Тайный враг

Глава 8 На реке Смородине.

Грохота было много, а результата никакого. Копье противника, скользнув по щиту прошло над плечом, даже не оцарапав, и собственный наконечник, также ушел в пустоту, высоко над головой, отраженный защитой, не причинив никакого урона. Хрипящие кони пролетели, скользнув потными боками друг друга, и попытались укусить противника, но все так же безрезультатно. Нервный вздох двух, стоящих, шеренг противоборствующих армий, вспыхнул криками нервов и стих, растворившись в пространстве.

Равные по силе противники сошлись в смертельной схватке посреди ратного поля, теперь победит тот, кто выдержит, кто не дрогнет, кто не сделает в спешке даже малейшей ошибки. Они разъехались в разные стороны, развернули хрипящих от нетерпения коней, подняв оружие.

- А ты хорош! – Глухо прозвучали из-под забрала, со стороны врага, одобрительные слова. – Это будет славная драка. Мне будет очень интересно тебя убить.

- И ты достойный соперник. Очень жаль, что такой славный воин выбрал сторону Бога Лжи. – Ответил хмурый Федогран.

- Много слов. Лучше продолжим поединок. – Древко опустилось и нацелилось в грудь нашего героя, блеснув на солнце хищным жалом.

- У него «Щит обмана». – Произнес обеспокоенно стеклянный наконечник копья Федограна, сверкнув красными, злобными глазами, засевшего там Коломрака. И увидев, что его не поняли, пояснил. - Я прохожу сквозь щит словно сквозь кусок топленого масла, это легко, но он искажает удар. Ты целишься в голову, и я бью туда же, но на выходе, заблудившись в тумане лжи, пролетаю на много выше. Попробуй направить меня вниз, под самый срез защиты. Так должно получится попасть в голову. Только постарайся попасть поточнее, точно по центру.

- У меня тоже проблемы. – Пробурчал недовольным голосом Никто. – Его копье нематериально, ни сталь, ни дерево, а уж тем более кожа, для него не преграда. Оружие бьет в саму сущность, прямо в душу, ни касаясь физического тела. Погибнуть от такого — это страшнее, чем просто умереть, это значит полностью развоплотиться. Я, сейчас, оттолкнул наконечник в сторону, но это было очень трудно сделать. Будь осторожен в следующий раз, могу и пропустить удар.

Федогран кивнул соглашаясь. Сейчас необходимо особенно сильно сконцентрироваться. Любой просчет приведет к неминуемой гибели. Он, раздал указания своим помощникам, строго - на строго определив кому, что и когда делать, погладил голову коня, успокаивая его неуемный пыл и стремление немедленно сорваться в атаку, прикрыл тело, сместив щит немного вправо, намеренно оставив левую сторону более незащищённой, и опустив копье дал шпоры, пригнувшись к крупу лошади и привстав на стременах.

На встречу ему уже летел, на хрипящей черной смерти, закованный в сталь, противник. Сквозь щель забрала были видны его улыбающиеся глаза. Еще бы: «Этот возомнивший себя воином юнец, сделал самую распространенную ошибку новичка: прикрыл себя со стороны противника, и не позаботился о противоположной. Он будет жестоко наказан за это. Главное не спешить. До конца целить ему в грудь, и в только в самый последний момент, за мгновение до столкновения, перевести копье туда, куда надо. Потом стоять над этим корчащимся на земле от боли щенком, и смеяться. Что может быть прекраснее чем предсмертные муки врага? За себя можно не переживать. Щит, дар Чернобога, сделает свое дело, уведёт, как всегда, оружие в сторону. Воин нового бога непобедим. Он выбрал правильную сторону. Он всегда побеждает».

Федогран сосредоточился. Он нацелил наконечник копья в голову противника, летел на встречу, пришпоривая четвероного друга, и шепча одними губами:

- Только не подведите ребятушки, мы должны все сделать одновременно. Он до последнего мгновения не должен догадаться о наших планах. Как только я выкрикну: «Раз!», действуйте. Вся надежда на ваши умения и скорость.

Все как в замедленной съемке. Медленно, словно прорывая сгустившийся кисель воздуха, взлетают копыта, покрытого пеной, хрипящего красной пастью коня соперника. Его черное копье неторопливо начинает отклоняться в левую сторону, а из-под забрала раздается победоносный, словно из придержанной пальцами шутника, виниловой пластинки, заторможенный хохот.

- Раз!

Полыхнули красным гневом, в стеклянном наконечнике, глаза Коломрака, и в то же мгновение мир взорвался бешеной скоростью. Федогран, отклонился слегка влево, а невидимые руки Никто ткнули устремленное в незащищенный бок копье противника, отбросив его в сторону и заставив черного рыцаря развернуться вправо, Оружие парня нырнуло вниз, под самый срез вражеского щита, и вышло, исказившись, точно напротив забрала. Дух смерти не оплошал, и выплеснул весь свой гнев, прорывая метал насквозь, вместе с черепом.

Грохот метала и предсмертный крик падающего на землю соперника сообщил о победе. Чепрак пролетел дальше, в полной тишине, мимо застывших друг напротив друга, в шоке от увиденного войск, неся в седле поднимающего окровавленное копье Федограна.

Развернувшийся, управляемый одними ногами, взмыленный Чепрак, подъехал к мертвому телу, и остановившись, нависнув над ним черной горой, заржал, радуясь победе. Федор ловко спрыгнул, и привязав к ноге рыцаря длинную веревку, вновь взлетел в седло, не коснувшись стремян.

Всадник галопом пронесся вдоль княжеского войска, волоча за собой непобедимого до этого момента рыцаря, болтающегося на привязи, под победные крики дружины, и рев отчаяния со стороны строя противника. Это была безоговорочная победа, но впереди еще основное сражение, и оно не будет легким. Река смородина надолго запомнит эту битву.

***

Федогран, с друзьями занял место, в конном строю, с левого фланга, сзади тройной шеренги пеших воинов и нахмурился, недовольный столь простым, незамысловатым построением княжеского войска. Все на виду, никаких сюрпризов не предусмотрено. Может Сослав и, хороший руководитель, и воин, но как полководец, оставляет желать лучшего. Нельзя так откровенно выставлять все на показ. Не хватает ему хитринки. Враг коварен и добром это не закончится. Нельзя полагаться только на силу, тем более что и ее недостаточно.

Рядом, оглядывался, и улыбался счастливой улыбкой «до ушей», Бер. Медведю за счастье любая драка, вот уж у кого чувство страха напрочь отсутствует. Наверно отец ему его вожжами выбил, еще в раннем детстве, но вот чего не получилось у него выколотить из сына, так это веселый нрав, и бесшабашную удаль.

Вул, в отличие от того, угрюмо всматривается в даль. Для него любое сражение это, в первую очередь, привычная работа. Оборотень провел, за свои без малого сто пятьдесят лет существования, на этом свете, в боях больше, чем прожил наш с вами герой. Он знал, что это такое: «Хоронить друзей», и потому не любил войну, в любом ее виде, но он был воином, и стоять в стороне, тем более, когда дерутся друзья не мог.

На плече взлетел, суетливый шишок. От куда он тут появился, кода должен быть в данный момент в Новгоре, непонятно, но в данный момент это выяснять было некогда. Этот, бесшабашный кромочник воспринимал, все происходящее как некую игру, в которую попал из обыденной, надоевшей до скуки жизни, наконец изменившийся, после встречи с этой неугомонной тройкой, вечно влезающей в смертельные неприятности. Он был доволен и нетерпелив, как всегда.

Нестройные шеренги неприятеля молча двинулись вперед, подняв облако пыли. Не было каких-то сложных построений, типа «фаланги», или «черепахи», они просто шли темной грохочущей железом полосой. Приближались медленно, но неумолимо. Вот уже отчетливо видны их искаженные яростью лица. Вот уже запах пота и кожаных доспехов наполнили воздух. Не доходя пяти шагов строй встал на месте, сверля ненавидящими глазами противника. Хриплое дыхание разгоряченных нервов, и бурлящей лавы наполненной адреналином крови, застывших друг против друга воинов наполнило пространство. Такое невозможно описать, такое можно только осязать, это чувствуется кожей, и только в такие вот мгновения.

Команда: «Бей!» и ответное: «Гойда!», прозвучали практически одновременно, как хлесткий выстрел разорвав пространство, наполнив его грохотом скрестившейся стали и запахом первой пролитой крови. Битва началась, сразу, и одновременно по всей черте, разделяющей противоборствующие стороны.

Противник давил по всей линии, но войска князя не отступали. Ни та ни другая сторона не задействовала резервов, выжидая подходящий момент. Неожиданно, середина вражеского строя словно провалилась, резко отступив назад. Воодушевлённые этим обстоятельством дружественные бойцы бросились в еще более яростную атаку, даже не подозревая, что попались в ловушку. С флангов ударила с двух сторон конница, и моментально смяв атакующих, прорвалась сквозь хлипкий заслон за спины основному строю.

В образовавшуюся брешь вломились пешие порядки вражеского войска, расширяя прорыв и сея панику и смуту в стройные ряды защитников. Еще немного и войско князя побежит.

- Гойда! – Взревел Ермох, командовавший сотней, в которой состояли наши названые братья и повел конную лаву, в самоубийственную атаку, на сильно превосходящие по численности силы врага.

Пусть не разбить, так хотя бы остановить, или на худой конец задержать, дать время князю на перестроение и подтягивание резерва. Грохот врезающегося во фланг врага конного строя. Треск ломающихся копий и человеческих костей под копытами тяжелых боевых коней. Сливающийся в какофонии дикий хор победных криков, предсмертных воплей и ржания лошадей. Взлетающие в верх, искрящиеся на солнце рубинами смерти, фонтаны брызг крови, вперемешку с потом и внутренностями. Страшная картина рукопашного боя. К такому привыкнуть невозможно.

Федогран первым врезался во врага, смяв сразу троих пеших воинов, и оставив копье, с жадным до чужой смерти Коломраком мечущимся в наконечнике, в трупе четвертого. Дорогу ему преградил разворачивающийся всадник.

Уклонившись от летящего в голову с разворота, топора, пригнувшись к крупу лошади, наш герой ткнул мечом в открывшуюся подмышку противника, и тут же услышал над ухом лязг железа. Это Бер подстраховал брата, приняв на свой меч клинок уже другого соперника, опускающего смертельную сталь на шею нашего парня.

Илька тут же прыгнул вверх, перебежав по руке, и вцепился зубами в нос этого же воина. Он уперся в щеки руками и ногами, и принялся оттягивать, пытаясь оторвать нос от лица, из-за чего, орущий от боли воин потерял концентрацию, а уже подоспевший на выручку Вул добил его легким движением вспоров сталью шею в районе незащищенного затылка.

Обрызганный вражеской кровью, недовольный то ли тем, что у него отобрали добычу, то ли тем, что залили кровью шкурку, шишок, погрозил оборотню кулаком и прыгнул куда-то в самую гущу орущей, махающей оружием и кулаками толпу, в самую гущу сражения.

В щит Федограна воткнулось копье, но с характерным звуком плевка вылетело обратно, а изнутри раздался довольный смех Никто.

— Вот она настоящая жизнь! Как я по всему этому соскучился. Вперед славный воин. Напои вражеской кровью свой меч, ему это надо. Славься Стрибог. Славься Перун. – и запел грозным, хриплым, торжественным басом, боевой гимн подбадривая в кровавой сече воинов:

- Перуне, Отче наш! Гремят во Сварге Синей твой Меч и Щит. Мы, верные дети Твои, слышим Силу Твою несказанную, Силу Праведную, Родом данную, в Коле Жизни Ты лад оберегаешь, род Родичей и нас православных всегда защищаешь. Защити души наши Святыми Перуницами, а тела наши – Огненными Громницами, пусть они нас не трогают, а врагов отгоняют. Горит в душах наших Огонь Сварожий, Огонь Веры Праведной, Святой Божий. Посему с Тобой мы всегда едины, в Триглаве Великом объединены, прибудь к нам на призыв наш! Слава Перуну!

В этот момент, с другого фланга, в нестройные ряды прорвавшихся воинов Чернобога, врезала другая конная сотня, под руководством самого князя. Сминая и кроша противника, она словно каток прошла по врагу, оставляя за собой трупы. Вот она вроде уже победа, не за горами, уже виден ее светлый край. Но чем ближе ее вкус, тем страшнее разочарование.

Увлекшись боем, Перуново войско не заметило выкатившуюся из леса, с правого фланга, черную конницу, уже набравшую разгон для кровавой сшибки. Открытый, незащищенный правый край дружины дрогнул, не выдержав двойного удара. Впереди на него давил пеший враг, а с боку врезался конный.

Тоненьким, трусливым ручейком потек за спину, в сторону спасительного леса, прочь от княжеского войска тот, кто не выдержал, у кого сдали нервы, не столько мешая своим отступлением сражающимся, сколько сея панику. Но не все поддались, и спраздновали труса, остальные встали насмерть - стеной.

Успех всего сражения повис на волоске. Скованная боем княжеская конница не могла прийти на помощь правому флангу, который под напором врага смешался в кровавой сече, в шевелящуюся орущую и стонущую массу.

Сверкающее оружием и брызгающее кровью месиво сражающихся тел, все более и более сдвигалось к центру, оставляя за собой жуткий след из трупов, отсеченных конечностей, голов и кишок, рискуя окончательно обрушить фронт. Резервов больше нет. Подмоги ждать неоткуда.

- Парни! – Послышался крик сквозь гвалт сражения. Князь, вытирая текущую по лицу кровь из рваной раны на лбу и махая мечем Федограну, привлек внимание. - Выручайте, у вас кони целые. Сбейте вражин с фланга, не удержаться там без сторонней помощи. Берите еще десяток с собой у кого лошади поцелее и атакуйте.

Федор кивнул в ответ и вывалился из боя, увлекая за собой названых братьев и еще семерых, примкнувших к нему всадников. Он успел по пути выхватить точащее в трупе врага копье, и теперь был полностью вооружен. Даже шишок, каким-то только ему понятным образом увидевший, что его друзья собрались в новую драку, выскочил весь окровавленный из-под горы трупов и заскочил на привычное ему правое плечо, где уселся довольный собой, свесив ноги.

Десяток Федора начал медленный разбег на взмыленных, и уже уставших лошадях, обходя полукругом, место схватки и заходя в правый фланг напирающего противника. Их мало, очень мало, для задуманного. Одна надежда на внезапность, и вложенную в последний, смертельный рывок, отчаянную ярость. Сил нет, стекающая из многочисленных ран кровь высасывает ее медленно, но беспощадно. Но надо. Необходимо собрать волю в кулак, и ударить так, чтобы это на долго запомнилось, чтоб бы даже упоминая о них в рассказах враг боялся, вздрагивая при каждом упоминании о славных воинах княжества Ураслав.

После сшибки, выбившей последние силы и дух из обессиленного тела, Федор очнулся под ногами, топчущихся по нему, сражающихся воинов. Он не помнил, как упал. Верный конь лежал рядом, и дико ржал, пытаясь копытом вытащить застрявшее в груди копье, бешено вращая красными от боли глазами.

«Терпи брат. Я не смогу тебе сейчас помочь». – Подумал парень, поднимаясь на трясущихся ногах, опираясь на воткнутый в землю меч, каким-то чудом не выпавший из рук при потере сознания. «Терпи, осталось совсем чуть-чуть, и твой скотий бог Велес, примет тебя в свои чертоги. Может быть, мы даже встретимся с тобой, там за кромкой, и еще проскачем по утреннему лугу, сбивая с травы росу». Он улыбнулся и поднял меч.

- Гойда! – Разнеся его боевой клич над полем брани, и он кинулся в самую гущу битвы.

- Гойда! – Ответил ему хриплый голос Вула, откуда-то из середины сверкающих в драке мечей.

- Гойда парни! – Послышался яростный смех Бера, молотящего по головам врагов рукоятью обломка меча. – Плечом плечу! – Воскликнул он в последний раз, и упал пораженный в спину.

- Плечом к плечу брат. Мы скоро встретимся. – Прохрипел Вул втыкая клинок прямо в рот кричащего что-то противника.

- Плечом к плечу. – Федор взмахнул мечом, прорубая себе дорогу на помощь друзьям. – Мы навсегда вместе братья! Все для победы. Гойда!