Темная сторона. Ученица

Глава 5

Несмотря на то, что спать мы с Риной легли за полночь и, судя по тяжким вздохам подруги, еще долго маялись от совсем не радостных дум, я проснулась, когда стена напротив порозовела с рассветом. Привычку вставать с первыми лучами не изжить, да я и не пыталась. Ведь только домашние привычки помогали держаться, не захлебнуться от сосущего душу страха и сожалений о своей безжалостно и внезапно сломанной жизни.

Чуточку полежав, нежась в тепле, я откинула край одеяла и свесила ноги. Впереди очередной трудный день. Только сегодня мне предстоит решать за двоих: за себя и Рину.

Выглянув в окно, опять же, как обычно, полюбоваться на занимающийся рассвет, совершенно неожиданно увидела полуобнаженного парня, в штанах и ботинках. Он легко, без напряжения бежал в мою сторону. Вернее, в сторону общежития. Бегун не видел меня, а вот я уже более отчетливо его рассмотрела. Даже залюбовалась идеально сложенной, невысокой, но мускулистой фигурой. При каждом движении бегуна мышцы его спины плавно, с естественной грацией перекатывались, и я с удовольствием следила за этим «потоком».

Каково же было мое изумление, когда в бегуне я разглядела Ивара?! Но совершенно другого, не такого, к какому привыкла за месяц. Этот Ивар-незнакомец остановился и начал делать упражнения, каких я еще не видела. Он птицей взвивался вверх, потом крутил кульбит и приземлялся, но не просто на ноги, а перекатывался по земле через плечо и уже тогда оказывался на ногах. Резко падал, отталкивался кончиками пальцев – и снова прыжок, кульбит, перекат. Я даже представить не могла, что человеческое тело может быть настолько пластичным, подвижным, ловким. А уж когда в руках Ивара едва уловимо глазу замелькали ветки с острыми обломанными концами, видимо, вместо ножей, чуть не растеклась по подоконнику от восхищения.

И его лицо, сосредоточенное, суровое и оттого более взрослое и харизматичное, с горящими золотистыми глазами. Уф-ф… Красиво и страшно!

Вчера я злилась на Ивара за то, что выбрал на полигоне не меня, а другую девушку, с трудом приняв его пояснение, что он друзьями не пользуется в корыстных целях для набора баллов. При знакомстве я, конечно, испугалась, когда услышала, что щуплый желтоглазый наглый парень из теней, но страх так же быстро испарился, ведь он вел себя по-дружески, необидно, даже обаятельно подначивал. Не хамил, не домогался, а именно развлекал и веселил как мог. На выращенного с рождения убийцу Ивар тогда точно не походил.

Да я и не вспоминала, откуда Ивар и кто. Ведь он был рядом с нами ежедневно: невысокий, худощавый, болтливый дамский угодник. Только желтые кошачьи глаза выбивались из неприметного облика. И словно вылитое из стали тело под свободной одеждой не бросалось в глаза. Только в редких столкновениях и моментах, когда оказывалась к нему слишком близко, слегка недоумевала: «Когда же он стал таким каменным?» Но это быстро забывалось.

Наш друг оказался совсем не прост. Вспомнила, как стоило Ивару оказаться рядом, становилось легче, проще, веселее, а бывало, что вскользь брошенные им резкие слова заставляли нас собраться и решительно бороться за место под солнцем в новой, совершенно чуждой для нас с Риной и Оллером действительности. Наверное, не только мы думали, что он балабол и бабник. А сейчас я увидела хищника: молодого, но смертельно опасного, уже научившегося если не убивать, то защищаться до последнего; кадета, нацеленного только на победу, на выживание и при этом, оказывается, красивого молодого мужчину, а не щуплого паренька…

Кажется, почувствовав мой взгляд, Ивар резко посмотрел на наше окно. Я не стала отпрыгивать в сторону, только щеки запылали от смущения – меня застали за подглядыванием, и появилась абсолютная уверенность, что теневик легко рассмотрел мое восхищение им. Впрочем, Ивар почти сразу это подтвердил: подмигнул, хищно ухмыльнулся и крутанулся вокруг своей оси, красноречиво предлагая оценить его стать, мускулы и всего целиком, без рубашки.

– Хвастун! – рассмеялась я.

Уходить от окна не стала, наоборот, похлопала в ладоши и помахала платочком.

Конечно, Ивар понял, что я в шутку, и тоже театрально схватился за сердце и медленно поклонился, одновременно следя за впечатлением от своей проказы. Но тут он явно кого-то услышал в парке и посмотрел туда, отвлекшись от меня. Затем послал мне воздушный поцелуй. Я фыркнула, закатила глаза, опустила их и… не увидела его. Одно слово, тень – словно сквозь землю провалился, а ведь я отвлеклась всего на секунд-другую! Как такое возможно – ума не приложу!

Пока я пыталась разглядеть среди кустов и деревьев Ивара, на тропинку выбежал еще один… ранняя птица. Я сразу узнала во втором бегуне лерра Лерио. По полурасправленным крыльям, ставшим моим наваждением. И вновь замерла, растерянно разглядывая почему-то босого защитника в свободных черных рубахе и штанах.

На той же вытоптанной полянке, что и Ивар минуту назад, Лерио взмахнул огромными крыльями, а затем – держите меня семеро! – взлетел на пару метров и сделал пару боевых выпадов ногами и руками, кувыркнулся и приземлился на ноги. Даже на миг не сбил свое дыхание! И в том же темпе побежал дальше.

У меня перед глазами еще несколько мгновений стояли его взметнувшиеся черные волосы, невероятные крылья, кружившиеся в воздухе травинки с листьями… Как можно быть таким восхитительным?!

Хотела посмотреть на лерра еще немного, но он, как Ивар, тоже исчез из поля зрения. Будто мне просто показалось…

– Ника, что ты там увидела? – привел меня в чувство хриплый спросонья голос Рины.

– Да так, ходят тут всякие, – буркнула я быстро и почему-то смущенно, даже не знаю почему, честное слово!

Пока Рина потягивалась в кровати, видимо уговаривая себя встать, я сходила в душ, проверила расписание и собрала тетради в сумку. Посмотрев на подругу, плетущуюся в душ с поникшими плечами, собрала и ее сумку, заодно выложила на застеленную кровать форму.

Когда Рина наконец вышла из душа, я отметила, что сегодня она сама на себя не похожа. Словно стала еще красивее, применив неизвестную магию.

Густые каштановые волосы подруга заплела в косу и уложила корзинкой вокруг макушки, открыв лицо, от чего выглядела ранимой и при этом одухотворенно прекрасной. Золотистая кожа сияла, розовые губы чуть припухли со сна, добавляя чувственности образу. Карие глаза стали более выразительными за счет неожиданно почерневших длинных ресниц – скорее всего из-за еще не высохших слез.

– Рина, ты сегодня красотка! – похвалила я с улыбкой, стараясь подбодрить ее. – Второкурсники однозначно тебя заметят.

Но подруга, одернув полы формы с грустью призналась:

– Я не для них старалась.

О чем я и так догадалась и говорить что-то еще не стала. Конечно, все ее старания ради Оллера. И про себя взмолилась высшим силам помочь этой паре, ведь видно же, что уже любят друг друга. За что им такая несправедливость?

Парней у библиотеки мы ждать не стали – сразу направились завтракать. Легко сбежав по центральной лестнице на первый этаж, около двустворчатых дверей в столовую мы услышали непривычный многоголосый гул. Нервно переглянувшись, одновременно толкнули двери и шагнули вперед

– Оп-па! – встретило нас чужое радостное восклицание.

Благодаря боевой подготовке я ушла от столкновения с широкой мужской грудью в черной форме защитника со светло-серой нашивкой. Про себя тут же оценила: «Слабый защитник, зато, судя по мускулистому, развитому торсу, весьма сильный мужчина».

Затем подняла глаза на мощную шею, упрямый, квадратный, покрытый едва заметной щетиной подбородок, тонкие, четко очерченные губы, приоткрывшие в легкой усмешке жемчужно-белые зубы, ямочки на щеках, нос с горбинкой, которая скорее хищности придавала, чем портила внешность. И наконец, сделав шаг назад, рассмотрела незнакомца целиком – вот просто на редкость притягательного, мужественного, харизматичного и самого-самого потрясающего парня, которого только можно представить. И даже чуточку растерялась.

Уж очень необычная у него внешность для нашего королевства: от природы смуглая кожа, золотое колечко в ухе, желто-зеленые глаза или, как говорят, ореховые, с золотистыми искорками, свойственные жителям Южной Мараты. Это королевство очень далеко от Солверса, торговцы оттуда возят различные пряности и ткани. Еще и волосы у этого маратца необычные, хоть подобные и свойственны южанам: медная рыжина под определенным углом отливает зеленоватым цветом.

– Простите, – вырвал меня из восхищенного ступора растерянный лепет Катерины.

– Только с одним условием, моя прекрасная добыча, если вы согласитесь с нами позавтракать, – с чувственной хрипотцой, мелкими будоражащими царапками пробежавшейся по моей коже, ответил незнакомец.

– Мы здесь не одни, – запротестовала Катерина, – и хорошо бы вы нас пропустили.

Ко мне наконец вернулась ясность мысли, хоть и не сразу: красавец-то, оказывается, интересуется вовсе не мной, а подругой и крепко держит ее за локоть.

– Ой, какая удивительная удача, и я тут с другом. Глером! А тебя как зовут? – желто-зеленый огонь его глаз буквально обжег меня, одарив стремительным изучающим взглядом. А вот к Рине вернулся, чтобы облизать как самый сладкий карамельный леденец.

– Катерина, – растерянно промямлила подруга, да под таким напором и я бы забылась. Потом, пару раз моргнув, видимо пытаясь сбросить наваждение, представила меня: – Это Вероника.

– Это самые красивые имена, что я слышал, и очень вам подходят! – хриплой завораживающей патокой лил нам в уши комплименты этот неземной красавчик. – Меня зовут Блай, будем знакомы. Мы с Глером заняли самый удобный стол у окна с видом на парк и рассвет, уверен, вам понравится!

Блай уже по-хозяйски обнял Рину за плечи и повел к столу. Мало того, мой локоть тоже оказался в его твердом захвате, невольно пришлось плестись с ними. От указанного Блаем столика, резко отодвинув стул, к нам направился еще один южанин, не такой красавчик, как его друг, хоть и со своими достоинствами. Зато не «слепил» сокрушительной мужественной красотой, путающей голову.

Столовая непривычно бурлила гулом сотен голосов. Сегодня здесь собралось намного больше народу, чем обычно. Это прибыли обещанные второкурсники, уверенные в себе, выгодно выделяющиеся на нашем фоне. Мы, первачи, за месяц узнали друг друга, более-менее сносно общались, но все еще с огромным трудом постигали многочисленные предметы, тренировки, заполнившие наше время от рассвета до заката. На лицах большинства первокурсников сквозили растерянность и смятение.

Большая часть столов была занята, в проходах между ними сновали одиночки или группы новеньких. Кадеты смеялись, ругались, гремела посуда, запахи гораздо гуще, обильнее. И словно десятки новых глаз впились в нас, первокурсников, изучали, оценивали, будто решали: присвоить или нет? Действовать сразу или немного подождать? Стало очень не по себе!

Посмотрев на мужскую руку, нагло и бесцеремонно державшую меня за локоть, я опомнилась, остановилась и попыталась вырваться, освободиться из чужой лапы. Глер остановился напротив, склонил голову. Взглядом внимательно прошелся по мне, изучая с ног до головы, замедляясь на «стратегических» местах – стройных ногах и узкой талии, небольшой, но округлой груди. Дольше всего осматривал мою темно-серую нашивку, как у него самого, аж глаза полыхнули.

Во второй раз желто-зеленые глаза «оценщика», такие же как у Блая, полыхнули, когда он увидел мои кружевные ромашки на заколках, которыми я убирала свои кудрявые русые волосы со лба. Сегодня я и буйную шевелюру собрала в пучок на затылке.

Блай собрался что-то сказать, но его опередила Рина:

– Простите, мы не одни и… – вроде как растерялась, а потом злобно прошипела: – Да прекрати ты меня держать! Вцепился клещом!

В этот момент послышался заливистый звонкий смех, невольно привлекший внимание. Я обернулась и увидела входившего в столовую Оллера в компании двух ярких, невозможно красивых девиц, вцепившихся ему под локти, – самоуверенных второкурсниц. Ох, совсем плохо, у одной из них на форме красовалась черная нашивка. Под стать Оллеру…

Я быстро перевела взгляд на подругу. Она сникла, смотрела и будто таяла на глазах. А та девица натурально повисла на Оллере, при этом громко заявляя:

– Красавчик, прекрати убегать! Все равно догоню, ведь тебе тут нет равных. Приглашаю за свой столик, в нашу команду. Ты не пожалеешь!

Обольстительно сверкая зелеными глазищами, напористая красотка прильнула полной грудью к руке Оллера и широко, завлекательно улыбнулась.

– Девчонки, вы, конечно, бесподобны, но я не один. Простите…

– Хочешь, чтобы я умоляла? – девушка демонстративно надула губки и затрепетала ресницами.

Оллер рассмеялся. Вышло заразительно, как всегда. Вот только ни мне, ни тем более Рине было не до смеха. Подруга будто окаменела, во все глаза глядя на любимого парня, обвешанного голодными зубастыми щуками. Эх, у нас в Кинсборо, в реке, как раз такие и обитают, из них знатные рыбные котлеты и заливное выходило…

– Девочки, милые, чего же мы стоим? Садитесь, сейчас нас вкусно покормят, а потом…

На громко высказанное предложение Блая, в тон моим мыслям о котлетах, пришел черед оглянуться Оллеру. И он смеяться перестал. Увидев нас с незнакомыми парнями, оторопел, сверкнул черными омутами глаз. Бр-р, все же влияние темной стороны Аарона жутко на нем сказалось. Остается лишь гадать, отчего Рина буквально тает под его необычным взглядом.

Ситуация дурацкая, неловкая, нарочно не придумаешь. Девицы давили на Оллера, не позволяя ему вырваться из их хватки и подойти к нам, а нас с подругой сочли добычей и тоже не выпускали из рук.

Помощь пришла, откуда не ждали. Явился Ивар. Секунда – и вот уже мы с Риной на свободе, а между нами и охотниками на плетельщиц-первокурсниц возникла непреодолимая стена.

– Девочки заняты, вам же сказали, – голос Ивар был зловеще тихим, настолько непривычным, что меня до мурашек пробрало.

Я даже шагнула ближе и заглянула за плечо нашего спасителя, просто убедиться, что это он. Не ошиблась. Он! Но вновь другой: не привычный весельчак и красавчик с гибким тренированным телом, а бесстрастный, опасный мужчина с острым, пронизывающим насквозь взглядом. Холодный стальной кинжал, а не человек, острая грань аж дрожит от голода, так ему хочется вкусить чьей-то жизни – того и гляди брызнет кровь…

Я неосознанно положила ладонь на плечо Ивару. Сама не знаю, то ли успокаивая, то ли пытаясь спасти предприимчивых южан. Глер мой жест отметил, а Блай все еще разглядывал Катерину, точнее, следил за ее взглядом, устремленным на спешно приближавшегося Оллера. Благо тот наконец выпутался из рук захватчиц и несся к нам с видом летящей во врага стрелы.

– Занятную четверку вы создали, – выдал не совсем мне понятное Глер с едва уловимым сожалением, переводя взгляд с Ивара на приблизившегося Оллера.

– Какая есть, вся наша, – прорычал тот, глядя на парней, как на решивших поохотиться на чужой территории нахалов. Взял Рину под локоть, выдохнул и молча, исподлобья изучал их.

Южане не боялись драки или ее последствий. Привычно оценили наших парней, явно высоко оценили, поскольку напряжены были, как натянутые луки перед боем. Академия слабаков не держит, здесь готовят воинов, защитников мира и весьма успешно вытравливают страх. Четверо парней, замершие друг напротив друга, не спешили разминать кулаки. Они словно вели безмолвный разговор. В результате каждый остался при своем. Южане, обольстительно улыбнувшись нам с Риной, ушли. Правда, Глер подмигнул, с явной надеждой на будущее. Вдруг наши парни облажаются?

Мы вчетвером, провожаемые сотнями глаз, сходили за едой и заняли свободные места. Жаль, что сидеть пришлось рядом с Анжеикой. Сегодня, после этой неожиданной и дурацкой стычки со второкурсниками, наша королевишна смотрела на Ивара несколько иначе: как обычно, свысока, но в ее глазах загорелось что-то незнакомое, темное, заинтересованное. До сего дня дочь герцога Лангарского считала нас пылью под своими ногами, а Ивара, с бараньей упертостью раз за разом достававшего ее своими «ухаживаниями», – недостойным червем, утомляющим безмерно. Всяким там теневикам рядом с ней не место. И вдруг такая перемена…

Я отвлеклась. Оказалось, ситуация, подобная нашей, была массовым явлением. Вернувшиеся с практики второкурсники, словно сорвавшиеся с цепи псы, атаковали растерянных первокурсниц яростным вниманием. А вот парни с нашего курса все еще хлопали глазами, не осознавая, что происходит и с чего вдруг такой ажиотаж. Некоторые оторопело разглядывали своих соседок, будто пытались понять: что же в них такого удивительного или прекрасного нашли парни всего на год старше. Те, кто посообразительнее, поняли быстрее. Вспомнили, видимо, как и я, вводную лекцию ректора, где он без околичностей заявил, что боевые пары защитник-плетельщица – это в будущем еще и супружеские пары. Ведь измененные, мутанты, которыми мы станем после прохождения экзамена у первых же пространственных дыр, способны устроить семью только с себе подобными.

Сегодня стало особенно отчетливо заметно, что девушек среди кадетов в разы меньше, чем парней. Может кому-то и нравится повышенное мужское внимание и заинтересованность, но не мне. Пока раздумывала, рассматривала остальных, пропустила проблему, назревавшую за нашим столом.

– Смотрю, ты нарасхват, – не смогла сдержать ревнивой обиды Рина, терзавшая горох ложкой.

У подруги и вчера аппетита не было, и сегодня успели испортить.

– Вы с Никой тоже, – сухо парировал Оллер, но в противовес неласковому тону придвинулся к Рине и наклонился, заглядывая ей в глаза: – Едва удалось вас отбить.

– Угу, только на тебе сразу две красотки висели, липли будто мухи…

– Настолько меня плохим считаешь, что только мухи в голову и пришли? – Оллер попытался пошутить, но грустинка в голосе говорила о многом.

– Я считаю тебя лучшим. Ты даже слишком хорош… – сипло от обиды на судьбу-злодейку и терзаний выдохнула Рина и часто заморгала от подступивших слез.

– Катюшенька, – Ивар переиначил Катерину-Рину, чтобы привлечь ее внимание, – все будет хорошо, поверь потомственному предсказателю и звездочету, каких свет еще не видывал.

– Ты еще и звездочет? – Катюшенька хлюпнула носом и решительно вытерла кулаком глаз, из которого сорвалась слезинка.

– Я мастер во всем, – ответил ей Ивар, усмехнувшись. – А в чем пока не достиг успеха – дайте время и…

Он не договорил. Затих, нахмурился. Я проследила за его взглядом и тоже обмерла, разглядывая подругу. Теперь понятно, с чего вдруг она этим утром показалась мне ярче обычного. Оказалось, накрасила реснички угольным карандашом. И так умело! В жизни бы не догадалась. Видимо, мать в дорогу положила, а Ринка припрятала и использовала, чтобы напомнить некоторым, кто тут самая-самая.

И вот, забывшись и размазав «красоту», Катюшенька смотрела на нас, сверкая большим «фингалом» под правым глазом. Почувствовав неладное, подруга нахмурилась, оглядывая нас троих по очереди:

– Что?

– Ой, не могу, – хохотнул Ивар, пальцем очертив свой глаз, тем самым подсказывая «красотке», чем она привлекла наше пристальное внимание, – ты будто подралась за своего обожаемого Оллера…

– Что? Не понима… Ох! – Прикрыв глаз ладошкой, Рина смущенно, испуганно, расстроенно посмотрела на Оллера. Потом перевела взгляд на меня: – Ужасно, да?

– Совсем нет, – я поддержала подругу. – Правда, не так страшно, как ты думаешь.

– Я бы помог тебе стереть фингал, – по-дружески, по-доброму сказал Ивар, – но боюсь, что помощник у тебя уже есть.

Оллер как раз вынул из кармана чистый платок, мягко отвел руку Рины в сторону и улыбнулся, вытирая краску:

– Ты прекрасна всегда. Даже с синяком под глазом.

Рина сначала опешила, я думала, что вот-вот разрыдается, но она неожиданно, тихонько хихикнула:

– Сегодня я точно затмила здесь всех!

Мы хохотали вчетвером, пока Оллер старательно и нежно вытирал Ринины художества. Пока все не испортила Анжеика высокомерным замечанием:

– Понавезли деревенщин, хотят научить их манерам, но разве можно вытравить из трубочистов любовь к грязи? Сомнительно. Одна надежда: умные и сильные мужчины с высоким даром осознают, что подобные дурочки им не пара…

– Особенно слабосилки, – поддакнула зеленоглазая щучка, что недавно висела на Оллере со своей подружкой.

Обе захватчицы сидели за два стола от нас.

Катерина выпрямилась. Гордая, бледная, ни единой эмоции на лице, а вот глаза – как две бездонные ямы, куда все хорошее и светлое провалилось. Я и сама напряглась, услышав оскорбление, нестерпимо хотелось вскочить и выдрать этим девкам волосы, но меня родители учили быть хорошей и вежливой девочкой. А вот остроумно парировать на грубости – нет. И вот сейчас я остро прочувствовала это упущение.

Благо, у нас есть Ивар. Многозначительно положив ладонь мне на плечо, он, с ехидцей копируя тон заносчивой аристократки Анжеики, с деланой усталостью учителя, уставшего от бездарей, произнес:

– Некоторым ни сила, ни внешность, ни родословная не помогут найти хотя бы приемлемую пару, а достойным ничто не способно помешать. К нашим девушкам поклонники косяками ходят, домогаются. Приходится охранять денно и нощно…

Потемневший от злости Оллер усилием воли промолчал, обнял Рину так крепко, что та поморщилась от натиска. Но ни словечка не сказала, так и сидела тихой мышкой у него под мышкой, поглядывая на него восхищенным взглядом.

А до меня дошло, что страдает она не от чьих-то ядовитых слов и наглых поползновений, а от того, что сама магия против ее любви к Оллеру. Ведь разница в категории дара незримо разделяет их и уже очень скоро разлучит насовсем. Вынудит расстаться. Я опустила взгляд. Аппетит пропал.

Дальше завтрак прошел в молчании. Рина быстро поела и, буркнув о важности подготовки к предстоящему занятию, сбежала из столовой. Может и от Оллера пыталась, но разве он позволит? Наш здоровяк поднялся и темной тучей последовал за ней, отпугивая других претендентов от своей любимой «добычи».

Я с горечью в душе проводила взглядом скрывшихся за дверьми друзей. Затем посмотрела на второкурсников, нахмурилась и, подавшись вперед, спросила у Ивара:

– Ты случаем не узнал, что у них за занятия были вне академии? Где они пропадали все это время?

– Молчат, как на допросе у следака из Тайной канцелярии, – разочарованно ответил Ивар.

– А ты там был? На допросе? – загорелась я любопытством.

– Если и был, то теперь меня там нет, – ухмыльнулся Ивар, подмигнул мне хитрым желтым глазом и, придвинувшись ближе, шепнул на ухо, обдав горячим дыханием до мурашек: – Я для этого слишком умный и опытный теневик.

– Или удачливый? – улыбнулась я, слегка покраснев от смущения нашей близостью. И от непривычных ощущений.

– Удача любит умных и деятельных, а дураков и ленивых обходит десятой стороной! – Ивар смотрел мне прямо в глаза.

Странные чувства: вроде и будоражит, все-таки парень он действительно весьма неординарный и привлекательный, но почему-то не екает в груди. Нет влечения. От его близости я скорее ощущала азарт и игривость. Рядом с ним мне всегда хотелось пошалить. Наверное, поэтому я подалась еще ближе, ухо к уху, заметив краем глаза, как напряглась Анжеика, как сжала свои кулачки и буквально прожигала нас взглядом. И «загадочно» шепнула Ивару:

– А я слышала, везет дуракам…

Он не отстранился. Слегка повернув голову, тихо ответил так, что желающим подслушать, а таковые были, надо было постараться:

– Везение, детка, приходит и уходит, а на постоянной основе удача любит очень немногих. Ты что выберешь: надежные и долгие отношения или разовый?..

Подслушавшие скрытый смысл поняли, за что я больно ущипнула Ивара и одарила строгим взглядом. Он лишь громко расхохотался:

– Хорошо-хорошо! Я сразу понял, что ты воспитанная домашняя девочка, только не бей! Я исправлюсь, буду приставать только к плохим!

И тут же, гад, посмотрел прямо на Анжеику, даже подмигнул ей. Пришла очередь нашей королевишны вспыхнуть до самых ушей от стыда и злости, резко встать и быстро покинуть столовую под еще более веселый и обидный смех Ивара.

– Чем она тебя так зацепила? – вырвалось у меня.

Мы с Иваром смотрели друг на друга пристально и долго. Думала, уже не ответит, но он едва заметно поморщился и признался:

– Всем.

– То есть, даже отпираться не станешь? – уточнила я.

Он улыбнулся:

– Не стану!

– Сочувствую. Тебе будет так же сложно, как и Рине с Оллером.

– Поверь, я с чем угодно справлюсь. Не важно, с людьми или ситуацией. Выход всегда найти можно, – спокойно, с непоколебимой верой в себя ответил Ивар.

– Поверила. – А про себя искренне пожелала, чтобы удача не отвернулась от друга и на этот раз. И напомнила: – Пора на занятия, вообще-то.

Предмет «Зельеварение» мне давался проще остальных. На уроках у лерра Даути я чувствовала себя как рыба в воде и даже ощущала некоторое превосходство над другими. Повезло родиться в семье аптекаря и с малых лет помогать отцу. Преподаватель довольно скоро подметил, что его науку я схватываю на лету и дважды объяснять мне ничего не требуется. Порой я помогала сокурсникам, подсказывала, что и как лучше или вернее сделать. Как говорили парни, забодяжить.

Пару раз удивила самого лерра Даути, раскрыв секрет некоторых наших семейных секретов. Кинсборо, по мнению многих моих однокурсников, глухомань, где основной доход приносит лес, дичь и торговый тракт, который соединяет сразу несколько королевств. Но в таких удаленных от столиц местах именно аптекари своими снадобьями спасают жизни землякам. И преподаватель во всеуслышание это подтвердил.

Точнее, рассказал о самых распространенных травмах, получаемых защитниками и плетельщиками в бою с тварями: рваных ранах, ожогах, оторванных (о, ужас) конечностях, разъедающих (сущий ужас) легкие и кожу ядовитых миазмах, выделяемых монстрами с той стороны. Поэтому Академия Защитников и корпус собирают по всему Аарону все полезные рецепты, чтобы лечить своих воинов, сохранить им жизнь и здоровье. Ведь с каждым годом их становится все меньше и меньше, а тварей – больше и больше.

Сегодня в аудиторию я зашла уверенной и легкой походкой, предвкушая интересный урок по любимому делу. Пробежалась взглядом по столам и натолкнулась на золотоволосого красавчика Эрана, занявшего третью парту в третьем ряду. С чего бы, ведь обычно ее занимаю я. Парень бездумно вертел в руке карандаш и смотрел в окно, где все ярче разгоралось утро. Лучи света ласково касались светлых волос Эрана и буквально вспыхивали натуральным золотом, завораживая, будоража…

«Какой же он красивый и недостижимый!» – пронеслось в моей голове. Я тяжело вздохнула, невольно вспомнив вопрос к Ивару. И спросила уже себя: чем же этот парень зацепил мое внимание, помимо внешности, что не получается остаться равнодушной к нему? Потом пришли на память и другие слова Ивара. Про смелость, удачу и тому подобное. И… именно на этом уроке совершенно неожиданно решилась на невероятно смелый шаг!

Место рядом с Эраном пустовало и я, слегка робея, села рядом с ним. Парень с ленцой обернулся, смерил меня бесстрастным пресыщенным взглядом и вновь отвернулся, позволив мне перевести дыхание. Пронесло! Ведь не прогнал, не оскорбил, не выдал что-то скабрезное или, как обычно, грубое. Значит?..

Еще поразмышлять на тему отношений с Эраном не вышло. Лерр Даути, стремительно вошел в аудиторию и радостно объявил:

– Кадеты, хочу сообщить, надеюсь, хорошую для всех вас новость. Сегодня у вас короткий учебный день, после обеда ректор Цвик объявит праздник. Причем, это знаменательное и редкое событие пройдет по двум важнейшим причинам. Первая: по случаю прибытия кадетов второго года. Всем вам представится возможность познакомиться поближе, провести, скажем так, внеурочное время в дружеской атмосфере. Будут танцы, пунш…

– Танцы… – довольно прошелестело, пропищало, пронеслось по рядам.

Я, кстати, тоже с трудом сдержала восторженный писк.

Лерр Даути продолжил, еще шире улыбаясь:

– Что касается второй причины. Сегодня первое октября, вы провели в академии ровно месяц. Мы понимаем, как вам было тяжело, порой до слез и срывов, но вы справились. Молодцы! Издавна во всех учебных заведениях первое октября посвящалось Святому Астеру – основателю первой академии Аарона. С тех времен в День Святого Астера проводится посвящение в студенты. В нашем случае это ритуал посвящения в защитники Аарона.

– Танцы… танцы… пунш… – восторженный шепот перерастал в счастливый гул.

А лерр Даути, как мне кажется, уже не улыбался, а щерился в каком-то предвкушающем развлечение оскале. Клыкастом!

– Итак, сегодня, в четыре пополудни, в Большом зале административного здания академии, пройдет посвящение, затем начнется бал. Наличие формы с соответствующими нашивками обязательно. И, кадеты, напоминаю, никаких дурацких розыгрышей и пьяных дебошей, здесь военное заведение!

– Так точно, – с иронией хохотнул кто-то с задних парт.

– Сейчас лекция! – внезапно рыкнул лерр Даути, прекращая наш развеселый балаган.

Все занятие я записывала, не поднимая головы, хотя машинально, не вдумываясь. Ведь все мои мысли занимало одно: пойдет ли Эран на праздник? И пусть наши совместные танцы почти всегда заканчивались руганью, но может стоило дать ему… нам повторный шанс? Он мне нравился, несмотря ни на что. Что-то в нем было, неуловимо притягивающее мой взгляд, какая-то холодная отстраненность, жесточайшая целеустремленность, ум и сила. А еще изредка проглядывала какая-то затаенная горькая загадочность в его голубых глазах.

Когда по коридорам и аудиториям проревел звук горна, возвестивший о завершении занятия, кадеты повскакивали с мест и начали бурно обсуждать предстоящий вечер. Я подняла взгляд на Эрана. Оказалось, он разглядывал меня. Мои щеки полыхнули от смущения, но я осмелилась улыбнуться и, кашлянув, проскрипела от волнения:

– Эран, ты пойдешь на праздник вечером?

Едва заметно дернув уголком чувственно красивых губ, он окинул меня насмешливым взглядом и холодно ответил:

– Может быть и пойду, хоть и придется весь вечер скучать у стены. Ведь большинство кадетов – деревенщины без манер с грацией медведиц. В особенности ты! Все ноги мне оттоптала, хорошо, что ботинки казенные, а то бы испортила не одну пару дорогущих туфель.

Вся моя теплота, робость и чувство прекрасного схлынули как талый снег по весне, оставив грязь и стылую сырость. Задрав нос и смерив его снизу вверх, но, надеюсь, холодным взглядом, я припечатала:

– Мало тебе, с твоей заносчивостью! Как бы тебе на всю жизнь не остаться в высокомерном одиночестве у стены!

Сунув тетрадь в сумку, я развернулась и с гордо поднятой головой неторопливо ушла, хотя и приложила массу усилий, чтобы не сорваться с места и позорно сбежать.

Оставшееся до праздника время мучилась от противоположных желаний и чувств. Он обидел меня, я оскорбила его. При этом мне одновременно хотелось настучать ему побольнее по золотистой макушке, а, в противовес этому, желала, чтобы пришел, улыбнулся и извинился. Я бы простила.

– Грубиян… грубиян и хам… – бубнила себе под нос, пока шла в столовую и искала глазами друзей.

Встретила одну Катерину. Плюхнувшись рядом с ней на лавку, я резко придвинула полный еды поднос – злилась от обиды.

Подруга, подперев подбородок кулаком, понаблюдала за мной, затем, грустно улыбнувшись, заметила:

– Не зря нас судьба связала. Что ты, что я – обеим не очень-то везет в отношениях и с парами для занятий. Опять с Эраном поцапалась?

– Угу, – мрачно пережевывая, кивнула я.

Под вопросительным взглядом подруги коротко поведала, что приключилось на уроке. О своей глупой самонадеянности и хамстве Эрана. Рина тяжко вздохнула, повозила вилкой по тарелке, разгоняя овощи, и наконец, опершись о стол, тихонечко сказала:

– Я тут подслушала, что о нем говорят. Наши высокородные плетельщицы кости ему перемывали. Оказывается, Эран – незаконный и пока единственный сын графа Дериша. У него никогда не было настоящей семьи. Говорят, мать его была… э-э-э… как мамины приятельницы говорили, дамочкой из полусвета и жила на деньги графа, которые тот платил, чтобы его незаконного отпрыска достойно воспитывали. Но судьба бастардов в среде аристократов – кошмар. Их признают, только если вдруг не будет законных наследников или с теми что-то случится. Бастарда используют на всякий случай. Женят, выдают замуж за угодных папаше или главе рода людей, и тогда дети, рожденные в таких законных браках, объявляются наследниками титулов и богатств рода. Представляешь, каково быть высокородным бастардом? Жить, не имея права ни на что, даже на выбор собственного жизненного пути, любимых… Для матери ты возможность безбедно жить. Для отца – наследник на случай, если не родится более достойный. Прозябаешь в безвестности, на чужие подачки. Никто не любит, ни мать, ни отец; не принимают в приличных домах, а в другие путь заказан, потому что ты отпрыск древнего рода. Знаешь, думаю, Эран просто не умеет по-другому себя вести. Его этому не научили. Поэтому он холодный, надменный, не привыкший к хорошему отношению.

– Жуть! – потрясенно выдохнула я, чувствуя, как грудь давит от сочувствия и жалости.

Разве так можно поступать с родными и близкими? Мне, любимой дочери семьи, этого было не понять.

Пока мы шли в комнату, чтобы подготовиться к празднику, я не могла выбросить из головы рассказ Катерины. Душа болела, глаза жгло от подступающих слез – какая несправедливость к красивому, сильному и умному парню! Надо непременно все исправить. Собираясь на бал, я приняла твердое решение дать нам обоим второй шанс. Ведь даже Ивар прав, мы с Эраном достойная пара магов, а что характер у него мерзкий, так я могу попробовать его перевоспитать добротой и заботой.

Решено! Такая задача мне по плечу!