший персекутора, не дал тому встать. Ударил ногой под колено, ставя гармониста на колени. Двое других солдат подорвались тут же, связывая его руки верёвкой. Неизвестный чуть наклонился и всмотрелся в лицо горе-инквизитора.

Похоже, это был кто-то из офицерского состава, либо же вовсе предводитель местного отряда тримогенян. Альдред не знал, да и плевать хотел.

— Ты понимаешь меня, чужестранец? — спросил по-дельмейски ветеран.

— Каждое слово, — буркнул новобранец недовольно.

«Хоть с кем-то здесь можно найти общий язык помимо апостатов. Нужно ли — вот, в чём вопрос», — размышлял инквизитор.

Похоже, этот язычник — прямой подданный нынешнего базилевса.

«Дельмея поставили над воинами Тримогена? Ничего удивительного. Деспотат везде внедряет свои умы. А чьи силы те прикладывают ради достижения своих целей — это дело десятое…»

Их командир рассмеялся и посетовал откровенно:

— Ну наконец-то мои люди привели кого-то, кто умеет изъясняться на певучем языке Богов. Хотя… получается у тебя из рук вон плохо. Ничего страшного. Зато ты можешь рассказать всё, что меня интересует.

— С чего ты взял? — бравировал Флэй, насупившись.

Он был не в том положении, чтобы дерзить. Сам это понимал. Но склонять голову перед язычниками намерен не был. Инквизиция воспитала в нём гордость за причастность к Равновесию. На Хаос, в котором пребывает Деспотат, принято смотреть свысока.

Борзость, с которой выражался Альдред, нисколько не смутила начальника лагеря. Он чуть прикрыл глаза и ухмыльнулся криво, затем заговорил опять:

— Ты хочешь жить, я вижу это в твоих глазах. А ты… даже не догадываешься, насколько сильна твоя тяга продолжать мучения. Но ничего. Я покажу тебе разницу.

Дельмей отдал приказ клинкам Тримогена. Прямо рядом с ним они убрали сплетённые воедино лианы, маскировавшие, как выяснилось яму. Потянули за верёвку привязанные друг к другу брёвна, служившие своего рода крышкой.

Перед Альдредом предстала по-настоящему жуткая картина. Десятки змей всех расцветок ползали, вились между собой и шипели, щупая воздух языком. И из этой холоднокровной кучи виднелись чьи-то конечности. В свете солнца Флэй видел моряков и инквизиторов, которых поймали язычники. Некоторых он знал лично. Трупы уже подверглись разложению и источали немыслимый смрад.

В яме он не видел ни Джакомо делла Колонну, ни Рутгера Зальца, ни других персекуторов, с кем тесно общался. Его это немного успокоило. Однако тут же тяжелым грузом на плечи опустилась гнетущая мысль: не ровен час, и его пихнут к змеям на растерзание. В кои-то веки Флэй понял, на что намекал дельмей.

— Хорошенько полюбуйся, — настаивал тот елейным голосом. — Думаю, ты знаешь этих людей. Как ты считаешь, почему они там, где есть сейчас?

Новобранец ответил не сразу.

— У них был слишком длинный язык? — предположил он.

— Точно. Однако… понимаешь ли, дело не только в этом.

Начальник лагеря подошёл к Альдреду, схватил за волосы и потянул вперёд, заставляя повиснуть над ямой со змеями. Рептилии встревожились, шипя. Одна даже попыталась броситься на Флэя, но не хватило всего ничего до его живота. Инквизитор поджал губы, неустанно потея.

— Они никоим образом не собирались идти на попятную. Полезен ли такой человек, сам как считаешь?

— Бесполезен, — буркнул персекутор.

Альдред надеялся, что у ветерана хватит сил держать его, пока не договорит.

— Умный мальчик, — подытожил дельмей и швырнул его обратно.

Тримогенянам он велел прикрыть яму. Альдред упал на спину, стиснув зубы. Чувствовал он себя так же, как, быть может, Озорио после издевательств.

— Думаю, мы сработаемся. А если нет… Я человек понимающий. У тебя будет выбор, как умереть. Видел, наверное, наши ящеры голодны? Сам решишь, разорвут сагатты тебя, или закусают змеи. Будь паинькой, иначе твоя судьба окажется в моих руках. К слову, для сагаттов не так много пищи на этих островах… Надеюсь, я ясно выражаюсь? — без конца говорил ветеран.

— Ясно, — процедил сквозь зубы Флэй.

— Превосходно, — кивнул ему тот. — Позволь представиться. Меня зовут Менелай Схинас. Я стратилат Империи Дельмеев и начальник этого лагеря. Иными словами, пока ты здесь, я твой царь и бог в одном лице. А кто ты?

— Альдред Флэй, — шипел новобранец, пытаясь перевернуться набок. — Инквизитор.

— У тебя есть манеры, мальчик. Это хорошо. Редкое качество, — заметил стратилат. — Расскажи мне, где твои сослуживцы?

Персекутору хотелось исказить истину. Тем более, что во многом его совесть чиста. Однако такой шаг в следующий же миг показался опрометчивым. Ветеран мог почувствовать, если он где-то умолчал или приукрасил. Единственный верный выбор — это рассказать всё как есть.

«Гонсало, прости меня…»

— Я не знаю. Выживал всё это время один. Только с одним пересёкся. Он при смерти. В пещере у озера. Пил из него. Я искал для него обезболивающее, когда вы меня поймали, — чётко и по делу выложил всё Флэй.

— Хм, пещера у озера, говоришь, — призадумался Менелай, прищемил себя за подбородок и обошёл пленника кругом. — Знаю это место. Не лучшая дыра, чтобы скрыться. О твоём друге можно больше не беспокоиться. Ни нам, ни тебе. Его уже нет.

Альдред поджал челюсть, напрягая все мышцы лица, и, щурясь, посмотрел на Схинаса.

«В смысле?..»

— Недурственный меч у тебя, как я погляжу, — вдруг сменил тему дельмей.

Ветеран принял из рук солдата трофей персекутора, высвобожденный из ножен.

— Меч многое говорит за тебя. Подсказывает мне то, о чём ты не договариваешь. Хм, даже кровь на клинке осталась…

У Флэя стало тяжело в животе. В голову лезли крамольные мысли. Никто не мог подсказать ему, что сулит сокрытие подробностей.

— К слову, я прекрасно разбираюсь в оружии. С высокой долей вероятности именно этим мечом был убит, по меньшей мере, один из моих людей. На лугу, где стоит крест с распятым мертвецом. Тебе что-нибудь известно об этом?

— Да, это был я, — не стал отрицать Флэй, чувствуя себя, как на иголках. — Я спас своего товарища от смерти.

— Того самого? — размышлял Менелай, осматривая инквизиторский меч. — У солдат в моём отряде глаз намётан. Они быстро восстановили картину событий. Видать, ты сильно ненавидел распятого, раз позволил шершням его убить.

— Случайно вышло, — проронил беспечно персекутор.

Дельмей прыснул смехом, велел бойцам поднять пленника на колени опять. Альдред согнулся гусеницей, смотря в пол. Он понятия не имел, что смешного натворил на лугу.

Менелай направил меч на новобранца. Поднял остриём подбородок юнцу, чтобы тот взглянул ему в глаза. Ветеран осклабился и сказал:

— И всё-таки странный ты человек, Альдред Флэй. Ладно бы ты сидел там, в кустах, и не высовывался, позволил бы другим инквизиторам подохнуть на крестах. Я бы понял. Но нет. Врёшь мне нагло в лицо, а ведь сам так легко играешь жизнями тех, кто с тобой одну землю роет ногтями… Без каких-либо терзаний решил, кому из товарищей жить, а кому — подохнуть. Большой ребёнок, способный только на полуподвиги.

Персекутор не выдержал и хотел было возразить. Но едва он открыл рот, меч скользнул чуть вверх и прошёлся лезвием ему по щеке. Альдред стиснул зубы и зарычал. Менелай сделал тонкий надрез, пустил ему кровь, чтобы просто посмотреть.

«Сволота поганая!»

— Знатно же ты повеселился там, на лугу. Умён, признаю. Но, видишь ли, нагадил ты нам конкретно, как шкодливая шавка… — начал Схинас издалека.

Где-то в джунглях прогремел взрыв. Казалось, огромная сфера огня раскрылась подобно бутону цветка. Затем ушей Флэя коснулись одиночные выстрелы, чьи-то крики. Рёв существа, что ломало деревья. И всё — с разных сторон.

— Там, в джунглях, постоянно происходят стычки. Мы теряем бойцов и наших братьев по вере ежечасно. Рано или поздно инквизиторы найдут это место, — рассуждал стратилат, отряхивая трофейный меч.

Он вернул клинок в ножны, передал обратно солдату, велел унести.

— Как, по-твоему, Альдред? Считаешь, твои сослуживцы лучше, чем ты? Хуже? Они рискнут своей жизнью, чтобы спасти тебя? А может, их цели здесь важнее, и плевать им хотелось, что с тобой будет? Ответь мне.

Альдред склонил голову, призадумавшись. Менелай порезал его и физически, и морально: тяжело было ему осознавать, что новичок, пусть и косвенно, убил сослуживца. Горячая кровь стекала по щеке на челюсть, капала на сорочку, оставляя алые кляксы.

— Без понятия, — проворчал персекутор.

— А вот это мы и узнаем в ближайшее время, — заявил Схинас, отстраняясь. — Ты лишил нас хорошей приманки. Побудешь за неё, значит. Мы добавим им лишний повод сюда сунуться. Посмотрим, чего они стоят на самом деле.

— Что? — осёкся Альдред.

— Беспокоиться не о чем. Ты рассказал, что знал. Я ценю это. Как и обещал, ты будешь жить. Во всяком случае, пока что. Когда мы покончим со всеми инквизиторами на Клыках, я приду за твоей головой. Лично. С тем полуторным мечом.

Стратилат махнул рукой, веля солдатам увести пленника. Язычники подняли Альдреда, взяли под руки и повели в сторону загонов для сагаттов. Впредь сомневаться было ни к чему: Флэй попал в плен.