Тайны затерянных звезд. Том 6

Глава 24

— Гости⁈ — эхом отозвался Кайто с нотками паники в голосе. — Откуда тут могут быть гости⁈ Я же проверил все возможные датчики, никого внутри не было!

— А никого внутри и не было! — я усмехнулся и поднял оружие. — Они подлетели к станции точно так же, как и мы!

— Напоминаю, что присутствие в непосредственной близости от меня посторонних людей ставит под угрозу мою основную директиву, — между делом, заметил Жи, который, казалось, и не собирался предпринимать никаких действий для того, чтобы избежать этого самого нахождения.

Да, впрочем, он и не собирался. Это же не его проблемы. Это проблемы тех людей, которые окажутся в непосредственной близости от него, даже если они об этом не знают.

— Жи, быстро скройся с глаз! — велел я. — Так, чтобы тебя не было видно!

— Скрыться да, — меланхолично ответил Жи, и даже успел оторвать от стены одну конечность, чтобы переместиться в сторону… Но и только.

Через дверной проем ударил особенно яркий и мощный луч света. За ту секунду, что фотохромный визор шлема адаптировался к перепаду освещённости, меня прилично ослепило, и пришлось отлететь в сторону зажмурившись.

— Ай-ай! — пискнул Кайто, который, кажется, зажмуриться не успел.

А когда я снова открыл глаза и смог видеть, то оказалось, что скрываться уже поздно.

В отсек, в котором находились мы, вплыл ещё один скафандр, только на сей раз не белый, а серебристо-блестящий, практически зеркальный. Да ещё и формой своей слегка угловатый, похожий на наши гражданские надувашки лишь общей компоновкой.

Потому что никакой это на самом деле был не скафандр. Это был самый настоящий бронескаф, то есть, бронированный экзоскелет с замкнутой системой жизнеобеспечения. Настоящий боевой костюм, позволяющий оператору существовать и действовать в условиях открытого космоса и полностью нивелирующий опасность оружия, которое до поры до времени на космических кораблях и станциях считалось абсолютным — разгерметизации захваченных отсеков.

Броневые плиты бронескафа спасали от кинетического оружия, включая игольники, силовое поле защищало от атак плазмой, серебристо-зеркальное покрытие отражало и рассеивало лазерные лучи, а чтобы всё это тащить на себе имелся мощный экзоскелет, позволяющий оператору сравниться по силе с иным роботом.

Короче говоря, бронескаф с грамотным, умеющим пользоваться всеми его функциями оператором внутри, по степени защищённости и опасности напоминал старый добрый танк. Один из тех самых танков, которые давным-давно уже канули в историю за отсутствием возможности применять их в космосе. И особенно сходство усиливалось тем, что конструкция бронескафа и запас его тяговооруженности позволял оператору пользоваться самым тяжёлым вооружением, включая мощнейшие лучемёты.

И это всё не говоря уже о внешних кронштейнах, на которые можно установить дополнительные модули, гибко адаптируя бронескаф под любую задачу.

Минусы у него, конечно, тоже есть. Огромный реактор в качестве источника питания в модуле на спине — почти такой же, как у Жи, — это потенциально слабое место, повреждение которого выведет из строя бронескаф. Проблема лишь в том, что практически наверняка это повреждение выведет из строя вообще всех в радиусе трех километров из-за неконтролируемой реакции деления и следующего за этим взрыва.

Второй и последний минус — это масса бронескафа. Оператор её, конечно, не чувствует благодаря гидравлике и электронике, но она от этого никуда не девается, и момент инерции у ходячего танка просто циклопический, ведь весит он как Жи. Вот только в отличие от Жи, оператор бронескафа не способен по щелчку пальцев переключиться в «микрогравитационный режим», да ещё и учитывая при этом все ограничения бронескафа.

Поэтому, когда оператор понял, что в разрушенном отсеке кроме него есть кто-то ещё, он не смог даже быстро затормозить. Маневровые двигатели отработали на полную мощность, но поди останови эту многотонную тушу вот так запросто!

Из-за этого бронескаф пролетел вперёд добрых четыре метра, и Жи, который так и не успел сдвинуться с места, остался у него за спиной. Застыл над входом, как диковинный паук, подняв одну конечность и не рискуя ставить её обратно.

— Э-э-э… — пробормотал бронескаф в общий гражданский эфир. — Вы, мать вашу, кто такие?

— У нас к вам тот же вопрос! — раздражённо буркнул Магнус раньше, чем я успел сообразить, что ему ответить. — Вы кто такие?

— Нихера себе! — в голосе оператора даже послышалось что-то вроде восхищения. — Дружочек, ты, может, не понял по моему внешнему виду, но тут я задаю вопросы!

И в подтверждение своих слов он протянул руку за спину и вытащил оттуда ствол лучемёта, явно намекая, что мирного решения вопроса ждать не приходится.

Лучемёты — это следующее, и на данный момент последнее поколение развития идей плазменного оружия. Именно их появление заставило пересмотреть классификацию и отделить «классические» плазменные винтовки в класс бластеров, а лучемёты вынести в отдельный вид.

А всё потому, что бластеры стреляли сгустками плазмы, температура и плотность которой были не так высоки. Столкнувшись с твёрдым телом, плазма мгновенно охлаждалась и сжималась, выделяя огромное количество энергии, что провоцировало взрыв, как если бы в цель попали, скажем, гранатой… Только без гранаты.

Лучемёты же оперировали следующим уровнем агрегатного состояния вещества — кварк-глюонной плазмой, которая превосходит обычную плазму по температуре примерно настолько же, насколько обычная плазма превосходит, скажем, воду. При попадании в твёрдый объект кварк-глюонная плазма практически не охлаждается и продолжает своё проникновение внутрь, и только если объект окажется достаточно толстым для того, чтобы она охладилась до терминальных значений, произойдёт взрыв.

Именно поэтому лучемёты запрещены на космических кораблях и станциях. Заряды обычных бластеров будут взрываться на внутренних стенах, корёжа их, но вряд ли доберутся до внешней обшивки, а вот заряд лучемёта с гарантией прожжёт всё на своём пути, включая и половину толщины внешней обшивки, после чего заставит её взорваться с мощностью сверхновой, образуя на станции дыру размером с «Навуходоносор».

Но, кажется, оператор бронескафа об этом запрете не знал. Или, что более вероятно, ему было всё равно. Это вообще обычное дело для тех, кто использует запрещённое оружие там, где это запрещено — им просто плевать. Они не заботятся о последствиях своих действий. Так в своё время делало и «Мёртвое эхо» — когда нужно, не заботилось о последствиях. У Администрации для этого были специально обученные люди, они работали с последствиями, где-то ликвидируя, где-то подчищая, а где-то — создавая необходимый информационный фон. А мы просто делали свою работу.

— Не хотите по-хорошему, будем по-плохому! — довольно произнёс оператор, поднимая лучемёт к плечу. — Капитан! У меня тут безбилетники какие-то обнаружились! Да сам в шоке! Нет, не говорят! Да куда они денутся⁈

То ли он забыл, что говорит во внешний эфир, то ли специально это сделал, чтобы мы слышали их разговор и не вздумали рыпаться — я так и не понял. Но его ошибки я не повторил, и, прежде чем заговорить, отключил передачу «вовне»:

— Капитан, у нас проблемы.

— Вижу! — озадаченно отозвался тот. — Интересно, кто это такие?

— Не знаю, но снаряжение у них… удивительное! — я подобрал самое подходящее слово. — Из моего бластера его не пробить, даже если в спину буду стрелять, в реактор. Возможно, нам понадобится огневая мощь всего корабля.

— Не понял. Что ты хочешь?

— Если всё станет совсем плохо, я их отвлеку, а остальные выбросятся в открытый космос. — не сводя взгляда с бронескафа, ответил я. — А вы расстреляете станцию из корабельных орудий. Это единственный вариант с гарантией уничтожить их.

— А как же информация? — тоскливо протянул Кайто. — Она же тоже сгорит!

Ответить я не успел. Во тьме проёма за спиной бронескафа снова замелькали лучи фонариков, и в отсек вплыло ещё два бронескафа, отчего в нём резко стало тесно и даже будто бы тяжелее дышать.

Один из пришельцев был точной копией первого, а вот второй сильно отличался. Его бронескаф не блестел серебристым противолазерным напылением, как остальные, а был угольно-чёрным, словно его оператор вообще не в курсе, как работает лазерное оружие. По угольно-чёрному фону тут и там тянулись косые ярко-зелёные полосы с рваными краями, будто таким образом неведомый художник пытался изобразить следы от когтей неведомого зверя. А самое главное и, пожалуй, неприятное — на тёмном визоре шлема этого вычурного бронескафа красовался белый, слегка стилизованный, череп.

— Гаргос… — выдохнул капитан в комлинк. — Сука, это Гаргос и его ублюдки!

— Не понял… Гаргос это хорошо или плохо? — уточнил я. — В смысле, он друг или нет?

— Какой к херам друг⁈ — взорвался капитан на том конце. — Это сучий ублюдок и подонок, капитан команды сучьих ублюдков и подонков, и даже корабль его собирали наверняка сучьи ублюдки и подонки! Эта троица готова взяться за любое дело, лишь бы побольше платили, и на их счету больше преступлений, чем юнитов — на нашем!

О как! Это интересно! Капитан знает этих типов. Осталось понять, что с этим делать. А для этого нужно больше информации.

— И откуда вы знакомы? — уточнил я. — Судя по описанию, они не тянут на компанию, в которой наш экипаж стал бы вертеться.

— Да уж знакомы! — выплюнул тот. — И уж поверь, я был бы счастлив, если бы знакомы не были!

Понятия не имею, кто такой этот Гаргос, но капитан явно точит на него зуб. И точит, кажется, уже давно, судя по реакции. Капитан, конечно, далеко не ангел, но одно про него можно сказать точно — моральный компас у него однозначно показывает в правильную сторону, как и у любого другого члена нашего экипажа. И если он говорит, что Гаргос — ублюдок, значит, это действительно так.

Или правильнее будет сказать, что капитан верит в то, что это так. Не сомневаюсь, что если бы ему показали меня в тот момент, когда Администрация гоняла наш «Спектр» по всему космосу, он бы точно так же высказался и в мой адрес тоже. И точно так же верил бы в то, что говорит. И всё лишь потому, что, как он сам недавно и говорил — «не видит общей картины».

В конце концов, Себастьян с «Двухвостки» тоже был мудаком, если верить Кори. И он даже с успехом это доказал, когда впарил нам задание, по итогу которого мы едва не откисли в первый раз за всё время совместных странствий.

Но то, что он мудак, не помешало нам найти общий язык и даже сотрудничать, причём с выгодой для обеих сторон. Так что кто знает — может, и с Гаргосом получится договориться?

— Про «Селентину» слыхали? — никак не мог успокоиться капитан. — Так вот, это они её атаковали, эти самые ублюдки!

— А-а-а… — понимающе протянула Кори. — Так вот почему единственная выжившая всё твердила про какой-то белый череп!

Ладно, беру свои слова обратно. Гаргос и его команда — действительно, ублюдки и подонки, недостойные жизни. Происшествие с «Селентиной» было настолько громким и резонансным, что даже я в своей врекерской будке о нём услышал.

Гражданский лайнер «Селентина» следовал своим обычным маршрутом, но из-за какой-то поломки вынужден был заглушить двигатель и включить аварийный маяк. По протоколу, конечно, им следовало связаться со своей транспортной компанией и дождаться помощи от них, но прямого запрета на вещание в аварийном диапазоне в их инструкциях не было. Пилоты часто этим пользуются в надежде на то, что кто-нибудь сердобольный объявится быстрее, чем официальные службы.

Но не в этот раз. В этот раз на сигнал отозвался неизвестный корабль с мутными регистрационными знаками, который пристыковался к «Селентине», после чего экипаж вошёл на борт и устроил бойню среди гражданских. Они уничтожили всех до единого и только каким-то чудом пропустили одну молодую девушку, которую придавило сразу несколькими мёртвыми телами. Только лишь это, и то, что от страха она потеряла дар речи и даже дышала через раз, и спасло её от чудовищной расправы.

Закончив с гражданскими, налётчики выгребли всё ценное, что только нашлось на корабле, включая небольшие узлы, которые можно было извлечь без необходимости разбирать половину конструкции, и отчалили прочь, оставив «Селентину» висеть в космосе на аварийном диапазоне.

Когда девушку спасли, она была вне себя от ужаса, в буквальном смысле. Она практически ничего не могла рассказать, да что там — она и двух слов-то связать не могла. И только через неделю активной психологической терапии смогла дать хоть какую-то информацию о произошедшем. Но по большому счёту, всё, что удалось от неё добиться — это невнятные рассказы об огромных железных людях, которые голыми руками разрывали гражданских на части, и против которых не действовало то жалкое оружие, что имели при себе члены экипажа «Селентины».

Про череп лично я не слыхал, но теперь эта деталь как нельзя лучше вставала в общий паззл, завершая картинку. Бронескафы это и есть железные люди, которым плевать на оружие. Приводы экзоскелета — это та самая сила, которая позволяет разрывать людей на куски. А белый череп… Ну, тут всё очевидно.

— Так-так-так… — насмешливо раздалось уже другим голосом в общий эфир — видимо, Гаргос вышел на связь. — Просто удивительно, как тесен порой бывает космос! Какие-то руины в одном из скучнейших мест вселенной, а и тут есть какие-то людишки! Ну не чудеса ли, а? Вы кто такие, ребятки? И что тут забыли?

— Напоминаю, что присутствие рядом со мной посторонних людей может нарушить мою основную директиву, — как всегда безэмоционально вставил своё слово Жи.

— Помню, помню! — вздохнул я, и улыбнулся, хоть этого никто и не увидел бы. — А, впрочем… Может, оно и к лучшему?

И, не дожидаясь ничьих комментариев, я включился обратно в общий канал и с вызовом спросил:

— А кто спрашивает, собственно?

— Хех, борзый, — без удивления вздохнул Гаргос. — Спрашивает тот, кто может расхерачить тебя и всех твоих друзей из лучемётов до состояния реликтового излучения. Достаточно важная фигура?

— Не сказал бы! — скучным голосом ответил я. — В общем и целом, у меня есть предложение. Давайте вы сейчас просто дадите задний ход и скроетесь обратно в то корыто, на котором прибыли, если, конечно, оно у вас не развалилось от гравитационного поля этих, как вы сказали, руин. Ну и свалите отсюда поскорее, само собой, как без этого.

— Действительно борзый! — на сей раз в голосе Гаргоса проскользнула даже тень удивления. — Так-так, погоди, а если мы этого всего не сделаем, что тогда?

— Тогда… — я сделал вид, что на мгновение задумался. — Ну, если вы не свалите, то логично, что вы останетесь тут. Правда есть небольшой нюанс — вы тут останетесь навсегда. Вероятнее всего, в виде нескольких разрозненных кусочков.

— Ладно, мне это надоело! — вздохнул Гаргос, протянул руку за спину и вытащил оттуда излучатель лучемёта. — Я предлагал по-хорошему, вы сами напросились. Последние слова будут?

— Ага! — я ухмыльнулся. — Не смотрите назад.

— Хорошая попытка! — хмыкнул Гаргос. — Но мы не такие идиоты.

«Они» — может и нет. Те, кто прибыл в отсек последними. А вот тот, с которым мы разговаривали поначалу, практически сразу же развернулся вокруг своей оси, суматошно обшаривая лучом фонаря проход и стену рядом с ним.

И, конечно же, нашарил залипшего прямо над входом Жи.

— Первая директива нарушена! — спокойно и буднично отметил Жи.