Тайновидец. Том 7: Там чудеса

Глава 2

— Смешная фамилия у Жадова, — улыбнулся я, когда Игорь Владимирович уехал, и мы с Лизой остались вдвоем. — Хорошо подходит банкиру.

— Но не этому, — неожиданно возразила Лиза. — Григорий Павлович совсем не думал об украденных драгоценностях. Он беспокоился только о сыне.

Я легкомысленно пожал плечами.

— Он же сам сказал, что драгоценности застрахованы, и их стоимость возместит Имперское казначейство. Так что ему не о чем переживать.

Я прошелся по кабинету и убрал остатки бренди обратно в ящик.

— Что ж, раз взялись за дело, не будем откладывать его в долгий ящик.

С этими словами я плюхнулся в свое кресло и послал зов Мише Кожемяко:

— Привет. Слышал про ограбление ювелирной лавки на Главном проспекте?

— Конечно, слышал, — отозвался Миша. — Дело громкое. Все полицейское управление только о нем и говорит.

— А не ты случайно им занимаешься, дружище? — поинтересовался я.

— Нет, — с сожалением ответил Миша, — Степану Богдановичу повезло. Он был дежурным по управлению и выехал на вызов.

— Значит, дело ведет Прудников, — огорчился я. — Досадно.

— А почему ты заинтересовался этим ограблением? — насторожился Миша.

Я не видел причин скрывать от друга правду. Мише я мог доверять абсолютно.

— Ко мне обратился отец арестованного, банкир Жадов. Он не верит, что его сын мог сам подстроить ограбление. Мне показалось, что ему можно верить. Так что я решил взяться за это дело. Миша, я надеюсь, вы еще не отправили младшего Жадова в тюрьму? Он ведь сидит у вас в участке?

— Да, — удивленно ответил Миша, — Сергей Жадов пока числится задержанным, а не арестованным. А почему ты спрашиваешь?

— Мне нужно с ним поговорить, дружище, — проникновенно сказал я. — А заодно хорошо бы осмотреть место происшествия. Ту самую ювелирную лавку.

— Саша, это совершенно невозможно, — без тени сомнения ответил Миша. — Степан Богданович никого не подпускает к этому делу.

— Даже тебя? — удивился я.

— Особенно меня. Он надеется раскрыть ограбление по горячим следам и стать старшим следователем. Для Степана Богдановича это мечта всей жизни. Так что даже не надейся.

— А никак нельзя поговорить с Жадовым тайком от Прудникова? — спросил я. — Мне ведь недолго, ты знаешь, пару вопросов ему задам и все. Прудников же не сидит сиднем в участке? Наверняка можно улучить момент, когда его нет.

— Саша, я бы рад тебе помочь, но никак не могу, — ответил Миша. — Возле камер всегда дежурит конвойный. Он обязательно доложит Прудникову, что я тебя впустил. Ты и пару вопросов задать не успеешь, как Степан Богданович примчится и выдворит тебя. А потом еще подаст жалобу, и мне достанется.

— И конвойного никак нельзя отвлечь? — поморщился я, но потом спохватился. — Ладно, дружище, прости. Если ты говоришь, что это невозможно, значит, невозможно. Буду действовать открыто, через Степана Богдановича. Кстати, где он сейчас?

— У себя в кабинете, — ответил Миша, — пишет доклад полицмейстеру.

— А потом? — поинтересовался я.

— А потом пойдет обедать в наш трактир. Помнишь, я тебе рассказывал, что родственник полицмейстера открыл трактир рядом с нашим полицейским участком? Так вот, Степан Богданович каждый день обедает в этом трактире.

— Хорошо, что ты напомнил мне эту историю, — обрадовался я. — В крайнем случае, будет чем надавить на господина полицмейстера. В общем, спасибо за отличную новость, дружище. Я сейчас еду к вам в участок, так что скоро увидимся.

— Это вряд ли, — с сожалением ответил Миша. — Я как раз еду на Стеклянный рынок проверять тамошних городовых. Окрестные жители снова начали жаловаться на карманников. Как будто городовые могут что-то с этим сделать. Их на Стеклянном рынке каждая собака знает.

— Значит, увидимся позже, — сочувственно сказал я. — А как твой новый дом, дружище? Обживаетесь потихоньку?

— Обживаемся, — ответил Миша. — Вчера вызвал печника, чтобы прочистить каминную трубу. Так Семен от него не отходил, пока тот не закончил работу. И все ворчал, чне заплатит. Теперь камин теперь отлично топится.

Семеном звали домового, который жил в Мишином доме.

— Рад, что вы с Семеном хорошо уживаетесь, — рассмеялся я.

Затем попрощался с Мишей и посмотрел на Лизу.

— Вот и первые трудности, — весело сказал я. — Дело об ограблении ведет следователь Прудников. Мечтает быстро доказать вину Жадова и продвинуться по карьерной лестнице. Придется огорчить Степана Богдановича прямо за обедом. Сытый человек всегда податливее. Это я знаю по себе. У вас нет планов на ближайшие два часа, Елизавета Федоровна?

— После обеда мы с Анной Владимировной собирались поехать в парк Магической Академии, — улыбнулась Лиза. — Но это еще не скоро. А вы хотите взять меня с собой, Александр Васильевич?

— Непременно, Елизавета Федоровна, — поддержал я ее шутливый тон, — используем ваше обаяние в военных целях. Господину Прудникову будет трудно отказать такой красивой девушке.

Слегка покраснев от удовольствия, Лиза достала из стола сумочку и убрала в нее блокнот.

— Я готова, — сообщила она.

Пока извозчик вез нас до полицейского участка, меня окончательно охватило легкомысленное настроение. Откинувшись на спинку сиденья, я с удовольствием наблюдал и любовался красотами Столицы.

— Приехали? — Ваша милость, — сообщил извозчик, останавливаясь возле трактира.

Мы вошли, и я удивленно огляделся. В трактире было полно полицейских. Мне показалось, что как минимум половина личного состава городской полиции собралась здесь обедать. К моему изумлению, в трактире не было официантов. Полицейские с подносами в руках сами стояли в очереди на раздачу.

Степана Богдановича Прудникова я заметил сразу. Он сидел особняком от остальных за отдельным столиком и сосредоточенно ел, как будто старательно выполнял важную работу. Круглые очки полицейского следователя строго блестели.

Мы с Лизой подошли к его столику.

— Приятного аппетита, Степан Богданович, — вежливо поздоровался я. — Разрешите присесть?

— Прошу вас, — нехотя ответил Прудников и опустил вилку. — Вы ко мне по делу, Александр Васильевич?

— Пустяки, — улыбнулся я. — Отниму у вас пару минут, не больше. Скажите, есть в столице такие участки, где не хватает городовых?

Прудников удивленно посмотрел на меня.

— Ну, кажется, в Стрельне. Я как-то этим не интересовался.

— Стрельна довольно далеко отсюда, — заметил я. — А ведь вы живете на Городовом острове? Сочувствую, Степан Богданович, нелегко вам будет каждый день ездить на службу в такую даль. Да еще и казенный мобиль отберут. Ведь городовым он не положен, я ничего не путаю?

От неожиданности Прудников подавился котлетой. Покраснев, он закашлялся и беспомощно посмотрел на меня.

Я похлопал его по спине и великодушно сказал:

— Будьте осторожнее, Степан Богданович, не шутите с едой.

— А почему меня должны перевести в Стрельну? — откашлявшись, спросил Прудников.

— А вы не знаете? — удивился я. — Ведь это же вы расследуете ограбление ювелирной лавки? Я не ошибся?

— Допустим, — осторожно сказал Прудников, не сводя с меня взгляд.

— Ну вот, — радостно кивнул я, — вы задержали сына банкира Жадова. А Григорий Павлович обратился ко мне и попросил меня заняться расследованием. Жадов уверен, что его сын ни в чем не виноват. И знаете что? Я тоже подозреваю, что младший Жадов не имеет к ограблению никакого отношения.

Я взглянул на часы.

— Сейчас я поеду к полицмейстеру, возьму у него разрешение на встречу с арестованным и на осмотр места преступления. Уверен, господин полицмейстер мне не откажет, тем более что его высокопревосходительство задолжал мне медаль. Помните, как мы втроем задержали вора-домушника?

— Помню, — через силу выдавил Прудников.

Кажется, он уже проклинал тот день, когда познакомился со мной.

— Я заглянул к вам, чтобы по-дружески вас предупредить, Степан Богданович, — улыбнулся я.

Затем задумчиво посмотрел на длинную очередь полицейских, которые тянулись к раздаче.

Уходить сейчас было никак нельзя. Нужно было непременно дожать Прудникова. Лиза мгновенно поняла мой взгляд.

— Взять вам кофе, Александр Васильевич? — тоном усердной секретарши спросила она.

— Будьте добры, — кивнул я.

— Подождите минуту, — улыбнулась Лиза и пошла к стойке.

Степан Богданович машинально проводил ее взглядом, а полицейские немедленно расступились перед девушкой.

Я видел, что Прудникову совершенно не до еды, но не стал говорить об этом. Просто сидел и делал вид, что жду кофе.

— Почему вы считаете, что моя версия неправильная? — с подозрением спросил Степан Богданович.

— Я пока так не считаю, — рассеянно ответил я. — Но согласитесь, что в этом деле есть странности. Зачем молодому Жадову красть у себя? Это ведь его ювелирная лавка. Он владеет ею вместе с отцом.

— Возможно, ему срочно понадобились деньги? — прищурился Прудников. — Может быть, он проигрался в карты и боится сказать об этом отцу?

— А молодой Жадов игрок? — поинтересовался я.

Степан Богданович поджал губы.

— Это мы пока выясняем, — уклончиво ответил он.

— А если ваше подозрение не подтвердится? — с улыбкой спросил я.

Прудников напряженно задумался. Тут как раз вернулась Лиза и поставила передо мной чашку с кофе.

— Какие вежливые здесь городовые! — с восторгом сказала она.

— Это их обязанность, — важно ответил я. — Вот Степан Богданович хорошо это знает.

Я сделал глоток кофе, и тут Прудников решился.

— Александр Васильевич, а вам обязательно ехать к полицмейстеру? — спросил он.

Я поставил чашку и с улыбкой развел руками.

— Ну, а что еще мне делать, уважаемый Степан Богданович? Я пообещал господину Жадову разобраться с этим делом, а для этого мне просто необходимо поговорить с задержанным и осмотреть место преступления.

Я еще раз взглянул на часы и кивнул Лизе.

— У нас осталось всего пять минут, Елизавета Федоровна.

— Я и сам могу разрешить вам разговор с Жадовым, — нахмурился Прудников, — и ювелирную лавку вы тоже сможете осмотреть.

— Вы предлагаете работать вместе? — удивился я. — Это отличная идея, Степан Богданович. Как же я сам до нее не додумался? И полицмейстера не придется беспокоить.

— Давайте поговорим об этом в моем кабинете, — оглянувшись через плечо, предложил Прудников.

— Конечно, Степан Богданович, — улыбнулся я. — С удовольствием.

Прудников собрал свою грязную посуду и понес под нос к специальному окошку. Городовые неохотно расступались перед ним.

— Ну, вы даете, Александр Васильевич, — расхохоталась Лиза. — Надо же, как ловко вы заставили его вас уговаривать!

— Рад, что вам понравилось, Елизавета Фёдоровна, — улыбнулся я.

В этом шутливом общении на «вы» было что-то личное и очень приятное.

Степан Богданович проводил нас в свой кабинет. Он не отходил от нас буквально ни на шаг, и я сам почувствовал себя арестованным. Когда мы оказались в кабинете, следователь запер дверь на ключ.

— Присаживайтесь, — угрюмо предложил он.

Стулья в кабинете следователя были жесткими и скрипучими, совсем не похожими на мягкие удобные кресла в моем кабинете. У моего стула к тому же шаталась ножка.

— Так почему вы считаете, что Жадов не виноват? — напрямую спросил Прудников, сердито сверкнув на меня очками.

— Это просто предчувствие, Степан Богданович, — сочувственно улыбнулся я. — Никаких доказательств у меня пока нет. Но вы же знаете мой магический дар, он очень редко меня подводит.

Я нисколько не преувеличивал. До сих пор мой магический дар не подводил меня ни разу. Другое дело, что я не всегда прислушивался к нему. Но я очень старался, честно.

Прудников сцепил пальцы в замок и задумчиво посмотрел на меня.

— Я не настолько самонадеян, чтобы отказываться от помощи, — сообщил он.

Я отлично понял намек и согласно кивнул.

— Это следствие официально ведете вы, Степан Богданович. Пусть так оно и будет. Мне не нужны лавры, важен только результат. А вот вам должность старшего следователя совсем не помешает.

Взгляд Прудникова потеплел, и я мысленно поблагодарил Мишу. Он очень вовремя предупредил меня о карьерных притязаниях Степана Богдановича.

— Честно говоря, я и сам сомневаюсь в виновности Жадова, — признался Прудников. — Но кого еще мне подозревать? Ювелирная лавка буквально разгромлена, а наши эксперты не нашли никаких улик. К тому же арестованный несет какой-то бред.

— Что за бред? — заинтересовался я.

— Вы можете посмотреть материалы дела, — вздохнул Прудников, — сами все увидите.

Я покачал головой.

— Непременно почитаю, но с этим можно повременить. Сейчас я хочу поговорить с Жадовым. Сам послушаю, что он мне скажет. А потом предлагаю вместе съездить в ювелирную лавку и еще раз осмотреть место преступления. Вы согласны?

Степан Богданович откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на меня.

— Так мы с вами договорились, Александр Васильевич? — спросил он. — Следствие веду я, а вы только оказываете содействие?

— Разумеется, Степан Богданович, — кивнул я. — Буду рад вам помочь.

— Тогда мы можем поговорить с арестованным прямо сейчас, — обрадовал меня Прудников, поднимаясь со стула.

Мы вышли в коридор, и полицейский следователь снова запер дверь на ключ. Видно, Степан Богданович не доверял даже своим сослуживцам. А может быть, просто тщательно выполнял служебные инструкции.

А я заметил молодую девушку, которая сидела на жесткой деревянной скамье для посетителей. Лицо девушки было грустным, глаза заплаканы. Но она не горбилась и старалась гордо держать спину.

— Кто эта девушка? — негромко спросил я Прудникова.

— Это невеста Жадова, — с досадой поморщился Степан Богданович. — Сидит здесь уже третий час. А что я могу поделать? Свидания с арестованными запрещены. Вы же понимаете, Александр Васильевич, мало ли, о чем они могут сговориться. Я бы и рад дать им увидеться, но никак не могу. За нарушение инструкции мне же первому и влетит.

— Отлично вас понимаю, — кивнул я и подошел к девушке.

— Вы пришли к Жадову? — спросил я.

Девушка с надеждой вскинула на меня глаза.

— Да, — ответила она. — Где Сережа? Почему его держат здесь? Я могу его увидеть?

— К сожалению, нет, — честно ответил я. — Но прошу вас не беспокойтесь, с вашим женихом все будет в порядке. Я передам ему, что вы приходили.

Глаза девушки немедленно наполнились слезами.

— Я даже не могу послать ему зов, — пробормотала она, размазывая слезы кулачком. — Простите. Спасибо.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся я и многозначительно посмотрел на Лизу.

Невеста Жадова могла рассказать много интересного, но говорить со мной она постесняется. А вот с Лизой — другое дело.

Лиза поняла меня с одного взгляда. Она присела рядом с девушкой и дружески обняла ее за плечи.

А мы с Прудниковым пошли дальше. В конце коридора я увидел тяжелую железную дверь с маленьким зарешеченным окошком.

Возле двери откровенно скучал городовой. Увидев Прудникова, он лениво выпрямился, демонстрируя служебную выправку.

— Открой, — коротко сказал ему Степан Богданович.

Городовой загремел ключами, открыл дверь и пропустил нас дальше, в коридор, куда выходили двери камер.

— Думаю, мне лучше пообщаться с задержанным наедине, — сказал я Прудникову, пока городовой отпирал камеру Жадова.

Степан Богданович с подозрением посмотрел на меня.

— Вряд ли у вас с ним сложились доверительные отношения, — улыбнулся я. — Со мной он будет более откровенным, согласитесь?

Следователь помедлил, но все-таки кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Но вы ведь расскажете мне, если узнаете что-то важное?

— Разумеется, — заверил я его.

— Тогда жду вас в своем кабинете, Александр Васильевич. После допроса мы можем сразу поехать в ювелирную лавку.

Жадов был в камере один. Его посадили отдельно от хулиганов, пьяниц и карманников.

Обстановка оказалась скудной. Узкая койка вдоль стены квадратного помещения выглядела очень неудобной… Под окном был привинчен столик, в углу я заметил занавеску, из-за которой неприятно пахло.

Но самое главное, в камере совершенно не работала магия. Я почувствовал это, как только вошел, и мне стало неуютно, как будто я на мгновение потерял слух и зрение.

Жадов сидел на койке. При моем появлении он поднялся и исподлобья посмотрел на меня. Его голова была перемотана свежим бинтом. Это постарался полицейский целитель.

— Добрый день, Сергей Григорьевич, — вежливо кивнул я.

— Вы не похожи на полицейского, — не здороваясь, ответил Жадов.

— Наверное, это потому, что я не служу в полиции, — с улыбкой предположил я. — Ко мне обратился ваш отец. Он попросил меня помочь вам.

— И чем же вы можете мне помочь? — безразличным тоном поинтересовался Жадов.

— Нелегко вам здесь, — сочувственно кивнул я, — не по себе, когда вокруг нет магического поля, согласны?

Жадов с досадой дернул плечом.

— Ничего, справлюсь, — сказал он.

— Расскажите мне о том, что произошло вчера, — предложил я.

— Ничего нового я вам не скажу, — ответил Жадов. — Я уже все рассказал полиции. Почитайте их отчеты.

— Но полицейские вам не поверили, — улыбнулся я, — поэтому их отчеты для меня бесполезны.

— А вы поверите? — с вызовом спросил Жадов.

— Я постараюсь, — серьезно кивнул я. — Поверьте, мне приходилось видеть немало удивительного, а слышать еще больше.

— Вы Тайновидец? — догадался Жадов.

— Да, — с улыбкой ответил я. — Мое имя Александр Васильевич Воронцов. И я очень внимательно вас выслушаю, обещаю.

— Что ж, хуже все равно не будет, — помедлив, согласился Жадов. — Хорошо, я вам все расскажу.

— Расскажите, как произошло ограбление, — предложил я.

— Утром в лавке обычно бывает мало покупателей, — ответил Жадов. — А вчера вообще никого не было, поэтому я решил сделать перерыв. Запер дверь и пошел выпить кофе в кондитерской Вольфа.

Я понимающе улыбнулся. Кондитерская Вольфа была хорошо мне известна. Я часто покупал в ней пирожные, когда шел в Незримую библиотеку.

— Вы активировали сигнальные артефакты? — уточнил я.

— Разумеется, — кивнул Жадов. — Артефакты были в полном порядке, но полиция в это не поверила.

— Я не полиция, — напомнил я, — у меня нет задачи поймать вас на лжи. Как долго вы отсутствовали в лавке?

— Примерно с полчаса, — ответил Жадов. — Может быть, чуть дольше.

— И что же случилось, когда вы вернулись?

— Я сразу заметил, что дверь открыта.

— Это вас не встревожило? — удивился я.

— Нет, — покачал головой Жадов. — Я думал, что это отец приехал. Он иногда любит приехать внезапно, проверить, как идут дела. А потом я услышал, как внутри лавки разбилось стекло, и машинально заторопился внутрь.

— О чем вы подумали в этот момент? — уточнил я.

— Да ни о чем я не подумал, — раздраженно ответил Жадов. — Просто услышал звон стекла и вбежал в лавку.

— И что вы там увидели?

— Лавка была разгромлена, все витрины разбиты, мебель перевернута. А грабители вытаскивали золото из витрин и складывали его в мешки.

— В мешки? — изумился я.

— Вот именно, — кивнул Жадов, — у них были самые обыкновенные мешки из белого полотна.

— Интересное снаряжение для грабежа, — усмехнулся я. — Сколько было грабителей?

— Я заметил четверых, — угрюмо ответил Жадов, — и они тоже меня заметили и сразу кинулись прямо ко мне. Сбили с ног. Я затылком ударился, кажется, о дверь, и потерял сознание. А когда очнулся, вокруг уже была полиция. Целитель перевязывал мне голову. Я только-только успел послать зов отцу, и на меня сразу надели кандалы. А потом привезли сюда и заперли в камере.

Я озадаченно почесал бровь. Мой магический дар подсказывал мне, что Жадов что-то недоговаривает. Он умолчал о чем-то важном.

— Сергей Григорьевич, вы сказали мне не все, — заметил я. — О чем вы не хотите говорить? Учтите, я отлично чувствую, когда мне врут.

Жадов недоверчиво посмотрел на меня. Я ответил ему строгим взглядом.

— Полиция мне не поверила, — пробормотал он.

— Но я-то не полиция, — напомнил я, — говорите.

— Грабители были коротышками, — наконец, решился Жадов.

— Коротышками? — не понял я. — Это были подростки?

— Да нет же, — Жадов с досадой покачал головой. — Они были взрослыми, один вообще с седой бородой. Он-то и сбил меня с ног, но все они были ростом мне по пояс.

— Ничего себе, — изумился я, — это очень важная примета.

— Полицейский следователь так не считает, — бухнул Жадов. — Когда я рассказал ему об этом, он предложил мне не выдумывать и признаться в соучастии.

— Надеюсь, вы не собираетесь последовать его совету? — усмехнулся я.

— Нет, — отрезал Жадов, — я ни в чем не виноват.

— Может быть, вы запомнили что-то еще? — поинтересовался я.

Жадов молча покачал головой, затем поморщился и потрогал бинт на затылке.

— И раньше вы этих коротышек не видели? — уточнил я.

— Разумеется, нет, — ответил Жадов. — Я не представляю, откуда они взялись. Я рассказал вам все, что знаю, Александр Васильевич. Хотя нет, подождите! Следователь показал мне опись похищенного. Так вот, грабители взяли только золото и драгоценностию Бумажные деньги и документы они не тронули.

— Наверное, документы и деньги хранились в сейфе, — предположил я, — поэтому они и уцелели.

— А вы еще не знаете? — Жадов посмотрел на меня. — Они открыли сейф.

— Видимо, эти ребята специалисты в своем деле, — кивнул я. — И у них было достаточно времени. Ладно, с этим мы разберемся. А сейчас ответьте мне вот на какой вопрос. Григорий Павлович сказал, что вы его деловой партнер. Почему же вы сами торговали в лавке? Разве у вас нет продавца?

— Есть, и не один, — кивнул Жадов. — Они работают посменно. Но продавец, который должен был работать вчера, неожиданно заболел. Он прислал мне зов, и я согласился сам его подменить, чтобы не платить сверхурочные другому человеку.

— Продавец заболел очень вовремя, — задумчиво сказал я. — Назовите мне его имя и домашний адрес.

Жадов назвал мне имя продавца.

— Я не знаю, где он живет, — добавил он, — но адрес должен быть в бумагах. Спросите у отца.

— А почему в лавке не было охраны? — поинтересовался я.

— Потому что это Главный проспект, Александр Васильевич, — впервые за все время нашего разговора улыбнулся Жадов. — Там городовые на каждом углу. Кроме того, наши покупатели не любят охрану.

— Что ж, спасибо за откровенный разговор, — кивнул я. — Надеюсь, вскоре порадовать вас хорошими вестями. Ваш отец верит, что вы не замешаны в ограблении.

Жадов принял это как должное.

— К вам приходила ваша невеста, — улыбнулся я, — только ее не впустили. Свидания арестованных запрещены полицейскими инструкциями. Но я подумал, что вам важно знать об этом.

— Спасибо, Александр Васильевич, — благодарно кивнул Жадов. — Но как вы собираетесь искать грабителей? Полиция не смогла даже напасть на их след.

— Это не самое главное, поверьте, — улыбнулся я. — Важно для начала доказать, что грабители вообще были. Тогда вас выпустят отсюда, и мы подумаем, что делать дальше.