Тайна предтеч

Глава 12 Интерфейс

Гррах летал кругами, выискивая исчезнувшую добычу. С его ладоней слетали белые молнии. Они били по кустам, валунам, оврагам, развесистым деревьям, разносили все на своем пути в щепки и оставляли воронки.

Хозяин планеты понимал, что люди не пропали совсем, лишь воспользовались какой-то стелс-технологией, и только поэтому должны были умереть. Но чтобы убить, нужно сначала найти.

Босой с отрядом под прикрытием Ласки уходили вдоль медленно поднимающегося к скалам горного склона. Рысь без труда скрыла бы всю группу, если бы они оставались без движения, но на ходу поля невидимости едва хватало. Приходилось жаться друг к другу и идти медленно.

Первой шла Зоя. Она обнимала Ласку за шею, гладила и успокаивала, поминутно оглядываясь на командира.

— Ее надолго не хватит. Надо спрятаться. Куда идти?

Босой не знал. Ни одно место в мире не казалось способным скрыть от грраха, всерьез вознамерившегося их найти и уничтожить. Могла бы помочь глубокая пещера, но что помешает в нее войти и самому преследователю? А то и, походя, завалить вход, на всякий случай.

Они бежали по пологому склону хребта, слишком далекого, чтобы добраться до него, пока у рыси не кончатся силы. Редкие большие валуны могли скрыть от случайного взгляда, но не от того, кто всерье вознамерился найти добычу. Лишь одна скала возвышалась над местностью. Высокая, узкая, почти вертикальная, она разрезала склон и уходила вместе с ним под облака, к вершинам гор.

— Может улетит? — Рина без отрыва следила за гррахом. — Сейчас надоест ему и уберется по своим делам.

— Может и улетит, — задумчиво согласился Винник, — только вряд ли это закончится чем-то для нас хорошим. Я еще ни разу не слышал такого, чтобы гррах отступал от задуманного. Мы уже попались на глаза, и если он не справится сам, то позовет подмогу, и тогда нам станет совсем уж жарко.

Гррах заметил что-то, завис, вскинул руки, и на землю вокруг него потекли струи огня. Пламя рождалось из ниоткуда, устремлялось вниз и, достигнув травы, поджигало все вокруг. Босой невольно представил, каково сейчас в центре огненного дождя, и, неожиданно для себя, понял, что ничего особенно страшного он не несет. Попасть под одну из струй наверняка неприятно, но если увернуться, залечь, спрятав волосы, лицо и руки, вполне можно вытерпеть и обойтись лишь несколькими ожогами. Обычному человеку — долгая и неприятная болезнь. Имея внутри тела всесильный интерфейс на подобные мелочи можно просто не обращать внимание.

— Достаньте шапки и перчатки. Повяжите на лица платки или шарфы — у кого что есть. Идемте к ручью, надо намочить одежду. Так, чтобы насквозь.

Теперь за отрядом оставался влажный след из капель, но Босой был уверен, что гррах не станет строить из себя следопыта. Он не умел «брать след» по-собачьи. Это стало понятно с первых минут.

Теперь всех трясло еще и от холода, потому что с вершин слетал порывистый холодный ветер.

Зоя обняла Ласку за шею, погладила загривок и морду. Рысь вздрагивала с каждым ударом молнии, как будто это не по земле, а по ней били электрические разряды. И Босому не составляло труда понять, почему.

Интерфейс Ласки делил живой мир на три части: существа без интерфейса, существа с интерфейсом-друзья, в состав которых входил пока только Босой, и существа с интерфейсом — враги, то есть все, кроме Босого. Отдельно стояла Хозяйка, служение которой было единственным смыслом жизни зверя.

Что думала Ласка о Зое и почему была готова подчиняться существу без интерфейса, Босой не знал. Зато очень хорошо ощущал, как сильно боится Ласка грраха — самого сильного и грозного существа с интерфейсом на планете. Она боялась за Хозяйку, боялась за себя, за Босого, и немного за тех, кому Хозяйка так долго разрешает быть рядом с собой. Рысь одобряла такую запасливость. Особенно ей нравилась Рина: теплая, мягкая, сладко пахнущая. Если не жадничать, им с Хозяйкой ее мяса хватит на две недели, а вот старик был легок, тощ и отчетливо вонял немощью и старостью. Однако, если придется, можно будет съесть и его.

Ласка оглянулась, и Босой увидел себя ее глазами. Высокий, мясистый, он был слишком мощным противником, чтобы годиться на обед. Рысь одним только взглядом определяла сильные стороны ловчего: скорость, силу, реакцию, всевозможные способности и уловки. Подсознательно, на интуитивном уровне, она точно знала, на каком расстоянии от него ей стоит держаться, чтобы успеть увернуться от самого быстрого прыжка или броска камнем, какой стоит сделать обманный выпад, как прыгнуть и как после этого будет приятно впиться клыками в шею. Босой на миг почувствовал, как сам себя держит за горло, и как кровь его, горячая и сладкая, льется на язык. Тряхнув головой, он сбросил наваждение и успел заметить удивленный взгляд Ласки, тоже почувствовавшей контакт сознаний.

Босой не успел насладиться новой возможностью, потому что вдруг понял — Ласка точно знала, что им не уйти. Долго скрывать под пологом невидимости пятерых движущихся человек она не способна, а стоит прекратить это делать — и гррах обнаружит группу за секунды, хоть за скалу прячься, хоть зарывайся под землю.

Рысь не боялась, как человек. Ее не пугали ни бой, ни смерть. Изо всех своих рысьих сил Ласка боялась за Хозяйку.

Какая-то часть ее интерфейса всегда знала, что гррах не должен был увидеть измененного питомца в подчинении человека, и рысь тщательно пряталась, проявляясь только вдали от Зои. И вот расслабилась, поддалась общей радости скорого окончания пути, заигралась… Наказание не заставило себя долго ждать.

Гррах пролетал мимо, и может быть у него были важные дела, да только то, что он увидел, превысило все мыслимое. Человек — хозяин зверя с интерфейсом. Гром среди ясного неба. Опасность, недооценить которую невозможно. Угроза безусловному доминированию его вида.

Спасло только то, что Босой заметил грраха на мгновение раньше, чем он их, и успел принять верное решение. Отряд собрался вокруг Ласки и бросился бежать, иногда меняя направление и придерживаясь наиболее открытой местности, чего гррах почему-то никак не ожидал.

Первое время обманывать хозяина планеты удавалось без труда, но сколько веревочки не виться, конец все равно будет. Гррах делал круги поиска все шире и шире, но однажды ему надоест без цели растрачивать свои силы, сжигая все подряд. Что он сделает потом?

Точно не улетит. Скорее всего использует что-то помощнее молний из рук. Он и до сих пор занимался бесполезной стрельбой, наверняка, из банальной любви к спецэффектам. Большое ли дело — шарахнуть по площади чем-то беспредельно мощным?

Он мог бы вызвать подмогу, вот только Босой уже достаточно проникся логикой работы интерфейса и понимал, что вкладка «Задания», появившаяся у него после убийства крысиной королевы, существует не просто так.

Заметивший Ласку гррах сейчас имел возможность убить первого и может быть единственного в истории планеты человека, установившего контроль над измененным животным. Награда за убийство Зои и Ласки наверняка будет приятной и желанной даже для развитого грраха. Позвать товарищей — значит разделить с ними успех, а то и вообще его упустить. Интерфейс же делал из носителя сугубого индивидуалиста.

Сколько еще у отряда времени до момента, когда хозяин планеты зальет все вокруг огненной или еще какой иной бестелесной смертью? Может быть час, но скорее всего счет шел на минуты.

— Двое, молодые люди, — прошептал Винник. Он всегда говорил тихо, когда хотел, чтобы к его словам прислушались, — я давно брожу по белому счету и кое что понимаю в математике. Двое должны погибнуть. Ласка и кто-то еще. Только так остальные смогут попробовать выжить.

Это и без слов старика висело в воздухе. В другой ситуации Босой бы с удовольствием с ним поспорил, но не сейчас. Интервейс «наградит» грраха за убийство двоих — рыси и ее хозяина. Может быть хозяином посчитается тот, кто рядом. Может быть после смерти рыси связь с настоящей Хозяйкой исчезнет, и задание будет считаться выполненным. Может быть Зоя успеет зарыться в какую-нибудь пещеру до того, как гррах поймет, что его обманули. Множество «может», но попробовать однозначно стоило. Иначе — они погибнут все и сразу.

— Я пойду, — Рина схватила Ласку за загривок, — я готова.

Любой Волк бы сказал, что глупо цепляться за жизнь, когда есть возможность закончить путь в бою с гррахом. Любой Волк, даже если он ушел из стаи и затерялся в степях.

— Не думаю, отважная леди, что твое благородное желание разумно, — Винник успокаивающим жестом положил ладони на руки Рины.

— У меня нет желаний, старик, — лицо девушки постепенно застывало в маску, — только путь, который я должна пройти, и который, однажды начавшись, должен иметь конечную точку. Я бы предпочла сама решить, когда и где ее поставить.

Босой смотрел на Рину и не понимал, почему ее неподвижное безучастное лицо так его пугает. Не было в нем ни угрозы, ни суровой решимости, и все же при взгляде на него холодило кровь, и по спине пробегали мурашки. Девушка никогда не рассказывала о своем прошлом, лишь однажды упоминала, что прежде у нее было иное имя.

И все же у Рины, будь она хоть трижды прирожденным воином, не было шансов продержаться против грраха.

Босой соприкоснулся с сознанием Ласки и перелил в него агрессию к рукам Рины. Рысь легко откликнулась на провакацию, рыкнула на девушку и тряхнула головой, сбрасывая чужие руки с загривка.

И все же Рина не отступилась:

— Я пойду. Это будет правильно.

— Ты права, молодая леди, права как никто, — снова зашептал Винник. Его одоевала одышка, но он говорил, упрямо и не позволяя себя перебить, — и все же выслушай меня. Там, в подземельях у Дуста, со мной кое что приключилось. Вам сложно, молодые люди, будет это понять, и все же постарайтесь. А я постараюсь быть краток, как бы мне не хотелось об этом говорить долго и красиво. Я знаете ли, люблю говорить, черт меня побери. Знаете, что там произошло? Я увидел Дуста таким, каков он на самом деле, без своего чудодейственного эликсира. Он сильно постарел за последние годы, пытаясь спасти себя и жену. Постарел, подряхлел, весь иссохся, но продолжает цепляться за идею снова стать молодым и прожить жизнь заново. Вот уже много лет он пытается повернуть процесс старения вспять. Лишь бы прожить еще год, лишь бы снова испытать радость жизни.

Винник вытянул руку. Его кожа тоже не горела молодостью, и все же была не такой сухой и потрескавшейся, как у Дуста.

— Никто не молодеет, — Босой не понимал, к чему сейчас этот рассказ, — и ты тоже.

— Здесь ты прав, мой дорогой друг. Все мы постепенно превращаемся в старую рухлядь, но делаем это по-разному. Чья-то старость мудра и благородна. На такого человека любо-дорого смотреть, так к лицу ему и дряхлость, и седина. А кто-то до последнего цепляется за жизнь, как Дуст, и видеть его жалко и противно. Поверь, мой молодой друг, я знаю, о чем говорю. Я увидел в нем отражение себя. Только он цепляется за саму жизнь, я же как курица с яйцом ношусь со своими знаниями. Всю жизнь я считал себя особенным: самым умным, хитрым, мудрым, и только сейчас понял, как сильно ошибался. Будут жить люди, а значит будут появляться, снова и снова, такие же как я. И кто-то пройдет мой путь и соберет столько же знаний. А что нужно, чтобы люди продолжали жить?

Рина с Зоей непонимающе переглянулись. С лица охотницы сползала маска невозмутимости. Старика понял только Босой.

— Спасать женщин и детей?

— Верно, мой дорогой друг, верно. Я рад, что те крохи знаний, которые я успел передать, достались именно тебе. И я думаю, что ты не хуже меня понимаешь, кто из нас с тобой двоих должен рискнуть. А я уж постараюсь. Не зря я прожил столько лет. Уж пару минут мы с Лаской для вас выиграем. А дальше сами. Без меня.

— Я не отдам тебе Ласку, старик, — голос Зои дрожал, — какие бы ты не говорил умные речи. Тем более, я все равно ничего не поняла.

Девчонка повернулась к Босому. Глаза ее сверкали.

— Иди и убей его, ловчий. Разве это не твоя работа? Иди и убей его, и не рассказывай нам сказки, что ты не можешь. Иди и убей. Ты должен.

«Ты должен!» — прозвучало в памяти Босого. Именно это кричала ему Зоя на болоте возле раненого грраха, — «Ты должен его убить! Убей! Убей его! Ты должен! Должен! Должен!».

И сейчас она говорила в точности тоже самое. Босой посмотрел в горящие глаза Зои и не выдержал взгляд.

«Убей его! Ты должен!».

Она что-то знала. Или догадывалась.

Как бы то ни было, ее слова полностью совпадали с его собственными намерениями. Вот только он собирался красиво умереть. Зоя же была уверена, что он может и должен победить. Именно должен.

Держа Ласку за загривок, Босой уходил в сторону гор. Он не торопился, позволяя Виннику с девчонками пробраться валунами и оврагами как можно дальше.

Установить постоянную связь с рысью так и не получилось, но с помощью Зои удалось заучить несколько основных голосовых команд. Поняв, что Хозяка будет спасена, но за ее жизнь еще нужно посражаться, Ласка перестала дрожать и забыла о страхе. Ее мышцы продолжали трепетать, но теперь от предвкушения боя, пусть он и будет последним в жизни.

Несмотря на уверенность Зои в победе, Босой не надеялся выжить. Ощущение смерти накрыло в миг, когда гррах заметил отряд, и больше не отпускало ни на минуту. Мысли о спасении, одна дурнее другой, каруселью носились в голове, но безотказная интуиция вынесла свой вердикт — гибели не избежать.

Нужно было тянуть время, и Босой пошел обходить грраха по широкой дуге. Если несколько раз удастся увернуться от молний — он выиграет минут пятнадцать. Если получится подобраться к грраху вплотную и ранить его — минимум полчаса. Драться всерьез не получится — слишком велика разница в силах, слишком по-разному у них развиты интерфейсы.

Как гррахам удавалось развиться до таких высот, что у них из рук вылетали молнии? Ответ на этот вопрос Босой узнать уже не рассчитывал. Он шел на смерть и прислушивался к ощущениям внутри себя — как это, осознавать, что гибель так близка?

Особенных мыслей, воспоминаний, пролетавших перед глазами мгновений жизни, как ни странно, не было — только глухая сосредоточенность. Подсознание само по себе, исподволь, сконцентрировалась только на одном — промежутках между ударами молний и их соотношением с негромким тиканьем наручных подаренных Роем часов. Вот они и пригодились, все как и обещал охотник.

Молния. Три секунды. Молния. Шесть секунд. Молния. Три секунду. Молния. Одиннадцать секунд. Молния. Тридцать три секунды. Молния…

Быстрее, чем раз в три секунды гррах не бил, и хотя это само по себе было важным наблюдением, удалось заметить еще кое что. Семнадцать молний, нанесенных одна за другой за короткий срок, заставляли его надолго прекратить удары, ограничиваясь только полетом и наблюдениями.

Иногда темп нарушался огненными шарами, которые «били по площади». И если использовались огненные шары, то до длинной паузы гррах мог выстрелить не семнадцать, а только четырнадцать молний.

Босой догадывался, почему так происходит. У грраха, видимо, была некая шкала мощи его способностей, наполнение которой уменьшается с каждым использованием навыка, вроде того, как рывки и прыжки Босого истощали его выносливость.

Интерфейс дает носителю силу влиять на окружающее пространство, но сила эта не бесконечна. Потратил — отдохни, подкопи энергии, и снова трать. Потратил — отдохни. Период накопления сил у грраха составлял около семи минут, и были ли у него припасены на это время особо убийственные штучки, понять можно было, только напав.

Мигнул индикатор уникального квеста. Интерейс, послушный настройкам носителя, развернул текст внезапно возникшего задания. Оргрранатан, не глядя, его свернул. Мишени уже подсветились на земле и тратить время на чтение было нерационально.

Четыре букашки-цели внизу оказались людьми. Теми самыми людьми, что еще недавно считали себя хозяевами на планете. Любой гррах бы со смеху помер, узнав, что столь слабое и глупое создание считает себя венцом эволюции, а люди считали, и вполне всерьез. Они понастроили города-муравейники, повтыкали там и тут никудышных ракет, и даже в космос умудрились выползти, правда, недалеко и на убогих посудинах.

Первое время после сошествия на планету ее настоящих хозяев, интерфейс активно выдавал квесты на убийство людей и разрушение их построек, но вскоре любые признаки опасности для гррахов были подавлены, и о связанных с людьми заданиях давно никто не слышал.

Или слышали, но никому не рассказывали, потому что информация об уникальном квесте, да еще таком, за который можно заработать души — на вес золота.

Откуда, кстати, у людей хоть одна завалящая душа, гррах не понимал. Но интерфейс, бывало, выдавал и не такие сюрпризы. А значит, квест нужно было выполнять, не жалея ни времени, ни сил. Правда, размер награды — душа — подсказывал, что сделать это будет непросто и стоит проявить осторожность, но те, кто трусят и осторожничают, не проходят дальше инициации интерфейса. А если, по случайности и попадают в ряды воинов — быстро отсеиваются, отдавая свои души другим, более удачливым бойцам.

Вынырнув из облака, Оргрранатан огляделся. Только что муравьишки были здесь, возились в тени под кустами, и вот уже их нет, даже если посмотреть тепловым зрением. Сделав круг, он был вынужден раскрыть текст задания, не ограничиваясь заголовком. Нужно было убить неполовозрелую самку человека и… подчиненную ей рысь.

Кровь хозяина планеты вскипела. Люди вмиг перестали быть для него безликой мишенью, превратившись в существ, оскорбивших своими прикосновениями великие технологии гррахов.

Питомец, подчинившийся людям?! Явление столь же невозможное, сколь и оскорбительное. Стало понятно, почему квест оказался уникальным, и почему интерфейс был готов отвалить за него целую душу. Да и без квеста Оргрранатан не спустил бы подобной дерзости.

Измененные животные, за счет отсутствия развитого интеллекта и собственных целей, становились удобным инструментом для развития узких специализаций. Бывало и такое, что питомцев тренировали на единственную задачу, затрачивая на обучение месяцы, а то и годы. Зато развитый помощник был в своем деле лучшим и даже если при достижении цели погибал — результат стоил затрат.

Установление людьми контроля над измененным животным означало только одно — муравьишки из вредного, но забавного вида способны превратиться во врага, с которым придется считаться и на которого будет выдан глобальный квест на поголовное уничтожение. Если конечно не пресечь самый первый случай, оборвав цепочку катастрофических событий.

Вот только где теперь искать этих муравьишек? Измененная рысь явно была умелицей создавать полог невидимости, а у Оргрранатана, как назло, не было почти ничего, что могло бы вывести ее на свет.

Ругнувшись на неприятное несоответствие имеющегося у охотника арсенала и умений цели, гррах прикинул, где могла спрятаться небольшая группа муравьишек, и начал методично обстреливать все возможные укрытия.

Первыми в ход пошли малые поджигающие молнии, а потом большие, разрушающие. А еще Оргрранатан включил вокруг себя защитный барьер. Осторожность не равна трусости. Пассивная защита съедала немало энергии, подряд удавалось выпустить только семнадцать молний и ждать перезарядки способностей приходилось чаще. Зато не нужно было оглядываться, ожидая подлого удара из невидимости.

А ударить люди могли. Оргрранатан помнил первые дни уничожения их цивилизации. Напасть подло, исподтишка, со спины, вместо того, чтобы благородно признать превосходство гррахов и тихо сдохнуть где-нибудь в канаве — типичное людское поведение. И потому, когда в защитный барьер, откуда-то сбоку, ткнулся первый камень, гррах не почувствовал ничего, кроме удивления.

Камень? Серьезно?

Калькулятор интерфейса по запросу выдал траекторию, вес, скорость и энергию снаряда. Обычный камень, разве что брошенный очень умелой и сильной рукой. И без пассивки он бы не причинил Оргрранатану никакого вреда.

Гррах еще раз посмотрел на текст задания. В нем значилась молодая самка, обычная, без интерфейса, и измененная рысь. Ни о каких других существах, тем более способных метать снаряды с такой необычной для человеческой руки энергией, речи не шло. Что это могло значить? Рысь научилась кидать камни? Или ее хозяйка для атаки хозяина планеты использовала запрещенное приспособление? Если возле девчонки обнаружится метательное оружие, придется уничтожить все людские селения в округе.

Кровь Оргрранатана снова вскипела, на этот раз радостью предстоящего массового убийства. Уничтожать низшие виды без повода не считалось достойным. Другое дело, когда повод есть и можно разгуляться. Вот только сначала надо закончить с уникальным квестом.

Гррах спустился почти к самой земле, взмахнул крыльями, создавая над землей небольшой ураган. Пыль и сухая трава поднялись, полетели по ветру, но нигде не остановились, обозначая невидимые тела. Зачем было вообще бросать камень? Неужели атаковавший думал, что сможет причинить им грраху хоть какой-то ущерб?

Пассивка снова пискнула, сообщая о попадании нового камня. Гррах отследил траекторию и устроил еще один ураган. Снова никого. Он спустился на землю и взял камень в руки. Под ногами здесь такой не подобрать. Снаряды заготавливались заранее, а значит, атаковавшая его самка и вправду дока в метании.

Пассивка пискнула. Снова камень. Человек почему-то страстно искал свою смерть.

Оргрранатан метнулся к началу траектории снаряда и воздел руки, отдавая в пространство накопленную энергию. Воздух полыхнул струями огня. Пассивка завибрировала, защищая носителя от перегрева. Когда-то давно ему приходилось, кастанув огненный дождь, взмывать в небо, спасаясь от нетерпимого жара.

Беда любого воина, не прокачивавшего защиту от пламени, но при этом освоившего сильное огненное заклинание — жар от собственной атаки. Защитный барьер спасал, хоть и безбожно тратил энергию.

Эффект, однако, стоил затрат. Не успевшие удрать невидимки оказались в кругу огня, проявились, и вдруг бросились в разные стороны так резво, что даже привычный глаз воина с трудом уследил. Рысь пропала, едва покинула горящую область, а вот человек заметался из стороны в сторону, словно бы это ему могло помочь. Оргрранатан выстрелил большой молнией, предвкушая, как разлетится на куски хлипкое тело…

Человек отпрыгнул далеко и быстро. Слишком далеко и быстро для человека. Оргрранатан не особенно разбирался в способностях муравьишек, но этот точно умел что-то особенное. Еще две молнии без толку ударились в землю, а потом человек пропал и только теперь гррах понял, как ошибся.

Атаковать нужно было не прыгучего муравьишку, а рысь, дававшую ему невидимость. Да и не был бросающий камнями человек упомянутой интерфейсом неполовозрелой самкой. Он быстро бегал, отлично прыгал, но его не было в задании!

Оргрранатан в сердцах хлопнул крыльями себя по бокам и запустил через интерфейс прокачанную интуицию. Интерфейс выделил далеко в стороне россыпь валунов. Гррах метнулся туда, на ходу выпуская из рук молнию за молнией. Камни взрывались один за другим, осыпая все вокруг крупной шрапнелью.

За спиной раздались отчаянные крики. Гррах обернулся и увидел, что за ним бежал человек. Удивительно быстро бежал, не боясь атаки, даже не пытаясь оставаться в невидимости. Рыси пока не было видно, но интуиция подсказывала, что и она где-то рядом. Уровень социализации муравьишек оказался слишком высоким, чтобы муравьишка-самец сумел стерпеть гибель муравьишки-самки, пусть и не половозрелой, и вот он уже во всю прыть бежит прямо на свою смерть.

Гррах выстрелил ему навстречу небольшой молнией, но человек снова сумел увернуться. Из-за этого неприятно екнула интуиция, но разбираться было некогда. Оргрранатан протянул руку выпустить еще одну молнию, и только сейчас заметил, что энергия истощена.

К счастью, это мало что меняло. В рукопашной схватке Оргрранатан дал бы фору сотне таких вертких муравьишек.

В воздухе прогудело копье. Гррах без труда увернулся, а когда человек прыгнул с ножом в руке, сбил его крылом. Можно было и сразу убить, одним ударом, но по заданию предстояло еще найти и рысь, а для этого нужна была живая приманка.

Ласка оправдала ожидания Оргрранатана. Воспользовавшись тем, что гррах завис почти над землей, она запрыгнула ему на загривок, впиваясь в тело длинными как гвозди когтями. Пассивная защита пискнула на остатках энергии и окончательно сдохла. Грраха спасли рефлексы, вбитые еще со времени воспитания в клановой песочнице. Не раздумывая, он на мизерных остатках энергии пропустил по коже электрический разряд, заставляя рысь ослабить хватку, и ударил ее крыльями, сбрасывая со спины.

Рысь успела перевернуться в воздухе, упасть на лапы. Оргрранатан спикировал на нее и сходу вонзил ей в тело шипы, венчавшие складки на крыльях. Рысь успела только повернуть голову и устрашающе рыкнуть. Из ее пасти хлынула кровь, она опрокинулась, задергалась и затихла.

И снова на Оргрранатана кто-то прыгнул. Гррах ощутил удар в бок и повисшее на нем тело. Он обернулся и встретился глаза в глаза с так упорно преследовавшим его человеком. Очень злым, отчаянно орущим человеком. Смоченные кровью рыси шипы вошли ему под ребра как в масло.

Должны были войти. Оргрранатан недоуменно посмотрел на оставшегося невредимым врага. Шипы не только не пронзили его, но и не причинили вреда. А вот металлический шип человека нашел в тонкой, но твердой коже грраха слабую точку и ткнулся в нее, снова совершая невозможное. Нож отыскал едва ли не единственную точку на укрепленной интерфейсом коже, которую мог пробить и проник глубоко в тело. А потом еще раз, пока не застрял между ребрами.

Оргрранатан взвился в небо, одновременно сбрасывая с себя человека. Автоматическая аптечка всадила сразу несколько стимуляторов. Тело обожгло вживленным конденсатором энергии. Пассивная защита радостно взвизгнула и накрыла носителя пологом безопасности. Энергии было мало, но достаточно, чтобы разобрался с посягнувшими на жизнь хозяина планеты наглецами.

Гррах круталнулся в воздухе, восстанавливая контроль над собой, и вдруг почувствовал, как защитный барьер вспучивается от множества попаданий небольших высокоскоростных снарядов, снова в ноль просаживая энергию.

Гррах взвился вверх, уходя с траектории атаки, одновременно получая данные из общей информационной базы. Согласно анализу снарядов и их скорости, стреляли люди, из огнестрельного оружия, способного метать несколько сотен пуль в минуту на дистанцию в несколько километров. Штука опасная, но только если не знать, от чего защищаешься. Рывок вверх легко увел Оргрранатана из зоны поражения, а если он начнет всерьез уклоняться — ни один пулемет его не достанет.

С вершины скалы, разрезающей пологий склон, раздался хлопок, и остатки защитного полога разорвала самонаводящаяся ракета. Древняя как мамонт, на длинной дистанции она могла бы попасть разве что в спящего посреди чистого поля слона, но когда до цели рукой подать…

На скале хлопнула еще одна ракета. Защитный барьер больше не существовал, и хотя тренированное тело Оргрранатана могло выдержать и не такой удар, попадание выбило из него сознание. Гррах рухнул на землю, прямо под ноги Босому.

«Убей его! Убей! Убей! Убей! Убей! Ты должен!» — закричала в голове ловчего Зоя, и на этот раз он не собирался поступать иначе.

— Ты выполнил свою задачу и должен уйти.

Зоя рыдала над неподвижно лежавшей Лаской. Рина сидела возле нее, опасливо поглядывая то на сидящего на коленях Босого, то на подошедших обвешанных оружием бойцов. Их предводитель, высокий сухопарый офицер с настоящими армейскими погонами и зеленым беретом на голове, о чем-то ругался с Винником.

— Ты выполнил свою задачу и должен уйти.

— Молодой человек, не думаю, что вы можете мне указывать…

— На территории базы, я могу указывать не только тебе, но и кому угодно.

Голоса доносились как будто издалека, сквозь густой туман.

— Но, молодой человек…

— Пошел вон!

— Подполковник… — Рина поднялась на ноги, — товарищ подполковник.

— Да, солдат, — офицер повернулся к девушке, — я слушаю.

Рина с трудом подбирала слова.

— Товарищ подполковник, мы не ваши подчиненные. Мы уйдем. Сами. Но нам нужно время.

— Приказ уходить, солдат, не касается ни тебя, ни тем более твоих друзей. Изгой же должен уйти.

— Изгой? — Рина оглянулась на Босого в поисках поддержки. — какой изгой? Мы никакого изгоя не знаем.

— Ты же не умерла, котенок мой. Не умерла! — Зоя тихо плакала. — Я чувствую тебя. Ты же живая. Посмотри на меня, Ласонька, посмотри, котенок мой. Посмотри.

— Не лезь не в свое дело, солдат, — офицер навис над Риной. Бойцы собрались за его спиной, образовав полукруг.

— И вправду, леди, — Винник протянул руки, пытаясь успокоить назревавший конфликт, — офицер не так уж и не прав. Я действительно обещал господину подполковнику…

— Ты еще здесь?! — рявкнул офицер. Капельки слюны из его рта осели на лице старика. — Пошел вон! Пошел вон отсюда, или я выпущу в твое сморщенную морду полную обойму!

С трудом сохраняя контроль над собой, Рина положила на плечо подполковника ладонь. Сказать она ничего не успела. Бойцы вихрем налетели, скрутили руки и согнули в три погибели.

— Я ухожу! — Винник уже шел спиной вперед, оглядываясь, чтобы не оступиться. — Я уже ухожу. Уже ухожу. Уже. Ушел. Рина, ловчий, ничего не бойтесь. Я привел вас именно туда, куда хотел. Оставайтесь здесь. Они хорошие люди. Все будет хорошо.

— Ты же не умерла, котенок мой. Не умерла! — Зоя монотонно покачивалась над телом Ласки. — Посмотри на меня. Ну что же ты не смотришь?

Босой слышал ее голос, но не понимал смысла слов. А понял бы — не сумел бы встать, чтобы подойти и успокоить. Тело подрагивало, переполненное затмевающей все энергией. В голове звучала музыка, красивая и торжественная, какая могла бы звучать на небесах, в обители бога, если только святые старцы не врут, и боги на самом деле существуют.

Музыка зазвучала, как только он провернул так и торчавший между ребер грраха нож. Первые аккорды оказались настолько мощными, что свалили ловчего с ног и больше не дали подняться. Будто звучал не таинственный музыкальный инструмент, а само его тело вибрировало в такт нотам. Спасибо за внимание к книге. Продолжение будет опубликовано в ближайшее время.

Музыка зазвучала, как только он провернул так и торчавший между ребер грраха нож. Первые аккорды оказались настолько мощными, что свалили ловчего с ног и больше не дали подняться. Будто звучал не таинственный музыкальный инструмент, а само его тело вибрировало в такт нотам.

Перед глазами всплыли расположенные кругом множество разноцветных сфер. Над ними белела гррахская цифра «1». Босой мысленно прикоснулся к ближайшей, цвета крови. Сфера увеличилась в размерах и обросла переплетающимися между собой отростками-лучами, словно внутри росло выпустившее корни наружу старое тысячелетнее дерево. Босому захотелось рассмотреть один из корней, и картинка еще раз увеличилась. Лучик изгибался, переплетался с другими. На месте переплетения возникали круглые утолщения-наросты. Весь лучик, а особенно наросты, пестрел гррахскими значками, и чего не коснешься — линии корня, нароста или отдельного слова — все разворачивалось длинным текстом, тут же устремлявшимся вверх, показывая все новые и новые строки.

Музыка звучала, пронизывая каждую клетку тела.

Босой отдалил от себя красную сферу и увеличил соседнюю, темно-синию. Они встала в центр и приблизилось. Эффект был тот же самый — лучи-корни, утолщения и бесконечный убегающий в небо текст. За темно-синей следовала просто синяя сфера, за ней голубая, темно-зеленая, зеленая, едва зеленоватая… И ни одно из висящих над ними слов ловчий не понимал.

Очевидно, что ему предоставлялся выбор. Вот только выбор между чем?

Единственное сочетание гррахских значков, которое Босой однажды встречал, висело рядом с темно-синей сферой, так крупно, что казалось ее основной сутью. Это же слово являлось одной из частей многосоставного имени грраха, который однажды, умирая, подарил человеческому ребенку интерфейс.

Босой запустил сферы по кругу. Они сделали несколько оборотов и остановились красной к нему. Еще один запуск и снова ближней оказалась красная. Интерфейс словно подсказывал правильный выбор, но синяя, с частью имени грраха, казалась роднее. Босой приблизил ее, еще раз рассмотрел, отдалил и придвинул к себе красную.

Кровь, так кровь. Повеяло силой и жестокостью. Горящая сверху единичка превратилась в звездочку и втянулась в сферу.

Музыка стала тише, мелодичнее, в ней исчезла торжественность, зато появилась мощь и множество низких, грубых нот. Под нее больше не думалось о боге, скорее о великих битвах, о поднятых над головами мечах и тысячах летящих стрел.

Босой вызвал интерфейс, но вместо привычных страничек-вкладок перед ним возникла сфера. Теперь одна-единственная. Нижняя ее часть оказалась разбитой на шесть равных долей с гррахскими надписями: сила, скорость, реакция, интеллект, стойкость и еще одной, которую ловчий так и не перевел. Из нижней вершины сферы сквозь каждую из долей прорастало по одному лучику-корню, на каждом из которых красовалось по три утолщения. У силы и стойкости светились все три «нароста», у скорости и интеллекта — по два. У реакции — только одно. Все согласно их прокачке того времени, когда они отображались как шкалы.

Босой мысленно коснулся второго по счету утолщения на лучике интеллекта. Перед глазами всплыл калькулятор. Касание второго утолщения на корне силы придало пальцам такую знакомую мощ мгновенного усиления. Выносливость ожидаемо просела на двадцать процентов.

Все прежде интуитивно вызываемые способности интерфейса теперь обрели понятную визуализацию. Босой подцепил взглядом значок рывка с лучика скорости и вывел его вниз, на границу зрения. Получилось. Коснулся его и почувствовал дрогнувшие мышцы. Выносливость просела на двадцать процентов.

Но не только прокачанные вместе со шкалами способности теперь стали доступны для взгляда. Верхняя полусфера разбилась на три равные по высоте части. И все они — на те же равные шесть частей, но каждая оказалась разделенной на еще более мелкие дольки. Некоторые из них, в нижней трети, светились, и из них росли собственные лучики, но большинство из долек было неактивно.

Ровно идущие снизу основные лучики-корни, в верхней полусфере множество раз изгибались, переплетаясь в самых замысловатых фигурах. И в тех местах, где они соединялись с лучиками верхней сферы, возникали новые утолщения, и каждое из них можно было подцепить, вывести перед собой, расположить в любом месте перед глазами и активировать.

Босой коснулся одного из значков, наугад. Глаза ослепил нестерпимо яркий свет, как бывало, когда он из полной темноты подземелий, где блуждал без лампы, выходил под солнце. Босой мысленно обозвал его «ночным зрением». Гррахская надпись исчезла и заменилась на человеческую. Скрыв сферу-интерфейс, ловчий подумал: «Ночное зрение». Солнце снова резануло глаза, даже сквозь закрытые веки.

— Ловчий! Ловчий! Да очнись ты! — Рина не рисковала называть Босого по имени при посторонних. — Проснись, чтоб тебя! Да что с тобой?!

Ослепленный Босой с трудом проморгался. Девушка трясла его за плечи и, судя по ее крайне раздраженному виду, довольно давно.

— Зоя дала Ласке эликсир?

— Всю залила.

— А выжимку из жабы?

— Нет. Ты ничего такого не говорил.

— Сколько времени прошло?

— Солнце еще на месте, — пожала плечами Рина, что говорило о том, что прошло менее часа, а то и четверти.

Босой протянул ей склянку.

— Вылейте в рот. Может сработает. Может еще успеем. Винник где?

Рина ответила только когда вернулась от Зои.

— Его прогнали. Ловчий…

— Зови меня Босой. Пойдем.

Пошатываясь от нахлынувшего утомления, он подошел к офицеру.

— Кто вы?

Офицер улыбнулся.

— Моя фамилия Кремнев. Подполковник Кремнев. Комендант форпоста «Гранитный».

— Вам что-то от нас нужно?

— Нам от вас? Нет, ловчий, это вам от нас кое-что нужно. И кажется, я точно знаю, что.